Виктор Матюк
Смерд
Ты – поэт, ты – божий раб, ты – простой и завистливый смерд,
Ты напрасно мнишь, что выше бога стоишь и тебе здесь равных нет!
Это же бред, но белый свет не без добрых людей, Муза не гонит тебя взашей
Из пенатов вольницы своей! Там дивное пристанище для мыслей и идей,
Ты же обычный человек, короток нашей жизни век, она с годами замедляет бег,
Отныне и впредь тебе суждено пуще прежнего корпеть, пыхтеть и потеть
За огромным дубовым скоблёным столом и ночью, и днём,
Постигая истину и суть не за каких-то пару минут, а годами,
Раздвигая кромешную тьму избитыми до крови локтями,
Протаптывая нехоженую стезю уставшими до боли ногами!
Высота скрыта за облаками, там за меняющимися горами
В блестящем Божьем храме лишь великие умы говорят с богами,
Ты же каждый день стоишь у алтаря, шепчешь покаянные слова,
Но всё зря, не исполнилась мечта, вместо пламени - дым от гаснущего костра!
Измельчала стезя, скользит тропа, пролетают мимо высокие слова о служении и долге,
Жизнь проходит в суете, в кромешной тьме и всё наедине, изредка в толпе текут часы,
Но не проходит ни минуты без борьбы, на пятки наседают жуткие мысли, как сторожевые псы,
Они нависли над тропой, сердце стегнули кнутом,
Подобно яркой звезде промелькнули на небе ночном,
Потом навеки уснули, потому что тяжелы на подъём!
Думы подняли много шума из ничего,
Им надоело жить порочно и грешно,
Но прервать не успели тот таинственный круг,
В который вхож кое-кто из божьих слуг!
Пронёсся тихий звук над горной грядой,
Словно старинный псалом «За упокой»!
Возлюбленных у бога не столь уж много,
Многих забыть легко, они находятся от истины слишком далеко!
Она для них, как безветренный бриз: нет ни тумана, ни брызг,
Сплошное море лжи и обмана, себя не жалея, разум думать не смеет о том,
Чтобы стать гордецом, нет ничего для него страшнее, чем упасть на сломленную шею,
И не подняться вновь со смертного орда, ещё не те года, чтобы уходить раз и навсегда
За просторы мирского бытия! Уличив во лжи лжеца, содрогаются от отвращения сердца
Поэта и слепца, художника и ветхого старика, он сгибается под тяжестью пера,
Но его груза земных забот освобождает шелест бумажного листа, тлен и маета
Оставляют давно обжитые места, их сменяет глухота, затихли лживые голоса,
Даже в стенах сказочного дворца нет ни одного сомневающегося агнеца!
У толпы есть прекрасные черты, она отождествляет свои и чужие мечты,
Но быстро сходит с тропы из-за повседневной молвы, в вечерние часы
Вдалеке слышны многозвучные псалмы, едва шевелятся зелёные листы,
Из-за тьмы не видны ни деревья, ни кусты, не слышно запаха травы!
У нас с ней разные стремленья, она ищет выгоды и расположенья,
Меня же мучают сомненья на стезе прегрешения, хотя уже звонят колокола,
Что нет на грешнике креста, от него истина ушла, хотя недалеко,
Но видит око, что грех выходит боком, хилое тело исходит соком,
Глядишь, оно ненароком под любым предлогом будет воспевать чужую жестокость!
Вот это новость! Она цену твоему таланту не удвоит, и душу не успокоит,
Плоть расстроит так, что очи застит кромешный мрак,
Свои творения толпе, даря, ты, как, оказалось, старался зря
И вот тебе судьба удар в пах нанесла, и ты уже стоишь у алтаря,
И кто-то другой уже сдружился с завистливой толпой,
И пытается плыть под твоей путеводной звездой!
Можно ли пенять на небеса за то, что ты ходишь в ветхом пальто?
Можно ли небо упрекать за то, что в твоих очах давно уже темно,
А рядом с тобой нет никого, у порога твоего лежит лишь трухлявое бревно!
