Повесть
Написано в соавторстве с Андреем Гореловским
ПРОЛОГ
1942 ГОД, КРЫМ. ОТСТУПИТЬ!
В мае фашисты взяли Керчь. Все силы они бросили на столицу Черноморского флота. Вдвое больше пехоты, господа в воздухе, танки, артиллерия... Военная машина рейха сжимала Севастополь в смертельных тисках с немецким педантизмом. Она могла обстоятельно, не спеша, закручивать два винта с юга и с севера от города. Но окрики из Берлина подстегивали. Вермахт остервенело атаковал, не считался с потерями.
Нашим не хватало снарядов и патронов, топлива и медикаментов, пищи и воды. Силы таяли, но окруженный город огрызался: били береговые батареи, пехота держала каждый рубеж до последнего. Июнь сорок второго не походил на июнь сорок первого. У защитников города не было надежды на победу, но смириться с неизбежностью — значит ускорить конец. Погибать, так с музыкой! Воевали отчаянно. Заставляли врага платить дорогую цену.
Солнце село, но короткая ночь не принесла облегчения. Духота, липкий пот, пласты усталости последних недель, жажда – всё мучало солдат.
- Первый, первый... - без особой надежды на ответ повторял как заклинание пожилой телефонист в выцветшей гимнастёрке. И вдруг!
- Первый на связи. Песок, доложите обстановку.
Телефонист передал трубку командиру, с облегчением откинулся к стенке окопчика, вытащил кисет с остатками табака.
- Высотку отбил, занял оборону, укрепляю позиции, но боеприпасов мало. Большие потери в личном составе. Вторые сутки без горячего. Вода только для Максимов.
- Молодец, а теперь слушай приказ. Ночью скрытно сняться и отойти на исходный рубеж. Тебя могут отрезать. Как понял?
Командир не успел ответить. Телефон зашипел и замолчал. Приказ не обсуждается. Да и связи нет. В быстро сгущающейся темноте передали по цепочке команду. Снова осторожно, без шума покидали отбитую у фашистов позицию. Построились в колонну. Ушли. За спиной над позициями немцев, словно торжествуя, взлетали и таяли в небе сигнальные ракеты.
Через километр командир остановил колонну возле наших танков. Два легких и тридцать четверка. Т-34 подбили день назад. Разули, когда выползала на край оврага. Снаряд перебил гусеницу. Хорошо, что танкисты успели отвести машину назад, чтобы не добили. Комбат подошел к машине.
- Собрать не можем. Ремкомплект давно израсходован, - доложил командир танка.
- Придется взрывать твою чайку, - вздохнул комбат. - Жалко. Целый год в работе, ни одного отказа, а тут...
- Как же… – хотел возразить танкист.
- Отставить. Видишь, отходим, на БТ мы тебя не утащим, слабоваты машины, а фрицам оставлять нельзя.
- Товарищ командир, место здесь хорошее, предлагаю выкопать капонир, спрятать в него машину, утром фашисты пойдут, мы дадим прикурить гостям, а потом взорвём и уйдём по оврагу.
- Дело предлагаешь, только уйдете ли? Сам понимаешь, приказывать не могу.
- И не надо, мы же сыгранный экипаж.
- Механика отпусти.
- Разрешите остаться, товарищ командир, я стреляю хорошо.
- Оставайся. Помогите ребятам с укрытием, - скомандовал комбат пехотинцам.
ЗАСАДА
Дружно и быстро выкопали укрытие, зачалили танк и двумя БТ-шками затянули его в капонир. Подсыпали землю перед башней, оставили сектор обстрела. Танк встал на позицию для своего последнего боя. Может быть и для экипажа. Танкистов наделили сухпайком и налили из НЗ полные фляжки воды. В танке осталось несколько снарядов и почти полный боекомплект для пулемета.
- Ты не горячись, не увлекайся. Почувствуешь, что жареным пахнет, взрывай машину и уходи, - напутствовал командир.
