ГЛАВА ПЯТАЯ
ОН УВИДЕЛ МОЩЬ КОАЛИЦИИ
Темная ночь на 9 марта 1814 года в окрестностях города Арсис выдалась шумной, как и вечер, когда Наполеон Бонапарт с помощью своей конной гвардии пытался склонить победу на свою сторону. Ранним утром к Шварценбергу подошло еще четыре союзных корпуса, и его Богемская армия у Арсиса достигла ста тысяч человек. Правда, австрийского фельдмаршала до того напугал вечерний рейд французской кавалерии, что он решил выбрать оборонительный план действий на второй день сражения.
В лагерь Наполеона тоже всю ночь прибывали подкрепления, но французская армия всё равно к утру была вдвое меньше, чем коалиционная армия. Об этой большой разнице император не знал, да и не верил, что союзные корпуса так быстро соединятся воедино. Он собрал маршалов уже ночью в Арсисе, после того как были допрошены пленные. Усталые французские военачальники угрюмо сидели за небольшим столом с горящими свечами. Лишь Наполеон не терял оптимизма:
- Я намерен утром возобновить сражение и верю в конечный успех. Мы имеем под Арсисом уже более сорока тысяч воинов, и еще подходят резервы. Пусть у Шварценберга будет шестьдесят или семьдесят тысяч человек – это не играет большой роли.
Моложавый маршал Мишель Ней поддержал императора:
- Вчера австрийский главнокомандующий использовал против нас лишь треть Богемской армии. Если утром он выставит две трети своих сил, то это не смутит французов.
Наполеон, пребывая в хорошем настроении, кивал ему головой:
- Последние донесения подтверждают ваши слова. Шварценберг и так осторожен, а значит, нам и карты в руки. Начинаем наступление по всему фронту…
К девяти часам утра перед Арсисом в длинную линию выстроились французские пехотные и кавалерийские дивизии. С городских стен на них с гордостью смотрел Наполеон и махал своей знаменитой треуголкой. Ему в ответ гремели громкие крики: «Vivе L Еmperеvr!»
Армия стройными колоннами вместе с императором двинулась от города к небольшим высотам, отделяющим её от враждебной Богемской армии. На холмах крутились казаки, которые с приближением французских батальонов и эскадронов с гиканьем умчались предупреждать своих об опасности.
К этому времени на широкой равнине огромной дугой выстроились все корпуса стотысячной Богемской армии. Они стояли плотными колоннами и каре, заполонив пространство чуть ли не до горизонта. Когда первые французские эскадроны появились на возвышенности, отделяющей две противостоящие армии, то у кавалеристов вырвался крик изумления:
- Иисус Мария! Как их много!
- Здесь вся Богемская армия!
Вскоре на один из холмов поднялся встревоженный Наполеон со свитой. Император изменился в лице, когда увидел армаду вражеских корпусов на равнине. Он, в раздражении кусая губы, опытным взором полководца бегло осмотрел многочисленные войска союзников и прошептал про себя: «Я, конечно, храбрец, но не безумец!» Вслух Наполеон отметил и приказал:
- Здесь много русских. Немедленно начать отвод войск на другой берег. Мы отступаем…
И все-таки удача в этот день была на стороне Бонапарта. К нему как нельзя кстати подошел парк понтонов. Их сейчас же развернули на берегу реки Об. Началась поспешная сборка новой переправы в дополнение к единственному каменному мосту. Так французская армия, изначально прижатая к реке превосходящим противником, стала выходить из крайне тяжелого положения.
На беду союзников, в этот решающий момент на месте сражения не оказалось российского императора Александра I. Он остался в городе Пужи из-за болезни, а преступно осторожный главнокомандующий Карл-Филипп Шварценберг и не думал наступать в столь счастливый час. Наполеон специально оставил на виду союзников несколько французских частей на холмах, и озабоченный австрийский фельдмаршал отдал приказ:
- Собрать командиров корпусов на краткое совещание.
