25 июня 41-го. Трагедия над Вильно
Четвертый день войны. Дальняя бомбардировочная авиация оказалась уцелевшей и способной вести боевые действия. Первый боевой вылет практически во всех прочитанных мной мемуарах выполнялся, как и предписывалось этому роду авиации, ночью и, видать, по заранее проработанным целям в глубоком тылу противника. Поэтому эти вылеты и прошли более-менее организованно и, хотя бы с психологической точки зрения, эффективно – особого урона нанести врагу не удалось, а обозначить, что ДБА при необходимости способна летать ночью на полный радиус действия, и отбомбиться, немцам дали понять. Но, оставшись уцелевшей и боеспособной, ДБА была, однако, брошена в самое пекло, затыкая бреши на земле и в воздухе…
Уязвимая днем, в течение первых двух месяцев войны от ее предвоенной материальной части практически ничего не осталось, да личный кадровый состав изрядно поредел. Полки ДБА дважды успевали сгореть, сдерживая рвущиеся полчища гитлеровцев в глубь страны, чтобы быть вновь возрожденными или, в конце концов, расформированными и остатками матчасти и личного состава влиться уже в новые.
Как писал генерал Юспин штурману Стогину в 70-е годы прошлого века о потерях в полках, в которых они служили (53 и 200 ДБАП, 455 и 109 ап ДД), 138 экипажей летного состава погибло за войну, из них 109 за первые шесть месяцев 41-го.
Этому есть неоспоримое подтверждение. Хотя бы страница 47 «Донесения о безвозвратных потерях» 40 БАД [ЦАМО, Ф. 20103, Оп.2, Д.15. Стр.47], в третей строке которой читаем, что 25.6.41 г. из 35 бомбардировщиков, вылетевших на боевое задание «Уничтожение танков противника в районе Вильно», вернулись на аэродром базирования лишь 18. При этом было сброшено бомб ФАБ-100 284 шт. с Н-2000 м и было сбито 7 истребителей противника. Когда я этот документ обнаружил в 2012 году, именно эта строка «отпечаталась» в мою память.
К этому времени я уже был «допущен» к архиву историка Сергиенко. Это были чуть ли не первые мои потуги в исследовательской деятельности, результатом которых явились два поста в моем Живом журнале «Дух и плоть АДД», основой которых оказались указанные «Донесения» и мемуары штурмана Крылова Алексея Ивановича «По заданию Ставки», ну и, конечно, воспоминания участников, или причастных к ним людей, к этим далеким событиям.
Теперь пришло время оформить их в очередную главу, но... оказывается не я единственный, кто «врубается» в эту сугубо «узкую» тему «по самую макушку»! Я это подвожу под историю 8 ак ДД в ее начальном периоде, а вот Михаил Тимин исследует эти события более глобально с точки зрения причин и следствий, связанных с действиями ВВС РККА в самый начальный период Великой Отечественной.
А начну с «Журнала боевых действий» 40 БАД [ЦАМО, Ф.: 20103, Оп.: 1, Д.: 10, Стр.5], взятого на ресурсе «Память народа»:
«Согласно оперсводки штаба 40 АД №03 от 25.6.41 53 ДБАП в составе 35 экипажей Дб-3ф действовал совместно с наземными войсками по уничтожению танков противника в районе Вильно.
Сброшено ФАБ-100 350 шт. с Н- бомбометания 3000 м. В районе цели сбито 2 самолета, летчики: старший лейтенант Бандиков и лейтенант Давыдов.
Стрелок-радист старшина Дорогов убит в воздухе. Стрелки-радисты Смирнов, Беловал и Кондратюк – ранены.
Не вернулись на аэродром базирования 17 экипажей, место нахождения не известно. Налет полка 98 ч.46 мин.
По разведсводке штаба 40 АД №8 от 25.6.41: В районе цели движения танков и автоколонн. Противодействие ЗА и истребителями. В воздушном бою сбито 7 неприятельских истребителей, тип Ме – 109.
25.6.41 г. 200 ДБАП в составе 3 экипажей Дб-3ф производил разведку танков противника в районе Вильно. Экипажи на аэродром базирования не вернулись. Командиры экипажей старший лейтенант Словестник и лейтенанты Работа и Тимофеев. Место нахождения не известно».
Обратимся теперь к мемуарам штурмана Крылова Алексея Ивановича «По заданию Ставки», которые начинаются с главы «Над Вильно». Если опустить художественно - эмоциональную составляющую его повествования, а оставить только «фактуру», то описываемая им трагедия над Вильно разворачивалась приблизительно так.
53-й бап 25 июня 41 года в 06:00 получил задание – всеми эскадрильями нанести удар по скоплению танков и самоходок западнее Вильно. Полк летал тогда на бомбардировщиках ДБ-3ф без воздушных стрелков. Одно звено в составе экипажей капитана Репкина, старших лейтенантов Ленькина (штурманом у него был замполит эскадрильи Павел Павлович Павловец) и Богачева вылетело на разведку.
Ведущим полковой группы в составе своей эскадрильи назначен был капитан Голубенков, Сам автор воспоминаний летел на это задание в экипаже старшего лейтенант Скляренко со стрелком-радистом Николаем Ширченко. Этот экипаж был в звене Василия Щербины и со звеном лейтенанта Виктора Ивановича Сеничкина входил в состав эскадрильи Третьякова. Также в этом полете участвовали эскадрильи Репкина, который в этот момент отправился на разведку, и Язькова.
С земли передали результаты воздушной разведки: западнее Вильно обнаружено большое скопление танков противника. На подлете к цели немцы устроили зенитный плотный заградительный огонь. Первым отбомбился ведущий экипаж Голубенкова Ивана Васильевича (штурман капитан Владимир Шведовский, стрелок-радист Василий Смирнов) по стоящим на обочине и прикрытыми ветками танкам. Среди них находился топливозаправщик, который взорвался от прямого попадания бомбы. Затем ведомые экипажи В. И. Догадина, Б. П. Бандикова и ведомые звенья первой девятки старших лейтенантов Н. И. Калинина и В. Ф. Курочки. Голубенков стал отводить свою группу вправо. Зенитный снаряд угодил в самолет старшего лейтенанта Бандикова, шедшего справа от командира. Бомбардировщик развалился на куски. Выброситься с парашютом удалось только штурману Николаю Ивановичу Левкину. После «земных» перипетий он вернулся в свой полк. На группу, возглавляемую Голубенковым, налетели три звена немецких истребителей.
Отражая многочисленные их атаки, стрелкам-радистам старшему сержанту Василию Смирнову и младшему сержанту Дмитрию Беловолу удалось подбить по два «мессера», а младшему сержанту Алексею Волкову один. Но и бомбардировщик командира звена старшего лейтенанта В. Ф. Курочки был подбит и врезался в железнодорожное полотно, свидетелями чего стали летчики лейтенанты В. Г. Грунявин и В. Д. Иконников. Сплоченность группы Голубенкова расстроилась, сначала сбили самолет Грунявина, затем и самолет Иконникова. Но перед этим его стрелок-радист Иван Белоус сбил еще одного «мессера». Обоим летчикам удалось спастись на парашютах, а члены их экипажей погибли. Иконников к тому же был дважды ранен: в руку и в ногу. Оба летчика затем вернулись в свой полк.
