Одна молодая женщина написала роман про Любовь. Что послужило причиной столь странному её поведению, точно никто не знал да никто и не пытался узнать. В конце концов, написала да и написала – кому от того большая разница или головная боль! В бумаге недостатка, слава Богу, нет, а запасных стержней для ручки в любой лавке без труда купишь сколь требуется - по пятёрке за десяток. Пиши, если надоело водку пить или делать нечего! Ну, а случись что – пеняй на самого себя и виноватых не ищи! Хотя, с другой стороны, что может такого особенного случиться с пишущим про Любовь? Ведь не съест же его кто-нибудь?
Итак, писательница создала свой роман и очень тому обрадовалась. А, надо сказать, удался роман на славу – кругленький, как пестицидный помидор, и гладенький, как таблетка аспирина, он не мог не нравиться и радовал глаз. Вообще абсолютно всё в нём было хорошо: и части, и главы, и даже точки, которые смотрелись самыми настоящими точками, а не запятыми или чем-нибудь ещё. Внутри же этих частей и глав тоже изъянов не наблюдалось: те делились сначала на абзацы, а уже потом, по заведённому исстари порядку, – на цельные предложения и отдельные слова. Короче, роман вышел на загляденье - сшит он был крепко, скроен на удивленье ладно, а бумагу имел высшего качества!
- Вот оно – моё произведение искусства! – при первом удобном случае писательница показала его собственному мужу, родственникам и знакомым. – Не так уж и сложно было. Получилось само собой!
Между тем реакция перечисленных выше лиц на столь радостное известие оказалась, как бы это сказать… немного странной, что ли. Они в одночасье смутились, занервничали и стали отводить глаза в сторону от возбуждённой соискательницы их неподдельной благодарности.
- Ты того, ляг - отдохни немного. Целый день у плиты, - почему-то забеспокоился супруг новоявленного автора, а кто-то чёртом смотался и притащил из спальни подушку без наволочки и с жёлтым пятном по пухлому её центру.
- Да вы что – не поняли меня или как? – удивилась странному поведению друзей и родственников писательница. – Я ничуть не устала, а, совсем наоборот, – сотворила художественное произведение в трёх частях! Про Любовь, между прочим.
Тут в комнате воцарилась мёртвая тишина, по полу безнаказанно пробежал удивлённый таракан, а на лицах всех читалось отчаяние.
- А может, и правда? – с энтузиазмом выкрикнул дядя писательницы – мужчина интеллигентного вида и с мыслью в глазах. – Чем чёрт не шутит! Я ещё и не такие чудеса в жизни встречал! В одном цирке, например, работал на ставке говорящий кенгуру. Случай, разумеется, уникальный! Само собой, кроме обычной кормёжки и сухпайка, он, как официально оформленное на должность лицо, получал ещё и вполне приличное денежное довольствие с ежегодной прибавкой и тринадцатой зарплатой. Оно и понятно: ни один цирк в мире не мог похвастаться таким эксклюзивным работником на своём манеже. И, вполне возможно, вся эта радость продолжалось бы и до сих пор, не случись небольшой казус. А дело испортила обычная жадность! – интеллигентный дядя даже хихикнул от удовольствия. – Кенгуру возьми и напиши в вышестоящую инстанцию прошение о прибавке к жалованью. Там, в инстанции, поначалу хотели было просьбу говорящего и хорошо дрессированного зверя удовлетворить, а потом вдруг заподозрили неладное: почерк явно не походил на кенгуриный, стиль изложения – также, а угол заявления в придачу оказался заблёван чьей-то обильной, но засохшей рвотой. Тут всё и раскрылось, и даже более того! Выяснилось, что австралийское в прошлом животное не только не писало прошения, но и вообще никогда ничего не писало, а, кроме того, ещё и не говорило (во всяком случае - по-русски). А дикую аферу с прошением организовал один сильно пьющий дрессировщик, который и тратил кенгуриную зарплату на водку, а животному отдавал только травой да прочим подобным деликатесом.
- Вы это к чему, уважаемый дядя? – поразмыслив, не поняли интеллигентного мужчину остальные - муж писательницы, её сват и разные знакомые. – И при чём здесь, скажите на милость, говорящий кенгуру? Кенгуру сам по себе, а художественные произведения – сами по себе. Какая связь? Объяснитесь!
Тот от подобного вопроса весь как-то смутился и довольно странно посмотрел на собравшихся:
- Я ж и говорю: может, моя племянница действительно художественную ценность сотворила, а случай в цирке так просто вспомнил, для общего веселья, - дядя даже заикаться немного начал, а потом вообще обиделся. – Я ваших подозрений, извините, не принимаю. – После этого он замолчал и стал смотреть в потолок.
