На излете советского строя, в застойные времена, еще при жизни Брежнева, проводились первые медицинские исследования автономного электростимулятора желудочно-кишечного тракта (АЭС ЖКХ) под руководством известного кардиохирурга, академика Пекарского Викентия Викентьевича. Электронную таблетку почему-то назвали Кремлевской. Видимо, когда не хватает на всех, а только на тонкий слой интеллигенции (Кремль ведь весьма невелик по сравнению с огромными просторами России), то и дефицитная таблетка обретает такое роскошное имя.
«Клинически доказано, – вещал рекламный листок, отпечатанный на печатной машинке марки «Ятрань», – что применение кремлевской таблетки является отличным средством профилактики нарушений обмена веществ, активизирует функции органов желудочно-кишечного тракта, восстанавливает естественную функцию выведения шлаков и токсинов, снижая нагрузку на печень, а также обеспечивает эффективное очищение слизистой оболочки желудка и кишечника».
Вот это да!
Рекламный листок продолжал лить елей на душу страждущих: «В процессе лечения нормализуется функция выработки желчи и ее отток из желчного пузыря. Благодаря стимуляции деятельности поджелудочной железы усиливает выработку инсулина и восстанавливает баланс сахара в организме. Кроме того, на фоне приема АЭС ЖКТ увеличивается выработка половых гормонов и повышается сексуальная активность».
Пожалуй, никакой другой метод восстановления здоровья в домашних условиях не овеян таким количеством мифов и тайн. Долгое время Кремлевская таблетка считалась чуть ли не панацеей от всех болезней, но достать ее было невозможно.
Наша лаборатория института биофизики при МЗ СССР профилировалась на изучении поведения человека в экстремальных условиях, исследовании надежности деятельности и профессионального здоровья работающих в неблагоприятных условиях. Профессора, доктора наук, младшие научные сотрудники и лаборанты неустанно работали над концепциями, методами и критериями оценки надежности деятельности человека, выполняющего работу в неблагоприятных и экстремальных условиях. Эти исследования не имели никакого отношения к этой самой пресловутой Кремлевской таблетке, но неисповедимы пути господни…
Однажды в нашу лабораторию приехали сотрудники из НИИ полупроводников города Томска, которые к тому времени уже с помощью великого Чазова получили разрешение на производство АЭС ЖКХ, и отсыпали начальнику горсточку таблеток.
Начальник, доктор наук, профессор Преображенов Виктор Сергеевич, был человеком очень интеллигентным, веселым и с чувством юмора. Свое дворянское происхождение он никогда не скрывал, даже в сборнике гербовых экслибрисов, членов Российского Дворянского Собрания, его герб, в числе всего тридцати восьми дворянских представителей, гербы которых внесены в СГЭ, стоял тридцать шестым.
Когда Виктор Сергеевич вошел в нашу комнату, из сотрудников на месте была только я и профессор Мартинсон Максимиллиан Корнелиусович. Радостный вид нашего начальника предвещал всегда только хорошее: могла быть командировка в Ленинград (ныне Санкт-Петербург), поездка на конференцию в Таллинн, планирование новых экспериментов или хорошая премия – квартал-то закончился.
Но то, что он нам поведал, вызвало интерес, улыбку и надежду стать молодым, здоровым, и летать, и творить, и начать новую жизнь, тем, соответственно, у кого не удалась старая.
Выдавая нам с Корнеличем (так мы звали профессора для экономии времени) по таблетке, он заговорщицким голосом сообщил, что болтать об этом не следует, что таблеток всего четыре штуки, и что все свои впечатления и ощущения нужно будет записывать, потом, не торопясь, все обобщим. Таблетки экспериментальные, пока еще ни у кого нигде не застревали, но черт их знает – вдруг да застрянет! Он подробно изложил инструкцию по применению, потом добавил: «Таблетка МНОГОКРАТНОГО использования!» Мы застыли, как каменные.
« Это как?» – нерешительно спросил Корнелиусович.
«Очень просто: использовал, обнаружил, помыл и снова в дело!!!»
Я закатилась со смеху, роняя слезы, и сразу же отказалась от таблетки в пользу других исследователей, но, поскольку на работе больше никого не было, мне разрешили проэкспериментировать только один раз.
Через два дня в кабинете у начальника я отчитывалась о проделанной работе. Никаких особенных явлений я не заметила, кроме, пожалуй, спазмов в кишечнике и небольшого подергивания бедра правой ноги, а поскольку Мартинсон на работе так и не появился, мы заволновались и принялись немедленно звонить ему домой. На наше волнение он ответил коротко: все, дескать, в порядке, буду завтра.
– А как у Вас? – вежливо спросила я начальника, не надеясь на что-то экстраординарное.
– Просто УЖАС! – ответил он и замолчал. Поскольку он сидел передо мной и был жив и здоров, я несколько успокоилась. Любопытство раздирало меня на части. Превозмогая неловкость, я все же решила быть настойчивой – все-таки нас объединяли «общие эксперименты».
– А все же?
Он встал, закрыл вечно открытую дверь в свой кабинет, подошел ко мне, подвинул стул поближе и шепотом начал свой рассказ.
Он принял Кремлевскую таблетку сразу, как получил, запил ее, как положено, водой и забыл о ней думать, так как с головой погрузился в дела. Не обедая по причине отсутствия времени, периодически вкушая кофе, кофе и кофе, вечером в конце рабочего дня после ученого совета с двумя защитами диссертаций он нагрузился на банкете алкоголем, положил сверху множество различных закусок и, как волк после свадьбы (из известного мультфильма), осторожно понес раздутый и несгибаемый в области талии организм домой.
В метро всегда много народа – утро, вечер, день, ночь, – такая специфика, увы. Одной рукой крепко ухватившись за поручень, а другой также крепко стискивая ручку драгоценного портфеля, стараясь не уснуть стоя, он находился, в вагоне метрополитена, между крепким мужиком, с таким же выхлопом перегара, сзади, и немолодой дамой – кстати, совершенно трезвой – спереди. В этот момент и «сработала» Кремлевская таблетка. Нога Виктора Сергеевича резко подскочила и непроизвольно дала хорошего пинка немолодой даме. Дама обомлела и попыталась обернуться, но Виктор Сергеевич не унимался, нога его работала на славу: она дергалась и пинала женщину по мере ее поворотов.
– Вы что, с ума сошли?! – возмущенно пыталась выяснить дама.
– Это не я!.. – пытался выкрутиться нетрезвый начальник.
– Прекратите немедленно!
– Я не могу, это от меня не зависит!!!
– Извращенец, твою мать! – уже кричала дама.
– Дать ему по сопатке? – подключился сзади стоящий выпивоха.
Дело чуть не кончилось милицией. Слава богу, все обошлось.
А Мартинсон отсутствовал три дня потому, что многократно использовал таблетку. Потом говорил, что она крепкая, только чуть-чуть пожелтела, а самочувствие его резко улучшилось по всем параметрам и теперь он могуч, как Илья Муромец. Наши другие сотрудники, зная Корнелеусовича, и просвещенные в кулуарах, по секрету, соответственно, по поводу ЭКСПЕРИМЕНТА с Кремлевской таблеткой, утверждали, что если бы Мартенсону дали глюконат кальция и сказали, что это панацея от старости, он бы сразу помолодел лет на двадцать.
Эх, вот что такое ПЛАЦЕБО,