Из Колиных рассказов
Часть первая:
ИСТОРИЯ С «ЧЕТВЕРТНОЙ»
…Много-много лет прошло с тех пор, как Коля Кущенко стал «городским», а все жили и жили в нем деревенские привычки. Например, здороваться со всеми встречными и «поперечными» людьми. Конечно, было бы странным, если бы он это делал «в натуре», идя по проспекту, как нынче говорят, мегаполиса. В дурдом бы отправили. Но, скажем так, - дискомфорт от этой городской отстраненности (что ли?) людей друг от друга, он ощущал. Я-то, сам деревенский, его понимал и понимаю. Ведь деревенские приветствия с первым встречным, даже не знакомым человеком, стоят больше, чем… приветствия; за ними стоит куда больше… Простите уж меня за тавтологию; и, надеюсь, что вы меня поняли и поймете…
Речь (как бы это получше сказать-объяснить) - о желании и возможности оказать другому человеку – ближнему ли, дальнему ли - какую-никакую помощь, услугу, а еще проще говоря, - быть просто-напросто честным в отношениях с людьми. От всего этого – и вместе, и по отдельности - такие «экземпляры», как Николай, говоря официозным языком, «получали удовлетворение», а «блатновато-зэковским» народным (страна мы-то зэковская была и есть!) языком – «кайф».
Продолжая в этом же «языковом» духе, можно сказать, что Коля «подсел» на этот кайф еще в детстве, когда был подростком. А если точнее,- то в 1961 году, когда тогдашнее руководство СССР решило реформировать денежную систему, превратив сталинскую десятку в рубль и введя в оборот новые купюры,- скупердяйско-маленькие в формате по сравнению с прежними. Одним из главных плюсов такой реформы тогдашняя «верхушка», маниакально нацеленная на «обгон» во "всем и во вся" Америки, объявила, что, мол, теперь мы за доллар будем давать всего каких-то девяносто копеек! И – к 1980-му году построим коммунизм – общество всеобщего благоденствия!
Простому народу валютные курсы тогда были вообще глубоко «до лампочки», и в светлое будущее в виде «коммунизма, как такового» народ абсолютно не верил. И правильно! Прошло каких-то десять лет после обещанного срока наступления-прихода этого коммунизма, как грянуло что-то вроде капитализма, только более мерзопакостное. «Последовательные ленинцы» враз довели страну до того, что за доллар стали давать тысячи рублей; благо, хоть сейчас – десятки. Выходит, «коммуняки» еще тогда, в 1961-м, заложили мину… Нет, не под себя, конечно, а под народ; как говаривал последний «последовательный ленинец», - под «дорогих россиян». Ну, хрен с ним…
Народу-то, основной его массе, подчеркну опять, и коммунизм, и курсы валют были именно «до лампочки». Народ просто хотел жить; жить лучше, жить честно, ведь это в нем, в народе, сотни лет воспитывали-внедряли попы, «прислужники» монархии и прочей всякой власти. Воровство и вообще нечестность тогда всячески осуждались. И настоящие коммунисты-подвижники тогда еще существовали, показывая пример. По-нынешнему, - сами толком не умели жить, и другим не давали. Но, ведь надо отдать им должное, - целые поколения выросли на «постулатах» честности. Буквально впитывали их с молоком матерей. Как и пионер Коля Кущенко…
В то реформенное время послала его мать в единственный универмаг, что был у них в центре, простите, райцентра. Мыла да ниток там, кажется, купить. Купил Коля. Положил все это в карман вместе со сдачей, которая еще там, у прилавка, его немножко смутила: тетка-продавец дала ему новенькую «четвертную» вместо двух рублей пятидесяти копеек… Туповатый от замедленного деревенского бытия, «нереактивный» по складу ума, живущий и живший в дальнейшем по принципу «хорошая мысля приходит опосля», он понял все только минут через десять, на половине дороги домой. У него волосенки поднялись буквально дыбом, когда он все-таки сообразил, - какое ему богатство привалило!
И учтите еще вот что: по новому курсу бутылка водки тогда стоила, как сейчас помню, два рубля шестьдесят две копейки. Прикиньте?!