Два звена, ведомые капитаном А. Д. Третьяковым, в заданное время вышли на цель. На дороге Вильно — Каунас обнаружили группы танков и самоходок. Штурман капитан М. Е. Беляев, развернув головное звено, под плотным зенитным огнем отбомбился первым. Затем штурманы ведомых самолетов К. В. Самойленко и А. А. Контур. Звено Щербины вслед за звеном Третьякова разгрузилось одновременно над следующей группой немецких танков. При отходе от цели группа ведомая Третьяковым подверглась атакам восьми истребителей противника. Сохранить бомбардировщикам боевой строй не удалось. Но стрелкам – радистам удалось подбить два «мессера».
На смену отвалившей группе «мессеров» прилетела новая. Дружно отбиваясь от ее атак, стрелки-радисты сбили очередной истребитель противника. Но бомбардировщик Щербины задымил и пошел к земле. Экипаж выбросился на парашютах. Лейтенанты Щербина и Неводничий через два месяца вернулись в полк, а стрелок-радист старшина Иван Балакин так и остался числиться без вести пропавшим.
Следующей жертвой атак истребителей противника стал самолет Третьякова. Спарашютировал только штурман капитан М. Е. Беляев. Ему удалось вернуться в свой полк.
Следом шла эскадрилья капитана С. П. Язькова. Штурман Константин Алгунов развернул группу на боевой курс. Отбомбившись, при развороте ведомые самолеты несколько отстали и этим воспользовались немецкие истребители.
Был сбит самолет командира звена Н. К. Щетенко. «Штурман В. М. Селин и командир спаслись на парашютах и прибыли в полк. Радист младший сержант Иван Горбаконь погиб. Враг в этой схватке потерял два истребителя». Отличилось летчик С. П. Кузьмин и штурман Ю. М. Цетлин из звена капитана Н. В. Крюкова.
Эскадрилья заместителя командира старшего лейтенанта И. Г. Зуева со штурманом младшим лейтенантом 3. А. Ткачевым была замыкающей. В воздушном бою ее стрелки-радисты сбили три «мессера». «Но были подбиты и самолеты командира звена А. И. Шапошникова и лейтенанта В. А. Мурашова. Спаслись на парашютах и возвратились в полк летчики Шапошников, Мурашов и штурман П. Т. Шевченко».
Хотя задание и было выполнено: уничтожено много техники, живой силы и сбито 14 немецких истребителей, но ценой огромных потерь. По данным воспоминаниям полк, выполняя это задание, потерял 9 машин.
Это случилось на четвертый день войны.
Это «документальная» составляющая воспоминаний штурмана Крылова. Алексей Иванович поведал нам о том, что помнил и что знал. Но он, видать, не был знаком с одним очень важным, и не выносимо печальным документом «Донесения о безвозвратных потерях» 40 БАД [ЦАМО, Ф. 20103, Оп.2, Д.15].
Но это никоим образом не умоляет ценность воспоминаний штурмана Крылова, а только требует по «вновь открывшимся обстоятельствам» к ним вернуться и подвергнуть их беспристрастным уточнениям.
А в четвертой строке страницы № 47 этого документа мы видим, что три экипажа из 200-го ДБАП этой же дивизии летели на разведку под Вильно с аналогичным заданием, и все три не вернулись на базу. Кто они эти без вести пропавшие? И на этот вопрос найден ответ.
Сбитые экипажи по мемуарам Крылова и соответствующим данным «Донесения о безвозвратных потерях» 40 БАД:
№1. Сбиты истребителями противника: Ст. Лейтенант Летчик Бандиков Борис Петрович,1908, убит (пропал без вести); Ст. Лейтенант штурман Левкин, жив; Мл. сержант стрелок-радист Овсяников Николай Васильевич, 1919, убит (пропал без вести);
№2. Без вести пропавшие: Лейтенант Летчик Курочка Федор Евсеевич, 1913, командир звена; Ст. Лейтенант штурман Пархоменко Николай Корнеевич,1911, штурман звена; Старшина Стрелок- радист Жемерикин Иван Романович,1912;
№3. Сбиты истребителями противника: Лейтенант Летчик Грунявин, жив; Лейтенант штурман Гаманченко Александр Андреевич, 1922, Стрелок-бомбардир, пропал без вести; Мл. сержант стрелок-радист Корнейчук Григорий Лукьянович, 1919, пропал без вести;
№4. Сбиты истребителями противника: Мл. Лейтенант Летчик Иконников Владимир Дмитриевич, 1921, жив (пропал без вести); Лейтенант штурман Талагаев Иван Иванович,1918, погиб (пропал без вести); Мл. сержант Стрелок-радист Белоус Иван Семенович, 1918, погиб (пропал без вести);
№5. Сбиты истребителями противника: Лейтенант летчик Щербина Василий Иванович,1913, вернулся 29.08.41, командир звена; Лейтенант штурман Неводничий Федор Спиридонович,1910, вернулся 29.08.41, штурман звена; Ст. сержант стрелок-радист Балакин Иван Владимирович,1914, убит (пропал без вести);
№6. Сбиты истребителями противника: Капитан Летчик Третьяков Александр Дмитреевич,1909, командир 2 АЭ, без вести пропал; Капитан Штурман Гаманченко, жив; Мл. сержант стрелок-радист Корнейчук, данных нет;
№7. Сбиты истребителями противника: Ст. Лейтенант Летчик Щетенко, жив; Лейтенант Штурман Селин, жив; Мл. сержант Стрелок-радист Горбаконь, жив;
№8. Сбиты истребителями противника: Политрук Летчик Шапошников, жив; Лейтенант Штурман Кушнарев Иван Дмитриевич,1914, штурман звена, пропал без вести; Старшина Стрелок-радист Ефимов Алексей Иванович,1911, пропал без вести;
№9. Сбиты истребителями противника: Лейтенант Летчик Мурашев, жив; Лейтенант Штурман Шевченко, данных нет; Сержант Стрелок-радист Анипченко (Онипченко) Григорий Парамонович,1918, пропал без вести.
А теперь о потерянных экипажах 53-го ДБАП за 25. 06. 41 г. по данным «Донесения о безвозвратных потерях», но не отраженных в мемуарах Крылова.