Этот «краткий» военный совет затянулся на добрые два часа! Союзные генералы, находясь на высоком холме, видели, как французская армия начала переправу через Об. Они с возмущением говорили друг другу:
- Враг в затруднительном положении у реки. Его разбить надо сейчас же, раз представился такой случай!
- Хотя бы уничтожить французские арьергарды…
Но совещание всё длилось и длилось. На нем вырабатывалась подробная диспозиция для начала наступления. Когда оно наконец закончилось, то военная ситуация в корне поменялась: Наполеон, наладив ускоренную переправу по двум мостам, успешно выводил свою армию из-под удара сильнейшего врага.
Только в три часа дня многочисленные союзные войска ринулись за давно отступающим противником. На острие атаки находился российский конный отряд генерала Петра Палена, за которым потянулись коалиционные корпуса. Арьергард Наполеона в окрестностях города Арсис составила гвардейская конница генерала Себастьяни и пехотный корпус маршала Удино. Натиск россиян был столь стремителен, что удалось пленить много французов.
В ранних вечерних сумерках бои переместились к городским стенам Арсиса. К этому времени большая часть французской армии благополучно перешла на другой берег реки Об. Их арьергард маршала Удино, ожесточенно сопротивляясь союзникам, тоже стал постепенно перемещаться по мостам на спасительную сторону реки. Последние французские кавалеристы, проскочив через переправы, сожгли и взорвали их на глазах русских воинов. Так 9 марта 1814 года произошло очередное спасение армии Наполеона австрийским главнокомандующим Шварценбергом.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
НЕ К ПАРИЖУ, А К МОСКВЕ
После победы под Арсисом Карл-Филипп Шварценберг не только не организовал преследование армии Наполеона Бонапарта, но и в очередной раз умудрился её на время потерять. Напротив, энергичный французский император за один день 10 марта смог соединиться с корпусом маршала Макдональда и успешно переправился через Марну в окрестностях города Витри. Там в маленьком домике на берегу реки он решал очередную сложную задачу для себя и своей истощенной войной державы. Император-полководец долго мучился над дилеммой: либо по-прежнему всеми силами защищать Париж, либо отойти от столицы и действовать наступательно, нарушая коммуникации союзных армий и разбивая их по частям.
Наполеон многие судьбоносные решения принимал сам, лишь в последний момент советуясь со своими маршалами. На этот раз он вызвал Александра Макдональда и Мишеля Нея. Маршалы пришли к императору молчаливыми и хмурыми - так на них отразилась последняя неудача под Арсисом. Наполеон попытался взбодрить подчиненных:
- Господа маршалы! Я хочу по-прежнему заниматься активной обороной и, где возможно, атаковывать неприятеля, несмотря на его превосходящие силы. Вы не хуже меня знаете, как болезненно реагирует Шварценберг на угрозы своим тылам.
Французские военачальники заметно улыбнулись при упоминании трусливого австрийского фельдмаршала и заговорили:
- Было бы разумно поиграть на слабостях союзного командования.
- Шварценберг при опасностях с флангов и тылов забудет о взятии Парижа.
Наполеон, довольный произведенным впечатлением, сыпал аргументами:
- Я не хочу, чтобы наши враги видели меня лишь защищающим свою столицу. Одна только защита – это проявление бессилия и обреченности! Это в конечном счете приведет к поражению. При отходе от Парижа я присоединю к армии гарнизоны осажденных крепостей на северо-востоке Франции. Наконец, я хочу поднять в тылу противника наш народ на борьбу с иноземцами. И главное, чтобы союзные армии ушли вслед за мной от Парижа подальше.
Рыжий Ней, согласно кивнув, озабоченно спросил:
- Не останется ли Париж беззащитным перед союзниками в связи с уходом нашей армии? Мы идем на большой риск захвата врагами столицы Франции.
Нервно расхохотавшийся Наполеон категорически отверг его доводы:
- Я всегда буду невдалеке от двух союзных армий, докучая им с тыла. Опять же столица не так уж и беззащитна. Рядом с ней корпуса маршалов Мармона и Мортье. В самом Париже сформировано несколько дивизий и будут еще. Мой брат Жозеф руководит обороной города. Всё не так плохо.
