В ночь на Крещение Господне в храме Успения Пресвятой Богородицы я вновь увидел Валеру.
Я стоял в кругу людей, готовящихся к исповеди, и прислонился спиной к двери подсобки.
Валера шёл мне на встречу из тёмных мерцающих глубин храма, похожих на космос, и озарялся улыбкой. Он весь как-то подтянулся, - из скукоженного старичка превратился в бодрого старца.
Валера, пожалуй, один из немногих, кто ищет общения с людьми в церкви, не считая бабушек, у которых свой круг общения.
Мой друг протянул ко мне руки:
- Здравствуй, ты на исповедь? А я хотел тебе позвонить, а телефона нет... проконсультироваться...
- Нет, брат Валерий, из меня консультант плохой...
- Да, я уже навел справки. Ты знаешь - исповедаться не обязательно. Можно и дома прочитать молитвы... Это я узнавал... у московского друга... Или уж подойти...
- Да как же не обязательно!? Ты же не Мария Египетская! А завтра ты скажешь: " В церковь идти не обязательно... я и дома помолюсь..." Так? А одного ты не учел, брат Валерий, что ты здесь неспроста! В тебе созрела необходимость в покаянии. А покаяние в одиночестве не возможно!
Мы стояли с Валерой прислонившись спинами к двери подсобного хозяйственного помещения, и были похожи на двух школьников, которых вызывают к директору. Ох, не вызвали бы родителей...
Валера ерзал, - ему неудобно было обнажать свою душу перед малознакомым священником. Привыкший к открытому общению, он не понимал сухости обряда - не видел в нем определённого чина и строгости. Хочется и грех как-то поделикатней назвать, и ищешь, ищешь название своему греху, и найти не можешь, а ведь новых грехов еще не придумали.
И, как я понял, Валера не мог в исповеди абстрагироваться от священнослужителя и принести покаяние Господу...
От внешнего придти к внутреннему...
О. Александр подозвал ладошкой знакомую женщину с листочком в руках. Та, ободрившись отеческим жестом батюшки, не знала с чего ей начать...
- Ты каешься? Ну так - кайся!
Казалось просто. Но как это сложно разобраться в самом себе - самому, а не ждать, что тебе скажет батюшка и поддакивать.
- Батюшка, не своё брала... у государства...
Молчание. Тяжёлый вздох святого отца. Мы все это слышим, потому что стоим в двух шагах. Церковь маленькая.
- Воровала - так и скажи!
Вот и каемся, а здесь же и оправдываемся: " у государства..."
Что же это за такое государство, что все у него в большом и малом воруют, каются - и оправдываются.
Не мы ли в этом государстве живем, граждане?
"Да уж ладно, какой это грех, государство само не прочь залезть к нам в карман", - оправдываемся мы в грехе.
Поймают какого-нибудь коррупционера:" Не поделился ", - говорим мы...
И Закон Божий - становится уголовно-процессуальным. Да, он богатый, он наворовал, а мы не смогли...А вот этого поймали, не умеет воровать...
Так и живём, не о грехах печалимся, а о не способности грешить с размахом! А у нас- какие уж грехи...
Конечно, Тайна Исповеди - Свята, да ну уж какие у нас грехи, чтобы таить их, шептать... Не католики мы, чтобы "будки доверия" мастрячить...
Вот и говорим мы иной раз громко, иной раз заучено по книге, а самое главное в исповеди-покаяние, и забываем, бывает. В суете покаяние не принести, на бегу...
Святой отец отпускает разрешительной молитвой все твои грехи, если ты их забыл назвать, но покаялся, в сердце своем не утоил от Господа... не солгал...
Валера всё-таки преодолел свой страх перед исповедью, и смущённо улыбаясь подошёл ко мне:
" Исповедался, только руку забыл поцеловать, да он и убрал ее очень быстро. Да, еще путаюсь - в левую руку вкладывать правую надо, лодочкой, да? А зачем руку целовать?!
- Да, правая рука всегда поверх левой... Руку ты целуешь - потому что через руку священика благославляет тебя Господь...
Служба ещё не началась, и Валере было невыносимо молчать, поэтому он вновь заговорил. Святой Николай с иконы строго смотрел на нас.
- Ты знаешь, праздник большой был в Ушаковском соборе, посвящённый какой-то дате. И приезжал митрополит Петербургский... (В день памяти праведного воина Феодора, адмирала Ушакова, 5 августа, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Варсонофий совершал Божественную литургию в кафедральном соборе Саранска). А я встречал его у храма.
