Молитва

 

       Спасибо, что не дал остыть душе.
Что, несмотря на трещины и сколы,
На боли, шрамы и судьбы уколы,
Пришел, оставшись здесь, со мной уже...
Спасибо, что не бросил в темноте.
Держал за руку, слабости прощая.
И даже ничего не обещая, Любил.
И не покинул в суете.
Спасибо, что сумел меня укрыть
От горьких слов, от стрел, летящих в спину.
Что до конца, а не наполовину Любил меня.
И будешь так любить.
Спасибо, что не предал, не солгал,
И в трудную минуту не оставил.
Ты сделал исключением из правил
Меня...того...которого  искал.
 (Анжела Ангел Шкицкая)

        -- Мама, мне плохо….. Мне очень плохо….. –Эхо беззвучного голоса, отражаясь о стены комнаты, разбудило его  среди  зимней ночи и беззвучным  шепотом заползло к нему под теплое одеяло, взбудоражив плоть мурашками, пробежавшими  по  его, еще сонному  и растворенному  в невидимом мире, сознанию.  Ему было холодно. И, наверное,   может быть даже,   не от того, что комната была холодной, а от того, что уже несколько лет, он,  как затерявшийся  в безжизненной пустыне, всеми оставленный,  ребенок, искал  свою маму, но никак не мог ее найти в этом однообразном  царстве безмолвия,  раздираемом  холодными  ветрами  одиночества  пустыни  человеческих отношений, где уже давно не светится ни одна человеческая душа,  приветливым и  жертвенным чувством сострадания и любви. « -- Где я? Для чего я жил? Что ждет меня в будущем, когда я уже не смогу  даже  встать с постели что бы напиться?—тяжелая,  как плита надгробия,  мысль  придавила его мгновенно, как только сознание  стало способно использовать  его разум, что бы  вновь искать ответы на все вопросы, которые эти годы бродили в нем, накапливая свою силу, словно вино в закупоренной бутылке,  ища выхода что бы не разорвать мозг.  Мамы его давно уже нет на этом свете. Она, неожиданно и мгновенно,  ушла в иной мир, словно Господь   хотел защитить ее от тех мук и страданий, которые испытывает человек на краю своей жизни, видя как ее взрослые дети так и не устроили свое личное счастье и благополучие,   мучая себя вопросами  о том, есть ли там, за  чертой,   где жизнь  передает смерти свою власть над человеком,  что-то, что продолжает все то, что накопили мы к сроку своего ухода из видимого мира? Она ушла, даже не успев сказать  «Прощайте»,  оставив каждого из своей семьи в замешательстве – «Кто же теперь будет объединять семью своей заботой и  мудростью?».  Растерявшись  от страшной и неожиданной  потери каждый  из тех, кто являлся членом ее семьи, оказался  как  слепое  дитя, не знающее  куда идти и чем  наполнить свою душу, что бы она не погибла  от  раздора  и неизбежного за этим одиночества. Теперь,  каждый  пожинал плоды  своего  созревшего эгоизма и  своих ошибок в одиночку, а холод  одиночества медленно вел каждого  во мрак небытия, туда, куда никогда не проникал солнечный свет и лишь отблеск Божественного  света --  не угасающего  разума—оставлял  им  крохотную надежду на то,  что  претерпев немыслимый холод разрывающий душу изнутри, человек сможет со смирением и молитвой найти дорогу обратно, в мир  Божественной Любви. Молитва….. Единственно возможная  плата за возможность  получить аудиенцию Господа, что бы испросить прощения у Божьей Матери. Уже несколько десятков тысячелетий, Она, основа жизни во Вселенной  от стыда и  позора  дел человеческих, сокрыла свой  лучезарный Лик от  нашей  планеты, и запретила произносить свое Имя,  даже в молитве,  пока не пробьет час светил,  оставив каждого из живущих и сотворенных  ею на  Земле искать путь к ее сердцу, что бы умолить вернуться  в наш светлый дом, очистив его от того «черного греха», что когда то,  в далеком прошлом,  породил человек и несет его по сей день в свою жизнь, при этом недоумевая и стеная, что же  не так в его жизни, от чего он так страдает в ней и не находит ни  любви,  ни счастья!  