Как только друг сдался, оставив на стойке купюру и недопитый стакан виски, а его – допивать свой, и под вибрирующие вопли телефона стал неуверенно пошатываться к выходу, освободив место у бара, она проворно забралась на барный стул, улыбнулась бармену и тут же заказала себе стаканчик бурбона с двумя кубиками льда. Он был не сильно расстроен, что друг ушел: слушать его нытье про сложную жизнь было утомительно. Он давно уже оставил свои попытки донести до людей мысль, что каждый живет ровно той жизнью, которую он хочет.
Девушка опустила голову и уткнулась в свой смартфон, а он мысленно поставил на ней крест как на собеседнике и вернулся к своему бокалу. Ей принесли стакан, наполненный прозрачной коричневой жидкостью примерно на палец, но она не обратила на него никакого внимания. Через некоторое время ее телефон начал вибрировать, на экране высвечивалось чье-то имя. Человек был настойчив и не переставал звонить. Устало вздохнув, она отключила телефон и убрала его в сумку.
- Возможно, сегодня я буду не так одинок, как мне показалось, – произнес он.
Она слегка удивилась, что он обращается к ней – брови поползли вверх, а глаза расширились, точно она вообще забыла, что вокруг есть люди. Немного подумав, она посмотрела на него и с улыбкой произнесла:
- А может все-таки показалось, - для того чтобы отшивать мужиков в баре не требовалось никаких особенных умений, но даже эта мелочь получилась у нее довольно просто. Она отвернулась, зная, что дальше придется строить диалог таким образом, чтобы ему надоело задавать вопросы и он бы просто замолчал. В большинстве случаев она старалась придерживаться политики вежливости, пока ту не начинали воспринимать за флирт.
- Креститься, пожалуй, не буду, – сказал он, вызвав на ее лице еще одну улыбку.
Затянувшаяся тишина ее слегка удивила. Она вновь посмотрела на мужчину и вдруг поняла, что свою попытку завязать разговор он уже израсходовал.
«А этот конкретный может быть даже ничего», – мелькнула мысль в ее голове. Коротко окинув его взглядом, она успела рассмотреть дорогую одежду, приятное лицо с аккуратной небритостью и скучающий вид. Перед собой она вдруг обнаружила стакан и вспомнила, что в нем плещется ее бурбон. Отпив немного, она поняла, что уже в какой-то степени пьяна. Концентрировать внимание получалось только на чем-нибудь одном, а губы уже начали неметь – облизнув их, она удостоверилась, что они плохо ее слушаются.
«Впрочем, я могу дать ему шанс, – подумала она вновь. – Один. И баста».
- Как вы думаете, много ли можно понять о человеке, просто понаблюдав за ним?
В этот раз настал его черед улыбаться.
- Ты хочешь рассказать мне обо мне, продемонстрировав свое умение читать людей, или предпочитаешь, чтобы я рассказал о тебе?
Ее сердце замерло на мгновение. Ни секунды не надеясь на сколько-нибудь вразумительный ответ, она получила приглашение и поняла, что затеяла игру с тем, кто знает правила. Даже будучи трезвой, азарт заставил бы ее сыграть. Эту игру она знала неплохо, поэтому дала ему первый ход:
- Прошу, – и она сделала еще один небольшой глоток бурбона.
- Думаю, ты довольно амбициозная девушка, определенно умеешь добиваться своего, порой это получается у тебя слишком просто. А имея многие вещи, мы имеем свойство не ценить их. Сейчас ты скорее всего запуталась и ищешь себя в этой жизни.
Несмотря на то, что все его фразы попали в цель, она спокойно выдохнула. Он бил в небо и попал, – подумаешь! – он-то об этом не знает.
- В гороскопах пишут похожие прогнозы, и люди часто в них верят, – она тихонько посмеялась.
- Ты снимаешь квартиру с подругой. У тебя работа, которая не соответствует твоей квалификации, потому что боишься вновь окунуться в мир больших денег и почувствовать ощущение успеха, которое заструится по твоим венам, как наркотик, и жажду денег, которая точно алкоголь будет сушить тебя каждое утро. Недавно вернулась из какой-нибудь Индии, где лежала на пляже, курила траву и немного практиковала йогу, судя по выжженным волосам, загару, морщинкам вокруг глаз и гибкому телу, хотя твои тридцать уже близко. У тебя нет серьезных отношений, и ты не совсем уверена, нужен ли тебе мужчина. Часто задумываешься о ребенке, как о смысле жизни – ведь этот вариант на себе ты еще не проверяла.