Муза далеко, она приходит тайно, якобы случайно стучится в открытое настежь окно,
Тебе уже не дано изменить своё существо, не безгрешно оно и что?
Неужто зло смогло осилить его? Была любовь, была приманка,
Словно шапка-обманка, страсть, как тиранка вывернула душу наизнанку,
И уже спозаранку пытается до земли талант прогибать и к хуле его склонять!
Коль совершится их странный брак, мне света божьего впредь не видать,
Нерасторжимая есть у нас с Музой той, что стала для пиита и смерда путеводной звездой,
Он стоит на зыбкой тверди и с помощью жерди пытается, как карлик по болоту ползти,
Туда - не ступи, сюда – не дыши, головой по сторонам не верти, на одном месте стой,
Хоть кричи, хоть вой, везде разбой, везде вражда,
Человеческая семья стала на волчью стаю похожа!
Коль ты зависти толпы достоит, веди себя, как воин,
Её похоть затронет на краткий миг твой правый локоть,
Её тут же остановит господь, чтоб лишить её опоры,
И избежать громогласной ссоры! Не помогут уговоры,
Упадут долу головные уборы, смерд будет жить под ветхим забором,
На него будут смотреть завистники с укором, будут сравнить его с мажором,
Мечтая только об одном: как без тревоги и боренья выдвинуть новые подозренья?
Нерасторжимую связь им и на этот раз не удалось стремглав разорвать,
Уж лучше в разлуке пребывать, чем жизнь с нуля начать!
Молчания печать видна на страждущем лице,
Все мысли о Творце и грядущем конце,
Ты когда-то ездил на ретивом скакуне,
Сейчас едва плетёшься, сидя боком на ишаке,
Сучковатый посох ты держишь в левой руке,
А в правой – перст судьбы, она не позволяет тебе сворачивать стропы,
Как не суди, как не ряди – безвестность впереди! Никому не нужна твоя честность,
Всех отвращает нищета и бедность, сил для творчества не жалея,
Неспешно вхожу в эпоху Водолея, отметаю вражду, тлен и суету,
Толикой знаний владея, понимаю, что нет измены ничего страшнее!
С давней поры скрываю желания и мечты, они чисты, как поток горной воды,
И далеки от мирской суеты, надежды вновь пусты, они прячутся в придорожные кусты,
Но от света путеводной звезды им уже далеко не уйти! Жалкий смерд ещё не готов умереть,
Его родословная ветвь встала на твердь, чтобы вновь думать и сметь,
И заново восстать из давнишних легенд, и не угодить в грязный клозет!
Готов сюжет для нового повествования, боль, крик и стенания
Слышны на дальнем расстоянии, свою участь ничем не облегчишь,
Жизнь теряет весомый смысл, но ты молчишь, лишь в тиши рычишь, как лев,
Немного охамев, напеваешь короткий припев из старинного романса,
Словно бы едешь в дорогом дилижансе и пребываешь в гипнотическом трансе!
Не потеряны шансы на то, что вновь будешь ходить в драповом пальто,
И небо возблагодарит тебя за ночные труды и не вырвет клок седых волос из бороды!
Увы! Закрыв людям рты, сторонники мирской молвы, вводят в смуту лучшие умы,
Она со вкусом халвы и привкусом темноты, шум листвы и запах полевой травы
Сходит с горной гряды, больно до тошноты, взирать на дальние миры,
Где твои мечты чётче видны со стороны, выше туч летают огромные орлы,
Они стремглав падают вниз с голой скалы, им яркие ощущения для счастья нужны,
А кто же мы? Кацапы или хохлы в своей правоте всегда убеждены,
Но трудно прыгнуть выше лысой головы! Чтобы добыть покой и уважение,
Надо быть у Музы в услуженье, но хватит ли у неё терпенья,
Чтобы слушать нас, и удовлетворить хотя бы малую часть людских запросов?