От этих и других «прикидок» Коля все замедлял и замедлял шаги… Тогда средняя зарплата-то, по-новому, стала составлять где-то восемьдесят рублей. У тетки-продавщицы, наверное, рублей сорок. Получается, что она взяла и подарила Коле больше половины своей зарплаты! А ошибку она допустила потому, как у нее, взрослой женщины, у самой еще мозги не встали на место от этой денежной реформы…
Тут Коля остановился, - встал, как кол проглотил. Что делать? Как быть? Раньше родители, бывало, дадут «трешку», - и радости «полные штаны». Они ж - родители- сами-то деньги в руках редко держали: в колхозе с ними рассчитывались чем? – трудоднями! «Под» трудодни выдавали всякие там отруби-отходы для прокорма домашней скотины и птицы, чем и жила-выживала послевоенная деревня. Да пшенички для помола на муку для домашней выпечки хлеба еще выделяли…
Коля и сам к тому времени уже знал цену заработанным деньгам. По «трешнице» («старыми» деньгами) они, пацаны, зарабатывали на очистке снега у старух-вдов, живших в землянках, построенных еще в конце девятнадцатого века, когда «первая волна» переселенцев с Украины, пришла пешком (!) сюда, в Кулундинские степи Алтайского края, с их просто бешенными тогдашними метелями, - землянки эти заносило куда выше крыш… За счастье было заработать ту же «трешницу» на шкурках сусликов, которых в бескрайних степях было «до едреной Фени», а из них еще и борщ получался великолепный, ибо в деревне летом иное мясо появлялось и получалось, в основном, только по несчастью, от которого приходилось только вовремя прирезать скотину…
Об этом – экономических категориях и перепетиях – Коля в тот момент, конечно, не думал. Он беспокоился о тетке-продавщице. В нем «зашевелилось» чувство под все более нынче забываемым названием «совесть». А может быть оно как раз тогда родилось в нем и укоренилось…
«Ну и что, что она на другом конце села живет, - «про себя» рассуждал он, стоя, как болван, посреди деревенской улицы: - А в универмаг-то придется еще ходить… Как я ей в глаза буду смотреть?..»
В общем, стоял и мучился пацан. Мучился, мучился и перемучился тем, что… повернул обратно, зашел в универмаг и вернул тетке-продавщице «четвертную», получив уже законную сдачу. И - забыв напрочь на будущее реакцию на свой поступок. Запомнил лишь последовавшее затем и сохранявшееся в нем всю остальную жизнь какое-то необычно сладостное что ли, чувство; чувство, которое, может быть, и можно назвать этим «ненормативным» словом «кайф», - кайф от сделанного, совершенного добра.
Это чувство осталось в нем навсегда подспудным мерилом, ориентиром; и - грузом! Потому, как все в этой жизни, словно пресловутая медаль, имеет обратную сторону. В соответствии с этим паскудным законом жизнь неоднократно Колю наказывала и лупила…
Часть вторая:
ЦЫГАНСКАЯ НАУКА
… Как-то наш Коля «прошляпил»-затянул момент переобувки своего авто с зимней на летнюю «обувь»… Ему, как «истинному» танцору, что-то помешало… Ринулся к своему (извините за тавтологию) свояку – двоюродному брату жены, который «держал» шиномонтажку, Держал не где-нибудь, а в комплексе капитальных гаражей, что почти в центре мегаполиса, в 500 буквально метрах от нашего знаменитого театра «оперы имени балета», как говорил один мой языкастый приятель… И на еще меньшем расстоянии от Колиного дома…
Этот «блатной» комплекс возник в этом месте из-за неудобицы в рельефе – был там когда-то овраг на овраге, по склонам которых ютились домишки всякой городской голытьбы. Почему «поселение» это называлось в народе Нахаловкой, существующей за счет обслуги элиты, живущей в многоэтажках, в основном сталинской постройки в центре города … Вот на это место и положили глаз всемогущие и в деньгах, и в пробивных (по должности) способностях люди, имеющие кроме элитных квартир в элитных домах еще и автомобили… Ну а к ним (и с ними) уже пристраивалась всяческая ушлая шушера…
И выросли в конце 80-х – 90-х, конечно, прошлого века, эти трех- и более уровневые строения из отличного кирпича. И это – при страшном тогдашнем дефиците буквально во всем буквально для всех! Кроме владельцев «лихих коней» лихих, зачастую, людей, обладающих по тем временам бесценным даром – ДОСТАВАТЬ! Доставать что бы то ни было и во чтобы то ни стало, – от продуктов до автомобилей – ибо все советские блага- богатства, в основном, были и хранились под прилавком; оттуда и распределялись… Перепадало иногда неисповедимыми путями и таким, как Коля…
