Светлой памяти моего дорогого
и любимого папы посвящается...
Я выросла в семье, где о войне знали не только взрослые, но и дети.
Когда началась война, папе было семнадцать лет, он был старшим в семье. Проводив на фронт мужа (моего дедушку), бабушка надеялась, что война продлится недолго, и никому из её сыновей воевать не придётся.
Она каждый день молилась перед образами за его скорейшее возвращение, но сводки с фронта были неутешительные. Пожар войны распространялся вглубь страны, и это было страшно.
В 1942 году, когда старшему сыну Василию исполнилось восемнадцать лет, он был направлен на курсы сержантов, а потом сразу на фронт. К тому времени положение на всех фронтах было тяжелейшее, похоронки в родную деревню шли одна за другой.
Деревня жила в крайнем напряжении, хотя линия фронта проходила далеко. Отсутствие молодых мужчин сказывалось во всём. Тяжесть военного лихолеться полностью легла на хрупкие плечи женщин. У каждой из них, кроме колхозных забот, было своё хозяйство и семья. Что происходило на фронте, в тылу узнавали по сообщениям Информбюро.
У меня хранится старая пожелтевшая папина тетрадь, где он делится своими воспоминаниями о тех далёких и страшных событиях. Я иногда беру её в руки, хотя читать без слёз его записи не могу, а с возрастом и тем более, но читаю.
Сейчас, когда вся страна говорит о снятии блокады Ленинграда, с гордостью за папу, отмечаю его скромный вклад в это историческое событие.
В декабре 1942 года советские войска вели тяжелейшие бои на подступах к Ленинграду, который находился во вражеском окружении. Враг всеми силами старался задушить и уничтожить город, считая, что победа уже близко.
Противостояние усилилось в январе. Миномётная часть, расположенная в районе Синявинских высот, в составе которой воевал Василий, вела подготовку, изучая уязвимые места противника, их планировали использовать для наступления во время боя. 12 января подразделение вступило в бой. Одновременно тысячи орудий и миномётов ударили по гитлеровской обороне. Сотни немецких солдат падали замертво, но и советских солдат становилось заметно меньше. Тяжёлый бой длился до самого вечера.
Утро следующего дня было относительно спокойным. Из штаба был получен приказ: выяснить, в чьих руках находится мост посередине обороны. Василий вместе с Андреем Криуловым были направлены на выполнение этого задания. Им удалось подобраться к мосту, чтобы понять, кто там, на расстояние 30 – 40 шагов. Заметив движение, немцы открыли автоматный огонь. Трассирующая пуля задела левое плечо Василия, повредив мягкую ткань.
Так в обороне прошло ещё несколько дней. Ежедневные снайперские обстрелы не давали поднять голову, а в ночное время в воздухе висели светящиеся ракетные фонари, которые враг запускал с целью устранения противника, так как много часовых пропадало у них каждую ночь.
В ясный морозный день часть готовилась к наступлению. Около двух часов дня командир батальона вызвал к себе командиров рот, взводов и отделений. Василий был командиром отделения. Был дан приказ о наступлении, приказано частыми перебежками идти вперёд, но чистое поле затрудняло какое бы то ни было передвижение, даже ползком, немецкие снайперы строго следили за своим противником.
До цели оставалось совсем немного, когда начался артиллерийский обстрел. Падали советские солдаты впереди, справа и слева: раненые и убитые – много их было. Настиг осколок и папу, от сильного удара в ногу, как подкошенный, упал он на снег. Понял, что ранен, попробовал дотронуться до ноги, нащупал горячую кровь. Недалеко от него лежал младший лейтенант раненый в живот, двигаться нельзя, подавать признаки жизни, тем более. Чуть дальше лежали ещё солдаты, было непонятно живы они или нет. Василий прижался к земле, так прошло несколько часов.
Оставаясь с открытой раной, он исходил кровью, помощи не было. Понимал, надо как – то передвигаться в сторону своих, но от потери крови, ощущал слабость. Темнело, снежная буря начала крепчать морозом. Лицо забивало снегом. Сколько времени прошло, он уже не помнил, состояние было такое, что частенько отключалось сознание, становилось холодно.
С наступлением ночи, бой стих, где – то вдалеке услышал русскую речь, увидел слабый свет фонарика. Понял, что это санитары из отделения прибыли за ранеными. Понимал, надо как – то дать знать о себе. Приподнявшись на руках, попытался кричать, но голос был слишком слаб. Сделал несколько движений руками, что и позволило санитарам увидеть его.
Так Василий был отправлен в тыл на лечение, которое ничего не дало, впереди был госпиталь и ампутация правой ноги, затем инвалидность на всю оставшуюся жизнь. А солдату всего девятнадцать лет…
Потрясение от всего произошедшего было настолько велико, что папа долгое время находился в депрессии, не решался писать матери. Он переживал, что искалеченный станет обузой для своей семьи. Для себя решил: пусть лучше считают погибшим. И лишь благодаря старушке - санитарочке, добровольно дежурившей каждый день в госпитале, он написал матери письмо.
Получив весточку от сына, спустя почти полгода, мать узнала, что он жив. Хотя всё это время, она ждала письма и надеялась, что Василий скоро объявится. Её материнской радости не было предела.
После госпиталя, Василий был отправлен домой. Для встречи раненого солдата, до ближайшей станции, председателем колхоза была выделена лошадь с телегой. Встречать его отправился младший брат Павел. Даже спустя годы, оба брата, рассказывая о той встрече, не могли сдержать слёз.
Стоял сентябрь, пора золотой осени. Родные места были дороги Василию, он возвращался после долгой разлуки в свою любимую деревню. Когда проезжали вдоль деревни, все жители вышли на улицу встречать с войны живого солдата. Он первый возвратился с войны живым, его в деревне считали победителем. С ним здоровались, ему кивали, кланялись, женщины и старики плакали.
Вечером в доме солдата собралось много народу: пришли соседи, друзья, знакомые, молодые и старые – народу набилась полная изба. Пришли взрослые и детей привели, чтобы и те посмотрели на солдата, который воевал против немцев за освобождение Ленинграда, за любимую Родину.
Прорыв блокадного кольца вокруг Ленинграда, позволил наладить доставку продовольствия для его жителей и хоть как – то облегчить их тяжёлое положение. Полностью блокада была снята через год после всех названных событий - 27 января 1944 года.
Папа прожил долгую и активную жизнь, никому и никогда не был обузой. Он много работал, был уважаемым и счастливым человеком.
Василий Игнатьевич и Клавдия Ивановна Кабановы-мои родители. 1973 год.
Фото из семейного архива автора.