Привычка, выходит, и вправду вторая натура?

               

      Это  ведь  надо  же  было  умудриться?! В  раннем  детстве  Ванек  вместо  обычного  годика,  лет  аж  до  пяти  и  без  того  неимоверно  худющую  мамашу  свою  мучил  высасыванием  молока  из  ее  уставших  грудей.  Ну,  а  что  поделать,  если  ребенок  не  мог  иначе,  а  мама  нечего  с  этой  его  прихотью  сделать  не  сумела?  Такой  уж,  видно,  уродился.  Сосун.  Подавай  ему  титьку,  и  все  тут!  Он,  болезный,  бывало,  даже  и  дня  без  хотя  бы  разового  приложения  к  заветной  груди  прожить  не  мог.  Любил  Ванька подержать, потискать  ручками  теплую,  мягкую,  живую,  мамину  грудь, отсасывая пусть  и  малую  толику,  но  зато  очень  вкусного  молочка. 
      И  что  только  с  ним  бедные  родители  не  делали,  пытаясь  отлучить  его, сыночка  их единственного,  от  груди!  В  ответ  на  отказ  «дать  грудь»,  любитель  деликатеса устраивал  самые  настоящие  дикие  истерики-оргии.  Иногда  дело  доходило  аж  до  вызова  «скорой  помощи».  И,  в  конечном  итоге,  своего,  он,  своевольник,  и  страшный  любитель  маминой  груди,  и  парного  молочка,  своего  добивался.  А  предисловие, господа,  вот  к  чему. 
      Весь  народ  наш  прекрасно  знает: девчоночье  племя  конституционно  взрослеет обычно  чуток  раньше  мальчишек,  и  для  лучшей  наглядности  можно  пример  привести  из  школы  по  одноклассникам.  Здесь  в  виду    имеются, в основном, чисто внешние  данные: в  начальных  классах  более  высок рост и  вес  девочек.  И, вполне естественно,  сюда  приплюсовываются  вторичные  половые  признаки.  В  частности,  имеется  в  виду  увеличение  грудей  у  девочек  уже  с  пятого-седьмого  классов.  А  иной  раз – и  раньше
      И,  что  самое основное, скрыть  эту  природную  данность  ни  от  кого  практически  невозможно. Особенно  от  мальчишек.  Иначе  для  чего  глаза-то  живым  существам  дадены? Наверное,  чувствуете,  о  ком  речь  сейчас  пойдет?  Так  вот появившиеся  на  груди  загадочные  выпуклости   бывает   сложно,  вернее, совершенно  невозможно, утаить от бывшего страшного любителя  груди  и  парного  маминого  молочка,  Ванюшки  Молоканова. 
      Да-да.  А  ведь  «бывших»  на  Руси,  как  вы  знаете,  не  бывает…Ваня  Молоканов,  который  на  память  свою  пока  еще  не  жаловался,  на  всю  оставшуюся  жизнь,  особенно  перед  непосредственными  приемами  пищи,  частенько  вспоминал  до  невероятной  степени  лакомую  мамину  грудь  с  постоянно  имевшимся  в  ней  искомым  молочком.  Видать,  вовсе  и  не  зря  у  него  фамилия  соответствовала  его  пищевым  чаяниям.  А фамилии  на  Руси  давались  людям  не  просто  так,  от  фонаря.  Скорее  всего,  в  их  роду  не  один  только  Ванька  молочком  маминым  годами  баловался…
      И,  видимо,  именно  поэтому-то  Иван  Молоканов,  являющийся  пока  еще  только  всего  лишь  учащимся  средней  школы,  а  не  взрослым  парнем,  озоровал.  Каким  образом?  Да,  хотя  бы  один  раз  в  день,  но  Ванюшка не выдерживал соблазна.  И  он,  бессовестный  школьник,  якобы,  «ну,  прямо  совершенно нечаянно,  совсем-совсем  случайно»,  однако  же,  всей  пятерней  своей,  но  лапал,  хватая  какую-либо  девочку  за  еще  твердую  маленькую  грудь.  И  при  этом,  паразит,  отведя  затуманенный,  виноватый взор в сторону, он  обязательно  извинительно  пожимал  плечами, и  отрешенно  опустив  глаза  вниз, смущенно  добавлял,  примерно,  вот  что: 
      «Ну,  ты  уж,  Оленька,  пожалуйста,  извини  и  прости… Да,  ведь просто  автоматически  у  меня  так  нагло  получилось…  Но  я,  к  слову  сказать,  считаю  себя  и  не  особо-то  виноватым  в  совершенном  мой  деянии.  А все  потому,  что  жизнь  моя  вышла  такая.  Как  пишут  мудрые  господа-писатели  «привычка,  знаешь  ли,  она  и  есть  та  самая  вторая  натура». 
      Ну,  и  куда?  Куда  мне  деться  от  памяти  своей  младенческой,  если  я  до  пяти  годиков  мамину  грудь  ежедневно  мял  и  обсасывал.  И  что  забыть – вот  хоть  убей,  не  могу!». Разумеется,  сразу  же  после  свершения  преступного замысла, повинившийся Ванька за совершенное хулиганство,   соответственно, со  всего  размаха,  и  очень  звучно,  и  вполне  заслуженно,  получал  по  своей  круглой, упитанной,  так  и  просящейся  на  оплеуху, физиономии.  Правда,  при  этом  даже  и  не  морщась,  а  лишь  только  глупо,  и  плотоядно,  улыбаясь… Вроде  бы,  молочка  соснул…А  все  потому, что  он  доволен  был,  ибо  опять  своего  добился.  Ну,  да.  Как  когда-то и в детстве. Но что дальше с  ним,  с таким,  будет?  Не  подскажете?