И вот он торжественно так проходит, а я выхожу и говорю: "Благослови, батюшка!" А он улыбнулся, руку мне на голову возложил... И стою я, думаю - как же я назвал его" батюшка ", их же по другому называют...
- Ваше Высокопреосвященство...
- Да! А я его - " батюшка ". Ты знаешь, и Алексий, когда приезжал на Северный флот, ходили мы с ним по кораблям, говорил мне:" Душа у тебя открытая, поэтому узришь ты Бога... " Да...
Мы помолчали. Но, видимо, Валера не мог молчать, - он ясно искал ответ на какой-то мучавший его вопрос...
- Свечки ставить, иконы целовать - это не то, если Веры нет... А вот, если искренне поверил, вот тогда тебе хорошо становится, тепло... Ты в Девеево не был? О-оо... Такая там красота! Источник святой... Там канавка есть, по которой Пресвятая Богородица монастырь обходила, - надо по ней с молитвой ходить, а я не знаю... А тут батюшка рядом стоял, он мне помог. Вместе со мной канавку обошел, а я за ним молитвы повторял...
Серафим Саровский со стены храма, положив голову на свой посох, задумчиво смотрел из-за густых бровей. Я склонил ухо своё к Валере, ожидая, что он ещё хочет сказать...
- Ты телеканал "Спас" смотришь? Передача была посвящённая Серафиму Саровскому. И одна женщина страдала ногами, не чувствовала она их... И вот - зашла в автобус, а неё боль невыносимая, и она взмолилась к святому:"Батюшка, помоги, Серафимушка!" В автобусе - не в церкви... Не место свято - а человек...
И домой приехала она, и стала чувствовать, что ноги её ожили, она опять стала их чувствовать.
Но было ещё что-то...
волновало Валеру.
Валера посмотрел мне в очки, в которых отражались сложенные домиком его глаза: "А как ты думаешь, за счёт чего они живут? Ведь мы в церковь приносим копейки..."
- Копейка к копейке - нищему рубаха. Священник питается от Алтаря... от прихода...на пожертвования организаций...
- Интересно, какая у них зарплата?
- Ты уж не в батюшки ли метишь? Господь говорил:"Блажен, кто не соблазнится обо мне".
- Да нет, что ты! Просто старая журналистская привычка. Ты знаешь, о чем я горжусь? О документальных фильмах, которые я делал про подвиг человека в годы ВОВ! Невыносимые условия... в горах, в мороз воевали...
Валера покачал головой. Присел на лавочку рядом с бабушкой, оправдываясь перед ней:" Стареть начинаю..."
Раздалось Слово молитвы. Началась служба.
Грешные мы люди...Верим - и тут же искушаемся. Но без общения нельзя, искус надо пройти, чтобы вражий дух немой и глухой рассеялся перед светом Правды!
Из других прихожан я мало с кем общался. Кроме Сергея, который открыл для меня домашний мир Успенской церкви, и открывает до сих безграничный христианский мир, ( возможно, с его редакции я когда-нибудь опубликую наши беседы).
Но есть ещё один Сергей, который очень красиво поет на клиросе, и в дни новогодних корпоративов подрабатывает дед Морозом. Это коренастый красивый человек с вьющимися волосами и мужественным взглядом. Он ходит в армейских ботинках, брюки у него на самых настоящих советских подтяжках.
Однажды, я пришёл на вечернюю службу пораньше, и мы с ним разговорились.
Я подавал записочки о родственниках согбенной бабе Анне, а Сергей после одного из прошедших корпоративов, был возбуждён и стремился рассказать обо всем и сразу.
Бабушка Аня смотрела на него из под очков, улыбалась, и если я успевал вставить имя родственника в паузу разговора Сергея, записывала на бумажке, и вновь улыбалась глазами из под матовых очков.
- За здравие Виктора, Анны, Сергия...
- Эх, это же надо так парня избить! Охрана отмолотила молодого пацана. Что он натворил... Ну, такая жестокость. А женщины что вытворяют - всем хочется деда Мороза за бороду пощупать! В трусы лезут, прости Господи! Если бы не надо было денег - ни за что не пошёл бы на такую работу!
- Ну, брат Сергий, у всех свои проблемы на работе... свой искус...
Затем мы с ним стояли в ещё безлюдной церкви, у аналоя, и он очень тепло рассказывал о блаженной Матронушке, которую полюбил с детства, и читал ту самую, может быть, первую молитву, которую выучил:
- О, блаженная мати Матрона, моли Бога о мне...
А ведь святые люди тем и святы, что жили среди нас и помогали нам найти свой путь, преодолеть трудности, обрести тихий свет духовной радости...