Взревели моторы, ушли в ночь боевые машины с друзьями-танкистами. На броне уехал командир и разведчики. Пехота скрылась в темноте. Десять Т-34 с начала войны сражались на полуострове в 172 моторизованной дивизии. Последняя тридцать четвёрка спряталась, вросла в землю как солдат пехотинец. Она притаилась рядом с дорогой в ожидании врага.
Было ясно, что до рассвета фашисты не сунутся. Танкисты наспех замаскировали откос дерном. До рассвета оставалось недолго, но они даже успели по очереди вздремнуть. В шесть утра вскипятили на костерке чай. Сели перекусить.
- А ведь ровно год! - сказал заряжающий.
- Кому год? - поднял на него глаза смуглый стрелок.
- Не кому, а войне. Сегодня 22 июня.
Глава 1 ТАЙНА
НОЧНАЯ ВЫЛАЗКА
- Здесь! Вот она, метка. Макс оттяни эту доску, - Витька сдвинул в сторону вторую. – Сима, спишь? Проскакивай.
Доски за беглецами сомкнулись, скрыв брешь в заборе - как так и было. Огляделись, прислушались. Тихо, если не считать цикад.
- Так, с выходом ясно, а как вход найдем? – поинтересовался Максим.
- Смекаешь, - друг извлек из кармана красный маркер. На досках возникла буква «С» в ромбе.
- Стоп! Причем тут «Спартак»? - возмутился Макс.
- Нам понятно, а «Спартак», - пожал плечами Витька, - все любят.
- Не факт, - усомнился друг. – Вот встретят нас местные фанаты иного клуба. Человек двадцать и навешают.
- Отмахнёмся, - Витька выразительно покачал зачехлённой сапёрной лопатой. – Оружие десантника.
МЕСТНЫЕ И МОСКОВСКИЕ
Кадеты попали в Севастополь впервые. Впереди целая смена в летнем лагере недалеко от легендарного города, но в первом же увольнении Максим, Витька и Сима решили посетить мемориал. В город морской славы приехали в парадном. Чистенькие. Сима даже с белыми пышными бантами. Первым делом, еще до мороженого, купили цветы, пошли к памятнику героев обороны. Сориентировались по карте, но не сразу нашли. Несуразная стекляшка отеля закрыла солдата и матроса.
Положили цветы к ногам. Отдали честь.
- Надо сфотографироваться, - решила Сима. Поодаль стояли два типичных представителя южного города. Шорты, майки, сланцы, черная кожа.
- Мальчики, сфотографируйте нас, пожалуйста, - лучезарно улыбаясь, она пошла к ним. Тоненькая, синеглазая, остроносая она чем-то походила на маленькую птичку. Как ей отказать? Пацаны переглянулись, шагнули навстречу. Тот, что повыше взял смартфон, передал приятелю.
- Ща сфотаем, только для начала скажите, откуда вы такие клоуны вывалились?
- Почему клоуны? – улыбка испарилась с лица девчонки.
- Жора, дивись. Москали и сюда добрались. Вырядились, а не сознаются, что клоуны. Гости дорогие, цветочки положили, - обратился он к нашим друзьям, - до свидания, вам туда.
- Мы знаем, куда нам, в свиданиях не нуждаемся, телефончик отдай, - пошел к ним Максим. Очкастый, худощавый, ростом чуть выше девчонки. Не грозный, не в счет как противник.
ДРАКА
- Стёпка, шо ты к ним привязался. Давай щёлкнем их, и пусть идут, - миролюбивый Жорка остановился перед с девчонкой. Он рассуждал просто. Они местные и сильные, а в стане противника девчонка не в счет, толстяк – стопроцентный ботаник, а худосочный очкарик – это ботаник в квадрате. С кем драться?
- Жора, кто памятник устанавливал? Не они. Наш памятник. Ты чего тут стоишь? – резко обернулся он к Витьке. – Ноги в руки и пошел, и вы с ним, а то…
- Что «то»?