Но я – не об этом. Пока – о гаражах «в яме», как их называл народ. И не один там комплекс гаражей был и есть, а несколько десятков под названием «ГСК» - гаражно-строительные кооперативы. Под разными названиями типа «За рулем», потом – «За рулем-1», «За рулем-2», «Бамовец», «Электромонтажник» и т. д. и т. п. Каждый ГСК на более, чем 200 боксов для автомобилей и стольких же кладовок для хранения картошки, солений и овощей. .. В общем, получилось настоящее злачное место. Которое быстро «освоил» ушлый и оборотистый народ, организовав всякие там СТО (станции технического обслуживания ), хотя это были просто размещенные в арендуемых боксах мастерские по ремонту автомобилей. Арендуемые у кого? У тех, кто организовывая такие кооперативы, «выбили» себе право на несколько боксов, которое (право) и реализовывали для получения допдоходов… В общем, сложная это была «система», достаточно подлая, которую и описывать-то не охота. Тем более, что она существует и поныне в натуре, - идите и знакомьтесь, если вам интересно…
Вот и Колин свояк – бывший прапорщик вместе со старшими офицерами организовали такой кооператив. Правда, запоздало, почему и оказались на задворках комплекса гаражей, то есть в окружении домишек той самой городской голытьбы… В числе этой самой голытьбы какими-то судьбами оказались цыганские семьи, что создавало определенные неудобства для обитателей крайних (или – окраинных) кооперативов, - глаз да глаз был нужен! Все, что «плохо лежало» и даже – «стояло» в мгновение ока исчезало! Ни на миг нельзя было оставлять открытыми ни машину, ни бокс, ни кладовку! Итог: ищи-свищи, и хрен докажешь!
Вот и сейчас, когда Коля подъехал по предварительному телефонному звонку «переобуваться», свояк предупредил, сказав, что пока его работники-ремонтники-шиномонтажники заняты, чтоб Коля подождал и смотрел в оба. Ну Коля и смотрел, сидя около машины у стенки СТО, которое держал-содержал родственник жены - Володя, приХватизировавший у кооператива кроме бокса и кладовки целую «конюшню», предназначавшуюся под хозблок, что ли… Тут у него и работали парни-ремонтники; тут у него был пункт по приему-сбору отработанных аккумуляторов; тут были станки для шиномонтажа, которые использовались на полную катушку, в основном, в период массовой смены шин в начале зимы… Потому, как зима у нас, известно и как правило, приходит «внезапно»! То есть автомобилисты тянут и тянут со сменой шин до последнего, - пока не ляжет снег и не грянет гололед в момент, который каждый (без исключения!) год называется «днем жестянщика», т к. бьются, в основном, машины остающиеся на летней резине, и бьют ведь других… Тут и вступает в силу жизненное правило: кому беда, а кому радость. В смысле заработков. Жестянщикам-костоправам автомобильных кузовов и – шиномонтажникам. У них это называется «сенокос».
Весной же (к лету) этот процесс идет в растяжку. Почему Коля и тянул, и не шибко-то преживая... Вот и сейчас сидел, нежась под апрельским солнышком, и - от нечего делать - наблюдал окружающую жизнь. Точнее – жизнь расположенной чуть повыше на склоне бывшего оврага Нахаловки, ее лачуг-хибарок и двориков с непременными цепными псами. Так что живописную группу цыганят, спускавшуюся по переулку к гаражному комплексу , он заметил издалека, и сопровождал взглядом их нескорый «марш в колонне по два», пока они не подошли к стенам СТО. И – поставили на землю автомобильные аккумуляторы, которые и тащили по двое из-за их тяжести.
-Дяденька, купи аккумулятор, - еще не отдышавшись обратился к Коле явный предводитель этих пацанов – мальчишечка 9 – 10 лет, симпатичнейший и просто классический цыганенок.
- Я не хозяин, - сказал Коля, и показав на открытую дверь СТО, подсказал, - хозяин там.
-А-а, дядь Вова дома! Это плохо. Он много за аккумуляторы не даст…
И тут в дверях появился Колин свояк – дядь Вова.
-Что, кацо, - обратился он почему-то почти по-грузински к пацану, - не хочешь мне товар продавать?! А я ведь цену повысил. Теперь не 150 рэ за штуку, а 152! А не желаешь – тащи такую тяжесть дальше, может за 160 продашь… Через километр… А за тобой ко мне опять могут явиться менты - спрашивать, почему принял краденый товар, допросы тут устраивать… Так что смотри…
Цыганенок стрельнул туда-сюда своими выразительными глазищами, что-то «прикинул» и сказал:
-Ладно, дядь Вова, бери за 152.