№10. Сбиты ЗА: Лейтенант Летчик Давыдов Федор Игнатьевич, 1918, пропал без вести; Лейтенант Штурман Браилов Дмитрий Васильевич, 1919, пропал без вести; Мл. сержант Стрелок – радист Никитин Николай Михайлович,1913, пропал без вести;
№11. Без вести пропавшие: Лейтенант летчик Абраснов (Образцов) Семен Моисеевич,1913; Лейтенант штурман Разнюк Иван Прохорович, 1915, стрелок-бомбардир; Мл. сержант стрелок-радист Язев Федор Васильевич,1917;
№12. Сбиты истребителями противника: Лейтенант Летчик Сеничкин Виктор Иванович,1915, пропал без вести; Лейтенант Штурман Красиков, жив; Сержант стрелок-радист Фридман Шая Моисеевич,1918, пропал без вести;
№13. Без вести пропавшие: Лейтенант Летчик Сотов Борис Николаевич, 1917, командир звена; Лейтенант Штурман Самойленко Константин Васильевич,1914, штурман звена; Ст. Сержант Стрелок-радист Антипов Василий Иванович,1913;
№14. Без вести пропавшие: Лейтенант Летчик Власов Виктор Кузьмич, 1913; Лейтенант Штурман Кантур (Контур) Анатолий Алексеевич,1918, Стрелок-бомбардир; Мл. сержант Стрелок-радист Карпенко Максим Гаврилович,1917;
№15. Без вести пропавшие: Политрук Летчик Власов Константин Степанович,1918, зам командира АЭ; Лейтенант Штурман Бандурко Александр Николаевич, 1919, Стрелок-бомбардир; Мл. сержант Стрелок-радист Плетенец Николай Иванович,1918;
№16. Без вести пропавшие: Лейтенант Летчик Агальцов (Огальцов) Федор Егорович, 1914, командир звена; Лейтенант Штурман Семенов Петр Алексеевич,1914, Штурман звена; Мл. сержант Стрелок-радист Березуцкий Иван Петрович,1919;
№17. Без вести пропавшие: Мл. лейтенант Летчик Чубарь Петр Яковлевич,1916; Лейтенант Штурман Маджар Александр Николаевич,1919, стрелок-бомбардир; Сержант Стрелок-радист Казаков Борис Васильевич, 1917.
О судьбе стрелка-радиста Горбаконя из экипажа Шетенко я узнал, читая переписку Сергиенко из письма майора в отставке, в то время секретаря парторганизации 53 ДБАП, Ивана Ивановича Гриба. В начале войны он, Горбаконь, был секретарем бюро ВЛКСМ этого полка. Ну и естественно, что в «Воспоминаниях о комсомольцах ВОВ» товарищ Гриб вспомнил о трагической судьбе своего подопечного - комсомольца Горбаконя.
В одном из боевых заданий в районе Вильно бомбардировщик, на котором он летал стрелком-радистом, был подбит истребителями противника. Отбиваясь от их атак, Горбаконь получил осколочное ранение в грудь. Горящий самолет вынужденно приземлился. Летчик и штурман более 5 км несли раненного товарища в ближайшую деревню. Местный эскулап вынес печальный вердикт: с такими ранениями не выживают и раненному остались прибывать на этом свете считанные часы. Еще живого товарища «летуны» оставили у сельчан, забрав его документы, в том числе и пробитый осколком, окровавленный комсомольский билет, который и попал в дальнейшем секретарю Грибу.
Такая вот типичная и не замысловатая история из того времени. Умер стрелок-радист или остался жив, повисло вопросом.
А теперь о трех экипажах 200-го ДБАП, не вернувшихся с боевого задания: разведка танков противника в районе Вильно. Данные также возьмем из «Донесения о безвозвратных потерях» 40 БАД.
Без вести пропали: Лейтенант Летчик Тимофеев; Капитан Штурман Стрекаловский; Ст. сержант Стрелок-радист Павлов;
Лейтенант Летчик Работа; Ст. лейтенант Штурман Швечков; Сержант Стрелок-радист Понаморев;
Ст. лейтенант Летчик Словестник, жив; Ст. лейтенант Штурман Стальнов, данных нет; Мл. сержант Стрелок-радист Шалыгин, данных нет.
Так и остается не ясно: успели они передать данные разведки, или и погибли до…
Недавно обнаружил рукописную копию статьи из «Правды» за 2 июля 1941 года: отголосок тех самых событий.
Трудно было в советское время с множительной техникой, тем более в библиотеках, вот и пришлось историку Сергиенко решить эту проблему простым и радикальным способом: взять и от руки статью переписать. Анатолий Михайлович и другие способы применял: я собрал целую папку фотографических копий статей, правда откуда они и когда написаны, приходится только догадываться… Но вернемся к пожелтевшей от времени рукописной копии статьи из газеты «ПРАВДА» от 2 июля 1941 года под названием «Воздушный рейд в неприятельский тыл»:
«Наши бомбардировщики были в глубоком тылу противника, когда с земли ударила зенитка. Но снаряды не долетали. Дело было ночью. Мы приближались к цели.
Далеко внизу мне удалось отыскать отличный ориентир – реку. Слабый отблеск воды дал возможность прицелиться. Включил электросбрасыватель. В багровом свете разрывов я увидел слабые очертания строений военного объекта, который нам приказано было разбомбить. Значит, задание выполнено.
Следующий полет был совершен днем. Нам приказали разбомбить вражескую танковую колонну. Сведения разведки оказались точными: на дороге у опушки леса мы обнаружены немецкие танки и разбомбили их. Несколько бомб, упавших в лес, вызвали сильный взрыв. Вероятно, мы попали в склад горючего или боеприпасов.
Как только мы отбомбились, налетели немецкие истребители. Их было не менее 15. Несколько вышло вперед с намерением повести лобовую атаку. Наши бомбардировщики встретили фашистов пулеметным огнем. Стрелок-радист Смирнов, опытный, уже побывавший в боях стрелок, бил по врагам короткими, но меткими очередями. Вот один истребитель уже кувырком пошел к земле.
От Смирнова не отставал в стрельбе и молодой стрелок-радист комсомолец Беловол, работавший на другом самолете. Самолет, на котором находился Беловол, впервые участвовавший в боях, пилотировал заместитель командира подразделения по политической части старший политрук Догадин. Это храбрый, опытный летчик – орденоносец, громивший белофиннов. Молодой стрелок-радист Дмитрий Беловол оказался достойным помощником своего боевого командира. Он сбил фашистский истребитель и, будучи ранен, продолжал вести огонь, пока потеря крови не лишила его сил. Ранили и стрелка-радиста Смирнова. Но он продолжал стрелять.
Бой длился 10 мину. Двумя нашими бомбардировщиками были сбиты три фашистских истребителя. Машина старшего политрука Догадина, попав под сильный огонь, получила наибольшее повреждение. Вторая машина отделалась легкими пробоинами. Прилетев к своему аэродрому, Догадин никак не мог выпустить левую ногу шасси. Поджать правую, чтобы сесть с убранными шасси, тоже оказалось не возможным. С аэродрома, затаив дыхание, следим за посадкой. Догадин посадил машину на единственном колесе! Мы осмотрели самолет и поразились: старший политрук сумел прилететь на нем, несмотря на то, что в корпусе машины оказалось до 200 пробоин.