Потом пришел Ее  Сын.  И люди снова  не почувствовали  Ее заботливое и  страдающее Сердце.  Когда же, наконец,  поймут люди,  что женщина на Земле  унижена и растлена, а непорочность ее,  предмет страстей и нравственной разнузданности  мужчины. Не воспевает больше  он, мужчина,  ее красоту и превосходство ее  над всем сотворенным  ею, в том числе и  его,  а насилует, использует и  выбрасывает как  ненужное,   потеряв интерес к одной женщине, заменяя ее  новой жертвой. Так мы глумимся над телом женщины. Так мы глумимся над Душой  Матери.  Так мы глумимся над планетой. Так мы глумимся над Красотой и Верой. Этим мы,  потомки  великой Атлантиды, неосознанно продолжаем дело Люцифера, коварно нанесшего удар по культу Духа,  разорвав   связующую нить всей  истории нашей  планеты.   Этим мы отталкиваем свою Мать, оставившую нас, когда-то,  давно, когда  мы были и ростом выше, разумом глубже и душой свободны. Он не мог больше терпеть  тот холод, что разбудил его  этой ночью,  и,  решительно сбросив с себя одеяло, совершенно голый, подойдя  к иконам, что висели в  восточном углу его комнаты,  зажег под ними  свечу.  Опустившись  на колени перед иконами  он,  склонив   голову  к подножию своего небольшого домашнего «иконостаса», тихим  взволнованным голосом попросил прощения у святых  и,   так  и  стоял перед  ними, пока сердце его  не успокоилось,  а теплая истома не пробежала по всему его телу, слегка касаясь тончайших струн его души, словно легкий морской бриз, по гладкой поверхности моря, освежая все,  чего коснулись его невидимые  чувства. Уже много лет, он,  каждый день,  искал  дорогу  в мир, где прощение--это чистые воды, которые  очищают душу,  счастье--это воздух которым  дышит  душа, а свет--это любовь матери, которая всегда  сострадает и согревает.  Каждый раз, когда  в жизни  ему приходилось плакать, он падал в страшную стихию своих  огненных чувств и эмоций.  Он  понимал, что надо лишь выдержать то потрясение, которое  захлестывало его своими  тяжелыми свинцовыми  водами горя, на него свалившегося, и  боролся.   А затем, все стихало, словно неожиданно  его лишали  способности  чувствовать.  Надо было ждать,   и,  следом за этим,  всходило солнышко.  Яркое  и обнадеживающее солнышко,  посылающее  ему улыбку со словами, что впереди  его ждет счастье. Но весна не бывает вечной,  и все повторялось. Каждая слеза, стекающая  из его глаз,  непременно омывала его сердце, и несла в себе ту  Божественную Силу, которая способна была  вернуть к жизни  любое  угасшее  тело. Но он не знал еще тогда, что сила этой слезы, наполненная страданием  сердца, способна  освободить душу из  самого  надежного  саркофага подземелий ада,  когда эта душа будет заключена туда вследствие  совершенных ей грехов  в земной жизни. Сердце, не омытое слезами, страдает от засухи жестокосердия  и бесчувствия,  а человек,  заставляющий его служить  своему  разуму, лишает его возможности  касаться  других сердец  и  тем самым сковывает его цепями эгоизма, погружаясь медленно,  но верно в подземелья Гадеса, откуда освободить его может только  любовь. И горе тому, кто  не посеял в этом мире зерна любви.  Некому будет  поплакать на земле о нем и попросить за него  Господа.  Он познал цену слезам,  их очистительную силу и теперь каждый день становился перед иконами на молитву, сглатывая слезы  раскаяния  перед образами, когда сердце не выдерживала того стыда, который как «домоклов  меч»  висел над ним,  раскачиваясь из стороны в сторону. Та сила, что исходила от икон, и та речь, что соединяла его с ними, проникала в его сердце и  растворяла все, чем беспокоила его внешняя жизнь, превращая пространство комнаты в таинственное святилище, где душа объединялась  с миром невидимым, а звук порождал мысли, которые приходили из беспредельности.  