Остаётся больше вопросов, чем справедливых ответов! Судьба молчит
И много никогда не говорит, а над седой головой на просторе безбрежном
Множество ярких звёзд горит, в подворотне бездомный пёс жалобно скулит,
У него затрапезный вид, небось, и его душа болит, а талант готов голову вскружить,
Взглядом загадочным, грустным и нежным слежу за Музой без одежды,
Ком снежный к горлу подступил, голову смерду стремглав вскружил,
А потом в бозе почил, истратил силы зря, ода, коль нет в голове царя,
Тогда , мягко говоря, есть нужда - сорвать последний лист с календаря
И сбежать в чужие края, захватив с собой пузырёк нашатыря на всякий случай!
Себя домыслами напрасно не мучай, сиди и слушай, как лай дворняг
Вводит плоть в напряг? Даже поэт блаженства полного вкусить не может,
День прожит и хорошо, коль у тебя отходняк, и его никак не выдувает сквозняк!
Чужие мысли читать и ничего не понимать – одно и то же, когда душа плоти моложе,
А на роже много глубоких морщин у женщин и мужчин, смысл жизни у всех один:
Как-то должен выжить среди горных стремнин и привольных зелёных долин!
Часто чавкаю губами, скрежещу зубами, треплю языком,
Глубоко вдыхаю воздух ртом, чтобы внезапно не оказаться за бортом
Утлого челна, любая волна может смыть слегка выпившего мужика,
И тогда ему, считай, хана! Хрень одна лезет в голову с утра,
Плоть удручена, она во все перипетии рока и судьбы не посвящена!
Выдвигаешь себя, не оттесняя других от края стола, услаждая слух толпы,
Не прибегая ко лжи и фальши, ты всегда на марше, а что же дальше?
Не жертвуя собой, не унижаясь перед роком и судьбой,
Лезешь на шканцы, чтобы проявить себя в потрясающем танце!
Человек о двух головах хуже гидры о семи головах,
Нами движет страх лишь на первых порах,
Он – главный враг всех житейских передряг!
Деньги нынче в цене, бедняк не нужен нигде,
Талант добирается дурными путями с хромыми ногами ближе к свету,
Там легче увидеть тех, кто в присутствии всех плетёт кружева навета,
Чтобы сжить противника с белого света! Приятный слог на внешний вид
Тут же душу растормошит, разум убедит, что даже стыд очи не затмит!
Ты, как жалкий смерд, опираясь на сучковатую жердь, усомнился в доле своей,
На свете мало порядочных людей, которым не опостыла добродетель,
Бог – тому свидетель! Иные упрёки выходят нам боком,
Когда звучат, как похвала, в упадок тотчас приходят великие дела!
Есть вариант, как сохранить свой талант, словно он драгоценный фолиант,
Не факт, что гранёный бриллиант засверкает так, что его уже не продашь за пятак,
Не надо им потрясать на каждом углу, искушая рок и судьбу, затаив обиду на Музу свою,
Творить и любить не бескорыстно, как пить вино, когда искрится оно, никому не запретишь,
Пока работаешь и творишь, ты в небесах паришь, нет ни звона, ни пляса,
А на тебя чёрная ряса, ты же белым кушаком опоясан, чтобы не слыть лоботрясом!
Перо и письмо – лучший рецепт от безделья и скуки, в голову не лезут науки,
А в карманы брюк засунуты руки, и вдруг ты дивное блаженство постиг,
Ушло время интриг, и ты уже - не старик, ты - исправный мужик, который привык
На языке Музы тихо и нежно говорить, ты способен полнокровно жить и преданно любить,
И тебе дано одно - себя Поэзии посвятить! Тебе не по нраву учинять над собой расправу,
Ты уже сменил оправу для очков, она из витиеватых выражений и слов,
Они получены тобой на халяву, дабы предотвратить подставу со стороны другого смерда,
У которого душа и сердце ещё с раннего детства билось не в такт, и это доказанный факт,
Был талант, и нет его, не осталось давно ничего, только хилое естество!