Капитан В. Шведовский».
Прочитав статью, я сразу вспомнил о внучке капитана Шведовского, благодаря которой были написаны ряд постов об ее легендарном деде. Читатель еще не раз встретится с этим человеком.
К тому же я обещал ей, если найду что-либо нового, обязательно дам знать. Статья Шведовского имеет определенный для меня скрытый подтекст. Да и судьбы, упомянутых Шведовским персоналий, также представляют интерес.
С большой вероятностью в статье речь идет о первых двух боевых вылетах 53-го ДБАП. Первый на Кенигсберг, совершенного в ночь с 23 на 24.06.41 г. И второй на бомбардировку мехколонны противника в районе Вильно днем 25.06.41 г. по прямому приказу с учетом катастрофического разворота событий в первые дни войны.
О первом вылете 53-го ДБАП я упоминал. Второй вылет особый. Он разом похоронил всякие довоенные иллюзии. Выяснилось, что боевая работа выполнима только на грани жизни и смерти, и у «костлявой» приоритет и над техникой, и над людьми… И чтобы лишить приоритетов «костлявую», оказалось необходимым объединить в единое целое людей и технику – мастерство экипажа и потенциал самолета. А также необходимо было научиться использовать дополнительные ресурсы - сделать союзницей непогоду и ночь, добиться благосклонности его величества везения…
Но вернемся к статье. Ни слова о летчике, с которым летал штурманом автор статьи. Скорей всего это объясняется и ограничением объема статьи, и секретностью. Ни о районе, ни о датах бомбардировок, ни о воинском подразделении, ни о количестве участвующих экипажей, тем более о потерях. Это было типично в газетах военного времени. Может сложиться впечатление у современника, читающего эту главу, что речь вообще идет, чуть ли, не об одиночных боевых вылетах. Да и трудно представить, чтобы 15 вражеских истребителей не справились бы с двумя нашими Дб-3ф с неприкрытыми нижними полусферами… Хотя всякое бывало…
Боевой вылет 25.06.41г. на бомбардировку мехколонны в район Вильно был осуществлен 35-тью экипажами 53-го ДБАП, на базу вернулись 18. Группу лидировал капитан Голубенков, так же, как и группу из 14-ти наших бомбардировщиков на бомбардировку Кенигсберга в ночь с 23 на 24.06.41г.
Состав экипажа лидера: командир капитан Голубенков Иван Васильевич, штурман капитан Шведовский Владимир Петрович, стрелок-радист старшина Смирнов Василий Семенович. Капитан Голубенков за войну выполнил 8 боевых вылетов – 4 дневных и 4 ночных. В ноябре 1942 года по состоянию здоровья становится инспектором по технике пилотирования 36-ой ад ДД. До самой Победы и после ее учил «молодняк» летать. На учениях 1947 году в Новозыбкове подполковник Голубенков сильно простудился. 12 марта 1948 года его не стало.
Капитан Шведовский пропал без вести 16 сентября 1941 года, при выполнении боевого задания… Но об этом далее….
Стрелок-радист старшина Смирнов за мужество, проявленное в воздушном бою над Вильно, за сбитого истребителя противника и тяжелое ранение в ногу, был награжден орденом Ленина. Поправив здоровье, старшина уже в небо не поднялся, но переквалифицировался в техники и остался при самолетах, а Победу встретил в должности заместителя инженера по спецоборудованию 30-го гвардейского бомбардировочного Смоленского Краснознаменного авиационного полка.
Старший политрук Догадин Владимир Иванович погиб при катастрофе 8.9.1941 г. Что же произошло? В этот день 40-я БАД, в составе которой был тогда 53 ДБАП, боевых действий не производила. Но в журнале боевых действий дивизии есть такая запись: «Прилетело из Энгельса 6 Дб-3 в 53 ап…». Видимо катастрофа произошла с седьмым Дб-3, за штурвалом которого был старший политрук Догадин. Полк нес большие потери и часто пополнялся и матчастью и личным составом. В этой катастрофе погибли старший лейтенант Шурыгин Александр Иванович, старшина Гуров Александр Петрович и старший механик Чернышов Иван Иванович.
Радист-стрелок Беловол Дмитрий Андреевич из экипажа старшего политрука Догадина получил тяжелое ранение в воздушном бою после бомбардировки мехколонны в районе Вильно и сбил вражеский истребитель, попал в госпиталь и остался в живых. Был даже представлен к званию Героя Советского Союза, но, в конце концов, получил лишь орден Красной звезды. После госпиталя в свой 53-ий полк уже не попал. До самой Победы старшина Беловол летал стрелком-радистом сначала в 816 ДБАП, затем в 9-ом авиаполку лидеров 4-ой АДОН и выполнил боле 200 боевых вылетов на разведку погоды…
В конце октября 2019 г. Людмила Алексеевна Малькова (Прокудина) попросила меня переслать ей фотографии в электронном виде всех ГСС 8 ак ДД для музея в Североморске. Посетив музей летом, она во отчую убедилась, что музей не располагает никакими материалами боевой работы ни 36-ой ад ДД, ни 48-ой ад ДД, оперативные группы которых участвовали в обеспечении прохождения союзнических морских караванов в наши северные порты в период 42-го – 44-го годов. Так как папки на Героев из архива Сергиенко находятся у меня, то просьбу эту я выполнил без труда… отсканировал и переслал…
Приступив к данной главе, меня осенило – а нет ли в этих папках что-либо на предмет событий 25.6.41 года, ведь ряд будущих Героев Советского Союза принимали участие в боевом вылете на Вильно? И был осчастливлен от своей догадки! В папке на Владимира Дмитриевича Иконникова нахожу две статьи, описывающие одно и тоже события, но в разных интерпретациях. Контекст совпадает… детали разнятся… Да и время их написания абсолютно разные. Одна написана, скорей всего, в начале 42-го, когда еще выпускалась дивизионная газета 40-ой БАД, и автор ее майор А. Девяткин, упомянутый в предыдущей главе в воспоминаниях редактора дивизионной газеты «Сталинец» - Фрумберга Зиновия Львовича. А вторя написана однополчанином Иконникова Яковом Леденевым, организатором встреч ветеранов 8 ак ДД в Быхове в 70-е прошлого века. Начну с нее.
*****
«Гродненская правда от 20.6.70 г.
----------------------------------------------------
Войну я встретил здесь, на западных рубежах Родины. Поэтому воевать пришлось с первого часа. Боевое крещение наш 53 ДБАП получил утром 25.6.41. Накануне нам была поставлена задача: нанести удар по скоплению гитлеровских войск и танков в городе и ж.-д. узла Вильно. Лететь нужно было без прикрытия. Инженерно-технический состав тщательно подготовил самолеты к вылету.