Словно там, на другом конце Вселенной, кто то могущественный и мудрый посылал  ему ответы, распознаваемые в тишине его душой,   воспроизводящей  их голосом его  сердца, и объясняющим ему эти ответы словом разума. Так он общался  с миром незримым уже много,  много лет  и не мог уже выйти из дома  без такого общения. И теперь, руки сложенные в молитву, словно наконечник стрелы отчаяния,  взывали о помощи…… И этот  беззвучный вопль  к  Богородице, как  крик о страдании  умирающего сердца, разбудил  Вселенную  в ночной час,   в мольбе  припасть к   стопам Божьей матери,  вымолить прощение  и спасти от стыда за грехи терзающие его душу:
    -- О чем молить Тебя, чего просить у Тебя? Ты  ведь  все видишь, знаешь  Сама, посмотри мне в душу и дай ей то, что ей нужно. Ты все претерпевшая, все премогшая, --  все поймешь. Ты, повившая младенца в яслях и принявшая его своими руками со Креста, Ты одна знаешь всю высоту радости,  весь гнет горя, Ты получившая  в усыновление весь род человеческий, взгляни и на меня с материнской заботой. Из тенет греха приведи меня к Своему Сыну. Я вижу слезу,  оросившую твой лик.  Это надо мной Ты пролила ее и пусть смоет она следы моих прегрешений.  Вот я пришел, я жду Твоего отклика, о Богоматерь, о, Всепетая, о, Владычице!  Ничего  не прошу, только стою пред Тобой. Только сердце мое, бедное человеческое сердце, изнемогшее в тоске по правде, бросаю к Пречистым ногам Твоим, Владычице!  Дай всем, кто зовет Тебя, достигнуть Тобою вечного дня и лицем к лицу поклониться Тебе.
 И Она ответила…... Нежный и печальный голос яркой звезды на Небесах, каждую ночь притягивающий взгляды тех, кто ищет истоки мудрости  под куполом небосвода, взирая  в беспредельность, ярким Светом  прошептал одинокому сердцу страждущего:
    -- Щедро отдавай всему человечеству   ту любовь,  что ты жаждешь для себя, и ты найдешь, что великий океан Любви Божественной, в который ты всего лишь как бы погрузил палец, поднимется,  затопит твое сердце и оставит после себя полной мерой сокровища, которые покоятся в глубинах этого океана.
Он услышал этот голос, а  по трепету сердца  почувствовал, что нежные  ладони  матери  приняли его сердце  в свои руки и касание губ ее, словно  крылья бабочки, озарили,  это его измученное сердце,   своим поцелуем. Слезы радости и счастья  непроизвольно полились из его закрытых глаз, а душа как птица,  стала проситься туда, откуда этот удивительный голос  серебряной нитью связал  ту невидимую,  но кровную связь сына человеческого и Божьей Матери. И первое что  прошептал  он, была очень похожая  на детскую обиду жалоба:
     -- О Владычице! Мне холодно! Мир оставил меня,  и я не могу найти  ответа на то, для чего я жил? Я думал, что сын мой будет до конца дней моих рядом, но  этот жестокий мир отнял его у меня. Я растил внука, но  он видит свою жизнь не так как я, и снова я остался один. Все  кто окружал меня, обманывали  меня и теперь, когда сила и красота оставили меня, я словно ненужная мебель, оказался никому не нужен? И это жизнь? Для чего тогда она нужна, если ты, твой опыт, знания  и  совет  не нужен был никому? Для чего же тогда все это  нужно было мне?  --  Свет  далекой Звезды, несущий в себе  любовь и заботу о своем  дитя, вновь погасил,  казалось бы неукротимое отчаяние  молящегося: 
     -- Дитя мое, что заставляет тебя совершать насилие над  той душой, которая отказывается приобретать свой опыт на пути твоего тяжкого труда? Разве неизвестно тебе, что если ты лишишь  ее возможности страдать, и тем самым набирать силу, дабы  побеждать врагов своих,  то окончательно отдашь себя в ее власть? Тот, против которого ты согрешил, становится твоим Хозяином, и ты должен служить ему до тех пор, пока долг не будет выплачен сполна. Человек, которого ты принуждаешь следовать по пути, предначертанного лишь для тебя одного, непременно создаст губительные  для тебя препоны на том пути.
