У неё на платье большие броши,
Незабвенный Альфред на марше.
Музыкальность делает её больше,
Делает её старше.
Небо улиц в дальнем собачьем лае.
Подустав, остывают крыши.
Голос женщину выделяет,
Бриллианты её колышет.
Двадцать три - не возраст для женской смерти,
Хоть чего ни сделаешь после бала.
В запечатанном сном конверте
Прибывает её начало.
Завтра вновь заправится хатха-йогой
И - про выдрочек той движухой.
Станет статусной, станет простой и строгой,
А по совести - легче пуха.
Правит с толком, дальше не видит толка.
Чья - неведомо - половина.
Всех мужчин долопала кофемолка,
Будто Нина или Ирина.