Она проснулась рано. Сладко потягиваясь под тёплым одеялом, осторожно, чтобы не потревожить рядом спящего мужа, повернула голову в его сторону. Он спал, подложив под щёку ладонь и тихонько посапывая.
- Устал, бедняжка, - подумала она. – Столько работы переделал вчера.
Опустив ноги на пол, нащупала тапочки и тихонько вышла на кухню. Включила чайник и пошла во двор.
Она любила эти предутренние часы. Рассвет едва начинался, но уже можно было различить очертания построек сквозь белые клубы тумана. Воздух, пропитанный ночной влагой, приятно холодил кожу, прогоняя остатки сна. Солнце ещё не начинало свой новый день, но розоватые проблески уже обозначились на небе за рекой. Удивительная тишина стояла над деревней: ни стука, ни скрипа, ни вздоха. Казалось, весь мир принадлежал одной ей, Николь. Он доверчиво лежал у её ног, щедро даря душевный покой этой уже не молодой женщине. Давно не испытывала она такого душевного равновесия и умиротворения. Улыбаясь своим мыслям, Николь вернулась в дом, чтобы заварить себе чашечку кофе.
Их звали Ник и Николь. Просто не верилось, что такое возможно. Были они уже не молоды оба, и каждый до их встречи прожил свою жизнь. Были семьи, дети, друзья. Были тяжёлые утраты, минуты отчаяния и полного одиночества.И была мечта и надежда, что самое главное в жизни ещё не случилось, что у каждого впереди что – то необыкновенное.
В тот день Николь ждала на вокзале автобус. Школьная подруга давно звала её погостить.
– Приезжай, что тебя держит в пустой квартире. Вспомним молодость, погуляем по городу. Ты же не была в нём ни разу, а посмотреть у нас есть что. Нельзя жить только в своём горе - двенадцать лет прошло,- убеждала Валентина свою подругу. – Я тебе тут жениха присмотрела, он тоже вдовец. Но Николь отшучивалась и ссылалась на занятость: она работала учителем в школе. Да и внучка по выходным дням была на её попечении. А вчера Валентина позвонила и без предисловий сказала:
- Завтра жду – отказ не принимается. Надеюсь, о моём дне рождения помнишь.
Николь со стыдом подумала: - Ой, как же я могла забыть?! У неё ведь юбилей! И тут же поспешно ответила: - Помню, конечно, дорогая моя! Приеду!
И вот теперь она, купив билет, ждала отправления автобуса. Особой радости от предстоящей поездки она не испытывала: шумный праздник, незнакомые люди – перспектива не очень радостная. Утешало одно: дорога. Как ни странно, дорога, особенно дальняя, радовала её всегда. Она любила бездумно смотреть в окно, загадывая, что будет за очередным поворотом, и радовалась, как ребёнок, когда угадывала. Любила лёгкую полудрёму, навеянную монотонным шумом мотора, когда думается обо всём и ни о чём.
Автобус подрулил к площадке, и пассажиры стали занимать свои места. Её место оказалось у окна.
– Как удачно! – подумала Николь, устраиваясь удобнее. Нервное напряжение понемногу уходило. Ехать предстояло около трёх часов. Автобус отправился точно по расписанию. Николь оглянулась: все места в автобусе были заняты, кроме места рядом с ней… Она тихо порадовалась этому обстоятельству: никто не помешает обдумывать события прошедшей недели, повторить слова поздравления для Валентины. Выглядеть в глазах её гостей кое – как она не могла. Но мысли путались, и незаметно для себя задремала.
Очнулась она от лёгкого толчка: автобус сделал первую остановку в пути. Несколько пассажиров готовились к выходу.
– Стоянка пять минут, - объявил водитель.
– Размяться, что ли?- подумала Николь. Она вышла из автобуса и огляделась вокруг. Автостанция была маленькая, но чистенькая для районного городка. Немногочисленные пассажиры разговаривали вполголоса, дожидаясь своих рейсов. Из диспетчерской вышел водитель их автобуса и пригласил занять свои места. Николь вошла в салон. С характерным шипением сжатого воздуха за ней закрылась дверь и тут же открылась снова: наперерез автобусу бежал опоздавший пассажир. Николь села на своё место у окна, достала из дорожной сумки блокнот и ручку, приготовилась набросать поздравление.
