1.
Не на стол накрывать,
Не гостей созывать,
Тут другое подходит:
Свой век доживать.
Но за топкую гать,
Но за чёрную падь,
Ты, кукушка, лети,
Не садись куковать.
2.
Будущее в перспективе –
не оптимистично.
Особенно для одиночки.
На удалении, вполне логично,
мы превращаемся в точки.
И сливаемся с линией, за которой
нам горизонт не виден.
Всё закрывается плотною шторой.
Здесь мир – обыден…
А там?
Предсказатели неуёмны.
Каких только концов не обещано!
Возможности, кажется, и огромны,
но только катастрофы предвещены.
А человечек и так знает:
его катастрофа, увы, предсказуема.
Так нет же, каждый оракул пугает.
Пугать апокалипсисом – ненаказуемо.
Так заповедано от Библии,
но в ней – в Вечность
исход наряду с актом творения,
а нам оставляют только право
расплавиться в тигле
солнечного пищеварения.
«Вечность» изъята давно и навечно.
У песчинки, как «я» – нет на то права.
Это по высшему – бесчеловечно,
но действует вполне исправно.
Сужение взгляда, атеистичность,
в том смысле, что Бог –
не Судья и Хранитель,
что есть только сущая здесь
прозаичность,
а Небо – не наша Обитель.
3.
И сказал мне мой брат:
Рай, ведь тоже – напряг.
Там стоять возле врат?
Нет, себе я – не враг.
Я устал, знаешь, так,
что хочу на покой.
Чтоб не лезть там в бардак,
и не торчать здесь с клюкой.
Если Бог, правда, есть,
то не ад или рай
должен нам предлагать,
подходи – выбирай,
то ли добр, то ли лют...
мне б «уйти на покой»,
чтобы уже аб-со-лют –
ни ногой, ни рукой.
Чтоб не видеть, не знать,
а бездушно упасть,
и уже безвозвратно
навеки пропасть.
Вот и пусть обеспечит...
мне лично потом
ничего и не надо.
Ну, представь там –
дурдом!?
Мне одна к нему треба:
раз уж так допекло,
чтоб ни в пекло, ни в небо,
и ни в храм под стекло...
не хочу.
Есть пределы
у всего, что живёт.
Я – тот плод переспелый,
что и сам упадёт.