     -- Я жил простой жизнью -- жизнью  обычного,  простого  человека. Меня никогда не пугали трудности, а деньги никогда не занимали в моей жизни первое место. Родители мои тоже были простыми людьми, а заботы жизни и трудности переносили покорно  и без ропота. Они приучили меня к труду и  терпению. Но жизнь изменилась. То, что было ценным вчера,  стало предметом насмешек и  поношения сегодня. А то, что было  низким в мое время, стало достоинством и  востребованным качеством человека. Мир людей стал другим.
     -- Простые вещи, простые слова, простые повседневные дела и обычная жизнь содержат ценнейшие сокровища, ибо в них заключен первый слабый намек, первые  зародыши семян всех цветов духа – семян жизни вечной.
    -- Что же тогда ждет нас, если жизнь стала мрачной и  холодной? Люди разъединились в своем стремлении обрести счастье только для себя лично, а чужое горе, нищета и боль, больше не трогают их сердец? Что ждет такое человечество?
     --  Тень, что падает там, где ступает Господь,-- лишь заполняет тот мрачный фон, о который вся лучезарность и слава Грядущего Века бьется в безостановочном ритме.
     -- Выходит, что наша жизнь была неудачной, ведь это мы привели ее к тому, что видим сейчас вокруг себя? Люди, вновь,  погрязли  в погоне за богатством и считается, что нищета и бедность это позор человека. Богатство – смысл и единственная цель человека? Человек,  работающий руками и живущий своим трудом больше не ценится, а тот кто продает чужой труд, считается  достойным человеком. Так что же, тем , кто не привык обманывать и наживаться на чужом труде,  теперь  ненужный обществу человек, а жизнь его должна быть выброшена за ненадобностью? Может быть мне уйти из этой жизни, не дожидаясь того  когда беспомощность и одиночество  окончательно опустошать мою душу?
      -- Неужели ты думаешь, что все, что в состоянии предложить мир, могло бы выкупить жизнь, которую ты по собственной воле вручил Богу?  Передав этот бесценный дар – жизнь --  в волю Господа своего и в распоряжение братьев  своих, -- ты  уже не сможешь взять ее обратно.  Эта жизнь вошла в Душу всего и стала   частью  каждой вещи и твари—частью всего, что дышит жизнью. И она уже более не твоя, что бы давать или забирать ее обратно.  Она улыбается тебе в каждом журчащем ручье, в каждом обращающемся к тебе  ласковом лице. Она струится из каждой слезы, роняемой глазами других людей.  Она трепещет в каждом сердце, в каждой болевой точке души и тела. Она образует  часть каждой возносимой жертвы. Она пульсирует в каждой строфе, каждой ноте и сияет в каждом Солнце.  Ты можешь замарать оболочку, в которой она заключена, но не в состоянии ни осквернить жизнь,  которая уже тебе не принадлежит, ни лишить братьев своих этого дара, ибо как только Бог ее принял, она принадлежит и им, а не только тебе.