- Разрешите,- услышала она приятный мужской голос.
Николь оторвалась от своего блокнота и подняла голову. Опираясь о спинку высокого сидения, в проходе стоял опоздавший пассажир, с весёлым любопытством глядя на неё. Николь непроизвольно оглянулась: свободные места в автобусе были. Она не смогла сдержать лёгкую гримасу недовольства и тут же услышала:
- Я вас хорошо понимаю, сам люблю подумать-помечтать в одиночестве в дороге. А ездить мне приходится, уж поверьте, часто, - продолжал он, усаживаясь рядом с ней. – Я буду сидеть тихонько – скромненько, хотя это будет непросто.
Николь вопросительно посмотрела на него.
- Как можно молчать рядом с такой женщиной? – продолжал незнакомец, заглядывая ей в глаза. – Я вас увидел сразу, как только вошёл в автобус.
Его чёрные глаза улыбались, ненавязчиво, но внимательно разглядывая её. Николь ничего не ответила, понимая, что это обычная «процедура» дорожных знакомств. Она уткнулась в свой блокнот, пытаясь сосредоточиться на тексте поздравления. Хотелось закончить его оригинально - стихами. Она не считала себя поэтессой, но зачастую её размышления, наблюдения обретали стихотворную форму. Особого значения Николь этому не придавала, но, перечитывая свои стихи, она чувствовала, что многие из них очень даже не плохие. Но теперь сосредоточиться не удавалось. Краем глаза она наблюдала, как незнакомец, надев большие очки какой – то странно – неправильной формы, тоже что – то пишет в небольшом блокноте с твёрдой синей обложкой. Николь видела только его склонённую черноволосую голову с лёгкой проседью.
- Лет пятьдесят,- подумала Николь и улыбнулась своим неожиданным мыслям.
В этот момент он поднял голову и посмотрел на неё. И случилось то, что неподвластно нашей воле и сознанию, то, что предназначено Судьбой: его чёрные глаза полыхнули огненной молнией, её голубые просияли нежной лаской в ответ. Тёплая волна полузабытого чувства неземного блаженства подхватила её, подняла над землёй, где сияло солнце и белые облака напоминали морскую пену.
– Лети…- шепнул ей еле различимый голос, похожий на дыхание ветра, - это твой шанс…
Николь глубоко вздохнула и отвернулась к окну.
– Я вас чем – то обидел? – спросил мужчина.
– Нет, что вы, - поспешно ответила Николь, поворачивая голову к нему и незаметно вытирая лёгкую влагу в уголках глаз.
– С ума сошла, - подумала она, - только этого мне не хватало.
Он пристально посмотрел на неё и опустил голову к своему блокноту. Николь тоже сделала попытку продолжить своё занятие, но через несколько минут поняла, что ничего из этого не получится: мысли путались, и нужные слова куда – то убегали. Она прикрыла глаза. Волнующее чувство полёта не покидало её. Ушли все посторонние звуки: шум работающего двигателя, шуршание шин, приглушённый говорок пассажиров в автобусе. Она слышала только лёгкое шипение волн, набегающих одна на одну, видела белые барашки морской пены, нежно касающихся её босых ног и безбрежную морскую даль, сверкающую золотом под солнечными лучами. Море бережно, как ребёнка в колыбели, качало её на волнах. Незаметно для себя задремала.
Очнулась Николь от толчка автобуса.
– С прибытием, уважаемые пассажиры, - раздался в динамике голос водителя. – Хорошего вам дня.
Место рядом с ней было пустым. На сумочке, лежавшей у неё на коленях, она увидела листок из блокнота, сложенный пополам.
Какие чудные глаза,
Какая милая улыбка!
И будет страшною ошибкой
Смотреть не в них, а в небеса.
- Вы так сладко спали, что я не посмел вас тревожить. Еду к друзьям. Послезавтра возвращаюсь – работа. Позвоните мне – будет большой ошибкой, если мы потеряемся. Я это чувствую, - прочитала Николь на одном дыхании. Рядом с номером телефона стояла подпись – коротенькое, как вздох, слово - Ник…
- Ник и Николь,- выдохнуло её сердце. – Ник и Николь, - пело всё у неё внутри. Она знала, что позвонит ему и даже не послезавтра. Счастливая улыбка преобразила её лицо, глаза сияли, будто внутри зажёгся фонарик.