И вот с рассветом 25 июня около 40 самолетов Дб-3 ушли на задание. Улетело и наше звено в составе командира лейтенанта Курочки, командиров экипажей младших лейтенантов Володи Иконникова и Грунявина.
Стояло ясное безоблачное утро. Полет звена к цели проходил нормально. Вот и цель. Девятка Ме -109, прикрывавшая немецкие войска, подстерегала наши самолеты. Вот они разделились на три группы и ринулись на трех краснозвездных бомбардировщика. По три стервятника на каждый наш самолет.
Начался неравный бой. Истребители Ме -109 имели более мощное пулеметно-пушечное вооружение. Звено бомбардировщиков, тесно сомкнувшись и прикрывая друг друга, защищались от истребителей и шли на цель. Сброшены бомбы по скоплению танков на окраине города. Звено развернулось на обратный курс.
Стрелки-радисты и штурманы отстреливались до последнего патрона. Вспыхнул самолет командира звена и камнем пошел вниз. Из него никто не выпрыгнул. На самолете Грунявина был убит стрелок-радист, а затем и штурман. Это была тактика фашистов – вначале расстреливать стрелков, радистов, затем свободно заходили сбоку и били летчика. Теперь «мессер» мог безнаказанно расстрелять безоружный бомбардировщик в упор. Самолет загорелся, Грунявин выпрыгнул с парашютом и благополучно приземлился. Через несколько суток он перешел линию фронта и вернулся в родной полк.
Бомбардировщик Иконникова подожгли после того, как были убиты стрелок-радист и штурман, ранен в левую руку и в левую ногу сам командир экипажа. Уже будучи раненным, Иконников упорно продолжал полет. Но вот в кабине запахло гарью, а вскоре пламя из-под пола начало лизать его ноги. В голове мелькнула мысль: «Прыгать!»
Превозмогая боль, Володя здоровой рукой дотянулся до ручки колпака и вывалился из кабины. Тут он потерял сознание. Очнувшись, увидел, что оба двигателя работают на полную мощность, горящий бомбардировщик круто лезет вверх, и сам он висит, зацепившись лямкой парашюта за выступающий край поручня, идущего вдоль фюзеляжа. Обессиливший в конец Володя не мог дотянуться до поручня. Надежды на спасение не было. «Вот теперь конец!» - мелькнуло в голове.
Скорость самолета постепенно падала. Вдруг взрыв! Володю куда-то швырнуло, он вновь потерял сознание. Вторично очнулся от ощущения свободного падения. Падал с нераскрытым парашютом рядом с обломками бомбардировщика. Собрав остатки сил, Володя дотянулся спасительного вытяжного кольца парашюта и дернул его. Зашелестел шелк, рывок, плавное снижение. Приземлился в мелколесье. Шел и полз. В ближайшей деревне переоделся в рванную гражданскую одежду, на голову натянул соломенную шляпу. Володя был молод, невысок ростом, поэтому на него никто не обращал внимание. Таких подростков, оторванных войной от родных гнезд, много ходило по военным дорогам.
Вскоре Иконников перешел линию фронта и попал к своим. В полевом госпитале подлечился и в ноябре вновь появился в нашем полку. Снова много летал, выполнял самые ответственные и трудные боевые задания.
Яков Леденев».
*****
Теперь статья майора Девяткина из дивизионной газеты «Сталинец»:
«Уралец
Надо пустить в ход все силы. Вот если б не рука! Когда ее опускаешь, тряпка сразу намокает кровью. В высокой траве трудно бежать. Он падал, поднимался и опять бежал, тяжело и не ловко припадал на одну ногу. Человек подстегивал свои силы, ставя перед собой маленькие цели, как делается это в детстве: добежать до того деревца, до той тропинки, а добежав до них, снова находить впереди цели и стремиться к ним.
У околицы силы оставили, и он свалился.
Сознание вернулось, наполнив его тонкой болью тревоги, ощущением стерегущей опасности.
…Что же было?
Как постепенно пробиваются на фотографической бумаге, опущенной в проявитель, вначале не ясные знаки, очертания, абрис будущего снимка, так возникала в отдохнувшем мозгу картина происшедшего.
За бомбы он спокоен: они попали, куда нужно, но ребята, корабль?.. Весь этот долгий жаркий бой на высоте теперь распался на какие-то маленькие детали, которые человек силился собрать воедино, как собирают мозаику. Перипетии борьбы с истребителем уже стушевались. Запомнилось лицо врага. Немец был в майке, без шлема, с наушниками на голове. И еще вспомнил, что, когда кабина наполнилась едкой удушающей гарью от горящего мотора и стало трудно дышать, он хотел открыть колпак, но колпак не открывался. Верно, заклинило пулями…
«Неужели это все? Неужели конец?» - думал он тогда.
Летчик стал пленником своего же корабля и должен был разделять его до конца. Шансов на спасение нет: разве из ста – один! Но где-то в сознании поднималась дерзкая вера в этот один.
А между тем, огонь делал свое страшное дело. Взорвались баки. Разрушаясь, корабль освобождал своего временного узника.
Это было с ним на третий день войны.
***
- Иконников вернулся!
- Володя! Ты ли это, друг!
- Мы знали, «малыш» вернется…
А он стоял перед своей эскадрильей, неловкий в своем смущении. Было и радостно и немного стыдно: ребята уже столько без него навоевались!
Янтарем горела пышная рябина. С аэродрома уходили бомбардировщики на недалекие цели у старинных русских городов, лежащих на пути в Москве.
Летать! Только в этом видел Иконников выход своему чувству. Уж сколько раз просил Иконников своего комэска послать на задание. Куда там! Летчики по старше его в звании, поопытнее в деле ждут самолетов. Было это тяжелое время. Авиационные заводы переводились на восток и находились еще на колесах. В полку, где служил Иконников, было «ополчение», как, грустно шутя, называли летчики экипажи без самолетов. Их еще называли «безлошадными». Но младший лейтенант не терял времени. Он подбирал экипаж.
- Мне нужны мстители. Понимаете, ребята? Злые на немца люди мне нужны, - говорил он Шевченко, Страхолету и Мельнику. – Вы, кажется, подходящий народ. У тебя, Петр, я слышал остались на Украине?
- Да… Живы ли?..
- И у меня там, - тихо сказал Страхолет.
- И мои тоже, - добавил Мельник.
И все замолчали от нахлынувших чувств.
- Я хоть сам Уральский, а горе ваше понимаю, - стал опять говорить Владимир Иконников. Потом помолчал и добавил: - Сейчас Москву отстоять надо…
В полк пригнали модернизированные бомбардировщики. Летать стали по ночам. Иконников получил новый самолет…
Майор А. Девяткин».
*****
В статье «Разгромить танки под Вильнюсом!» Михаил Тимин разворачивает стратегический контекст событий 25 июня 41-го. К вечеру 24.6.41 г. «командованию Западного фронта открылась апокалиптическая картина прорыва противника на 200 км вглубь советской территории. После получения этих данных можно было констатировать, что первый стратегический эшелон советских войск прорван на всю оперативную глубину, и противник фактически находится в тылу Западного и Северо-Западного фронтов.