Его прельщал суетный свет, но не спасал от шельмования и бед,
Он не был потомками воспет, его строки воспринимались, как галиматья и бред,
Он сделал к Музе визит, она перед ним не юлит, правду в глаза говорит,
А он – лебезит, позабыв про совесть и стыд! Душа дрожит, а сердце плачет,
Судьба разное на перекрёстке дорог судачит, едва ли не плачет,
Когда алчет услышать новый сонет! Архангел затрубил в трубу,
Услышав твою новую строку, мёртвые восстали в гробу,
Ощутив сполна их теплоту! Теперь они у толпы на слуху!
Небось, разойдутся по свету ближе к утру, надеждой живу,
Ей покоряюсь, под покровом тьмы от прохиндеев скрываюсь,
И не пытаюсь никого попрекать или чем-то загодя пугать,
Ведь каждый божий раб обязан твёрдо Божьи заповеди знать!
Сердце отягощено тоской, оно навзрыд заплачет в момент любой,
Переполненное сердце не может здраво взвешивать слова,
Когда кругом идёт голова, а по округе бежит людская молва!
О да! Так происходит всегда, чем человек злее, тем сильнее
Он ищет местечко потемнее вдалеке от тенистой аллеи!
Ты блуждал по запретным тропам, возгордившись своим пороком,
Пути и дороги проходили через пустыни и горные отроги,
Тяжело не сбиться с дороги, когда все боги пребывают в тревоге
И готовы ополчиться против тебя,
Тогда и ты не жди от Музы добра,
Ты можешь набожным восторгам предаться,
Не ровен час попытаешься невдалеке от искушения оказаться,
Тогда во всём вини себя, нет дыма без огня, верность Музе храня,
Поворачивать вспять уже нельзя, она - твоя защита и броня!
Музу нелегко обмануть притворными речами,
Даже жонглируя, как шахматами пылкими словами,
Она поведёт плечами, и не украсит твой путь цветами,
Истина не за горами, она любит говорить стихами!
Судьба стара и зла, хотя сама не без сучка и задоринки,
Только две родинки на подбородке вместе со стаканом водки
Возвращают страждущую мысль в содержательную жизнь!
Мужик, посторонись! Не мешай смерду стоять на земной тверди,
Он передвигается с помощью жерди, наподобие острия пера,
Неприглядная история с ним намедни произошла!
Из-под его пера вышла слов непостижимая гора,
А стезя была с утра усыпана слитками из серебра,
Внезапно разум охватила хандра, смерд тотчас присел у костра
И просидел до утра, отвлекшись от письма на час иль два!
Вражда и смута ежеминутно чувствуют подспудно,
Что им не дано любить талантливых людей безумно,
Они привыкли жить грешно, с ним подружиться нелегко!
Душа всегда одного хотела, чтобы грешное тело гордилось и пело
Под звон весенней капели, им нельзя разлучаться, лучше вместе остаться,
Чем изредка встречаться, теперь душа абстрактна и нежна, а плоть от зависти темна,
Между ними воздвигнута стена, её возвёл Сатана, убедить их нечем,
Гордость и стыд мы никак не лечим, если духовный мир искалечен!
Уж быть никем, чем в холодный Эдем, но зачем? Здесь есть тлен и суета,
А там златые ворота и тоска вокруг, душу может в родные пенаты вернуть
Лишь мимолётный испуг, стук в дверь и цель налицо, смерду не смешно,
Кое-кто выкрал у него золотое обручальное кольцо, а без него грешное естество
Не стоит ничего! Его удел, чтобы фитиль поэзии в старой лампадке дотла сгорел,
Но осталась жить безвинная цель, её ни в чём не обличай, зря войну с ней не затевай,
Живи и не зевай, с болью в сердце признай, что даже бархат с золотой каймой
Не стремится рядом стоять с путеводной звездой!
Муза видом и цветом своим всегда нравилась молодым,
Я же стал совсем седым, не желаю остальным жить мигом былым!
После него осталась глина, груда песка и серая от дождя зола,
Выпит до дна бокал терпкого вина, даль уже видна из окна,
В мыслях появилась глубина мышления, разногласия и трения
Вышли за рамки мирского бытия, здесь только я и душа моя!