В какой-то момент она выдохнула и забыла вдохнуть обратно. И дело было даже не в том, что он попал в точку, а в том, что он ударил больно – из его уст ее жизнь звучала как какое-то недоразумение. Она почувствовала, как злость начала подниматься из ее нутра и заполнять легкие. Еще секунда, и она бы начала во всех красках обрисовывать ему, каким катастрофическим неудачником он ей видится, но втянув носом воздух, она вновь увидела стакан с бурбоном и отпила глоток. И замолчала.
Он остро почувствовал смену настроения и вину за то, что сказал, и осторожно произнес:
- Я собираюсь заказать еще выпить.
Она подняла брови.
- Мне все равно. Я всегда могу уйти, если захочу.
Он заказал еще виски.
- Почему ты вернулась?
Ей пришлось немного подумать, прежде чем в голову пришел хоть какой-нибудь ответ:
- Даже не знаю… В какой-то момент я поняла, что то, от чего я убежала, настигло меня даже там. Мне казалось, что жизнь проходит мимо меня, пока я просиживаю свою задницу в офисе, забыв об отдыхе и личной жизни. Успехи в работе стали казаться мне ничтожными по сравнению с затраченными усилиями. Я устала и уехала. Было сложно бросить все… Зато там поначалу меня накрывала эйфория – точно такая же, как и в начале моей карьеры. Но спустя некоторое время дни начали бежать так же быстро. Они проходили, не отставляя мне ничего. Ощущение впустую потраченного времени стало душить. И я вернулась.
- И ведь это совершенно поразительно, ведь, казалось бы, время там движется так медленно. Впрочем, оно всегда ускоряется, когда в твоей жизни появляется какой-то распорядок. Отсутствие впечатлений заставляет крутиться солнце над замлей все быстрее и быстрее. Сначала ты наблюдаешь, как оно поднимается из воды, окрашивая небо в какие-то совершенно фантастические цвета, но стоит тебе моргнуть, и оно уже тонет с другой стороны горизонта.
- Да ты поэт! – она посмеялась, но в смехе ее чувствовалась какая-то горечь.
- Тебя расстраивает то, о чем мы говорим. Ты пытаешься шутить. Не хочешь проникать в суть, будучи неготовой принять правду.
- Дело не в этом, – она вновь ощетинилась. – В этих разговорах нет никакого смысла. Мы распознали бессмысленность человеческого существования. Окей, с этим невозможно что-то сделать. Зачем об этом говорить? Самые счастливые те, кто об этом не задумывается. У них нет желания топить свою печаль в алкоголе.
- Думаешь, ответа нет?
Она не ответила и замолчала на какое-то время.
- Ты раскрылся, и сейчас я понимаю, что передо мной такой же беглец. Я угадала?
- Угадала. – Он залпом допил виски.
На секунду ей показалось, что он сейчас встанет и уйдет. Он секунду поерзал на стуле.
- Все время забываю, что я бросил курить.
Она терпеливо ждала, чтобы он снова заговорил.
OKsky-27
- Да, ты угадала, – наконец продолжил он. – В моей жизни был момент, когда я все бросил. Вот так вот напился в баре, а потом вместо того, чтобы поехать домой, сел на электричку. Потом еще на какой-то поезд. Потом я оказался на Волге. Закорешился с какими-то местными алкашами, один из них был капитаном на местной барже, которая перевозила нефть. Я уговорил взять меня с ним, наплел ему про большой опыт работы с топливом, – тут он в первый раз за вечер засмеялся.
- Что смешного? – тут же поинтересовалась она.
- Смешно то, что в целом, я ему не соврал. На момент своего бегства я был шишкой в крупной компании, которая как раз-таки занималась добычей нефти.
Что-то в ее голове щелкнуло, и она начала осознавать весь масштаб катастрофы.