…из-за слабости разведывательных частей ВВС Западного и Северо-Западного фронтов, крупному моторизованному объединению вермахта удалось скрытно осуществить глубокую наступательную операцию. …наступающие колонны соединений 3-й ТГ с воздуха никто даже не пытался атаковать ни 23, ни 24 июня, и немецкие танкисты во время марша Алитус – Вильнюс наслаждались безоблачным небом.
Сведения о прорыве немцев на Вильнюсском направлении к вечеру 24 июня дошли до Москвы, в результате народный комиссар обороны маршал С. К. Тимошенко приказал уничтожить части противника.
Для действий по танковым частям в районе Вильнюса было возможно привлечь только части 12-й САД. …это показалось недостаточным, поэтому задачу действовать в районах Вильнюса и Ошмян… получили соединения 1-го и 3-го авиационных корпусов РГК.»
«Первыми в небе над районом Вильнюса в 07:38 появились шесть СБ 1-й эскадрильи 128-го СБАП, которые с высоты 1500 метров сбросили 36 ФАБ-100 на танковую колонну длиной 15 км восточнее Вильно. Все самолеты вернулись на аэродром Крулевщина без повреждений.
Следующими, в 08:07 на высоте 3000 метров над Вильнюсом появилось звено 3-й эскадрильи 53-го ДБАП, которое вёл командир эскадрильи капитан Н. И. Репкин. Лётчики отметили многочисленные колонны на дорогах юго-западнее и северо-западнее Вильнюса, на танки были сброшены бомбы. Самолёты без повреждений вернулись на свой аэродром.
… в 08:15 к району подошло второе звено 3-й эскадрильи 212-го ДБАП и, обнаружив на стыке дорог юго-западнее Вильнюса немецкие мотоколонны, с высоты 2000 метров атаковало цели. Подошедшее через 15–20 минут третье звено той же эскадрильи также атаковало эту цель. Всего 6 ДБ-3Ф сбросили 60 ФАБ-100, экипажи не отметили ни огня ЗА, ни противодействия истребителей, и возвратились на свой аэродром без происшествий.
В 08:50 звено ДБ-3Ф из 203-го ДБАП зафиксировало «большое движение мотомехчастей из района Вильно по шоссе на Ошмяны». Все три экипажа в 11:30 без потерь вернулись в Едрово.
В 09:00 два звена ДБ-3Ф из 2-й эскадрильи 212-го ДБАП с 2000 метров отбомбились по скоплению немецкой техники и автоколоннам на западной окраине Вильнюса, сбросив 60 ФАБ-100. Эти экипажи также без потерь возвратились на аэродром Смоленск.
…в 09:32 и 09:46 два звена ДБ-3Ф 1-й эскадрильи 212-го ДБАП с 3000 метров сбросили 59 ФАБ-100 на колонны юго-западнее города и скопления войск в западной части Вильнюса. Экипажи отметили прямые попадания и пожары на западной окраине Вильнюса. Вновь экипажи не отметили ни зенитного огня, ни немецких истребителей.
На этом действия советских бомбардировщиков в полигонных условиях, увы, закончились. В это же утро на аэродром Парубанек на южной окраине Вильнюса перебазировались штаб и II./JG 27 и III./JG 53, и немецкие лётчики немедленно начали патрулирование над городом и прилегающими районами.
Появившееся около 09:30 в районе Новой Вилейки (восточный пригород Вильнюса) звено ДБ-3А из 204-го ДБАП было практически сразу атаковано и сбито пилотами 9./JG 53. Согласно докладу вернувшегося в полк 7 июля единственного выжившего, штурмана одного из самолётов лейтенанта Михаила Тимофеевича Рябова (будущий Герой Советского Союза), выполняя задание, около 09:30–09:40 экипажи успели зафиксировать интенсивное движение мотоколонн по шоссе с Новой Вилейки на Константиново, после чего подверглись атаке 7 Ме-109.
Через полчаса, около 10:00, над аэродромом Парубанек очень удачно выскочила четвёрка 3-й эскадрильи 212-го ДБАП. Экипажи с 2000 метров смогли идентифицировать 9 двухмоторных и 3 четырёхмоторных немецких самолёта, а также до 36 истребителей – ясная солнечная погода с видимостью «миллион на миллион» это позволяла. Экипажи четырёх ДБ-3Ф, не раздумывая, сбросили бомбы и последовали восвояси. Немцы были начеку, и в 10:13 четвёрка «ильюшиных» подверглась атакам звена Ме-109, однако советские экипажи не только отразили все атаки и без повреждений вернулись на аэродром, но и огнём стрелков-радистов сбили немецкий истребитель.
Явно задержавшемуся с вылетом звену разведчиков из 5-й эскадрильи 200-го ДБАП, стартовавшему с аэродрома Новоселицы только в 08:54, не повезло. По данным противника, все три самолёта, идентифицированные как «СБ-3», были сбиты пилотами 5./JG 27…
… удачное появление четвёрки 3-й эскадрильи 212-го ДБАП над аэродромом Парубанек и установление нахождения на нём немецких самолётов не осталось незамеченным командованием 3-го АК. Командир корпуса полковник Н. С. Скрипко… был всерьёз обеспокоен переброской нескольких десятков Ме-109 на аэродром Вильнюса. …Скрипко прекрасно понимал, что если сразу не уничтожить немецкие самолёты на аэродроме, то в дальнейшем советским бомбардировщикам будет чрезвычайно сложно действовать в этом районе. Для нанесения удара были переориентированы … несколько групп самолётов из 96-го и 207-го ДБАП… аналогичную задачу получили экипажи 2-й эскадрильи 212-го ДБАП. …в этот день ещё не менее 15–16 экипажей ДБ-3Ф 96-го ДБАП несколькими группами отработали по танковым и моторизованным колоннам в районе Вильнюса.
После получения сведений от разведчиков первыми около 09:30–09:40 для бомбардировки немецких танковых колонн стартовали 9 самолётов 5-й эскадрильи 53-го ДБАП, ведущим шел комэск капитан И. В. Голубенков. В район цели звенья начали выходить с 11:30.
В 09:45 с аэродрома Крулевщина вылетели два СБ из 1-й эскадрильи 128-го СБАП, а в 10:00 стартовали 8 СБ 3-й эскадрильи того же полка. С большой долей вероятности примерно в это же время стартовали и группы самолётов 96-го ДБАП…
Так как самолётам 128-го СБАП было гораздо ближе лететь, они первыми и вышли в район Вильнюса и атаковали цели. Пара 1-й эскадрильи сбросила 12 ФАБ-100 на мотомехколонну в районене Ошмян и возвратилась на аэродром без потерь. Группа 3-й эскадрильи бомбила танковую колонну в 5 км северо-западнее Вильнюса, сбросив с 2000 метров 48 ФАБ-100. В районе цели восьмерку атаковали «мессершмитты», которым удалось сбить два СБ.