Вся остальная родня уселась у трухлявого пня, нет ни дыма, ни огня,
Только фигня оплетает мысль длинной бахромой, в час ночной
Кто-то следит за мной, у меня нелады с многоголосой толпой,
Она пытается заставить жалкого смерда выпить яд для пробы,
Чтобы у этой особы, злобной от природы,
Весь сок утробы высосали злющие микробы!
Бранные слова оскорбляют уста, их манит чистота,
А не ругань с утра, слова выходят изо рта, и входят в уши,
Опосля во рту полдня сушит, и говорить тяжело, что-то во рту заело,
Но потом прошло мимолётное зло, его сменило иное ремесло,
Оно в ногах в пожилого смерда на пару часов прилегло,
И не опорочило никого! Желание было, но прошло, не затронув никого!
Гаснет в душе заповедный свет, да, ты – поэт, есть ли талант у тебя или же его нет,
Тебе дано – порицать и упрекать людей лишь за то, что тебе познать - не дано даже на Рождество!
Жизнь писчей братии полна тревог, то не тот ты выбрал случайно слог,
То не то слово вслух произнёс, как – будто ты уже не патриот, Муза – твой оплот,
Твоим грехам потерян счёт! Гипотеза – не факт, поэту нужен такт, чтобы писать
И на солнце блистать, а не гадать на кофейной гуще, когда твой слог будет лучше?
Похвала подобна золоту и алмазу, не стоит мусолить по три раза одну и ту же фразу,
С какого расстояния на неё посмотреть, чтобы сразу обалдеть или тут же очуметь?
Правило здравого смысла над белоснежным листом и острым пером на время зависло,
Ему не понравился ход твоей мысли о смысле бытия, на всю округу вопия,
Оно осуждает дым и полымя, но только не самого себя! Наглухо сомкнуты уста,
На лицо нравственная чистота, но глубже копни, и ты сам окажешь в её тени!
Проходят дни, летят часы, мелькают минуты, только холод лютый, стынь и стужа
Выворачивают душу наружу, чтобы избежать очередного конфуза там,
Где счастье даровано отпетым наглецам! Они прячутся по чужим домам,
Придираются к частным словам, пытаются идти по головам, подыгрывая врагам,
Как ни грохочет эхо громких дел, у эха и его отголосков есть предел - узкая полоска света,
Как пролетающая над землёй хвостатая комета помогает не сойти с проторённой стези,
Умерь желания свои, прогнись перед Музой в три погибели до земли,
И тогда исполнятся мечты твои! Ты не можешь быть себе судьёй,
Ты к Музе не равнодушен ни плотью, ни душой,
Хотя она тебе – не ровня, её плоть горит, как жаровня,
Ты же стоишь, когда она дремлет иль спит, у её изголовья,
Любовь храня, судьбу кляня, пора тебе решаться,
Как со своей нареченной дальше ты будешь общаться?
Быть может, она твою плоть так растревожит, что ты
Откажешься от помощи рока и судьбы, и пожелаешь упасть с небесной высоты,
Только бы задарма не продать свои одарённые мозги за жалкий кусочек мзды!
В победе зла – падение моё, в провале добра – спасение,
Судьба дарит снисхождение в очередной раз,
Муза подходит к ней не торопясь, искры сыплются из глаз,
Всему виною взаимная связь души и плоти, язык – один, уха – два,
Но и голова у нас – одна, но перед глазами встала на дыбы, странная на вид стена,
Кажись, она срублена с трухлявого бревна, вот-вот рухнет возведенное зданье,
Имел смысл сжечь его заранее или к нравственному суду привлечь,
Чтоб гора свалилась с плеч! Литературная речь не всех оболтусов может увлечь,
Обнажая меч во время мимолётных встреч при полыхании восковых свеч,
Таинственный говор сулит скорый конец, рулит Творец, а мы – его смерды и рабы,
Нам от рока и судьбы далеко не уйти, неисповедимы Господние пути!