На платформе прибытия её ждала Валентина. Подняв голову, она шла вдоль автобуса, высматривая среди пассажиров её, Николь. Они не виделись более двадцати лет и обе побаивались этой встречи. Николь увидела подругу первой, и все сомнения и тревоги сразу ушли прочь.
– Валечка! – крикнула она, выходя из автобуса. – Я здесь!
И словно не было этой разлуки, длиною в целую жизнь. Две немолодые женщины обнимались, как школьницы, только вчера поклявшиеся друг другу в вечной дружбе. Они не скрывали своих радостных слёз и, не слушая друг друга, громко говорили наперебой:
- Как я рада нашей встрече, как жалею, что не могла заставить себя бросить хоть на денёк свои дела и приехать. Да и ты, подруженька, хороша: могла б и сама меня навестить, - без малейшей нотки упрёка в голосе говорила Николь.
– Я так боялась тебя не узнать, - не слушая подругу и вряд ли воспринимая её слова, - говорила Валентина. – Это же сколько мы не виделись?! Лет двадцать?!
- Почти тридцать, мама. Мы с тобой вчера считали. Только теперь Николь увидела стоящую рядом с Валентиной девушку. Она ласково улыбнулась ей.
- Полина?!
– Да, моя Полюшка. Знакомьтесь, - представила Валентина свою дочь. – Вчера школьные фотографии перебирали с ней. Мы с тобой на них совсем девочки, как моя Полинка. Я боялась, что не узнаю тебя. Вот и взяла Полюшку с собой.
Кареглазая высокая девушка, тоненькая, как тростинка, улыбалась, глядя на них обеих. Эта открытая приветливая улыбка удивительно преобразила её лицо.
– Бог мой! Какая красавица! – воскликнула Николь. И кого – то так напоминает мне.
Теперь девушка, кокетливо улыбнувшись, посмотрела Николь прямо в глаза, словно говоря: - Не первый раз слышу.
– Да просто вылитая Джулия Робертс!- воскликнула Николь, оборачиваясь к Валентине.
Мать, лаская дочку взглядом, любовалась ею.
– Умница и гордость моя. К тому же и коллега: медуниверситет с отличием. Хирург – уролог. Уже оперирует.
Нескрываемые нотки гордости звучали в её голосе.
– У меня здесь машина, идёмте,- кивком головы пригласила Полина.
Был конец марта, и весна всё настойчивее напоминала о себе: снег на улицах стал рыхлым, грязно – серым. Потоки мутной воды то и дело угрожали прохожим фонтаном брызг из – под колёс проходящего транспорта. Но люди почти не обращали внимания на мелкие неприятности: день был по-весеннему ярким, тёплым и солнечным. Полина вела машину профессионально, словно играючи. Изредка с улыбкой поглядывала в зеркало салона на подруг: Николь и Валентина болтали без умолку, задавая друг бесконечные вопросы и не слушая ответы на них.
Вечер пролетел незаметно за разговорами и воспоминаниями. Валентина достала альбом с фотографиями и рассказывала Николь о судьбе одноклассников. То и дело слышалось: - А помнишь?!- и взрыв дружного хохота венчал их очередную школьную проделку, такую важную и значительную тогда, и такую детскую и наивную с высоты прожитых лет. Не все одноклассники были живы: болезни, несчастные случаи... Помянули их с тихой грустью…
- Завидую я вам, - сказала Полина. – Вашей дружбе завидую: столько лет прошло, а вы, как родные. И всех помните, и ни о ком не сплетничали. Знаете, Николь, а у нас бывают многие ваши с мамой одноклассники. Но такого вечера воспоминаний не было. А можно вопросик?
- Конечно, Полиночка! Не стесняйся.
- Мама никогда не рассказывала о подруге с таким редким именем.
Полина вопросительно посмотрела на мать.
Валентина с Николь, улыбнувшись одновременно, переглянулись.
- Не имя, скорее школьный псевдоним, - ответила Николь. Мама моя в детстве всё время твердила: - Никогда не лги, никогда не бери чужое, никогда не дерзи старшим… Никогда, никогда, никогда… Я на каждом шагу и по любому поводу повторяла это «никогда».
- И? – непонимающе подняла брови Полина, поглядывая на мать, словно ища ответа у неё.
