Зарлык Абдылдаев (Альберт Андреев) / Проза.ру

В начале шестидесятых прошлого столетия я работал в Северокиргизской геофизической экспедиции в качестве начинающего геофизика. Начальником экспедиции был Азроянц Сергей Арсеньевич, главный геолог - Ушан Владимир Соломонович, главный геофизик - Юдахин Феликс Николаевич.

Это было время, когда Никита Сергеевич вещал, что наши дети и внуки будут жить при коммунизме и будем скоро есть в столовых и ездить на городском транспорте бесплатно. И уже хлеб в столовых был бесплатный, стоял нарезанный в тарелках, и бомжи, и даже бедно живущие покупали чай и пили с бесплатным хлебом. Продолжалось ли это в течение года – я не помню. Но вскоре хлебушко снова стало платным в силу того, что беззубые посетители выедают мякиш, а корочки разбрасывают – не порядок это.

Данные обстоятельства дали мне пищу для раздумий о коммунизме. Совершенно ясно, что коммунисты также будут относиться к общественной собственности с прохладцей. С другой стороны, частную собственность отменить невозможно, это естественная потребность человека. В любом случае он будет стремиться увеличивать ее, прибегая даже к воровству.

Этот вопрос мы обсуждали с моим товарищем геофизиком Зарлыком Абдылдаевым жителем Фрунзе (Бишкек), получившем свои знания в МГУ в Москве, при ночном
дежурстве в селе Михайловском у озера Иссык-Куль. Это был красивый представитель Чуйской долины – сухощавый со смуглым точеным лицом киргиз. Довольно эрудированный и, потому, интересный собеседник, имеющий собственное мнение по многим жизненным и политическим вопросам, разбирался в музыке.

У нас было много времени поговорить о разном при дежурстве в палатке: круглыми сутками обслуживали аппаратуру, регистрирующую теллурические (промышленные и естественные) токи. Зарлык рассказывал мне, что родители нашли ему невесту, и по обычаю он обязан на ней женится, а он уже давно любит юную татарочку, и он теперь разрывается на две части: с одной стороны – нельзя нарушать обычаи предков, кроме того, это будет унижением родителей перед многочисленными родственниками и знакомыми, а с другой стороны – разрушить любовь двух юных сердец, которая всю жизнь будет преследовать его в виде неутешного горя.

Я решительно насыпал ему маленькую щепотку соли на кровоточащую сердечную рану: пояснил ему, что казанские татарки (а это была она) бывают очень жестоки в случае измены мужа. «А ты, Зарлык, любвиобильный малый».
- Откуда ты знаешь?
- Я учился в Казани в училище, и кроме того, работая в Ташкенте на авиационном заводе, многое знал о татарских семьях.
- Я не собираюсь изменять любимой.
Я усмехнулся, но возражать было бессмысленно, почва еще не была унавожена…

Спустя тридцать лет я работал в геофизической партии Кайраккумской геологоразведочной экпедиции в поселке Сырдарьинск Ленинабадской области в Таджикистане. Так случилось, что я поехал в командировку в прежнюю свою экспедицию, расположенную вблизи Бишкека в поселке Сокулук с целью обмена опытом использования геофизических методов в гидрогеологии. Поездка осуществлялась на машине УАЗ 469.

Когда мы проезжали в Бишкеке мимо центрального базара, мы с водителем увидели, как перед входом на рынок страстно обнимались русская девушка и пьяненький киргиз в шляпе. Присмотревшись, я с удивлением узнал в киргизе Абдылдаева! Попросил водителя остановить машину.
- Зарлык! Зарлык! - Громко крикнул я.
Шляпа повернулась к нам. Я помахал ему рукой и снова крикнул:
- Зарлык! Иди сюда!
Он с трудом оторвался от вцепившейся в него девушки и медленно двинулся к нам. Я вышел из уазика. По мере узнавания меня его рот стал растягиваться в улыбке. Мы обнялись. Обдавая меня винным перегаром, он заметил:
- Ты постарел, дружище.
- Ты, естественно, помолодел - вон даже с девушками обнимаешься при всем народе в нарушение закона предков.

Он засмеялся и полез в машину:
- Поехали в ресторан на вокзале, нужно отметить встречу.
- Зарлык, нам нужно пораньше доехать до Сокулука, чтобы успеть получить разрешение у начальства на поселение в гостинице экспедиции.
- В ресторане мы только отметимся, пьянствовать не будем.