Группа капитана Голубенкова, вышедшая в район цели в 11:30, также подверглась атакам истребителей и понесла тяжёлые потери – были сбиты 6 ДБ-3Ф. Возвратившиеся экипажи отметили скопления танков северо-западнее, западнее и южнее Вильнюса и серьёзное противодействие истребительной авиации: атакующая группа была оценена в 15 Ме-109, из которых 4 немецких самолёта якобы было сбито.
Советская девятка действовала звеньями, поэтому потери очень сложно идентифицировать по времени. Из первого звена Голубенков – Бандиков – Догадин был сбит самолёт ст. лейтенанта Бандикова. Звено ст. лейтенанта Курочки было сбито полностью; из потерянных экипажей часть личного состава впоследствии вернулась – к примеру, пилот ведомого самолёта лейтенант Иконников, ставший впоследствии Героем Советского Союза. Из третьего звена, которое вёл ст. лейтенант Н. И. Калинин, были сбиты оба ведомых самолёта».
Из группы Голубенкова не вернулись экипажи ст. лейтенанта Бандикова, лейтенанта Курочки, лейтенанта Иконникова, лейтенанта Гунявина, лейтенанта Давыдова, лейтенанта Образкова.
Задача на бомбардировку аэродрома Парубанек была поставлена группе из 9 ДБ-3Ф 96-го ДБАП и двум звеньям 207-го ДБАП. Экипажи этих полков действовали звеньями, примерно с 12:00 до 14:00 … противник фиксирует 12 побед… В действительности были сбиты 8 самолётов 96-го ДБАП и один из 207-го ДБАП…
Пока самолёты 42-й ДБАД атаковали Вильнюсский аэродром, другие части продолжали работать по танковым и механизированным колоннам и скоплениям войск. В 12:20 пять СБ 2-й эскадрильи 128-го СБАП с высоты 1000 метров бомбили мотомехколонну на дороге Ораны – Епишки. На цель было сброшено 30 ФАБ-100, экипажи отметили прямые попадания и пожары. Советские самолёты подверглись атакам истребителей, но смогли отбиться без потерь и даже заявили об одном сбитом в воздушном бою Ме-110.
Около 13:45–14.00 в район Вильнюса начали выходить группы 53-го ДБАП, и воздушное сражение достигло своего апогея. Первыми цели в 14:05–14:20 атаковали 7 ДБ-3Ф 1-й эскадрильи 53-го ДБАП (ведущий капитан А. Б. Язьков). При этом экипажи выходили на свои цели звеньями или парами – первым в 11:30 взлетело звено капитана Язькова, далее с интервалом 15 минут стартовали пары лейтенанта Давыдова и ст. лейтенанта Щетенко.
Немецкая ПВО к этому времени была давно начеку, и советским самолётам было оказано мощное противодействие истребителями и зенитной артиллерией. В воздушном бою были сбиты три ДБ-3Ф, причем замыкающая пара Щетенко – Власов в полном составе (ст. лейтенант Щетенко сумел произвести вынужденную посадку)».
Потерянные экипажи 1-й эскадрильи 53-го ДБАП: лейтенанта Огольцова, ст. лейтенанта Щетенко, политрука Власова.
Экипажи 2-й эскадрильи 53-го ДБАП, не вернувшиеся с боевого задания: капитана Третьякова, лейтенанта Сотова, лейтенанта Власова, лейтенанта Щербины, лейтенанта Сеничкина.
Казалось бы, после разгрома групп 2-й и 3-й эскадрилий 53-го ДБАП в сражении над Вильнюсом наступил перелом, и немецкие истребители окончательно и бесповоротно захватили господство в небе. …. заявленные <немецкими> пилотами 50 побед в небе над Вильнюсом представлены как величайший успех. …следует отметить, что действия во второй половине дня разворачивались совершенно по другому сценарию, нежели в обед. … действия советских лётчиков стали напоминать «немецкую карусель», которую так удачно закрутили утром пилоты 212-го ДБАП, и продолжали раскручивать другие части после 15:00.
Начало этому процессу положили последние вылеты экипажей 53-го ДБАП. После 15:00 7 ДБ-3Ф 4-й эскадрильи полка, ведомые комэском капитаном Н. В. Крюковым, в комфортной для себя обстановке сбросили бомбы на немецкие колонны (экипажи отметили прямые попадания в танки) и без потерь вернулись на свой аэродром. Единственным недоразумением стало то, что один из экипажей на обратном пути заблудился и приземлился в Калинине.
…около 15:00 (вылет 13:50–16:10), танковую колонну на дороге Вильно – Ошмяны с 2000 метров бомбили 6 СБ из 3-й эскадрильи 128-го СБАП. Сбросив 30 ФАБ-100, все самолёты без потерь вернулись в Крулёвщину.
В 16:00 в воздух поднялись 6 СБ 5-й эскадрильи 128-го СБАП, и около 17:00 с 2200 метров экипажи отбомбились по мотоколонне в 5 км западнее Константинува, проведя попутно разведку и зафиксировав немецкие танковые колонны на дорогах в районе Михалишки и на дороге в районе Медники (25 км юго-восточнее Вильнюса, середина дороги на Ошмяны), где было насчитано 200 танков. В 17:55 самолёты без потерь вернулись на аэродром.
Стартовавшие в 16:05 6 СБ 1-й эскадрильи 128-го СБАП отбомбились по целям в районе Ейшишки (55 км южнее Вильнюса в сторону Лиды), где подверглись огню ЗА и были атакованы немецкими истребителями. На отходе от цели в районе Трабы был сбит СБ командира эскадрильи капитана Маршалковича…
5 СБ 2-й эскадрильи полка в 17:40 с 1500 метров сбросили 30 ФАБ-100 на колонну танков в районе Медники, после чего были атакованы парой Ме-109 и потеряли два экипажа…
Около 18:00 к своим целям в районе Вильнюса подошли две смешанные группы, состоящие из сборных звеньев 2-й, 4-й и 5-й эскадрилий 212-го ДБАП. Первая в составе 7 ДБ-3Ф имела задачу атаковать скопления войск на юго-западной окраине города. Экипажи отбомбились с 5700 метров, сбросив 70 ФАБ-100. Вторая группа в составе 6 ДБ-3Ф бомбили аэродром. Немецким истребителем был сбит 1 Дб-3ф.
Два других звена около 18:15–18:30 с 7700 метров сбросили 60 ФАБ-100 на аэродром Парубанек. …на аэродроме находилось 9–12 четырёхмоторных транспортных самолёта и большое количество истребителей. …экипажам … удалось накрыть всё лётное поле, … и поразить один транспортный самолёт. Пилоты звена 4-й эскадрильи… первыми вышедшие на цель, подверглись обстрелу ЗА и были атакованы немецкими истребителями, один ДБ-3Ф был сбит… Звено 2-й эскадрильи, отбомбившееся в 18:33, не отметило противодействия истребителей противника, огонь зенитной артиллерии был слабым, и самолёты вернулись на аэродром без потерь.