- Да всё просто, Полина, - ответила Николь. «Никогда» в белорусском языке звучит…
- «николи», - засмеялась Полина. – Какая ты хитрюга, мамочка! Я спрашиваю у неё, кто приедет и почему я не слышала ни о какой Николь раньше, а она твердила только одно: увидишь! – обняв мать за плечи, весело говорила Полина. – И я точно могу сказать, что вас зовут Алла.
Она сорвалась с дивана и ушла в спальню матери. Через минуту Полина вернулась с фотографией в руках.
- Вот! – торжествующе заговорила она, положив её на стол.
С пожелтевшего от времени любительского фото на них смотрели две милые девочки – подростки. Одна, большеглазая, с короткой стрижкой «под мальчика», в строгом тёмном платье с белым воротничком – галстуком, пытливо смотрела им в глаза. Другая, с аккуратно уложенной в причёску стрижкой «каре», улыбалась светло и лучезарно. Николь, не говоря ни слова, достала из сумочки точно такую же фотографию и положила рядом. Улыбаясь сквозь годы, на них смотрела их счастливая юность. Не вернуть, не догнать, не позвать… Глаза подёрнулись предательской влагой. Полина села на диван между ними, обняла за плечи обеих. Так и застыли они, три женщины, на мгновение, чуть заметно покачиваясь в такт своим мыслям, смахивая непрошеные слезинки.
Первой поднялась Полина. Пожелав доброй ночи, она ушла в свою комнату. Николь помогла подруге собрать с небольшого столика, за которым они сидели, посуду и пошла вслед за Валентиной на кухню.
- Кофе будешь? – спросила Валентина, уже поставив кофеварку на плиту. – Издержки профессии, - заговорила она. – Ночные выезды на « Скорой помощи» в молодости, суточные дежурства теперь. Без чашки крепкого кофе не обойтись. Плюс ещё одна привычка,- добавила она, зажигая сигарету. – Куришь? – предложила она.
- Нет, спасибо. Не научилась. А от кофе не откажусь, - ответила Николь. Они улыбнулись друг другу, и неловкая пустота от отсутствия Полины прошла сама собой. Первой заговорила Валентина.
- Ты молодец, а я видишь, как изменилась. Стала похожей на свою тётю Ванду. Помнишь её? - Некогда о себе думать. Учёба, ребёнок, работа, больные родители – просто калейдоскоп сплошной. Некогда было ни остановиться, ни оглядеться, ни передохнуть.
- А что отец Полины? – осторожно спросила Николь.
- Отец жив – здоров. Они знакомы, но почти не общаются. Это выбор Полины, - ровным голосом продолжала Валентина. – А меня предать можно только один раз, ты же знаешь. А потом как – то не сложилось. Ладно, обо мне завтра всё услышишь, - улыбаясь, сказала Валентина. – Лучше о себе расскажи.
Почти до утра горел свет в окне маленькой кухоньки, не одна чашка кофе была выпита, а воспоминаниям и разговорам не было конца. Как две замёрзшие птицы холодной зимой, они отогревались в добре и участии друг к другу. Не раз слёзы туманили их глаза, но эти слёзы раскалывали ледяную броню сердец, которой они обе защищались от бед и невзгод жизни.
Свой юбилей Валентина отмечала на даче друзей. Отправились туда задолго до назначенного времени. Весенняя распутица за городом не раз показывала свои «зубки»: то и дело машину заносило, она вязла в предательски – рыхлых сугробах и приходилось выталкивать её. Но эти мелкие неприятности нисколько не огорчали Николь. Она перебирала в голове ночной разговор, ощущая в душе необыкновенный уют и покой, словно ребёнок, получивший, наконец, долгожданную игрушку, радуясь этому почти забытому ощущению детского счастья.
- Как хорошо, что я поехала! – думала она. Лёгкое возбуждение не покидало её, приподнимало над бесконечными делами, заботами и проблемами.
Наконец машина остановилась у ворот двухэтажного домика, ничем не примечательного на вид с первого взгляда. Их уже поджидала хозяйка дачи, миловидная женщина с деревянной лопатой в руках. Она расчищала проход к дому от слежавшегося за зиму снега.