- Тебе интересно? Достал, батон белопузый, - Стёпка, угрожающе шагнул к противнику, не обращая внимания на Максима. Проучить надо «батона» и «ботаника». Друг сзади на страховке. Он друг, сосед и одноклассник в одном лице. Если такому не доверять, то кому же ещё! Поэтому Стёпка без опаски оставил за спиной очкарика с девчонкой. «Батон» отошел на пару шагов, еще... Ясно, трусит. Врешь, не уйдешь! Стёпка стремительно пошел на сближение, метнулся к противнику, прицеливаясь кулаком в нос. И перед его глазами неожиданно мелькнули море и набережная, небо и земля, моряк и солдат, парус высотки. Он грохнулся бы на гранит, но толстяк придержал, положил аккуратно. И у поверженного взял руки в железный захват.
Жорка пожалел телефон, сунул хозяйке. Бросился к другу на выручку. И не добежал. Долетел. Девчонка ловко пнула его в пятку. Ноги сплелись косичкой, парень растянулся на животе. Очкарик немедленно загнул руку за спину и подтянул к лопаткам.
- Ребята, все же почему памятник ваш? - не отпуская противника, поинтересовался Макс.
Стёпка молчал. Жорка отреагировал невпопад, зато сразу.
- Пусти, больно.
- Отпускаю, но предупреждаю, больше не дёргайся, будет больнее.
- Ясно. Приехали. Опять «вежливые люди»…
Ребята озадачено поднялись, молча, смахнули пыль. Жорка, смешно подпрыгивая на одной ноге, догнал и обул отлетевший шлёпанец.
- Давайте не будем спорить, чей памятник, - миролюбиво предложил Витька. - Меня, кстати, Виктор зовут. А они Максимки, - он махнул рукой в сторону брата и сестры.
- Максимки? Чё, оба что ли? - потирая ушибленный бок, хмыкнул Стёпка.
- Это сокращённо, вообще Максим только я, - представился Макс.
- Сима, - коротко сказала девочка и снова улыбнулась. - А как вас зовут?
Стёпка и Жора переглянулись. Спорить почему-то уже не хотелось. Пристроились на парапете.
Жорка огорчённо рассматривал ободранные руки.
- Завяжи, он чистый, - протянула носовой платок Сима.
- Последняя помощь? Обойдусь! – отказался гордый мальчишка.
А через пятнадцать минут вся компания поглощала местное мороженое. Оказалось, пацаны не городские. Приехали из посёлка, что рядом со старым детским лагерем отдыха, где разместился кадетский корпус. Хотели посмотреть на военные корабли. Посмотрели вместе: и подводные лодки, и крейсер «Москва», и остальные. К вечеру с москвичей взяли слово, что не проболтаются. И если они после отбоя выберутся из лагеря, им раскроют ТАЙНУ!
ТАМ – НАШИ…
Тишина. Вдруг в стороне…
- Свистят, - сказал Максим.
- Слышу. Отвечать? – спросил Витька.
- Не назад же лезть, - поставила точку Сима.
Отозвались. Встретились под деревьями. Местная команда была в прежнем составе, и тоже вооружённая лопатами. С фонариками прошли около километра.
На незнакомой тропе москвичи часто озирались. Прислушивались к каждому звуку. В темноте лишь изредка переговаривались друг с другом сверчки, да гулко ухала какая-то птица. Непривычное, густо-синее звездное небо укрыло крымские просторы. Путь привел через луг к небольшому оврагу, поросшему кустарником.
- Здесь, - сказал Стёпка.
Прежде всего откинули ветки и какой-то хлам. Пустили в ход принесённый инструмент. Копалось легко - было видно, что земля здесь набросана для видимости, недавно. Вскоре лопаты звякнули о что-то твердое. А еще через какое-то время в лунном свете проступил люк танковой башни. На старой бронзе облупилась краска, ржавчина въелась в металл, а земля – в ржавчину, всё это переплелось корешками трав.
- Это что, танк?! - Макс от удивления даже присвистнул.
- А ты думал, что, мы тут банки с тушёнкой прячем. Или сало? - с плохо скрываемой гордостью отозвался Стёпка. - Но особо не радуйтесь, внутрь мы всё равно не попадем.