    -- В прежние времена Бог говорил с человеком, человек слушал и был благословен, а ныне, когда наступила ночь Времен, Бог более не говорит с человеком и человек --  проклят? — Он почувствовал Ее улыбку и ласково снисходительный тон Ее любящего сердца ответил ему:
    -- Глупенький! Бог  никогда не прерывает речь, но  человек испортил свой настоящий слух, уж слишком внимательно прислушиваясь к глухому рокоту шумных волн людской страсти, постоянно сотрясающих его внутреннее ухо. Стремись к Тишине,  дитя мое, и когда обретешь ее, то вновь услышишь нежные и благозвучные каденции – высочайшее повеление, Песнь Жизни, -- ибо  сегодня Бог тот же, что и вчера и  глас его доходит до самых  удаленных границ времени и Пространства и песней звучит в сердце человека.—Нежный, ласкающий  взор  Звезды, восхитительным светом озарил его  душу и  он, кающийся в своем  малодушии,   спросил   Божью Матерь сердцем своим:
     -- Где отыщу Господа? Если я буду искать в небесах, на земле и в подземных водах, найду ли я Его там? – Нетерпеливость и волнение от осознания того, что  Голос Небес ответил ему,  грешник,  пребывая в полубессознательном состоянии   не чувствовал  даже самого себя,  и конечно же того  холода,   который поднял его  из постели в столь поздний час.
     -- Нет…..—Ее голос звучал как нежная песня матери возле колыбели своего сына. -- Но если ты будешь искать в глубинах собственного сердца, то вся Любовь, Красота и Бескорыстие, что ты найдешь там, все, что известно тебе о Покое и Радости, откроет путь к Богу и укажет тебе,  укромные  места,  где отыщешь ты все, что способен узнать и  понять.
        Тело его,  покрывая себя крестным знамением, кланялось в своем земном поклоне, стоя на коленях и не чувствуя ни стыда за свой внешний вид, ни холода этой зимней ночью, словно  когда то изгнанный  Богом Адам, вернулся в свой  родной дом, -- в Рай—и больше  не испытывал  в своем сердце ни мук совести,  ни одиночества своего сознания.   А  душа его, эта неутомимая труженица своего  Властителя – божественного Духа – стояла на коленях перед своим Богом и покорно взирала на его стопы, которыми  Он уверенно вел ее  в Бессмертие….. Знал ли тот, кто стоял  перед иконами сейчас в этот ночной час,  кто Он, тот самый Бог, перед которым на коленях стояла Душа его? Чувствовал ли он свое родство с Тем, кто сейчас  наставлял ее --  как  должна она  трудиться над тем, что бы  дитя Его, орудие Его, «аватар»  земной юдоли,   в поисках  сокровищ   духовных,  которыми зреет Алмазная Душа Его.  Он сейчас  искал  Бога  там, где указала искать Его Владычица Жизни во Вселенной, Матерь Божья, прибежище  всех тех, кого тяжкая ноша  жизни,  заставляла время от времени усомниться в высшей Справедливости Творения.   И Голос Господа  был услышан им,  растерянным человеком, стоявшим на коленях перед ликами святых.
    --   Раскрой глаза свои и узри Мой Лик. Ты слишком долго созерцал Мои истекающие  кровью стопы и не  припомнишь улыбки на Лице Моем. Слишком долго вглядывался ты, в ужасающие последствия и  совсем мало – в причины греха. Ты рыдал и замаливал,  потакал и лелеял многочисленные тайные грехи, с коими так и не расстаешься. Ты страшишься Закона, который Мой, который  для Меня и для тебя, а испытывая страх, теряешь свет Любви Моей, той Любви, что превосходит и усиливает Закон, как одну маленькую сферу превосходят и усиливают небеса, ее окружающие, - беспредельное пространство.. Подними глаза вверх, дитя Мое, от ног Моих к Моему Лику.—Голос этот был строже чем тот, что  разговаривал с ним до этого момента. В нем  слышались звуки множества голосов Вселенной, словно мир, в одночасье,  зашумел  в нем так же , как звуки городской жизни оглоушивают человека,  впервые попавшего в шумный город после долгого пребывания в тишине и полном одиночестве. Он даже вздрогнул поначалу, но  многоголосье звуков и голосов жизни, наполнившее  его душу  и сердце, будто бы разбудили его  и он слушал урок учителя, внимательно вникая в каждое слово,  сказанное Им.-- Признающий Меня, должен жить Мною; живущий Мною должен пребывать с Моим; а в Свете,  где пребывает Мое, неустанно пульсирует Сердце Бога.  Войди в этот Свет, сложи крылья свои и отдыхай, ты –Птица Жизни, и твои крылья – Мои. О сын Мой, кому Я  отдал себя, а отдав – обрел.