По дороге он рассказал, что является начальником Аптекоуправления города. Похоже, что конкуренты пытаются его дискредитировать и выдавить с этого поста.
- Ты сам подаешь повод для этого, обжимаясь с какой-то потаскушкой, да еще пьяненький у всех на виду!
Он засмеялся и объяснил, если б это была киргизка, то да, это было бы непростительно. А она же русская, поэтому всем наплевать.
- Ты женат?
- Да, жена - та самая татарочка. Ты в самом деле оказался глубоко прав. Она задавила меня своей жесткостью и требовательностью, словно она не любящая жена, а директор фабрики. С другой стороны, у меня разладились отношения с родителями. Поэтому я постепенно переключился на коньяк и девушек легкого поведения.

В ресторане он потребовал у двух официанток налить нам, кроме водителя, по рюмке коньяка в долг, но они, очевидно, зная его, по-киргизски потребовали у него расчет сразу.
Я, поняв суть спора, вытащил из кармана деньги и предложил ему. Однако он отвел мою руку и все-таки заставил женщин подчиниться. Мы недолго посидели, вспоминая наше прошлое. Под конец я попросил у него помочь в покупке в аптеке аппарат для замера давления крови, бывший в то время дефицитом. Он назвал аптеку и рассказал как обратиться к продавщице. Через день я приобрел новенький аппарат и по телефону поблагодарил Зарлыка.

В Сырдарьинск я с семьей переехал из поселка Табошар Ленинабадской области. Поселок располагался в предгорной части Кураминского хребта на высоте 1200 метров над уровнем моря, поэтому Ленинабадская жара сюда не распространялась. Еще до переезда сюда семьи из Миасса ко мне в гости в Табошар приехал из Миасса же мой знакомый Николай Харитонов из вычислительного отдела КБМ Машзавода.

Это был добродушный и миролюбивый с приятным лицом собеседник. Я тогда работал на заводе «Заря Востока» в испытательном цехе, который находился выше в горах. В нашем цехе испытывалось твердое ракетное топливо, изготавливаемое здесь же на предприятии, для двигателей третьей ступени ракет.

Николай немного страдал от жары при температуре 29-32 градуса, несмотря на то, что воздух в Табошаре освежался горной прохладой. Он рассказывал, что его приятель целый месяц отдыхал в Гулистане под Ташкентом в летнюю жару и при этом почти не вылазил из погреба. Вот такое своеобразное проведение отпуска в экзотической республике.
Мне было интересно с Колей Харитоновым, ходили с ним в горы, я ему рассказывал о геологии, минералах, которые находил на свалке, выброшенные как некондиция из цеха по выпуску изделий художественного промысла из поделочных камней. Поделки, изготовленные в этом цехе, поставлялись в магазины области для продажи.

Коля рассказал о своей жизни в Миассе. Там он женился на молодой татарочке, и у них появился сын. После его рождения жена повела себя странно - стала называть мужа неудачником, упрекала в бескультурье, в неумении говорить литературно, стала поздно приходить домой после работы. Николай узнал, что у нее появился любовник. После очередного скандала она ушла жить к нему. Сына забрала с собой.

Через полгода Харитонов женился на санитарке машгородской больницы. «И я понял – что такое семейное счастье». Его бывшую жену любовник выгнал, и она, встретив его на улице, попросилась к нему назад. «Я вытаращился на нее и сказал, что место уже занято. Ее я не выгонял, а она сама ушла, и меня теперь ее судьба совершенно не волнует. Алименты на сына исправно плачу».

- При встречах с моей новой женой она бескультурно выражалась в ее адрес. Светлана однажды расплакалась и сказала, что не может больше жить со мной. Я купил ружье и стал подкарауливать свою бывшую. Я плохой стрелок, только ранил ее. Сейчас я скрываюсь от милиции, поэтому чухнул к тебе в гости.

Я посоветовал Коле по приезде в Миасс сдаться добровольно, это на суде учтется, возможно получит условный срок. Он уехал, чтобы начать новую жизнь. Через несколько лет я съездил в Миасс по своим делам, там навестил его. Он рассказал о приговоре – дали год, но когда он сидел, в город приехала выездная сессия Челябинского суда, которая рассмотрела в том числе и его дело и изменило приговор суда на один год условно.

28.01.2020 г.