- Почему не попадем? Вот же люки, - хмыкнул Витька.
- О, спасибо, капитан очевидность. Они изнутри заперты. Я читал, их на ремень цепляли, прикинь? - парировал крымчанин.
Мальчишки смущённо притихли. Зато оживилась Сима. Давно известно, что мальчишки видят шире, а девчонки – глубже. Они проникают в суть вещей не только с помощью знаний, но и на уровне интуиции.
- Мы же Т-34 проходили. У этого перископы на башне, значит из первых. Довоенного выпуска. У него как у всех на пузе еще люк есть... Ну, снизу, короче.
- Конечно, девчонкам виднее. Женская логика - это вещь, - не без ехидства заявил Стёпка.
- Ой, какие мы слова знаем: "логика", - съязвила в ответ Сима.
- Думала, что здесь туземцы безграмотные? Или тот же инет только у вас есть, - не унимался Степан.
- Народ, давайте разберемся: откуда, куда, как и сколько будем копать? – перебил их Жорка.
- Неделю, не меньше, - делово покачал головой Макс.
- Ерунда, прокопаемся! И здорово было бы в танке оружие найти. Пистолет, скажем. С патронами, - мечтательно произнес Витька.
- А вдруг там… экипаж... - осторожно обронила Сима.
- В таком случае, - Максим решительно воткнул лопату в землю - я пас. Покойников только не хватало.
Но неожиданно твердо Стёпка поставил в разговоре точку.
- Будем копать. Там – НАШИ!
Глава 2 ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
УТРО
- А ведь ровно год! - сказал заряжающий.
- Кому год? - поднял на него глаза смуглый стрелок.
- Не кому, а войне. Сегодня 22 июня.
- Да, не получился у Гитлера блицкриг, - хмыкнул сибиряк механик.
- Не получается и у нас бить врага на его земле, - хмуро обронил командир. - Но ничего, покатаемся еще по их дорожкам, а?
- Как пить дать, покатаемся, - подтвердил механик. - У нас еще все впереди.
- Всегда все впереди, - философски подтвердил белорус. - А ты зря не ушел с остальными, все равно коробочка не ездит.
- Командир, скажи ему, ну как я мог уйти, вы же без меня пропали бы: кто чай сварит, кто сказку на ночь расскажет? Опять же, сойду за пехоту, раз такое дело. Белкам шкурку не портил — в глаз бил, а у фрицев глаза большие, трудно промахнуться. Заодно винтовку испытаю, зря что ли подобрал, - механик любовно протер ствол с оптическим прицелом.
Война — это тяжелая работа. Ровно в восемь пунктуальные немцы обрушили на пустые позиции всю мощь подтянутой артиллерии. Сначала разрывы были с недолетом и с перелетом, но быстро внесли поправки. Снаряд за снарядом, мина за миной рвали сухую крымскую землю. Серая пыль присыпала зеленую траву. Дымились воронки. Снарядов не жалели, зачищали позиции наверняка. Слабый ветер сносил на врага пыль и дым. Через тридцать минут разом остановил работу бог войны и чёртиками из пекла как понарошечные из дыма показались четыре немецких танка слева, четыре справа, два шли в лоб, а зам ними, пригибаясь, бежала пехота.
Тишина. С нашей стороны ни выстрела. Немцы осмелели, побежали в полный рост. Добрались до брошенных неглубоких окопчиков, многие из их накрыло снарядами. Блиндаж прямым попаданием разнесло вдребезги. Остановились и танки. Задание выполнено, позиции взяты. Спустя несколько минут подкатила легковушка. Вышел из нее кругленький офицер, выслушал доклад, встал на горке широко расставив ноги в сверкающих сапожках, картинно поднес к глазам бинокль.
2:0
- Командир, разреши снять это чучело?
- Не достанешь, тут почти километр.
- Из трехлинейки с оптикой? Обижаешь!
- Попробуй вон оттуда.