     -- Господи! Отец  мой Небесный, прошу тебя, помоги мне осознать сознанием своим все то, что  твориться в моей душе! Я не могу  найти выход из того тупика, в который зашло мое понимание происходящего! Сознание мое,  чувствует только боль пережитого мной и не находит ответа, в чем истина моего земного существования? Я не нахожу смысла в жизни своей!
     -- Ты зовешь это сознанием. Я же называю это тем, куда по собственной воле вписывешь ты истории всех жизней своих. По мере того,  как переворачиваются листы этой книги,  по мере того,  как приходят и уходят циклы времен,--  взгляду моему предстают истории,  запечатленные кровью, источенной из твоего и других сердец.  Краткие фразы, расцвеченные эфемерными красками, которые мимолетная радость смешала и отбросила на тебя; целые  страницы широко окаймлены черным, и по ним свободно проносятся  мрачные тени,  да так быстро и густо,  что нет ни времени, ни возможности прочесть написанные слова. То здесь,  то там  Я нахожу  строку с беззаботной шуткой или запись о каком то добром деянии. Рядом со страницей, где в свой срок другими,  но не твоими руками,  должен быть вписан «Конец»,  есть и иные листы,  чьи строки уже неровны, а слова налезают друг на друга и каждая фраза являет работу дрожащих старческих рук. Мало красоты усмотрел бы в этих страницах критический взгляд, но   для Божьего Ока  они прекраснее всех – ибо меж этих  кривых строк, с прыгающими буквами, невидимый для всех, кроме  Меня, записан весь прошлый опыт(математика) Души, который лишь  Я  один могу  прочесть и понять.
     -- Но одиночество! Господи, оно иссушило мою душу! Оно порождает во мне демонов зла и печали! Как смогу я выстоять в этой борьбе за  чистоту своей Души? Как удержаться мне от соблазна  спуститься с этой вершины, что бы вернуть себе радость земной жизни?
    -- Раз ты достиг апогея одиночества – вершины, высоко вздымающейся  над обласканными Солнцем холмами и слегка затаенными горными долинами, где некогда ты грезил в блаженном самосозерцании,  позабыв о времени,--  и оставил позади все, чем плотно окутывается  чувственная жизнь;  человеческую любовь, усладу для слуха и глаз и легкое прикосновение руки, готовой помочь, --  то может показаться,  что упали сами небеса, земля не приняла и отторгла тебя, негодного.     Душа твоя окажется,  словно повисшей в глубинах пространства,  в стороне от всего сотворенного; застывшей, будто,  всю ее  охватило  ледяное дыхание зимней бури, и живой, как если бы вулканическое пламя врывалось в каждую оживающую клетку. Незримое и безмолвное давление беспредельного Пространства ударит в ваши уши, и слепящий  свет всех Солнц Вселенной опалит глаза ваши; пока,  наконец, оплатив долг разумной жизни,  вы покорно не подчинитесь,  и не воскликните: « Боже, спаси меня от безысходного отчаяния, полного одиночества всех  тварных существ и дай погрузится в тебя одного!»   И тогда ни пером, ни словом не выразить выпадающего на долю обнаженной Души, лишенной пышных одежд своих – вещей, которые тяготят ее  и цепями приковывают к каменистой пустыне, -- ибо, потеряв все, что любовь хранила в памяти своей, она наконец обретет себя живущей  жизнью Бога – частью каждого дерева и цветка, единой с каждым живым существом, звуком всех мелодий, издаваемых мерцающими звездами, светом, озаряющим землю, моря и небо,  сонмом ангелов и херувимов. Все, все в тебе, а ты в Боге.
     -- И это все Ты? Это все Твоя Плоть и Твоя Душа? Зачем же  ты жертвуешь  всем ради меня?
