http://www.vestnik-mslu.ru/Vest/11_827.pdf
Г. А. Велигорский
научный сотрудник научной лаборатории «Rossica: Русская литература в мировом
культурном контексте» Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН;
e-mail: screamer90@mail.ru
СИНОНИМИЧЕСКИЕ РЯДЫ
«ФЕРМА – ХУТОР – МЫЗА» И «FARM – FARMSTEAD – GRANGE»:
ПОПЫТКА СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА
Вестник МГЛУ. Гуманитарные науки. Вып. 11 (827) / 2019
Стр. 156-177
Стр. 157-158:
"Русские эквиваленты понятий «grange» и «farm»
Мы уже отмечали выше стихотворение А. Теннисона «Марианна»
и описанную в нем «lonely moated grange». В русском языке оно имеет богатую переводческую традицию. Первое его переложение, выполненное поэтессой О. Н. Чюминой (1859–1909), появилось в 1889 г.,
а строки, в которых фигурирует интересующее нас слово, звучали так:
«Кругом – обрушились строенья,
Сарай – со сломанным замком.
Давно картину разрушенья
Собой являет старый дом» [Чюмина 1900, с. 114].
Аналогичным образом передает слово «grange» М. К. Станюкович в своем переводе, также осуществленном в конце XIX в. (не опубликован, ныне хранится в фондах Отдела рукописей РНБ в СанктПетербурге):
«Навес изломанный висит,
Засов калитки не бряцает,
Солома кровлю покрывает,
И одиноко дом стоит» [цит. по: Жаткин, Рябова 2018, с. 162]
Как видим, дореволюционные авторы осторожно обращаются с этим необычным для них термином, передавая его общеупотребительным словом «дом» (Чюмина – с добавлением эпитета «старый», которого в оригинале нет). Совсем иначе обстоит дело в современных, постсоветских, переводах этого стихотворения. Ср., к примеру, фрагменты из переводов М. М. Виноградовой (2011): «Пустых окон тоскливый ряд – / На мызе, окруженной рвом», и А. И. Гастева (2017) «Печален, дик и странен вид / Усадьбы, окруженной рвом». В менее профессиональных, но по-своему интересных переводах Э. Соловковой (2009) и К. Челлини (2018) «grange» становится соответственно «фермой» («На ферме, обнесенной рвом») и «усадьбой» («В усадьбе, обнесенной рвом, угрюмо»). Как видим, во всех четырех случаях слово «grange» переводится правильно, в соответствии с определениями Оксфордского словаря, однако к классическим «усадьбе» и «ферме» (не вполне точный в данном контексте перевод) добавляется необычное понятие «мыза». Изначально оно имеет прибалтийские корни. М. Фасмер, например, сближает его с эст. m; is – «имение» и рядом родственных слов [см.: Фасмер 2004, т. 3, с. 23]. В Эстляндии начиная с XIV в. термин «m; is» (в рус. переводе – «мыза») выступал как родовое понятие по отношению к ряду видовых. В число последних входили: • дворянская (или рыцарская) мыза (эст. R;;tlim; is); • мыза Рыцарства (эст. r;;telkonnam; is); • пасторат (эст. kirikum; is – букв.: «церковная мыза»); • подмызок (эст. poolm; is – букв.: «полумыза»); • и, наконец, хутор (он же фольварк, эст. karjam; is – букв.: 'скотная (скотоводческая) мыза..." (...)
(Исследование выполнено в ИМЛИ РАН при поддержке гранта РНФ № 18-18-00129 «Русская усадьба в литературе и культуре: отечественный и зарубежный взгляд»)
Ранее о моем переводе данного стихотворения писали профессора Жаткин Д.Н. и Рябова А. А.и посчитали его достаточно интересным:
"К ИСТОРИИ РУССКОЙ ПЕРЕВОДЧЕСКОЙ РЕЦЕПЦИИ СТИХОТВОРЕНИЯ АЛЬФРЕДА ТЕННИСОНА "МАРИАНА" (ПЕРЕВОД М. К. СТАНЮКОВИЧ ИЗ ФОНДОВ ОТДЕЛА РУКОПИСЕЙ РОССИЙСКОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ)" (на сайте cyberleninka)
"...И по прошествии столетий произведение Теннисона не теряет своей привлекательности для переводчиков, свидетельством чему является недавнее появление в сети Интернет фрагмента из «Марианы» в новом переводе Константина Челлини: «Клумбы мхом чернеющим покрылись, / Будто ржавчиной, все до единой. • Гвозди старые уже не держат, / Ветви груши у фронтона дома. •/ Сумрачен поломанный сарай: Никто не приоткроет в нем засова, / И крыша ветхая уж проросла бурьяном, / В усадьбе, обнесенной рвом, угрюмо... // Она сказала только: «Жизнь ужасна. Он не пришел». - проговорила тихо. •* «О, как же я устала, как устала. Скорее бы смерть за мной пришла, молю...» .•'/ Она рыдала. Влага слез ее / Росе подобно, быстро иссушилась... / Не в силах больше радоваться небу, Ни утренней, ни сумерек порою... // Лишь только смолкли звуки крыл мышиных, / Сгустилась над усадьбой ее тьма / И окна створки вмиг она закрыла, На хмурые равнины скорбно глядя... > Произнеся лишь только «Ночь ужасна. / Он не пришел. Ах. как же я устала... / Скорей бы смерть за мной пришла... • Иною избавления не надо...» [8]."