- Ну тогда заноси и заходи, - скомандовал свояк. Что и было сделано в каких-то две минуты. И вот шестеро цыганят вывалились дружно из СТО в сопровождении дяди Вовы. «Атаман»-цыганенок канючил заглядывая снизу в лицо свояка:
- Дядь Вова, ну накинь еще рублей десять-двадцать. А то меня мамка ругать будет, а папка – выпорет! А он знаешь, как больно дерется! Вон смотри , - у меня с прошлого раза вся попа в синяках, - и он, повернувшись уже, начал спускать штаны… Чем, наверное, и испугал дядю Вову, который быстро примирительно изрек:
-Ладно. На тебе пятерку – и вали отсюда…
Коле стало как-то неловко, глядя на эту «сцену», и он, невольно подражая "дяде Вове", спросил у проходившего уже мимо «атамана»:
-Кацо, а ты в школе-то учишься?
Тот окинул Колю пронзительно-презрительным взглядом и изрек:
- Зачем мине школа? Я дЭньги и так хорошо считать умЭю!
Часть третья.
УРОКИ СВОЯКА
- …Видал архаровцев, - весело сказал Володя Николаю, кивая вслед цыганятам, - Научены они копейку выпрашивать-добывать. А папа этого «кацо» наркотой приторговывает, ездит на «мерседесе» и коттедж строит… Рядом с моим на восточной окраине города с участком аж в 20 соток… За два года почти закончил, а я вот только после десятка лет только-только заехал… Доделываю теперь «на ходу» и «по ходу»… Работы там еще – невпроворот: руки и руки нужны, время и время, деньги и деньги…
- Стас, - окликнул он своим зычно-командирским голосом проходившего мимо после отлучки «по нужде» замурзанного мужичка-работника – слесаря и плотника и – шиномонтажника, - Ты со своим учеником отвлекись на пару минут от ремонта той рухляди иномарочной, и поменяйте быстренько шины моему родственнику… И стулья-табуретки нам вынесите…
Команда была выполнена быстро и в лучшем виде. Под Володей табуретка аж взвизгнула, когда на нее опустилось килограммов 120!
-… Вот как бросил пять лет назад курить,- меня прет и прет. – чуть смущенно-оправдательно констатировал Колин свояк, и продолжил, - Галька, жена моя вторая, смеется, - ты, говорит, уже на девятом месяце беременности… Но здоровья у меня и на седьмом десятке хватает. Я и молодых еще обогнать кое в чем могу… Давече собрались с ребятами, сообразили. По бутылке на брата выпили, и они – моложе ведь меня, - в ауте!.. Я, правда, болел с похмелья. Но накатил с утра стаканчик – как рукой сняло… И за работу! Работы много…
- За этими мастерами, - кивнул Володя в сторону Стаса и его ученика, уже бойко менявших колеса на колиной машине, явно интонацией поставив слово «мастера» в кавычки, - Глаз да глаз нужен!!!
- ...Да члены кооператива меня донимают, - продолжал он, - Я же все-таки председатель правления… Деньги зря не могу получать… Да еще стройка и дома , и здесь, - и он кивнул на металлические конструкции, уже возвышающиеся над третьим уровнем «его» гаражей, становясь уровнем четвертым…
…- А ты, Коля, все пишешь, да редактируешь… Неблагодарная у тебя и у вас, газетчиков, работа. Даже украсть и то – нечего кроме, может, бумаги для самокруток и таулета… За такую маленькую зарплату?! Надо же было корячиться тебе, - заканчивать университет… Мне хватило вот и заочного автотранспортного техникума… Там я последнюю книгу библиотечную и прочитал. ДВС называлась, - двигатели внутреннего сгорания… Правда и конечно, я понимаю – диплом ВУЗа – это что-то, это надо… Потому сыну Яшке взял да и купил диплом. Юриста… Пригодится. Хотя он у меня теперь эстрадный певец. Большой талант! Участвует в каких-то конкурсах.. . Уже даже в качестве то ли организатора, то ли члена жюри… Поет в ресторанах, чем неплохо зарабатывает… Хотя, - когда у меня тут «сенокос», он подключается и вкалывает, зарабатывая за день то, что в ресторане можно заработать за неделю. Помогает мне… И на коттедже и тут вон - строить еще одно здание под СТО… Все ведь по наследству ему достанется…
-А твои сын и дочь от первого брака. Им ЧТО – ничего?