     -- Все, все – это Я,  дитя мое, -- ответил  ему  Отец Небесный, -- я с радостью ливнем пролился бы на тебя. Я с радостью отдал бы тебе  безбрежными потоками всю полноту, величие и силу Жизни; богатство и великолепие всех Солнц Вселенной; мудрость, приумноженную  всеми высшими качествами  богов и людей; все, все, что храню Я.  И все, о чем сам Я ныне  прошу тебя,  это со всей готовностью и любовью, венчающей всякое чистое служение,  принимать  житейские  мелочи и мудро и радостно  обходится с ними,  осознавая, что  оделяя тебя ими, Я дарую тебе силу построить и перейти Мост через поток между Мной и тобой, который должен быть возведен лишь твоими собственными руками.
     -- Я благодарю Тебя Господи, что так  милосердно Сердце Твое! Я благодарю Тебя за то , что Любовь Твоя  касается и моего сердца – сердца простого человека, земного грешника, не раз опозорившего себя  грехом и малодушием  своим перед тобой! Но за что  же Твоя милость ко мне, грешнику, что ты снизошел  до маленького земного человека, что бы помочь ему в  тяжелый час отчаяния?
    -- Каждому однажды выпадает  счастливый случай,  дважды – лишь бескорыстному, но никогда – трижды одному и тому же человеку в том же жизненном цикле.  Счастлив воспользовавшийся первым, дважды благословен пожинающий благие плоды первого во втором; и лишь  скорби достоин удел того, кто тщетно ожидает прихода третьего случая.  Двустворчатые двери тайн жизни плотно захлопываются для него и никогда более не откроются до тех пор,  пока их створки не распахнуться вновь, что бы пропустить его очищенную душу с началом нового цикла жизни.
    --  Смогу ли я,  Господи,  устоять на той вершине, на которую Ты поднял меня, земного человека, со всеми моими  слабостями и ошибками жизни земной? Смогу ли  сохранить клятву свою, данную Тебе до рождения, исполнить  Волю Твою, а не мою?
     -- Трижды изменник и глупец тот, кто, добившись свободы души, делает эту душу рабом плотской страсти или завистливого ока,  когда наступает его час испытаний. Демоны низших сфер вечно подстерегают его,  достигающего вершины власти,  и тихо нашептывают ему: «Раз ты—дважды рожденный, то волен покинуть эту одинокую вершину и поискать приветливую долину,  у ее подножия. Твоя задача выполнена, свобода завоевана и теперь приходит награда».   Но Я,  любящий тебя, говорю, что каждый камень на этом, ведущем вниз,   пути,  будет влажен от крови,  источенной из твоего сердца, хотя и будет это совершенно неведомо для тебя,  пока не повернешь ты назад, что бы вновь отыскать вершины.    Усталые, измученные болью и изнуренные утомительными наслаждениями, твои ноги будут скользить,  сердце станет слабым и на каждом,  сделанном  тобой вверх шаге,  ты будешь падать вниз на два  шага  до тех пор, пока не будет достигнут  нижний уровень пути и каждый пропитанный кровью камень не будет  высушен жаром страдания.     Опояшься мечом и стой прямо, когда явится тебе этот час испытаний, ибо ты должен будешь сражаться,  за право утвердиться на этой вершине, как бы не была тяжела борьба  за достижение ее  пика.
     -- Зачем же живет человек  на Земле? Ради вот этих мучений и страданий? Зачем ему  на долю назначены такие страшные испытания, если он  каждый раз,  начиная сначала,  вновь и вновь,  совершает тяжкие грехи и  пройденные  не  один раз  свои ошибки.—Слезы текли по его лицу,  а голос его, тихий и  кроткий, лишь подтверждал, что  слова Господа дошли до его сердца, а  малодушие и отчаяние, овладевшие им  последние годы, побеждены были  глубокой мудростью Творца. Голос  Господа  заканчивал:
     -- Человеку надо учиться у Птицы Жизни – Лебедя Жизни, который грациозно скользя,  пересекает прозрачные воды и узким каналом восьмирицы,  попадает в темное,  но  чистое зеленое зеркало разума. Он должен выйти из вод Озера своей Души,  в ментальные воды своей Индивидуальности, глубоко нырнуть в интеллектуальные воды, преобразовать зелень собственного «Я» в голубизну самоотверженности, вынести из ее глубин открытия настоящего опыта и излучать волны для других, что бы и они могли сделать  свои находки из общего котла, кому какие нужно,  при том,  что все остальные смогут собраться вокруг него, пока воды не станут фосфоресцировать.