Мимо них не проехать, ни пройти, а впереди не видно ни зги!
Вот-вот набекрень свихнутся мозги, но лиха беда – начало,
Чья бы корова в стойле мычала, а твоя - молчала!
Таково моё мнение, а кому Господь и Муза отдадут предпочтенье – не нам решать,
Им лучше знать, не от нашего взаимного союза зависят родственные узы,
После долго раздумья разгорается полымя у гаснувшего намедни костра,
Истина воцарится в душу с утра, огню решать, кто здесь прав, а кто виноват?
В перепонках барабанных отзвуки речей полупьяных,
Слов картавых, истин забытых и на вид простых,
Кажись, и я их суть уже постиг, преклонных лет мужик
Судьбу не привык в шею гнать или торопить,
Чтобы она помогла ему жить согласно разуму своему!
Да, я – смерд, способный словом противника надвое рассечь,
И своё реноме сберечь, всё пагубное согласен - сжечь дотла,
С уставших уст сброшена увесистая узда, пытаюсь беречь слова,
И не бросаюсь ими из-за угла! Они следом за мной бегут,
Яркого света с надеждой ждут, но их встречают плеть и кнут, и по заслугам воздают,
Пусть постигают кровью и потом суть мирского бытия, ведь та стезя,
На которую вступил когда-то я, не обуза, она впивается в тебя, как океанская медуза,
Интригует чувства, без них нет любви к искусству! Констатирую с грустью,
Что пока свет не тмится, а костер ещё дымится,
Слов вереница пытается в мысли воплотиться!
Не хочу с выводами торопиться, пришло время освежиться,
Злобою дыша, затянута тугим узлом наша душа,
Надо рубить с плеча, в противном случае – ей труба!
Устал я ходить по лезвию ножа, умаялся закрывать уста,
И страдать зря из-за каждого неудачного слога и падежа!
На хрена такая жизнь нужна? Она не сулит богатств,
Только скул и плач каждый час и чужая власть,
Что за полы халата подчас хватает нас!
Невыносимой мукой скиталец томим,
Он же – не смерд, он – гражданин,
Клин вышибается клином, в порыве едином
Что-то кричу горным вершинам и бескрайним равнинам,
Только в мире мнимом не буду слыть кретином,
Там я сам стану Господином, в царствии триедином, таком непостижимом
Встану над глубоким обрывом и с криком журавлиным окажусь за бортом,
Помчусь следом за порывом ветра, пусть судьба была тяжела и нелепа,
Мне всё же удалось выбраться живым из мраморного склепа,
С помощью ураганного ветра! Не стану гнилью, ибо не стремлюсь к изобилью,
Уж лучше обрету ангельские крылья сред звёздных сфер,
Авось, и мой пример не смешается с пылью,
А полночные труды не застынут гнилью!
От зависти застывает человеческий разум,
Она для ума, как пыль для глаза, можно излечиться, но не сразу!
Ложатся на листы бумаги дерзкие слова и эпатажные фразы,
Они блестят, как стразы пальто, хотя и в дырах оно!
Его сразу не кипит никто, но опосля, присмотревшись лучше;
Кто-то поймёт, что кратковременное удушье, намного хуже,
Чем голос простуженный и разум немного контуженый!
Червь зависти кости сгложет, он душу растревожит,
Поможет ли оторвать пристальный взгляд от пороков земли?
Не знаю, на помощь небес уповаю, быть может,
В среде потомков останусь вечно жить, пылко и нежно буду любить,
И не умру, лишь буду одно и то твердить, как важно праведником быть!
Доверие грядущего ещё надо заслужить! Надежда льстит,
Мысль следом летит, не в бездну ли? Нет, она ищет Моисеевы скрижали,
Пытается вникнуть в детали, молитвы к памяти людской взывали,
Слова и выражения роптали, струятся слёзы чаще, боль души превыше страсти,
Она дарует смерду счастье даже в пору ненастья!
г. Ржищев
27 января 2020 г.
21:39