Как я расхотел быть таксидермистом
«Жизнь студенческая / Студенческая жизнь»
(рассказ-быль)
Студенчество – это время выбора специальности, ошибок, приключений, страстной любви, грызения гранита науки, знакомств и дружбы на всю жизнь, профессионального становления.
Учился я тогда на втором курсе биологического факультета и, как и многие сверстники слонялся по кафедрам в поисках интересного.
У Тимура – моего сокурсника, я узнал, что он интересуется таксидермией – изготовлением чучел из тушек животных.
С первых его слов мне показалось это занятие очень увлекательным, и я попросил главного таксидермиста биофака Боходира показать мне свою работу.
Была ранняя осень. Деньки стояли тёплые. Пожелтевшая листва ещё не опала с большинства деревьев. Дул тёплый ветер. Мы стояли во внутреннем дворе факультета. Была суббота. Третью пару отменили. Большинство из наших одногруппников уже разошлись по домам, во дворе почти никого не было.
Наконец мы увидели Боходира, он выходил с чёрного хода здания, где было помещение для сторожей.
Высокий, под два метра ростом, худой, слегка смуглый, с чёрными густыми волосами, тёмно-карими глазами. Всегда был одет в белый медицинский халат.
Он позвал нас с собой. Мы поднялись наверх на второй этаж. В правом крыле располагалась кафедра зоологии позвоночных животных. В одной из её аудиторий была небольшая комната, служившая ему лабораторией.
Мы не успели ещё переступить за порог комнаты, как почувствовали резкий, почти не выносимый запах, как позже выяснилось, формалина. Этот реактив активно используется как бальзамирующее вещество.
Увидев наши сморщенные лица, наш проводник рассмеялся и сказал:
– А знаете, как он убивает вирусы? Я никогда ничем не болею.
Войдя внутрь я стал оглядываться по сторонам. На стене у входа висела небольшая бактерицидная лампа. Вдоль стен, друг напротив друга, стояли два одинаковых длинных шкафа. В одном из них были хирургические инструменты, лабораторная посуда, клубки ваты и мотки проволоки. В другом находилось несколько больших бутылей, на которых крупными буквами было написано «Формалин», с краю каждой из них был приклеен значок «Яд» – череп с двумя скрещенными костями. Наверху в один ряд стояли чучела животных и птиц: пустельги, баклана, вороны, голубя, вяхиря, фазана, белки, тушканчика.
В комнате было много света. Он попадал с улицы через старинные высокие окна, четырёх ламп дневного света, подвешенных к потолку, а также от яркой настольной лампы, намертво прикрученной к деревянному столу, который стоял посреди комнаты. Несколько стульев окружали его.
Боходир, рассадив нас за ним, приготовил инструмент, и сев на против меня с важным видом, стал рассказывать о предстоящем действии.
– Сегодня мы с вами будем делать чучело летучей мыши –, сказав это, он достал из шкафа клетку, в которой жалостливо пищали маленькие животные.
Раньше, когда я бывал в музеях, множество раз видел различные чучела, совершенно не догадываясь о том, как они были сделаны. Как оказалось, есть два способа изготовления:
первый – если имеется уже мёртвое животное – погибшее в природе или от рук охотника;
второй – более ужасный, который показал нам Боходир.
Он вытащил из клетки одну летучую мышь и смело схватил её левой рукой. В правую руку он взял заранее приготовленный двадцати граммовый шприц, который доверху был наполнен четырёхпроцентным раствором формалина. После этого он засунул конус шприца прямо в рот бедному животному и стал вливать в него яд.
Было невыносимо тяжело смотреть на предсмертные страдания животного, оно пыталось сопротивляться, но все усилия были тщетными. В тот момент внутри меня что-то перевернулось, я очень пожалел, что принял участие в этом.
За то мой сокурсник смотрел на эту казнь горящими глазами, приговаривая: «Давай, тварь. Сдыхай побыстрее!».
Боходир в это время со знанием дела озвучивал свои действия так, будто это была рядовая работа:
– После того как яд подействует, я сделаю несколько надрезов и сниму шкурку как чулок. Чтобы не текла кровь и прочие жидкости, я использую картофельный крахмал.
Через некоторое время он отделил шкурку от тушки животного. Умелыми движениями он очистил скелет от внутренних органов и тканей. С помощью специальных стержней он выковырял мозг из черепа мыши.
После того как скелет был очищен, а шкурка изнутри и снаружи покрыта раствором формалина, он сделал каркас из проволоки и костей животного. Таксидермист аккуратно стал надевать на него шкурку, при этом плотно заполняя все пустоты ватой.
Когда всё было готово, чучело летучей мыши заняло свободное место в ряду разношёрстных экспонатов.
Мы, поблагодарив Боходира за урок, пошли домой.
Всю ночь я не мог сомкнуть глаз – раз за разом видя одну и ту же картину – чудовищное омерзительное убийство невинного создания. Было страшно думать, насколько ожесточилось сердце этого человека, который делая это, вероятно, лишён всяческого сострадания; совершая преднамеренное преступление – отнимая жизнь, воспринимает происходящее как обыденность.
После такого «опыта» я навсегда отказался от желания становиться таксидермистом. И Вам не советую!