… ни о каком разгроме немецкой авиации на аэродроме Парубанек говорить не приходится, однако … уровень противодействия немецких истребителей к вечеру был уже гораздо слабее, нежели днём, совершенно очевидно. Немцам не удалось разгромить ни одной группы советских самолётов… Возможно, именно в ходе вечернего удара экипажам 212-го ДБАП удалось уничтожить самолёт командира 9./JG 53 Франца Гетца.
В результате действий советской авиации над районом Вильнюса в первой половине дня 25 июня… было установлено продвижение немецких танков по дорогам Вильнюс – Минск и вскрытие переброски немецкой авиации на аэродром Парубанек… Командование Западного фронта начало собирать силы для прикрытия столицы Белоруссии и параллельно попыталось усилить авиационные удары. Однако большинство частей ВВС ЗФ действовало по колоннам 2-й немецкой танковой группы на Барановическом направлении и к вечеру не успевало подготовиться к вылетам по танковым колоннам в районе Вильнюса. Поэтому было приказано активизировать действия частей 3-го АК и 12-й САД, что и было выполнено.
Единственным пополнением в рядах группировки ВВС ЗФ, действующей на Вильнюсском направлении, стали самолёты Пе-2 5-й эскадрильи 140-го СБАП 47-й САД, до этого не принимавшие участие в боевых действиях, так как экипажи занимались усиленной учебно-боевой подготовкой на новой для себя матчасти. В 19:17 девятка Пе-2 нанесла удар по немецкой колонне на дороге Сухвозди – Воложин, сбросив 54 ФАБ-100. Экипажи отметили наличие в районе цели одного немецкого истребителя, однако никакого противодействия немецкий пилот не оказал, и все советские самолёты вернулись на аэродром.
В 19:32 7 СБ 4-й эскадрильи 128-го СБАП отработали 250-килограммовыми бомбами по мотомехколонне в р-не Лычники (шоссе Солы – Сморгонь, 5 км юго-западнее Сморгонь). Были выполнены три захода с высоты всего 700 метров, всего сброшено 14 ФАБ-250 и 10 ФАБ-50, кроме того расстреляно 2800 патронов ШКАС. Экипажи отметили прямые попадания, в результате которых взорвались 5 цистерн с горючим и 15 автомашин, а также опрокинуты 8 танков. Ответным огнём зенитных пулемётов пять пулевых пробоин получил один самолёт.
В 19:58 «неугомонная» 1-я эскадрилья 128-го СБАП шестёркой СБ нанесла удар по мехколонне на дороге Ошмяны – Вишнево – Воложин и сбросила 36 ФАБ-100. Потерь и повреждений матчасти не отмечено. Всего экипажи эскадрильи за 25 июня выполнили 23 боевых вылета, и это, вероятно, самый выдающийся результат среди всех бомбардировочных эскадрилий ВВС КА летом 1941 года!
Закончило боевые действия 128-го СБАП в этот день звено СБ 2-й эскадрильи, которое в 20:00 отбомбилось с 3000 метров по немецкой мотомехколонне в р-не Жураны (или Жупраны, н.п. на шоссе Ошмяны – Сола). Сбросив 18 ФАБ-100, самолёты без потерь вернулись на свой аэродром.
В тот же период, примерно с 15:00 до 20:00, по немецким мехколоннам в р-не Ошмяны звеньями действовали Су-2 из 43-го ББАП (с приданной сводной эскадрильей 209-го ББАП). Всего после обеда экипажи Су-2 выполнили около 20 боевых вылетов, в ходе которых было заявлено о нескольких десятках уничтоженных танков и автомобилей противника.
…немецким истребителям не удалось во второй половине дня надёжно прикрыть район Вильнюса и выдвигающиеся к Воложину и Молодечно танковые колонны 3-й ТГ. Вероятно, на Вильнюсском аэродроме технические службы просто не успели накопить необходимого для интенсивной работы запаса горючего и боеприпасов, да и экипажи могли утомиться от интенсивных вылетов на перехват и многочисленных воздушных боёв.
Достать части бомбардировочной авиации на аэродромах в районах Сольцов и Смоленска немцы не могли, а вот аэродромы базирования частей 12-й САД были вскрыты и во второй половине дня атакованы. Как и ранее, немецкая ударная авиация весьма эффективно действовала по советским самолётам на аэродромах.
Командование 12-й САД не стало искушать судьбу, и в 20:00 43-й ББАП перебазировался тремя эскадрильями на аэродром Травники, а две другие перелетели на аэродром Бецкое. В те же 20:00 с соседней площадки Крулевщина перебазировался на находящийся гораздо восточнее аэродром Улла 128-й СБАП.
Собственно, на этом действия авиации 25 июня в районе Вильнюса были завершены».
Основной вывод, который делает автор статьи – «операция не увенчалась успехом, советские самолёты не только не разгромили немецкие части, но даже не смогли нанести немцам какого бы то ни было серьёзного урона». Причиной этому были три фактора: «…отсутствовало общее командование операцией… Советские бомбардировщики использовали в 90% вылетов бомбы ФАБ-100, которые однозначно были не самым лучшим средством воздействия в данных условиях… небольшое количество задействованных сил…», что было вызвано с «…с недооценкой количественного состава немецкой группировки, … предполагалось, что в район Вильнюса прорвались лишь передовые немецкие отряды».
«…большие потери советских бомбардировщиков во многом были предопределены приказом НКО от 23 июня 1941 года о действиях бомбардировочной авиации исключительно мелкими группами – звеном или шестёркой, что в отсутствие истребительного прикрытия сделало высокие потери неизбежными».
«Казалось бы, 50 заявленных побед говорят о выдающемся успехе немецких асов, однако если судить объективно, то немцы не смогли надёжно прикрыть не только колонны войск в районе Вильнюса, но даже свой собственный аэродром…».
Вот и думаешь, а на что обращать внимание: на «хронологию», или на выводы? Хронология великолепна! И выводы «по делу», казалось бы… Однако, это был только четвертый день войны…
Замечу, что если «взрыхлить» взлетные полосы на аэродроме, то подняться самолеты с него не смогут… да и сесть тоже… горючее у истребителей рассчитано на короткий полет… горючее выработано, пошел на посадку, а тут сплошные ямы…
Да и танки противника стояли не на «пяточке», а вдоль дороги…на многие километры растянувшись… с заторами, ибо у одного топливо на «нуле»… и вынужден он ждать прихода «бензовоза»… естественно чтоб их накрыть необходимо в «струнку» вытянуться, отбомбиться, а потом опять в «клубок» собраться… Специфика, что тут поделать…