- Дай бог! – вздохнул пожилой Макдональд. – Нам остается надеяться на свою храбрость и разброд в стане коалиции.
- Именно так! – успокоил император и приказал: - Завтра, одиннадцатого числа, армия должна быть в Сен-Дизье. Тринадцатого марта в Бар-сюр-Об. Мы начинаем бить по коммуникациям войск коалиции. Будем выигрывать время и ждать свою военную удачу. Фортуна мне всегда нужна…
Неожиданный уход французской армии с Наполеоном от своей столицы к городу Сен-Дизье был зафиксирован разведывательными отрядами союзников. От российских офицеров в главную штаб-квартиру пришло необычное сообщение: «Неприятель отступает не к Парижу, а к Москве».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ВЕСТНИК ТАЛЕЙРАНА
В начале марта 1814 года российский император Александр I серьезно болел. Его мучил приступ лихорадки. На здоровье царя сказалось активное участие в заграничном походе против Наполеона. Александр положил много сил на сплочение европейской коалиции, её побед над французами. Только титанические усилия царя позволили союзным армиям приблизиться к конечной цели похода – Парижу. Именно деятельного присутствия российского императора в последнем сражении союзников при Арсисе явно не хватало, чтобы одержать разгромную победу над войсками Наполеона. Французская армия была в очень трудном положении, и чтобы подтолкнуть нерешительного Шварценберга, требовался лишь хороший нагоняй от Александра.
Приступ болезни заставлял царя часто находиться в постели. Именно тогда в спальню Александра пришел его адъютант князь Петр Волконский с неожиданным известием:
- Ваше Величество, на прием просится французский барон Витроль. Он клятвенно заверяет, что у него к вам неотложное дело и записка от одного влиятельного человека из Парижа. Витроль утверждает, что вы того человека очень хорошо знаете.
Царь не без труда встал с постели, надел халат и широко улыбнулся:
- Проси. Не каждый день приезжают вестники из французской столицы.
Солидного вида пожилой барон прямо с порога кабинета стал усердно кланяться. В кресле сидел бледный Александр, а проситель держал в руке небольшую записку и передал её Волконскому со словами:
- Надо сейчас же положить бумагу в соленую воду.
На немой вопрос царя и адъютанта он поспешно ответил:
- Тогда вы получите тайное послание из Парижа. Я представитель партии роялистов. Ваше Императорское Величество, её возглавляет ваш давний знакомый – князь Талейран. Он, я и другие видные граждане Парижа заверяют вас, что союзникам необходимо спешить в столицу. Не надо гоняться за сумасбродным Наполеоном. Именно в Париже можно будет провозгласить низложение императора Наполеона и вернуть на трон Франции династию Бурбонов.
Царь, внимательно слушая барона, взял из рук адъютанта маленькую записку, на которой проявились бледные строчки тайного послания Талейрана. Александр с жадностью прочитал всё и со скепсисом в голосе спросил Витроля:
- И кого же из династии Бурбонов роялисты прочат на французский трон?
- Её самого видного представителя! – с радостью заговорил барон. – Графа Прованского! Ведь он брат казненного короля Людовика Шестнадцатого. Графа просто необходимо назвать Людовиком Восемнадцатым и провозгласить королём Франции.
Александр молча указал Витролю на кресло возле себя и спокойно сказал:
- С вами, барон, как агентом Бурбонов и эмиссаром Талейрана, я могу говорить весьма откровенно о будущем Франции. Я лично считаю, что наша европейская коалиция не должна вмешиваться в вопрос о преемнике Наполеона. Мне даже кажется, что неплохим исходом после кровавого правления Наполеона была бы республика…
От последних слов императора благообразное лицо барона перекосило от ужаса. Он даже протер глаза, но перед французским роялистом по-прежнему сидел всемогущий русский царь и с улыбкой говорил о республике во Франции. Александр, заметив, что он явно огорчил Витроля, стал объяснять ему свою необычную позицию:
- Дело в том, что у вас в провинциях сильны послереволюционные настроения в народных массах. Потом эта война может стать войной народной против интервенции европейских стран. Я не хочу поставить французское общество перед ограниченным выбором: Наполеон или Бурбоны. Сейчас такая позиция союзников лишь усилит великого корсиканца.
