Министерство государственных имуществ заведовало всеми вопросами переселения на ту пору. Именно оно выдавало разрешения на переселение.
Порядок был для всех одинаков. Для переселения нужно было заранее создать общество переселенческое, в котором должно быть не менее пятнадцати семей. Общество должно выбрать место конкретное, куда крестьяне хотят переселиться и послать туда ходоков. Ходокам выдавались проездные билеты белого цвета. По ним они отправлялись в первую очередь и без задержек. Добравшись до мест переселения, в особом отделе ходоки закреплялись за конкретным участком, куда можно было заселиться. И только после их возвращения отправлялись остальные переселенцы.
И тут то и выяснялось, что перевозка их будет производиться при недостатке классных вагонов в товарных вагонах-теплушках, что кормить себя и свои семьи в пути они должны за собственный счет, что помощь на пропитание в виде билетов в столовые и буфеты при вокзалах будет оказываться лишь больным и детям. Конечно, им будет государственная помощь при покупке билетов на поезда — скидка. А для этого им дадут проездные талоны зеленого цвета. И здесь же, на месте, они получат розовые свидетельства на получение земельного участка. И колесный путь, и водный путь переселенцы должны совершать полностью за свой счет.
Ходоки на Амур уже сходили. Мисковы узнали, что одна из семей переселяться передумала. После долгих хождений по кабинетам чиновников на место этой семьи была записана семья Захарки.
Теперь Мисковым нужно было взять увольнительное свидетельство о выходе из состава сельской общины с указанием точного места исхода. Этот документ выдавал глава района.
Удивительным был документ под названием Переселенческий список. В нем содержалось полное описание крестьянской семьи. Из кого она состоит, кто где родился, чем владеет семья, в каком доме живет, есть ли возле дома сад и огород, какое хозяйство держит семья, занимается ли подсобным промыслом. Отец, отвечая чиновнику на многие вопросы, даже не понял, о чем его спрашивают, какой такой подсобный промысел? А когда уяснил, с гордостью сказал, что жена и дочь делают такие холсты, такие скатерти, что их покупают даже знатные жители Витебска. Для убедительности он вынул из кармана платок и показал писарю.
— Да верю я, верю! — пожилой мужчина отвернулся, пряча улыбку.
Вместо паспорта Мисковы получили «Билет переселенца». Это был особый документ, который должен был сопровождать переселенцев всю дорогу. Не дай Бог — потерять. На каждого члена семьи было в этой книжице особое место, куда записывались сведения о возрасте, о дате и месте рождения. А поскольку мало кто знал, когда он родился, требовалась справка из прихода, где крестился человек. В крестьянских семьях день рождения никогда не праздновали.
За справкой отправились Захарка с отцом в местную церковь. Батюшка встретил их приветливо, открыл ключом дверь в Храм, пригласил зайти. В уголке храма стоял красивый резной шкаф, а в нем хранились огромные книги в тяжелых переплетах.
— А вот и посмотрим, когда ты, Захарка, родился. Здесь все жители нашей деревни записаны.
Батюшка брал книги одну за другой. Они были расставлены по годам. Нашлась даже запись мамина. Было записано, что она родилась пятого мая 1850 года и была крепостной графа Павелецкого.
— Моя мама крепостной была?
— Конечно. Но всего шесть лет. А потом все крестьяне были освобождены от крепостной неволи.
— Батюшка, а можно Вас спросить?
— Экий ты любопытный. Спрашивай, коли не терпится.
— А почему, батюшка, все записаны в книгах обыкновенными — синими чернилами, а некоторые — красными?
— А это знатные младенцы. Дети богатых родителей-землевладельцев.
— Вот как? Мы только родились, а уже нас в разные стороны развели?
— Осторожней будь с такими речами. Мал еще свои суждения иметь.
Батюшка проворчал что-то еще недовольным голосом и продолжил делать выписки из книг учета рождений. Нашлись все Мисковы, но отец родился в дальней стороне, где-то за Уралом. Не сбегаешь. Да и название села он помнил смутно.
— А чем бы мне тебе помочь, мил человек? Да ты крещенный ли?
— Не знаю.
Отец опустил голову.
— А давай я тебя окрещу. Даже если второй раз — греха большого не будет. Давай прямо сейчас и окрещу и внесу запись о крещении, а потом и справку дам. Только вспоминай место рождения.
— Да не вспомнить мне.
— А давай запишем деревню Ивановку. Ивановок то много в стране нашей. Большого греха не будет.
Батюшка так и записал. Сделал тут же выписку. Вручил бумаги отцу. Потом провел его к купели, прочитал молитву, нарек именем Максим, смочил ему чуб святой водой, повесил медный крестик на шею. А платы с него не взял. В дальний путь идет. Каждая копейка пригодится.
Отец кланялся доброму батюшке низко и говорил слова благодарности очень трогательно. Нашелся выход. Бумаги были в руках.
В особом приложении к билету переселенца говорилось: «Кому не была привита оспа, надо привить ее заранее, особенно детям. Больные с заразными болезнями будут задерживаться в пути вместе с семьями».
Вот и еще одна беда обозначилась. Переселенцев поджидали в дороге болезни. Максим напомнил жене, чтобы она обязательно взяла в дорогу набор целебных трав. Мало ли что?
Через несколько недель все бумаги были собраны. Дорога на Амур становилась все ближе.
Захарка замечал, что мать ходит по дому, сама не своя. Она зачастила на сельское кладбище, гладила там могилки родителей, дедушки и бабушки. Долго сидела возле них.
— Простите, родные, что покидаю вас. На другой край земли уезжаю. Не хотела, но так случилось. Нужно ехать. А за вами соседи и сынок старший присмотрят. Обещали и крестились, что не будете брошены и забыты. А уж мои ручки не прикоснуться к родимым холмикам. Простите.
Возвращалась она заплаканной. Её старались ничем не тревожить. Захарка чувствовал себя виноватым. Шура готовилась в дальнюю дорогу старательно. Она пряла шерсть с утра и до позднего вечера. Мать вязала носки и рукавички в дорогу и для себя, и на продажу. Кормиться-то нужно за свой счет. Деньги нужны. Продадут они рожь, собранную с поля, но как мало выручат за неё. Разве хватит тех денег на всю дорогу? А так хоть продадут носки теплые — глядишь, и выручат копейку какую-то.
Вязали для Шуры и её подружки, и никто не брал пряжу у Мисковых. Вязали из своей. Хоть такая помощь в таком пути пригодится. На край света ведь идут. Там ведь медведи ходят по деревням дикие. Говорят, что хозяйки им даже угощения на крышах домов оставляют. Медведи подходят ночью, угощаются и не тревожат хозяев. Правда это или нет — никто толком и не знал.