- А мы ещё вчера приехали. Печки натопили, камин горит. Замерзли, наверно, - говорила она безумолку, одновременно обнимаясь с Валентиной, принимая пакеты с продуктами от Полины и с любопытством разглядывая Николь. – Проходите в дом, - пригласила хозяйка.
- Знакомьтесь: Николь - моя школьная подруга, я тебе о ней рассказывала, - представила Валентина. – А это Анна, хозяйка этого теремка и моя коллега.
Обменявшись улыбками, женщины вошли в дом. Едва переступив порог, Николь ахнула про себя от увиденного: огромную кухню занимал большой деревянный стол, покрытый кремовой скатертью. Вокруг были расставлены деревянные стулья с высокими резными спинками. Они блестели вишнёвым лаком, отражая блики огня в камине, который царственно возвышался в углу кухни, даря блаженное тепло. Стол уже был сервирован и ждал гостей.
- Работа мужа, - заметив восхищённый взгляд Николь, - сообщила Анна. – Дом от бабушки мне достался по наследству. Обычный деревенский домик. Мечта у мужа была: в тереме жить. Вот что получилось, сами видите. А с дизайном помогал его друг, художник. Надеюсь, что он тоже сегодня будет.
- Обещал, - отозвалась Валентина, распаковывая сумки.
- Ну, что, девочки? За работу? Время не ждёт – через пару часов гости начнут подъезжать. Уточните список, мадам, - шутливо обратилась Анна к подруге.
- Накрываем на двадцать персон, - пересчитывая посуду на столе, ответила Валентина. – Придётся потесниться и подставить тарелки. Найдутся ещё?
- Не волнуйся, ты же знаешь, что у меня этого добра хватает. Сейчас принесу!
- Ну, как тебе теремок? – спросила Валентина. – Впечатляет? Ты ещё второй этаж не видела. Там настоящая картинная галерея. Саша, муж Анны, прекрасно рисует. Много работ подаренно им по разным поводам друзьями. Его близкий друг, Николай, - художник. Сама понимаешь, что он дарит свои картины и без повода. Кстати, это с ним я хочу тебя познакомить. Умница, талант и сама доброта. Стихи пишет – заслушаешься. А вот судьба не сложилась. Два года уже вдовец. Да и жили они с женой каждый сам по себе. Сын у него взрослый. Живёт далеко и не часто жалует отца вниманием.
Николь слушала её без особого внимания. Не раз знакомые и не очень знакомые люди пытались обратить её внимание на подходящую, по их мнению, для неё кандидатуру если не в мужья, то хотя бы в близкие друзья. Отвергнув несколько неудачных поклонников, она предпочла остаться в одиночестве, и не жалела об этом. «Лучше быть одной, чем с кем попало!» - отвечала она на очередные попытки своих знакомых. Но фраза «стихи пишет», сказанная о незнакомом ей человеке, заставила её как – то внутренне насторожиться. Вдруг вспомнился вчерашний незнакомец, листочек с подаренным ей четверостишием и неожиданная просьба позвонить ему. Вспомнилось и то ощущение счастья, охватившее её при виде короткой подписи – Ник.
- Обязательно позвоню, - подумала она.- Завтра.
Лёгкая улыбка блуждала на её губах.
- Не скучайте! – голос Анны вернул Николь в реальность. – Поднимитесь наверх, там есть что посмотреть: такой пейзаж открывается – дух захватывает. Заодно и коллекцию нашу оцените. А тут мы почти закончили, - кивнув головой на стол, сказала она.
Николь поднялась на второй этаж. Переступив последнюю ступеньку лестницы, она невольно зажмурилась: яркий солнечный свет заливал всё пространство второго этажа. Стены, обшитые вагонкой, были покрыты светлым лаком, выгодно подчёркивающим структуру древесины. Солнечные блики блуждали по стенам, приглашая в заманчивое путешествие. Николь огляделась. Это было просто огромное помещение для такого домика. Достигался такой эффект за счёт широкой лоджии, опоясывающей второй этаж дома. Четыре стеклянные двери – выходы усиливали этот эффект. Простенки были заполнены картинами. Николь не спеша пошла вдоль стен, останавливаясь и разглядывая акварели. Здесь были и любительские работы, и работы мастера – профессионала, и милые детские рисунки. Её внимание привлекла картина в центре комнаты. Безбрежная морская даль, лёгкие волны, белые барашки морской пены – всё выдавало руку мастера. Фигурка девушки в бело – розовом платье, сидящей на камне, выступающем из сине – зелёной воды, притягивала внимание. Её длинные светлые волосы беспорядочно рассыпались по плечам; глаза пытливо вглядывались вдаль. На коленях её лежала большая голубая шляпа с небрежно повязанным синим бантом. Она ждала… и надеялась. Это ожидание, граничащее с отчаянием, так было близко и знакомо Николь, что она застыла у картины, забыв обо всём. Этот сюжет жил в её мечтах, в её снах… Кто же мог так услышатьать её душу?