- Конечно, это кажется тебе полнейшим безумием. Да так и было. Но для меня, как это ты выразилась – точно, эйфория – это была полнейшая эйфория. Ты же себе представляешь баржу? Эдакая посудина, у которой даже по сути двигателя нет, поэтому ее тащит буксир. Ты заперт в этом пространстве с обычными людьми, которые в свободное от работы время – а работы там по сути не так уж много – квасят водку немеряными количествами. Возможно, конечно, есть и другие суда с другими грузами, где такого не происходит, но почему-то мне слабо в это верится. Там я по сути первые несколько дней просто не выходил из состояния алкогольного опьянения. Дни мешались с ночами, мы где-то останавливались. Вокруг только менялись пейзажи, мы плыли, и мир вокруг меня плыл. В какой-то момент я перестал пить, и начал просто погружаться в окружающее и одновременно в самого себя. Не заметил, как пролетел месяц.
- Разве тебя не хватились на работе? Семья?
- Такие вещи всегда решаются. Так или иначе. На тот момент меня это мало волновало. Я нашел место, где смог ото всех спрятаться.
- Слабо себе представляю, чем ты там мог столько времени заниматься. Но меня больше интересует, что происходило в твоей голове.
- Почему? – он повернулся и посмотрел на нее.
- Ну, я думаю, у тебя была вполне веская причина вот так вот все бросить и уйти. Когда я уезжала, я не могу сказать, что у меня была какая-то невероятная карьера или семья. Там нечего было особенно оставлять. Но очень сложно исчезнуть из жизни, когда ты представляешь из себя какое-то значение.
- Всюду ошибаешься. У меня не было никакой причины. По крайней мере такой, которую кто-либо из моего окружения назвал бы, как ты выразилась, «веской». И с этим самым «значением» ты тоже погорячилась. Незаменимых не бывает. Мы очень хотим иметь значение – для семьи, для друзей, для коллег, для компании, для самих себя, в конце концов. Думать, что мы кому-нибудь по-настоящему нужны. Но стоит нам исчезнуть, оставить дыру после себя, и она обязательно чем-нибудь заполнится.
- Мне не нравится все, о чем ты говоришь.
- Почему? Эта правда тебе не по вкусу?
- У этой правды есть обратная сторона. Ты слишком драматизируешь.
- Отнюдь. Вопрос отношения. Я не воспринимаю все сказанное в отрицательном ключе. Забавно, я думал, что в нашей беседе скорее ты пессимист, а я оптимист. Ты считаешь ровно наоборот.
Они на пару минут замолчали, попивая алкоголь из своих стаканов.
- Так что там было, на этой барже, - нарушив наконец паузу, спросила она. – Как тебе вообще в голову пришла идея на ней куда-то плыть?
Он хмыкнул.
- У нее было такое замечательное название. Окский двадцать семь. И почему-то написано оно было транслитерацией. «Окей», «скай» и через дефис цифры. Я сразу понял, что именно-то ее мне в жизни и не хватало. Такая неуклюжая железяка, с неплохими людьми на борту. Когда я пил с ними в первый вечер, я все думал, почему таких ребят нельзя встретить в какой-нибудь крупной международной компании? Ведь в них намного больше душевности, простоты, открытости. Впрочем, конечно же, я понимал, что подобные места не для них. А еще вся эта природа вокруг – настоящая Россия. Река, такая разная и в то же время одна и та же. Эти сумасшедшие закаты и рассветы. И воздух, сладкий, теплый, летний. Воздух свободы, иначе не сказать. Разговоры за бутылкой – о жизни, обо всем. О людях, об истории, о религии. Конечно, со стороны, могу поспорить, мы выглядели просто группой алкашей, которые несут какой-то бред. Но будучи на одной волне с окружающими людьми и миром, в этом всем было столько жизни и желания жить.
Растворяясь в крови, алкоголь заставлял ее приливать к голове глухими толчками. Порой ее внимание рассеивалось, его слова все еще звучали где-то на фоне, она цепляла из полутьмы бара движение его рук, губ, лихорадочный блеск глаз. Ей было тепло и знакомо все то, о чем он говорил. Медленно, но верно она проникалась к нему симпатией, делила с ним все прошлые его переживания, брала на себя часть выплескивающихся эмоций, сознанием вновь и вновь возвращаясь к его речи. Казалось, он не остановится. Однако внезапно он замолчал. Она даже не сразу это поняла. Но поняла, почему он остановился. Говоря, он следовал за своими воспоминаниями, но какое-то из них заставило его спотыкнуться и затихнуть, погрузившись в свои размышления.
Она кивнула бармену, и он вновь наполнил ее стакан.