Тогда его оставили в покое и решили не спешить: пусть автор прочитает им свой роман вслух, а затем уже будет ясно, художественное произведение она написала или что-нибудь другое.
- Так больше шансов разобраться во всей этой странной истории! – заключил сват писательницы – мужчина в теле и с галстуком.
Написавшая роман, как и положено, сначала отнекивалась, хихикала и говорила, что боится, но её слегка припугнули, и женщина наконец согласилась.
- С выражением читать или как? – спросила она, усаживаясь поудобней в большом плюшевом кресле и раскрывая рукопись на первой странице.
- Пусть будет – с выражением! – махнули рукой присутствующие и приготовились слушать: налили по стаканчику и закусили тем, что нашли на столе.
Дальше всё происходило так, как и должно было происходить: писательница читала роман, а остальные внимали, отвлекаясь лишь по нужде, чтобы чего-нибудь съесть или что-нибудь для аппетита выпить. Но поскольку произведение оказалось достаточно объёмным, гости пришли и на следующий день, а потом ещё и ещё. Автор романа целую неделю едва успевала с утра сбегать в магазин, наспех приготовить горячую закуску - и снова безостановочно читала вслух. К её счастью, она в тот момент находилась в заслуженном ежегодном отпуске, муж вообще нигде не работал, а постоянные гости то ли работали, то ли нет – понять не представлялось возможным.
Иногда, утомлённые чтением, слушатели просили автора дать им немного передохнуть и заодно разогреть остывшие блюда, иногда – размять затёкшие члены и перекурить, а иногда не просили ничего – и пели тогда протяжные задумчивые песни под принесённый кем-то из них баян. В такие минуты гостям становилось вдруг совершенно ясно, что и они сами могли бы писать неплохие романы и разные высокохудожественные произведения, а не исключено, и что-нибудь ещё, и тоже обязательно очень хорошее.
- Не сложилось! – с лёгкой грустью говорили одни из них друг другу на лестничной площадке во время перекура.
- Не повезло! А ведь всё могло быть иначе, - жаловались остальные самим себе, но уже не под бычок от «Примы», а под рюмку водки из холодильника.
«А что же писательница? – наверное, спросите вы, дорогие читатели. – Как вообще? Удалось ей найти дорогу к сердцам слушателей и ощутила ли она их искреннюю благодарность в награду за собственный нелёгкий творческий труд?»
Чёрт его знает! На подобные вопросы у автора этих строк точного ответа нет. Может, удалось, может, и ощутила, хотя вполне вероятно также, что и нет, а совсем даже наоборот. Кто знает?
Так или иначе, но прекрасному когда-нибудь приходит конец. Вот и в случае с прочтением рукописи вслух произошло именно так: новоявленная сочинительница с выражением произнесла последнее из неё предложение и, закрыв, отложила роман в сторону.
- Открываем прения? – неуверенно спросил присутствующих сват и бросил утомлённый взгляд на часы.
Однако, поскольку дело было поздним вечером, дискуссию-обсуждение решили отложить на завтра: гости разошлись по домам, и каждый думал о своём. Писательница же ночью гадала на картах: какое впечатление произвело на слушателей её произведение?
Вообще роман вызвал много вопросов, но главное – главное, он не был до конца похож на… жизнь! Нет, ничего наподобие говорящего кенгуру в нём не встречалось и в помине, а герои подобрались на загляденье - самые что ни на есть обыкновенные и реальные субъекты, кушавшие котлеты, а иногда и варенье. Нет, в этом смысле всё обстояло как надо, и даже более того. Но тем не менее…
- Что ты нам в морду тычешь своей Любовью! – строго спросил на следующий день писательницу сват, а супруг автора попытался тут же смягчить непростую ситуацию:
- Она не хотела никого обидеть! Идиот напоминает идиота, но любое совпадение случайно! Написала что-то сдуру – с кем не бывает.
Однако сват не унимался и, пока ему не налили, успокоиться не мог. Только выпив и закусив солёным огурчиком он чуток отошёл и сменил тон:
- Запомни, мы не меньше тебя понимаем в Любви, как и во всём остальном! Не дураки, слава Богу! Не козлы какие-нибудь! - при этих его словах все согласно закивали и разлили холодную водку по стопкам. – И если у вас велосипед не на что купить, а у меня есть личный «Мерседес» - это ещё ничего не значит! Почему, например, твой муж нигде не работает, а день-деньской на кровати лежит? Что ему не так?
«А действительно, - подумали тут все, - чего супруг автора ни черта не делает, а ходит по квартире, как дурак, изо дня в день и с задумчивым видом? Что бы это значило? Странно!» - При этом они с укоризной посмотрели на опухшего за дни чтений мужа писательницы, а тот чуть не подавился куском колбасы.
