- Будем делать плоские перекрытия, - сказал Надеждин на следующий день у себя в кабинете.
- Да вы, что? Это же уродство! – сказал Саша.
- А ты зайди к нашему главному архитектору. Он тебе про торкретирование расскажет.
- Что? Такрети…?
- Да-да. Именно. Сходи, поговори с ним. Он человек опытный, умный.
Дело в том, что к тому времени в институте появился главный архитектор. Не начальник архитектурного управления, кем являлся Донов, а именно Главный архитектор. Как и первая, так и вторая, должности на самом деле бесполезные, так-как сам директор был по образованию архитектор. К тому же с колоссальным градостроительным опытом, при Брежневе являясь главным архитектором столицы одной из многочисленных республик.
Зачем это было сделано, никто не догадывался. Но народ был слегка возмущен этим фактом. Так, как зарплата у него имела очень приятные человеческому взгляду цифры. При этом ответственности он ни за что не нёс.
Это был невысокий человек, с круглой головой, кучерявыми, чёрными волосами, и карими глазами, очень подвижный и разговорчивый. Он не любил костюмы, в первую очередь, концентрируя свою ненависть на пиджаках. Но приходил на работу всё равно в костюме, моментально снимая пиджак, как только оказывался в своем кабинете, на третьем этаже, где и сидело руководство института.
Его фамилия, Суходрослов, звучала скорее, как эхо, продолжающее греметь после общения с ним, ещё какое-то недолгое время. Донов, перенёс данное назначение, оставшись при своей должности и, что не менее важно – зарплате. Он отошёл на задний план, затаившись. Оба были друзьями Пристроева и не хотели обижать своего старшего товарища междуусобными ссорами.
Саша послушно пошёл к нему на этаж. Игорь Шакурович оказался на месте. И это не удивило Сашу.
- А, где ему ещё быть? – подумал он. Ведь работы у главного архитектора было так много, что её можно было просто и не делать, возложив на плечи руководителей мастерских и их ГАПов. А ещё лучше, не снимать с их плеч вообще, не лишая возможности каждого заниматься своей работой. Что он и старался делать. Человек он был не дикий, скорее даже с налётом некоего, городского воспитания.
Это-то и позволяло ему держаться на своем месте, не вызывая чувства отвращения у других архитекторов. Иными словами, он понимал, что лучше не лезть в чужую архитектуру. Поэтому, от того, что его мучило явное безделье, он был рад каждому, кто открывал дверь его кабинета. Находясь на третьем этаже, в своем личном царстве, каждый руководитель высшего звена, ощущал себя «посвящённым» в тайные дела института. Попасть туда, как на место своей постоянной дислокации, было не просто. Но, некоторым удавалось это и только благодаря своим профессиональным данным, имея огромный опыт предыдущей работы.
Видимо и Суходрослов попал к себе в кабинет таким же образом, благодаря колоссальномному опыту. Дело в том, что ещё полгода назад он был главным архитектором крупнейшего города на Волге. И сам факт того, что теперь он уже жил в Москве, нисколько его не расстроил. Он, как бы не заметил этого, перенесясь из одного просторного, современного, но с невысокими потолками – кабинета, в другой, более древний, меньшего размера, но с не менее высокими потолками. Если и раньше на него ничего не давило сверху, то теперь и подавно он ощущал полную свободу. Отчего он как бы взмывал в воздух, словно шарик с гелием. Да и поведение его было такое же радостное, как у человека, надышавшегося этим газом. Только голос оставался прежним – голосом доброго, мультипликационного героя.
- Можно? – спросил Саша, постучавшись в дверь просторного по его меркам кабинета, в глубине которого, под самым высоким окном, а точнее у его подножия, за огромным пустым столом с двумя телефонами и каменным органайзером, с круглыми, встроенными в него, механическими часами - сидел он, Суходрослов.
- Входите. Вы, собственно, кто будете?
- Я, собственно, местный ГАП. Меня зовут Александр.
- Понятно. ГАПов я люблю. Сам им проработал года два, наверное. А меня называй Игорь Шакурович.
- Хорошо. А чего так мало проработали?
- Так повысили сразу же. Кадры нужны были. Город расширялся быстро. Строился. Вот и сделали руководителем мастерской. Потом проектного института. Так и пошло, поехало.
- Можно я сяду? – спросил Саша.
- Можно. У меня всё можно. Ну, или почти всё. Я тебя слушаю.
- Я вот по какому вопросу. Мне сказали, что вы знаете все про та…, ну, это, как его? Таркретир… - забыл слово Саша.
- А торкретирование! Понятно! Знаю. Много знаю! Интересная фигня очень. О ней тут и не знает наверно никто?
- Нет, почему, кто-то знает. Иначе, почему меня к вам направили?
- А, кто знает-то? Кто направил, то есть?
- Надеждин направил.
- А Алексей! Знаю его, ещё по общаге.
- Так вы вместе с ним учились?
- Да, в Питере ещё.
- Вы художник?
- Что!?
Вообще, конечно, это был очень энергичный человек. И те слухи, которые про него ходили сейчас показались Саше очень похожими на правду. Про него говорили, что он способен затащить в кровать любую женщину.