- Значит, несмотря на все это, ты все-таки вернулся. Точно так же, как и я.
- Верно. В этом и состоит весь парадокс.
- Почему? Ты ответил для себя на этот вопрос?
В нашей жизни всегда есть такие моменты – когда мы читаем книгу, смотрим фильм или просто вот так вот беседуем с кем-либо – настает этот момент, когда мы проецируем ситуацию на свою жизнь и вот-вот должен раздаться ответ на интересующий нас вопрос. Наше внимание обостряется, напрягаются мускулы лица, мы затаиваем дыхание. Интересно то, что в большинстве случаев, к сожалению, звучит вовсе не то, что мы хотим услышать, или же ситуация была притянута за уши, поэтому последующая фраза не имеет для нас никакого смысла.
Она вся напряглась и застыла в ожидании его ответа.
- Ответить на вопрос «Почему?» было проще всего. Сейчас мне интересно понять, когда конкретно мысль о возвращении появилась в моей голове. Но ведь не этого ты ждешь. Ты хочешь узнать, как жить после – когда ты уже испробовал и ту, и другую сторону жизни и не нашел удовлетворения ни в одной из них, верно?
- Верно, - тихо отозвалась она.
- Возвращаясь к тому, почему я все-таки вернулся, - он хитро ухмыльнулся. – Был момент, когда стоя на палубе и вглядываясь в речную гладь перед собой, я вдруг провел очень простую параллель. Вот он я – стою на барже, которая движется по реке. Баржа – это и есть твоя жизнь, которая движется по реке времени и ни на секунду не останавливается. Порой тебе кажется, что она замедляется, а иногда ускоряется, но это лишь иллюзия. Вот он ты – на этой барже, но ведь ты стоишь на месте и никуда абсолютно не двигаешься. Только время течет и несет твою жизнь куда-то вперед, но на самом деле ничего не происходит, потому что ты не капитан этой баржи – ты даже не выбираешь, куда тебе плыть. Ты не занимаешься на ней ничем, просто пассажир, который заточен в эту плавучую тюрьму, неспособный решать. Многие называют нашу столичную беготню и погоню за единственным – за наживой – крысиными бегами. Потому что на самом деле мы никогда не приходим к финишу, мы просто умираем в конце концов. Но все это тоже обманка, которую можно вывернуть ровно так, как тебе нравится. В жизни нет никаких финишей. Действительно, есть начало и есть конец. Но и не должно быть этих призов за первое место – есть цели, которых мы добиваемся, желания, которые мы удовлетворяем, мечты, которые сбываются. Но после каждой достигнутой вехи есть следующая – она должна появляться, таким образом, мы решаем продолжить наше движение. Вопрос в том, что когда от осуществления наших мечтаний мы не получаем удовольствия и когда это продолжается несколько раз подряд, после каждого достигнутого пункта мы перестаем хотеть двигаться к следующему, потому что понимаем, что скорее всего и он не принесет нам никакой радости. Однако мы продолжаем двигаться по инерции, пока хватает сил. Впрочем, рано или поздно наше движение замедляется и вовсе останавливается, и наступает моральная смерть. Дело несомненно в том, что нас не должно радовать само удовлетворение нашей потребности – высокодуховной или низменной – мы должны наслаждаться самим движением к нему. Ну и гениальный ответ на вопрос, почему же так происходит, почему мы не получаем удовольствия от сбывшихся желаний, прост. Мы желаем неправильных вещей. В том смысле, что мы искренне думаем, что они могут принести нам радость, но на самом деле мы хотели совершенно иного.
Его мысли укладывались в ее голове разноцветными лентами, аккуратно, одна к одной, а потом расползались ядовитыми змеями в разные стороны, плодясь и порождая ежесекундно новые мысли. Сознание тонуло и выныривало на поверхность, в попытках захватить чуть больше кислорода над поверхностью – в реальности. Ей было безумно жаль, что сейчас, именно в этот момент, когда она больше всего нуждалась в своей способности к запоминанию, память ее оставила. Его слова приходили к ней и улетучивались тут же, оставляя лишь привкус сладкого бурбона на языке, запах душного бара и слабо уловимого парфюма ее собеседника, кадры из происходящего, звуки его голоса и какой-то мучительно грустной песни на фоне, холод и гладкую поверхность стакана – органы чувств помнили, но разум точно чеширский кот исчезал, напоследок широко улыбаясь. Где-то на задворках покидающего ее сознания маячила заученная фраза: «Надо перестать пить».