-Им-то? Да они уж взрослые. Они – отрезанный ломоть… Тут мои отцы-командиры- офицерА – подполковники да полковники – бывает приезжают ко мне с женами. Те посмотрят, как я живу, и говорят, - на фиг я замуж за офицера вышла, когда прапорщики так живут-поживают! Так что тебе есть чему поучиться у меня, Колян…
…И тут подошел Стас.
-Все, шеф. Колеса на месте.
-Сколько с меня, - поинтересовался Коля у Стаса.
-Это не его дело,- прервал-перебил, как отрезал Володя, и повелительно мотнул головой Стасу в сторону двери СТО…
Когда тот ушел, Коля повторил вопрос свояку, -
-Так сколько?
Володя, пожевав губами, как будто что-то вычисляя, изрек:
-Вообще-то этот объем работ для клиентов стоит 500 рэ… Но с тебя, как с родственника, я так уж и быть возьму… (последовала весомо-увесистая пуза, чтобы Коля все осознал!)… всего 450!
Часть четвертая
…НО В НИХ НЕТ СЧАСТЬЯ
…Говорят, что есть такой «принцип», гласящий, что украинцы живут на Украине, а хохлы, - где лучше… В соответствии с этим «принципом», и «покидало-поносило» нашего Колю по стране под названием (в аббревиатуре) СССР… «Занесло» в концовке 80-десятых и в завершение его трудовой биографии в один из городков на Урале, где градообразующим, как ныне говорят, был горнодобывающий комбинат.
Среди работяг тут самой престижно-денежной была профессия шофера. Не простого шофера, а водителя громадного БЕЛАЗА, берущего «на борт» враз несколько десятков тонн руды и поднимающего их из глубоченной ямы, где добывалась эта руда столь же громадными экскаваторами, на верх, на так называемые склады, откуда по ж.д. ветке отправлялась она к недалеким уже доменным печам, где и превращалась в так нужный стране металл…
Коля, с его достойной всяческого подражания добросовестностью, конечно, пришелся здесь ко двору. За первый же год работы стал авторитетным и уважаемым человеком, обязательно отмечаемым во всяких праздничных приказах. Понятно, - с поощрениями и денежными и материальными. Верхом последнего стала трехкомнатная квартира для его немаленькой семьи, - Светку-то, жену, он «взял» уже с двумя детьми от ее первого брака, а потом еще троих «настрогали» собственно- совместных… Так что вкалывать надо было да вкалывать для содержания этой оравы. Что Коля и делал со своей сверх добросовестностью! А все равно деньжат не хватало… Коля даже бросил курить ради экономии… А тут еще Светка стала прибаливать, - на лекарства уходило все больше и больше по мере взросления-старения... Так что Николай старался прихватить и сверхурочные, - подрабатывал в свои законные выходные на ремонте техники…
Но все-таки выходные иногда ему выпадали. Он обычно тратил их на чтение книг, которые брал в довольно богатой профсоюзной библиотеке комбината, или шел рыбачить на ближайший котлован, бывший карьер по добыче руды, теперь залитый водой и превратившийся в пруд, где нет-нет да и случалась поклевка не только окунька-пескарика… Ну да ладно. Это только присказка, а сказка впереди, и вот о чем она…
В один из таких редких летних выходных Светка уговорила Колю пойти в кино: кинотеатр-то вот он – через сквер от дома перейти. Вот и пошли. Вот и идут, значит, по тропиночке, и Коля увидел в сторонке, рядом со стежкой пачку «Беломора». Как и любой бы, наверное, мужик, недавно бросивший курить и не теряющий возможность продемонстрировать презрение к своему многогодичному греху- увлечению, он сделал шаг вправо, и пнул злополучную пачку….
На тот момент и время,оказалось, далеко не злополучную. Так как из этой папиросной пачки повалились... деньги! Много денег! Баснословная сумма по тем временам, - десять тысяч! Как потом обнаружилось...