Механик на одном дыхании пробежал по оврагу метров пятьдесят, лег на бугорке, поправил прицел, передернул затвор, приложился. Сухо щелкнул выстрел. Офицер нелепо взмахнул руками, словно увидел кого-то на горизонте и поднял их для приветствия или объятий. Упал навзничь. К нему метнулись ординарец и унтер, который докладывал о победе. Первый уткнулся головой в землю, второй отполз в окоп, волоча ногу.
Механик вернулся к своим.
- Молодец, 2:0 в твою пользу, - похвалил командир. - Сейчас они полезут сюда на разведку, сравняем!
Сибиряк подмигнул в ответ и переместился на другую позицию ближе к дороге. Из фляжки водички глотнул, пристроил винтовку возле камня, положил под руку подсумок с патронами. К бою готов.
2:2
Фрицы не спешили. Около часа прошло в томительном ожидании. Тихо. Только где-то далеко позади слышны глухие взрывы. Но вот зарычали немецкие танки, выпустили хвосты дыма, двинулись вдоль дороги. Тихо повернулась башня, дрогнуло орудие нашей машины.
- Моя очередь, - бормотал себе под нос командир. - Смело вы лезете, год назад так же катались, но тут тебе не здесь. Не сорок первый.
- Командир осталось восемьсот метров, - подал голос стрелок.
- Вижу. Я их подпускаю поближе, чтобы наверняка, - командир смотрел на врага с тем прищуром, который присущ опытным повидавшим виды людям. Дескать, ты пока порезвись, потом я поставлю точку. - А вот сейчас в самый раз. И второй как на ладони, а то в пыли телепался. Лёгкие мишени! Вас мы как семечки щёлкнем.
Грохнул выстрел. Наполнилась башня вонью и гулом.
- Белоруссия, не копайся!
- Готово, Москва!
Уже вспыхнул дальний танк, а ближний, ничего не подозревая, беспечно проехал еще несколько метров навстречу неумолимой судьбе. И второй снаряд с бронебойной начинкой вонзился ему в корму. Задымила вражеская машина. Тут же откинулся верхний люк.
Горят два черных костра на крымской земле. Мало было места в фатерлянде? Пришли фашисты расширять территорию? За это надо платить.
ПО СЧЕТАМ
Немец опрометчиво полез через верхний люк. Получи! Стрекотнул коротко станковый пулемет тридцатьчетверки. Черный комбинезон свесился на башню, словно его постирали и сушить повесили. Из-под днища выкатился на четвереньках механик, но его коллега точным выстрелом не дал перебежать дорогу. Еще три немецких танка рванулись на выручку, но первый неразумно поехал по дороге и налетел на фугас. Гостинец для него положили саперы ещё с ночи. Охладило. Оставшиеся машины вернулись на исходные.
И еще час прошел в ожидании. Немецкий мотоциклист проехал к горизонту влево и вернулся. Наверное, разведал и доложил, что танкам через овраг не проехать. А справа им тоже не было дороги. И один путь у вас, гости дорогие, через незасеянное поле. Сюда, навстречу горячим подарочкам.
Выгнал фашистов приказ. Выползли сразу семь машин. Навозными жуками поползли к нашей позиции. Первого командир зажёг на дальних подступах. Второго разул. В бальном танце немец повернулся боком и немедленно получил примочку прямо в башню.
Потерять в непонятном бою неизвестно с кем половину танков — это хороший компресс. Отползли гости за бугор.
- Командир, а ты ведь тоже бьешь как сибиряк, без промаха. Вроде бы не кадровый военный?
- Не кадровый. После курсов. Мечтал стать врачом, но вместо вступительных экзаменов уже второй год вот…
- После войны поступишь, наверстаешь.
- Если повезёт, - неопределенно отозвался командир.
ЗАСЕКЛИ
Позицию демаскировали. Немцы подтянули орудия и несколько снарядов легли совсем рядом, а один даже чиркнул по броне и от рикошета, улетел в овраг.
- У тебя звенит? - спросил командир стрелка.