Однако она все понимала. Понимала лучше, чем он себе мог представить. Многие вещи открывались ей в новом свете, а она только и успевала недоумевать, почему же все-таки она раньше их не замечала.
- Я вряд ли смогу тебе подсказать, что делать дальше. На этот вопрос ты сможешь ответить только ты, – закончил он свой монолог.
Между ними вновь воцарилось молчание.
- Я опять сказал что-то, что тебя задело? – осторожно спросил он.
- Нет. Просто я сейчас слишком пьяна, чтобы ответить тебе что-то членораздельное. Можно личный вопрос? Ты можешь на него отвечать, конечно же.
- Попробуй, – он вновь улыбнулся. А она с испугом поняла, что где-то в районе солнечного сплетения у нее что-то екнуло от этой улыбки.
- Что с семьей и работой? – он нахмурился. Не такого вопроса он ждал.
- Все в порядке, – сказал он и вновь улыбнулся. Не такого ответа ждала она.
- Пожалуй, я воспользуюсь уборной.
- Пожалуй, я закажу еще выпить.
Встав, она почувствовала, как по ее телу побежала кровь с растворенным в ней алкоголем. Координация частично нарушилась – она поняла, что ровно идти у нее не получается. Хватаясь за стены и окружающие предметы, она добралась до женского туалета. Выйдя из кабинки, она чуть подержала руки под водой, а потом посмотрела в зеркало. Сначала она подумала, что это зеркало грязное, но проведя по нему мокрой рукой, осознала, что это опьянение замутнило ее взгляд. Чуть напрягшись, она восстановила четкую картинку и нахмурилась – макияж вокруг глаз частично стерся и расплылся, волосы сбились в пряди, и лицо казалось бледнее, чем обычно, несмотря на загар. Опершись на раковину, она сказала вслух: «Пора домой». Внутри что-то сжалось. Она пустила человека внутрь и сделала ошибку. «Захотела поиграть, называется. Дура», - подумала она.
Выйдя из туалета, она вдруг почувствовала легкое прикосновение к своей руке. Обернувшись, она не сразу поняла, кто на нее смотрит. Вглядываясь лицо мужчины, она рассматривала, как двигаются его губы, но не слышала, что он говорит. Охранник повторил:
- Девушка, мы закрываемся.
- Ага, я поняла.
- И спутника своего прихватите.
Она посмотрела в сторону барной стойки. Поначалу ей показалось, что ее собеседник рассматривает виски в своем стакане, но на самом деле он уже начинал клевать носом. Не без труда забравшись на барный стул, она тронула его за плечо и сказала:
- Ты едешь домой, - первоначально она собралась задать вопрос, но фраза прозвучала утвердительно. – Адрес помнишь?
Он кивнул. Достав из сумки телефон, она дождалась, пока он включится и заказала такси. Подозвав бармена, она попросила их рассчитать, на что тот ей ответил, что мужчина уже расплатился. Почти не удивившись этому, она вернулась взглядом к телефону. Отметив цифру пропущенных звонков, она прочитала пару сообщений и вновь заблокировала телефон.
- Такси будет через пару минут, пойдем на улицу?
Она помогла накинуть ему куртку и вывела его на улицу. Там они стояли молча: он – слегка пошатываясь, она – вглядываясь ему в лицо. Подъехало такси. Она открыла ему дверь, он посмотрел на нее вопросительно:
- А ты?
- Думаю, мне в другую сторону.
Он кивнул и сел.
Она не стала дожидаться, пока такси отъедет и двинулась в противоположную сторону движения дороги.
В такси он назвал таксисту адрес, дал пару подсказок, как лучше добраться и откинулся на сидение. Не успели они проехать и несколько метров, он вдруг вскинулся:
- Останови!
Под недовольное бормотание таксиста, он вышел из машины и посмотрел в сторону бара. На улице никого не было. Постояв так с минуту, он вновь сел в такси.
Облокотившись об дерево, которое полностью скрыло ее фигуру, она вдыхала прохладный ночной воздух.
- Я все сделала правильно? – она хотела сказать утвердительно, но на ее губах застыл вопрос. Медленно сползая по дереву вниз, она почувствовала, как щеку обжег ручеек соленой воды. Она часто благодарила жизнь именно так.