Тогда автор романа была вынуждена вкратце обрисовать ситуацию со своим любезным супругом, а другими словами – пролить свет на его не совсем предприимчивое поведение:
- Что вы, бараны, про него знаете вообще? – неожиданно перешла она с литературного на общепринятый и доступный язык приватной беседы. – Вы – умственные заморыши и все вместе мизинца его не стоите! Чаморы болотные – вот вы кто! А благоверный мой – временно не признанный средствами массовой информации гений! Но долгожданное произойдёт вот-вот: признают, никуда не денутся – «придут и сами всё отдадут»!
Тут-то гости и опешили!
«Гений! Вот оно что! - пронеслось в нетрезвых головах присутствующих, и они с неподдельным интересом и отчаянным уважением посмотрели в сторону жующего мужа романистки. – Как же мы раньше не догадались?»
- Вам и постичь не дано, что значит с гением жить! А потому не надо чушь про моё произведение нести. Фигу вы познали на постном масле, а не подлинную Любовь к высокодуховной личности!
- То-то, я смотрю, всё в её романе не так, - признался тогда сват сидящим за столом. – Ведь Любовь в жизни совсем иная! Возьмите нас с женой – живём как кошка с собакой, а куда деваться – не делить же имущество, в самом деле? А дети? «Мерседес», и тот записан на тёщу – представляете? Ужас и кошмар! Хотя, с обратной стороны, Любовь у нас тоже есть, хоть и другая, но есть тем не менее. А тут, конечно, – высокодуховная личность, гений и всё такое! И потом: делить нечего совершенно – нет ни шиша! Теперь понимаю. Тогда – извиняйте!
После слов свата все посмотрели на супруга писательницы с ещё большим уважением.
- За гения! – у кого-то родился даже новый праздничный тост. – Мы любим тебя! – «кем-то» оказался интеллигентный дядя автора, поведавший в своё время историю про говорящего кенгуру.
- Да подождите вы! – нервно возразил сват на столь несвоевременный призыв. – Муж – гений, но надо ещё с романом до конца разобраться!
Вообще по всему его поведению чувствовалось, что до этого самого конца он так ещё и не дошёл. Все напряглись, ожидая, когда же сват во всём разберётся досконально и, в первую очередь, с обсуждаемым ими художественным произведением.
- Не пойдёт твой роман! – выдохнул он начинающей писательнице спустя две минуты, а другие облегчённо чокнулись и выпили по маленькой. – У тебя в нём гениев нет и в помине, и никто на твоего мужа даже близко не походит! Водку ни один герой не жрёт так, как он, – это раз; а, во-вторых, все персонажи пыжатся чего-то (чуть из штанов не выскакивают), а супруг твой (гениальный) мусор - и тот через день со скрипом выносит. Так что необходимо срочно героев менять или концепцию Любви, на худой конец! Другую Любовь вставляй, более жизненную, – с разводами, скандалами и избиениями!
- Как это – вставляй? – опешила писательница. – Да вы сбрендили, что ли, совсем? Это же не носки через неделю менять, а самое светлое и большое чувство!
- Да, ты, сват, того – перегнул. Уж больно круто – новая концепция и всё такое, - заудивлялись тут гости и предложили со своей стороны: – Пусть остаётся, как есть – без избиений! Тебе жалко, что ли? Концепция – концепцией, а роман – романом!
- Да мне-то что? Просто такую муру печатать - себя не уважать! Вот в чём дело! – объяснил собственную упёртость сторонник смены персонажей или, на худой конец, всей любовной ориентации романа. – Моё дело, конечно, маленькое, но я лично читательскую благодарность за неё не выражу! Хоть вешайте! Брехня! Выбросьте роман на помойку!
Тут все стали упрашивать свата не упрямиться и, несмотря ни на что, выразить если не благодарность, то, по крайней мере, личную симпатию или что-нибудь ещё, но мужчина в галстуке не поддавался ни в какую и стоял на своём.
Впрочем, к концу дискуссии он не выдержал, растаял и «сломался»:
- Умеете же вы, черти, уговаривать! – пробурчал сват, прослезившись, и обнял автора – свою недальнюю родственницу. – Ладно, будь же ты писательницей, племяшка дяди - юмориста! А ты, гений, чтоб мусор выносил ежедневно, не то - не видать вам больше моего читательского признания! Обещаешь?
Супруг автора пообещал, и через несколько дней новый роман уже лежал на прилавках книжных магазинов! Сват не подкачал: он давно работал в отечественной литературе на должности издателя.