Во время привала на ночлег, прабабка рассказала мне, как все было.
Ей дар достался в наследство от деда. Дед был злым и ей это передалось. Как могла, старалась бороться, но добрые дела давались с трудом, а злые порой вырывались бесконтрольно. Ее не любили в деревне, замуж не звали. Нутро требовало продолжения рода. Не мужика в постели хотелось, а ребенка, который станет носителем дара. Родила сына и поняла, что он тупиковое звено, если не случится … а что должно случиться, считать не смогла. Спустя три года удалось прижить еще и дочку. С ее рождением поняла, что должно случиться. Где-то там, где в ней притаилось доброе начало, пришла в ужас. Злое начало ликовало при мысли о том, что должно произойти. Пока девочка была совсем маленькой, дважды пыталась убить ее. После второй попытки поняла, что убить не сможет, а вот каждая последующая попытка удваивает силу того, что должно произойти.
Дети росли обыкновенными и вскоре вся деревенская детвора безбоязненно с ними общалась. Когда пришло время, сын женился, но попросил мать не пугать невестку своим присутствием. Молодые сразу отделились. Около года общались только тогда, когда сын с невесткой сами приходили навестить. А потом у молодой женщины случились тяжелые роды, и она попросила позвать свекровь на подмогу. С тех пор с прабабкой стали общаться не только сын с невесткой, но и некоторые деревенские. К ней обращались за помощью, но ее боялись. У сына родилось 8 детей и всем помогла появиться на свет прабабка. С дочерью все было сложнее. К ней долго никто не сватался, а когда ей стукнуло 25 (по тем временам, уже старая дева) позвал замуж один вдовец. Выбора не было, и девушка согласилась. В браке у нее родился один единственный ребенок. Сын Матвей. Он был умен и красив, если не брать в расчет одну особенность – щербинку на левой ноздре.
В 16 лет начало с ним что-то твориться. Понравится девушка – велит ей прийти на сеновал. Девушки не в силах были противиться Матвею. А он не просто портил их, а пользовал ровно до тех пор, пока не случится беременность. Сразу бросал и брался за другую. Попала в эту клоаку и его двоюродная сестра (моя мать), хоть и была замужем и с детьми. Не она одна такая (замужняя и с детьми) попалась в его сети. Прабабка не могла ничего с ним сделать. Ее сила не распространялась на внука. Женщина знала, что от Матвея должно родиться 14 детей. Так и вышло. Сразу после рождения 14 ребенка он упал с лошади и….
Волнения последних дней вызвали в детях Матвея пробуждение неконтролируемых способностей. Я был единственным продолжателем рода, носителем истинного дара и знал об этом с самого детства. Мне следовало покинуть деревню, чтобы выжить.
- Выжить? - Переспросил я тогда прабабку
Вместо пояснения, она сказала:
- Тебе спать пора!
Я почувствовал, как слипаются глаза и тут же отключился.
Утром так хотелось оглянуться, а направлении родной деревни, но так и не смог этого сделать. Словно кто-то отводил взгляд в сторону.
Все сложилось удачно.
Я пришел в большое село, сказал, как велела прабабка. Меня переправили в город. Здесь выправили документы и устроили работать на фабрику.
Хотелось почитать, что там дальше, но я не могла сосредоточиться. Раз за разом мысли уносили куда-то в сторону. Прочитанное почему-то будоражило воспоминания о прошлом нашей семьи. Правильнее сказать, отсутствие прошлого у нашей семьи.
Моего отца нашли в лесу, когда папе было около трех лет. Мальчик был настолько напуган, что говорил только одно слово «Аня». Люди решили, что его зовут Ваня. В детском доме появился мальчик Найденов Ваня. Спустя четыре года в тот же детский дом поступила девочка. Ее нашли на берегу реки, рядом с женской одеждой. Ребенок охотно сообщил:
- Я Михалева Наташа, мне 4 года.
Девочку временно определили в детский дом, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное.
С первого дня Ваня Найденов взял под свою опеку Наташу Михалеву, а когда пришло время, стал ее мужем.