- И очень даже звенит, - ответил он.
- А будь это БТ, по нам бы колокола звонили... - и скомандовал. - Осколочный!
Поднялась пехота. Но полетели наши приветы через пять горящих костров, и нашли свою цель. А беспощадный пулемет бил длинными безжалостными очередями. Положили фрицев на землю. Кого на время, кого навсегда.
Снова потянулись минуты ожидания. Командир открыл планшет, достал карандаш и маленький листок бумаги.
- Опять стихи пишешь, командир? - поинтересовался стрелок, морщась и щурясь от газов.
- Письмо, - услышал он неожиданный ответ.
- В Москву?
- Куда же еще. Домой, - ответил командир, закрывая коробочку с неотправленными письмами.
- А я в Москве ни разу не был.
- Живы будем, приедешь в гости, я тебе столицу покажу. Эскимо поедим.
- У нас три осколочных, подкалиберный и один бронебойный. Эскимо — это вещь. Наверное, - подключился к разговору заряжающий.
- Почему «наверное»?
- Ни разу не пробовал.
Немцы снова попытались подняться в атаку. Четырежды полыхнуло орудие. Пулемет спел свою песню. Последние «нотки» улетели. Но атакующие об этом не знали, послушно легли. Когда остался последний снаряд, командир устало стянул шлемофон.
- Всё, ребята, уходим!
НАЛЕТ
Примотали к снаряду детонатор, выбрались через нижний люк и, разматывая провод, отошли на безопасное расстояние. К ним по откосу скатился механик, поднимая над головой винтовку, чтобы не набился песок.
- Прости, машина, и прощай. Ты своё отслужила, - сказал командир и крутнул ручку. Ждал, что подлетит башня, но нет. Тихо. Обрыв провода? Вот же незадача! Хотел исправить, приподнялся.
- Куда? - Прижал его к земле стрелок. - Видишь, летят.
- Исправить бы цепь, и планшет забыл, со стихами.
- Новые напишешь.
- Если повезёт.
- Считай, что повезло. Вовремя мы выбрались.
Юнкерсы, как на учениях точно, методично зашли на боевой курс.
На месте, где стоял танк-ДОТ поднялась стена взрывов.
- Ты эти места хорошо знаешь? - спросил командир у стрелка. - Выводи.
- Да тут все просто. Сейчас оврагом километра три с половиной, а там пойдем садами...
VERGRABEN!
Еще не улеглась пыль от разрывов бомб, а немецкая пехота начала короткими перебежками приближаться к танку. Догорала на поле их техника. Наш молчал. Не дрогнет ствол пулемета. Замерло орудие. Земля вокруг грозной машины вся изрыта. Бомбы кучно легли рядом, но ни одна не попала в цель.
Рыжий ефрейтор запрыгнул на башню, попробовал открыть люк. Тщетно.
- Рус! Выходи! – скомандовал он и топнул несколько раз покованным каблуком. Нет ответа.
Офицер хмуро осмотрел поле боя. Дорого заплатили за километр дороги и деревушку в стороне. Кадровый военный оценил высоко бесстрашие русских солдат. Он принял неожиданное решение. Что управляло им: ненависть, уважение, досада…?
- Vergraben!* - коротко скомандовал он.
Через полчаса над Т-34 вырос небольшой холмик. Не то могильный, не то памятный.
* Vergraben! (нем.) – зарыть, закопать.
Глава 3 ЛЕГЕНДА О ТАНКЕ
ВОЛШЕБНЫЙ ПЕНДЕЛЬ
Чтобы хорошо учиться, надо немного. Для начала, чтобы кто-то хорошенько пнул. Дал волшебный пендель.
Жорка в начальных классах учился средненько. Тройка — это удовлетворительно. Достается легче лёгкого. Поэтому трояки его вполне удовлетворяли. А в четвертом классе появилась новенькая… Однажды, когда он неприлично долго отсвечивал в поле зрения, она сказала ему:
- Мне середнячки не интересны. Мне и с отличниками скучно.