     Утро,  наступившего после  ночи дня, осветило  комнату ярким солнышком  и,   розового цвета, зарей восхода.  Блики солнечного света играли,  на отражающих  его яркие лучи,  поверхностях  предметов комнаты, и один из них, упал на  чело  человека,  лежащего на полу перед иконами, раскинув  свои руки по сторонам, словно стремился объять   весь мир.  Свет  утреннего солнца,  упавший на его чело, казался  короной,  формой  очень похожей на терновый венок, некогда  вошедший в историю,   как символ  Бога в человеке,  увенчанного короной  земных тягот  на его  голове и заливающий  путь человека в земной жизни кровью и потом  тяжких  трудов и страданий.  Сын Божий, вновь  пришел на Землю, что бы  исполнить волю  Господа, пройти свой путь, и достигнуть престола Отца своего,  принеся  Ему в дар чистое Сердце свое – чашу горького вина прожитой жизни.  Свет, освещающий его лицо,  виртуальным венком страдания,  высвечивал  на его лице отпечаток мирного и глубокого сна, в котором  этой ночью в  земном  мире  появился еще один человек,  одетый в чистые одежды Света и жертвенного служения  Высшему Закону. Далекая и  неизвестная,  до сего дня,   людям Звезда, послала  этому  человеку, глубоко  погруженному в земной сон, нежный любящий взгляд, словно  счастливая мать, своему  только что рожденному младенцу.  Тайна ее, до поры,  еще будет оставаться сокрытой от людей, но Любовь ее ни на мгновение не оставляла без Ее участия  грешную Землю, возобновив, прерванную темной силой,  нить истории  планеты и человечества живущего на ней.  Дети ее, непутевые  и все еще не повзрослевшие, продолжают играть,   забавляясь  искусственными игрушками, увлекающими их  своим  не живым блеском  и  праздничной мишурой.  Но она   все же  любит их,  а каждая боль неразумного  дитя ее, слеза,  скатившаяся  из  глаз страдающего ребенка, острыми иглами ранит ее беспредельное и  кроткое сердце. А вслед  за ней, каждая мать Земли, страдает вместе с ней и, не задумываясь,  приносит себя в жертву,   во имя  вечной жизни для своего неразумного ребенка.
               

                Отыщи меня в будущей жизни               
Cредь миров и далеких планет, 
И не верь, если кто-то на тризне
 Вдруг шепнет, что меня больше нет.
Все земное кончается быстро,
И тебе не успела сказать О любви,
исцеляюще-чистой,
И два сердца признаньем связать.
Ты не верь, что погасла до срока
Путеводная наша звезда...
И другая дана мне дорога,
Где не встречу тебя никогда.
Где не будет дождей и рассветов.
Поцелуев и вешних цветов,
Где я стану безвестной кометой,
Иль виденьем из завтрашних снов.
Я прошу, отыщи, если можешь
По мелодиям, звукам, словам,
По припевам, на эхо похожим,
По дыханию, взгляду, шагам.
В золотисто-резных листопадах,
В кумачовых лучах на заре...
И останься, пожалуйста, рядом Душу нежной душой отогрев. Ты прости, если спутались мысли, Если, что-то пишу невпопад... Отыщи меня в будущей жизни, Чтобы вместе уйти в звездопад.( Ирина Стефашина)


 В рассказе использованы  материалы  из издания -- «Учение Храма Человечества».
  Мир Вам.