Витроль, молитвенно сложив руки, дрожащим голосом попытался переубедить грозного собеседника:
- Государь император! Вы и ваша великая армия должны смотреть только на Париж. Только там, в столице существует мнение нации! Провинции сейчас безмолвствуют. Прошу вас соединить союзные армии и идти на Париж. Я целиком предаюсь в руки Вашего Императорского Величества и готов положить на плаху свою голову, но только поверьте мне! Французское общество выскажется в пользу восстановления монархии…
Царь долго и укоризненно смотрел на неистово говорящего барона и под конец беседы заверил посланца Талейрана:
- Господин Витроль, когда я буду в Париже, то я не признаю другого союзника, кроме французской нации. Я обещаю всем, что этот разговор будет иметь величайшие последствия.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ПРЕДСКАЗУЕМЫЙ ВЫБОР
Победы Силезской армии под Лаоном и Богемской армии под Арсисом над французской армией Наполеона показали силу коалиции, когда она действовала не отдельными корпусами. Даже осторожный фельдмаршал Шварценберг стал входить во вкус побед, имея в кулаке стотысячное войско.
После бесславного отхода Наполеона на соединение с Богемской армией пошел командующий Силезской армией Гебхард фон Блюхер. В результате кровопролитного сражения у Лаона он достаточно долго приводил в порядок свои войска и сейчас возобновлял активность. Блюхер отправил три прусских корпуса на осаду Суассона и к Шато-Тьери. Утром 11 марта он сам с тремя российскими корпусами выходил на город Шалон, к Богемской армии.
В это же время в деревне Пужи, где размещалась штаб-квартира Богемской армии, уже не один час мучились над картой Франции Карл-Филипп Шварценберг и начальник штаба Йозеф Радецкий. Они ломали голову над оригинальным решением императора Наполеона уйти с французской армией от Парижа на восток к Сен-Дизье. Фельдмаршал рисовал карандашом на карте примерный маршрут Наполеона и был всерьез озабочен:
- Он непозволительно дерзок в своих планах! Вот зачем Наполеон ушел от Парижа? Это за гранью моего понимания! У него сейчас небольшая армия – всего сорок тысяч. Зачем он освободил нам дорогу на свою столицу? Наполеон что-то затеял.
Генерал Радецкий, крутя ус, резонно предположил:
- Французский император не любит только защищаться. Он явно намерен уничтожать наши коммуникации с Германией. Наполеон решил отрезать нас от тылов, что со временем приведет союзные войска к неминуемому краху. Пока не поздно, надо направить Богемскую армию в сторону Швейцарии…
- Это уже слишком! – прервал рассуждения начальника штаба главнокомандующий. – Меня не поймут русские. Царь Александр не даст Богемской армии уйти от Парижа просто так. Он много поставил на то, чтобы сломить Наполеона и свергнуть его с трона.
Йозеф Радецкий, улыбнувшись в усы, хитро прищурился:
- Никто нам не помешает собрать в Пужи военный совет и на основе совещания выработать коллективное решение отойти от Парижа.
- Как верно! – обрадовался Шварценберг. – Я скоро соединюсь с армией Блюхера и перестрою тылы в сторону Бельгии. Так спокойней. Потом мы с Блюхером соединенными силами обложим Наполеона и разгромим. Дай бог…
Военный совет коалиционного командования принял к действию все планы фельдмаршала Шварценберга. Военачальники, стандартно и узко мысля, полностью пошли на поводу главнокомандующего и, не подозревая о том, самого Наполеона Бонапарта. Ведь именно французский император затеял отход от Парижа, и союзники сделали предсказуемый выбор, к его радости. Но все прекрасно знали, что у европейской коалиции существует теневой главнокомандующий - император Александр I. Всесильный царь всегда мог при необходимости оспорить любое решение европейских союзников, ведь за ним стояли грозные корпуса Российской империи.