- А если… – он не мог сформулировать мысль, и она помогла с ответом.
- Тогда и поговорим.
Жорка ощетинился. Первым делом навел невиданный доселе порядок на своем столе. Протер его влажной тряпочкой. Отделил пишущие ручки от бастующих. Карандаши наточил и разместил в стакане. Рядом дневник в новой обложке. Учебники поставил на самодельной полочке корешок к корешку. Остальные книжки (чтобы не отвлекали) выслал в шкаф в родительской комнате. В ящичке стола ничего лишнего. Цветные кнопки прижали под полкой расписание занятий. Оно сменило телепрограмму с отмеченными мультиками и кино.
Отличником он не стал, но в пятом классе за первую четверть уже не было оценок, которые раньше его удовлетворяли. Только четвёрки и пятёрки. Правда, и девочка уехала. Дочка военных, а военные долго на одном месте не живут.
Но инерция штука удивительная. Жорке вдруг понравилось учиться. Тем более, что трудное сделалось привычным. Привычное — легким, а легкое стало даже приятным.
Книги он и раньше читал, но с десяти лет стал по выражению отца «глотать», не пережевывая. Особенно про войну.
Однажды отец заглянул через плечо, посмотрел картинку.
- Про что?
- Про оборону Севастополя, - повернулся к нему Жорка.
- Про нашу деревню есть?
- Пока нет.
- Интересно. Всегда и везде пишут про Малахов курган, про батареи. А ведь здесь в июне сорок второго наши несколько дней немцев держали.
- Прямо в деревне? – удивился мальчишка. Никто ему и никогда об этом не рассказывал. Ни на уроках в школе, ни на улице, ни дома. Как будто и не было войны. Точнее была, но где-то далеко. Ну а в Крыму только в Севастополе.
- Не совсем в деревне. Дорогу прикрывали. Недели две их наступление здесь буксовало. Фрицы крепко получили. Мне дед рассказывал — он тогда еще мальчишкой был — что там наша тридцатьчетверка прикрывала отход и перемолотила кучу фашистов.
ТАМ ТАНК!
… и разорвали тишину пулеметные очереди в воображении мальчишки. Неуязвимый героический танк бил фашистов. Он представил, как нажимает на гашетку пулемета и длинными очередями косит врага…
- А потом?
- Потом они авиацию вызвали, и к вечеру все перемолотили. Дед говорил, бабахало так, что глечики с полок спрыгивали.
- Подбили? – мальчишку не интересовала судьба посуды.
- Наверное, потому что танк замолчал, и на следующее утро фрицы проехали по дороге беспрепятственно.
- А танкисты?
- Не известно. Об этом бое в районке была статья. Позже приезжал журналист из военной газеты. Искал место боя, стариков расспрашивал...
В школьной и сельской библиотеке старых подшивок районной газеты не было. Жорка несколько раз ездил в райцентр. Пару раз к нему присоединялся Стёпка. В этот раз он появился на пороге один. Мальчишка занял стол у окна. Там за геранью и стеклом в деревянной крашеной-перекрашенной раме сегодняшний день. Здесь все историческое. Настольная лампа под зеленым абажуром. Стол старый, он служит не один десяток лет, расшатался, лак на столешнице покрылся трещинами как старая картина в музее. Стулья немногим моложе.
- Историк наш приехал, - улыбнулась библиотекарша Жорке как старому знакомому. - На каком году мы остановились?
- На 1975.
Легли на стол в читальном зале три подшивки желтых ломких газет.
НАХОДКИ
Кто ищет, тот без результата не остается. Наконец-то повезло, нашёл пытливый парень заметку о подвиге неизвестных танкистов. После этого проще простого было найти очерк в «Красной звезде». Но все находки не столько пролили свет на вопрос о месте боя, сколько подлили масла в огонь воображения.
В поисках желаемого часто приходится много и бесполезно бегать, а в это время ответ с любопытством наблюдает за суматохой в роли зрителя. Он часто очень рядом, как в загадке. Просто мы смотрим в другом направлении.