Генка привез две картонные коробки. В одной были тщательно упакованные, еще теплые, пирожки.
- Теть Оль, смотрите, на этой половине, с красным листом, пирожки с капустой, а здесь с картошкой.
Парень открыл вторую коробку.
- Здесь булочки. Как вы видите, с одной стороны слоенки, с другой с кунжутом.
- Генка, у тебя мама всю ночь не спала? – поразилась Валюшка
- Вообще-то это моя работа, - смутился парень
- Твоя? – выкрикнули мы с подругой одновременно
Генка посмотрел на меня
- Мама не стряпает и не вносит, когда кто-то пытается в ее присутствии работать с тестом.
- А где ты?.. – я растерялась и испугалась одновременно
- Дома. Мама позавчера легла в больницу на профилактическое лечение.
Понимая, что кафе «Лебедушка» зарекомендовало себя не с лучшей стороны и не имея средств на рекламу, мы решили сделать ход коней. Генка помог Валентине вынести на улицу два стола, и я принялась торговать выпечкой, попутно приглашая людей на комплексный обед. Как ни странно, дело сразу сдвинулось с мертвой точки. За каких-нибудь 30-40 минут выпечку разобрали, а к часу закончилось все приготовленное на этот день. Мы не ждали наплыва посетителей с первого дня, поэтому приготовили для начала 15 порций. Зачем переводить продукты, если нет гарантии, что посетители придут?
Я позвонила Генке, сказала, что он может приехать за деньгами и попутно кое-что подкупить.
Парень приехал с куда большим количеством продуктов, нежели заказывали.
- Гена, куда столько? Да и денег у меня пока в обрез.
- Теть Оль, сегодня у вас все ушло, значит завтра людей будет еще больше. К тому же я кое-кому из пассажиров прорекламировал ваше кафе. Завтра смело готовьте в три раза больше. Выпечка нужна?
- Конечно!
Мы с Волюшкой сделали кое-какие заготовки на завтра, все перемыли и разошлись по домам.
Дома возобновила чтение дневников Савелия Матвейкина.
У старика появились проблемы не только с памятью, но и с хронологией. Мысли старика путались, он перескакивал с одного на другое. Запись могла оборваться на полуслове, а следующая не имела ничего общего с предыдущей. Тут и там, словно эта навязчивая идея преследовала его, Савелий писал: «Нужно успеть записать, как можно больше, пока я хоть что-то помню».
Если сгруппировать написанное и распределить по времени, его рассказ получится примерно таким:
Новая жизнь отбирала слишком много времени и сил. Я не знал, как правильно говорить, как вести себя в новом обществе. Я учился не только новому делу, но и учился жить самостоятельно, стал обучаться грамоте. Все это отнимало столько сил, что времени скучать о родных, о деревне не оставалось. Иногда вспоминал перед сном, но тут же появлялась прабабка и говорила:
- Сава, ты устал и хочешь спать!
И я сразу засыпал.
Через год встретил свою Тамару. Увидел и сразу понял – она моя судьба. С ухаживаниями не церемонился. На третьем свидании позвал замуж, и она согласилась.
Один за другим у нас родилось трое детей. А потом меня забрали на фронт.
В 1944 комиссовали по здоровью.
Дома узнал, что жена с соседкой стали ходить в лес, собирать грибы, да ягоду. Часть себе оставляли, часть выменивали на другие продукты. Старших детей несколько раз брали с собой, чтобы больше собрать. Супруга как-то сильно приболела. Думали не поднимется уже. Дети решили сходить в лес по ягоду. Самим поесть, да мамку подкормить. Как-то так вышло, что старшие потеряли младшего и хватились не сразу. Винить их в этом сложно. На то время старшему сыну 8 лет было, средней дочери 5, а младшему через два месяца три года должно было исполниться. Сами из леса живыми выбрались и то хорошо. До леса-то еще добраться нужно. Беда в том, что побоялись сказать о пропаже мамке, которая совсем не вставала с постели. Только утром догадались рассказать обо всем соседке. Искали Ванюшку всем миром, но так и не нашли. Впрочем, еще не известно, как искали, ведь на следующий после пропажи день представилась моя Тамара. Детей разобрали по себе соседки.