«Потом» - это буквально через десять минут, в собственной квартире, куда в растерянности вернулись супруги, совершенно забыв о кино… Долго ли – коротко ли они, как говорят в народе «чесали репу», но кончилось вскоре все тем, что зашла к Светке соседка – «беспроводной ретранслятор» новостей, пожалуй, во всем микрорайоне и сообщила, что экскаваторщика Ваську из соседнего дома, постигла беда: ему выделили для покупки «Жигули»; он сходил в сберкассу, снял необходимую сумму и… деньги где-то по пути домой потерял! Итог – инфаркт, только что скорая увезла в больницу…
Коля со Светой в присутствии соседки лишь переглянулись, а после ее ухода опять начали «чесать репу»: что делать? Но я вам, читатель уже рассказывал о том, как в Коле еще с детства (с истории с четвертной, помните?) укоренилась, что ли, прямо-таки болезненная честность, от которой он и "ловил кайф". А муж, да жена, известно, - одна сатана; и Светка была вся в Колю...
Вот и пошли они к Василию в больницу, удивив того поначалу посещением: не друзья, не родственники - дальние соседи, люди едва знакомые, а вот пришли; какого и чего?; еще и уточняют - снимал деньги-не снимал?; сколько (да и даже!) в каких купюрах?; куда положил??? Ну, в пачку из под "Беломора" положил; вам-то что?
"На тебе, - сказали тогда Коля со Светкой, - твои деньги". От чего Вася тут же "отключился" - упал, оказалось, в обморок, и случился с ним второй инфаркт! Но после скорой выписки из больницы Вася вдруг забегал, по выражению его жены, - "как жеребец"... Доктора тамошние объяснили все просто: тот, первый, инфаркт был отрицательным, а этот, второй - положительным, то есть компенсирующим...
Часть пятая
ПИСЬМО С ПОДВОХОМ
…Есть у меня приятель, - «комсомолец, спортсмен-разрядник, прыгун в глубину с шестом», как он сам про себя говорит-юморит-каламбурит. Это, конечно, в прошлом. Но он, должен я сказать, был и остается поборником честности и справедливости. За что в рабочем коллективе его уважали и выдвигали на выполнение так называемых общественных обязанностей. В частности, «с подачи» коллектива и «от» коллектива он был выдвинут в присяжные заседатели, и относился к этому делу очень ответственно, извлекая уроки из многочисленных судебных ситуаций, которые ему волей-неволей приходилось наблюдать, фиксируя, так сказать, поведение персонажей этих сцен.
Еще он – одаренный на слово – любил рассказывать об этих персонажах поучительные истории. Мне лично он рассказал их несколько. Все я не запомнил, а в память «врезалась» лишь одна из серии про мудрого районного судью по фамилии Собакевич. (Помните такого антигероя из известного классического произведения?) Но этот Собакевич был иной, не смотря на свою, мягко говоря, неудобоваримую фамилию. И Герман Максович (таково было имя-отчество у этого судьи) проявил таковую мудрость вот в какой неординарной ситуации, происшедшей на глазах у моего приятеля.
К Собакевичу пришел за советом и помощью его знакомый. Дело его было в том, что сосед по дому уж год тому, как взял у него в долг «на недельку» довольно значительную сумму (я уж не помню – какую, - давно это было; но мы давайте «возьмем для ориентира», например, современные 5 тысяч) и, гад, не отдает…
Собакевич спросил его, - «А ты расписку с него взял?» «Какая расписка, - ответил посетитель, - ведь по-соседски же, под честное слово; а оно вот так обернулось»…
Герман Максович , выслушав, погрузился в раздумья время от времени хмыкая сам с собою, видимо, перебирая в уме варианты выхода из ситуации. Вскоре он усадил этого знакомого за свой письменный стол, дал бумагу и самописку, и скомандовал: «Пиши!- «Здорово, Вася (так, кажется, зовут твоего соседа-должника?!). И далее пиши, - «Какой же ты, Вася, бессовестный, - взял у меня в долг на неделю 10 тысяч, и до сих пор не отдаешь. Нехорошо это. Я думаю срочно подавать на тебя в суд и общаться с тобой я теперь буду ТОЛЬКО (подчеркни это слово!) по почте. Жду ответа еще неделю»… Написал? Вот тебе конверт, вложи туда свою писанину и брось в Васин почтовый ящик»…
«Авантюрист», конечно, Собакевич. – констатировал мой приятель, - но ведь сработало, чему я сам был свидетелем, когда пришел к нему опять этот самый его знакомец с ответным письмом от Васи! Тот писал, - «Что ж ты, гад, просишь 10 тысяч, когда я брал у тебя 5»…
- Вот это – другое дело, - сказал Герман Максович, - вот это документ похлеще расписки… Да «пришьем» ему сюда судебные издержки. Чтоб впредь неповадно было…