- Что ты в район повадился? Невесту там присмотрел, так вроде бы жениться рано еще, - пошутил однажды отец.
- Искал статьи о танке и танкистах.
- Нашел?
- Да, но толку мало.
- Какой же ты «толк» хотел?
- Место, где был бой. Там надо бы памятник какой-нибудь поставить.
- Да, Жорка, умный ты у меня парень, но не совсем. Мог бы и у меня спросить.
- ...?
- Пошли на двор, покажу. Дед говорил, что это было километрах в двух от деревни. Вон там, видишь гора? Она и овраг не давали фрицам технику развернуть или обойти. Гора никуда не сбежала, овраг тоже на месте. Под ней по полю дорога на город. Здесь много лет ничего не менялось. Выходит, плюс-минус километр... только вряд ли ты сейчас что-то найдешь. Окопы или еще что. Столько лет прошло. Всё заросло.
ГДЕ-ТО ЗДЕСЬ
Ни один наш шаг не проходит бесследно. Ни один след не теряется. Просто их не всегда ищут, иногда не там ищут, а иногда рано теряют терпение. Удивительно, но, несмотря на возраст, нашим героям его было не занимать. Уже на следующий день Жорка, Стёпка и Ахмед квадрат за квадратом прочёсывали молодой лес за балкой.
- Рассуждаем по-военному, - почесал затылок Стёпка. – Немцы оттуда шли на город. Танк прикрывал дорогу. В газетах писали, что он стоял. Улавливаете суть? Не ездил.
- Вопрос, где он мог стоять? - Ахмед с прищуром осмотрелся. - Ясно, что не на дороге, его подбили бы сразу.
- Ответ, - подключился Жорка к рассуждениям друзей, - он стоял там, где из него все видно, а его не сразу и заметишь.
- Ясен перец, - согласился Стёпка.
- Значит, не в чистом поле и не в лесу, и не на горе на фоне неба, - подвел итог Жорка и протянул друзьям по шоколадному батончику. – Угощайтесь.
Присели под березкой на краю леска. Открылась мальчишкам синяя даль, в которой небо сомкнулось с морем. Белый корабль незаметно для глаза шёл куда-то своим курсом по морским делам. В небе промчался в сторону Евпатории синий штурмовик со звездами на крыльях. Серебристая птица уже вдаль ушла, а гул двигателя только-только до мальчишек долетел. Солидный звук. Кузнечики притихли на пару минут.
Пока расправлялись с угощением, было не до разговоров. Но все хорошее почему-то быстро кончается. Особенно сладкое.
- Ребята, что в газетах пишут, почему он не ездил? - поинтересовался Ахмед.
- Журналисты не дают ответа. Предполагают, что солярки не было, или подбили. Коробка передач отказала, сцепление... да мало ли чего. Какая нам разница? - пожал плечами Стёпка. - Вы подождите. Дело было в июле?
- Авторы дают точную дату. Бой был в день годовщины начала войны.
- Так. Обсудим как на математике условия задачки. Дано: 22 июня 1942 года, зеленая пока еще трава, горы сине-зеленые. Как спрятать танк? Трудно, но можно. Загнать его в каНонир.
- В каПонир, - поправил друга Жорка.
- Ну, в капонир, какая разница! Дёрном землю замаскировать. Место оставить для ствола и пулемета... и долбить фашистов оттуда.
- Ребята, а ведь это молодой лес. Он вырос в последние годы, когда поля пахать перестали. Если здесь не было деревьев, то танк мог стоять в этом вот секторе, - Жорка обозначил руками направление, где мог стоять танк.
- Там же овраг!
- Правильно, танкисты на этой стороне оврага его и поставили. Завтра не спеша обследуем склон.
После сладкого нестерпимо захотелось попить. Решили прервать поиск до завтрашнего дня.
Круг поисков сузился. Возможно, крымским следопытам не понадобилась бы помощь москвичей. Они сами нашли бы и танк, и выход из ситуации, точнее — вход в танк, но помешал случай. Не простой... несчастный.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2020/01/29/378