Но Саше сейчас показалось, что это не вся правда, а только её малая часть. Он подумал, что Суходрослова вообще интересует всё, что только может двигаться по этой грешной земле. Дело в том, что энергии у него было столько, что он должен был постоянно искать какое-то занятие для своих рук и ног, которые постоянно дергались. Ноги что-то притоптывали на паркетном полу, а руки постукивали пальцами на полировке стола, какую-то мелодию.
Это-то и пугало Сашу. И он старался не позволять Суходрослову уходить в сторону от интересующей его темы. Ему казалось, что он, прямо сейчас вскочит со своего стула и начнет душить его, или ударит гранитным стаканом для перьевых ручек по голове.
- А, что это вообще такое? Вы не могли бы мне рассказать? – вернул его на нужную колею, Саша.
- Это такая фигня, когда нужно к существующему перекрытию, ну, скажем, приделать какую-то волну, для интерьера. Вот тогда делают по её геометрии сетку, подвешивая посредством крепежа к перекрытию, и потом производят по ней набрызг раствором. Но тут есть одна фишка. Раствор должен быть очень густым, и не сильно влажным. Иными словами, это всё позволяет избавиться от опалубки.
- А! Вот оно в чем дело!
- Я строил дворец спорта огромный, а там все потолки волной. Вот мы и применили данное решение. Очень интересная технология. А зачем тебе торкретирование? Покажи, что за объект у тебя? - опять попытался уйти в сторону от темы он, явно заметив в Сашиных руках буклет с архитектурной концепцией.
Это очень насторожило Сашу. А вдруг он начнет проектировать сейчас именно его объект? Ведь все же остальные попрятались от него по институтским щелям и сидят там тихо, тихо. А его, так безбожно подставил его же руководитель. Кто бы мог подумать, что он полезет в самую суть? Хотя он на то и главный архитектор института, чтобы «помогать» другим в их проблемах.
- Да, но вот он уже «помог» мне! – подумал Саша, понимая, что пора бежать отсюда. Ведь главное он, уже узнал. Да и вообще приходить сюда не надо было, просто воспользовавшись недрами, постепенно захватывающего институт интернета.
- Это православный храм на пятьсот прихожан, - сказал с деланным безразличием Саша, протягивая ему буклет.
- А-а-а, храм, - с разочарованием, беря в руки буклет, произнес он.
Саше даже показалось, что после того, как услышал слово храм, а тем более после слова «православный», Суходрослов, словно потерялся во времени, пространстве и уже, только из приличия открыл буклет, небрежно пролистав его всего за каких-то пять секунд, вернул обратно.
- Понятно. Тоже дело. А вот мы, чего только ни проектировали… - продолжил он расширение следующей, только, что зародившейся в нём, очередной темы.
- Надо бежать! Но как? - подумал Саша.
- Один раз, помню, колонну забыли сделать…
- Игорь Шакурович, извините, пожалуйста, совсем забыл! Меня же Игорь Артамонович ждёт у себя. Он занят был, вот я к вам и решил заскочить, пока у него гости были, - сочинил на ходу Саша, как бы случайно, взглянув на свои часы.
- Игорь Артамонович? Он уже приехал? Так мне тоже к нему надо. Пойдём вместе.
- Какой ужас! Как же мне теперь бежать? – пожалел о сказанном Саша.
Шакурович встал и пошёл в сторону двери из своего кабинета, произнеся на ходу.
- Пошли же скорее директора ловить!
- Тогда идите вперёд, а я после вас - предложил Саша хитрый манёвр и не услышав ответа на своё предложение, незаметно растворился за его спиной, воспользовавшись второй лестницей, благо она располагалась в непосредственной близости от кабинета главного архитектора института.
- Надо вообще весь этот этаж забить досками, никакой пользы от него нет – один вред! Думал он, взбегая вверх по лестнице, к себе.
- Нас может спасти только лишь торкретирование! – сказал он на ходу, врываясь в кабинет Надеждина, после того, как тот сам его нашёл по телефону и вызвал к себе.
- Вот и славно! – успокоился Надеждин.
- Только я вот больше, чем уверен в том, что, отлив плоское, бетонное перекрытие, никто не будет заморачиваться с этим торкретированием. Надо сразу геометрию сводов делать, как и положенно в православных храмах!
- Так, не морочь мне голову! Нам чертежи через два дня сдавать! О чём ты говоришь? Если можно применить этот торкрет, то, и слава Богу. Потом доделаешь проект под него.
- Так ведь на него всё равно мне надо геометрию делать! Я бы и сделал сразу, но для монолита. Не всё ли равно, когда делать?
- Потом сделаешь, я всё сказал. Не морочь мне голову. Сделай так, чтобы я тебя долго искал! – попросил вежливо руководитель мастерской.
Саша вышел от Надеждина и лоб в лоб столкнулся с проходящей мимо двери Мандаровской.
- Всё! И, слава Богу! Это просто какой-то ужас! Я даже закрылась у себя в кабинете от него, - сходу, не поздоровавшись, словно соучастнику, пожаловалась она, на Анатолия.
- Да, я в курсе! Уволили!?
- Да! С понедельника его уже нет здесь! А ведь какой-то ужас был!
- А я вам говорил, что не более двух лет! – напомнил он.