И вновь пришлось учиться заново жить. Инвалид, с двумя детьми на руках… Выживали, как могли.
Пришло время и жена новая сыскалась. Я сразу поставил условие: примешь моих детей, как родных- будем жить, нет – у каждого своя дорога.
Как-то не спалось мне ночью, подумал:
- Второй год живем, а дитя совместного у нас нет.
Рука сама собой легла супруге на живот. Чувствую, а там словно льдинка внутри. Тело теплое, а изнутри холодом несет. Лежу и представляю, как топлю теплом своей руки ту льдинку.
Когда в другой раз руку положил, чувствую, льдинка меньше стала. Не каждую ночь получалось, но по возможности прикладывал руку. А потом как-то приложил и чувствую: внутри жизнь новая едва теплится. Я вперед жены узнал, что будет у нас ребеночек. Месяцев с трех, знал, что будет мальчик. Сразу сказал, что Ваня будет, как мой пропавший сын.
Я чувствовал, что он жив, но знал, что не суждено нам встретиться в этой жизни.
Потихонечку научится распознавать, где болячка засела и лечить. Лечил не всех, а только тех, кто язык за зубами умеет держать.
Внутри меня поселилась болезнь. Признаков еще нет, но знаю, что она поселилась. Знаю и то, что мне с ней не справиться. Нет на нее еще управы и долго не будет. Будут поддерживать, продлять мучения, но не более.
Года три назад стали приходить видения. Странные такие видения.
Вижу будто вместо нашей квартиры и еще трех других какая-то странная столовая. Принадлежит она не кому-нибудь, а соседскому пацану Ваське Прохорову. Одет он как-то чудно и золотом обвешан так, как не каждая женщина может себе позволить. Подле него дружки поскромнее, но такие же чудные. Ваську почему-то называют Лекарем. Так и говорят:
- Лекарь, там мясо привезли…
Вижу, как Васька Прохоров лежит весь в окровавленных бинтах. Рядом сидит мать его Лидия, чуть поодаль дружки его стоят.
- Братва, мамку мою не бросайте. Ей хватит сил сберегать мою «Ласточку», а вы оберегайте ее от постороннего вмешательства. Мамка не должна никому платить за крышу. Вам за это оставляю «Пеленгас». Мама, ты слышала? Тебе – «Ласточка», пацанам «Пеленгас»
- Слышала, - тихо, сквозь слезы, говорит женщина.
- К вам всем у меня еще просьба: помогайте Аленке. Она носит моего ребенка. сколько живы будете, столько и помогайте. Но! Пацаны – кто бы ни родился – не сметь вмешивать его в наши дела! Слышите? Не сметь! Помогите ребенку вырасти и получить образование. Дальше, пусть сам.
Другое видение короткое, но яркое.
Женщина знает, что дни ее сочтены, но кафе - это мечта всей ее жизни. Она хочет, чтобы кафе работало даже после ее смерти и завещает это на смертном одре мужу. Я вижу больше, чем ее супруг. Вижу, как у кровати стоит призрак Васьки Прохорова и вносит коррективы в ее пожелания. Он знает, что мужик уже впустил зло в кафе, но ничего с этим поделать не может. Зло идет от обиженной когда-то им девочки.
Третье яркое видение. Даже не видение, а знание извне.
Кафе переходит в руки женщины. Не просто женщины, а моей внучки. Я только теперь понял, зачем столько времени потерял на копание в мозгах, которых почти не осталось. Уберу тетради в кладовочку, запечатаю так, чтобы до поры, до времени они сохранились. Знаю, что один вход будет через нашу квартиру, как раз рядом с кладовочкой. На него поставлю защиту от злых сил. Где будет другая дверь не знаю, да и сил выйти на улицу уже нет.
Прости меня, внучка, но до нашей встречи мне не дожить.
Я дочитывала дневник деда сквозь слезы. Вот так взять и узнать историю своего рода от деда, которого давно нет в живых.