- Нравится? – раздался голос у неё за спиной.
Николь обернулась. За ней стоял седоволосый мужчина. Он приветливо улыбнулся и протянул руку.
- Александр…Николаевич, - чуть помедлив, добавил он. – Хозяин этого домика. А вы и есть наша незнакомая гостья? Подруга Валентины?
Николь протянула руку в ответ и, назвав своё имя, ответила:
- Да, нравится. Что – то манящее в этом лице, будто тайна. Кто писал эту картину?
- Друг мой, мы с ним немножко задержались в городе. Только что приехали. Моя галерея и началась с его подарка к новоселью в этом доме.
Александр подвёл её к небольшой картинке на боковой стене. На Николь, весело улыбаясь солнечному дню, глядели белые ромашки. И не две, не три, а целое поле белоснежных ромашек, её любимых цветов. В серединке одной запутался мохнатый шмель, отчаянно пытаясь выбраться. Это было так весело, что Николь, улыбаясь, сказала:
- Бедняга! Так и хочется помочь!
Прошла первая неловкость знакомства. Хозяин предложил спуститься вниз – приглашали к столу.
В столовой было шумно. Слышались весёлые голоса давно и близко знакомых людей, искренне радующихся этой встрече, возможности пообщаться друг с другом.
Валентина показала ей место рядом с собой за столом. Анна, сидящая напротив Николь на другом конце стола, часто оборачивалась, укоризненно качая головой. Только теперь Николь заметила, что мужа Анны нет за столом. Поймав взгляд Николь, Анна пожала плечами и неловко улыбнулась. Входная дверь отворилась. С извинениями за опоздание вошёл хозяин дома, а за ним ещё один гость.
Его здесь знали, ему были рады все. Анна встала, чтобы проверить, все ли приборы есть для него на столе. Сердце Николь, замерев на секунду, отчаянно застучало: в незнакомом мужчине она узнала вчерашнего попутчика, оставившего ей записку со стихами и номер телефона. Это было так неожиданно, так, как ей показалось в первую минуту, некстати, что она застыла, ничего не слыша и никого не видя. Из оцепенения её вывел голос Валентины:
- Наконец все близкие и дорогие мне люди собрались. Как виновница торжества я немножко нарушу нашу традицию, и первое слово предоставлю не нашему постоянному тамаде, а очень дорогому «подарку» для меня в этот день. Я хочу вас всех познакомить с моей школьной подругой, с которой мы не виделись 30 лет.
Николь, подбадриваемая дружными аплодисментами, встала. Все заранее приготовленные слова вылетели у неё из головы. Она видела перед собой только одно лицо, только одни удивлённые глаза напротив – лицо и глаза вчерашнего её попутчика. Она молчала. Молчала и смотрела на него. Неловкая пауза слишком затянулась. Кто – то тихонько кашлянул. И неожиданно для самой себя Николь запела. Это была её любимая песня о подругах. Она допела её до конца, обняла и расцеловала Валентину, и, выдохнув из себя воздух, как спасённая утопленница, вернулась к жизни. Глаза напротив восхищённо улыбались, они одобряли этот её смелый и шаг, и ей стало легко и весело.
Она извинилась перед гостями, выбралась из – за стола и вышла на улицу. Морозный вечерний воздух остудил пылающее лицо, но сердце бешено колотилось в груди. Она достала из сумочки телефон, развернула вчерашнюю его записку и, чуть помедлив, набрала номер.
- Да, слушаю,- ответил он сразу, будто ждал этого звонка всю жизнь. Из головы выскочила заготовленная ею фраза, и она молчала, понимая всю нелепость этой ситуации.
- Я выйду через минуту, - тихо прошелестел голос в трубке, прервав затянувшееся молчание.
Николь беспомощно оглянулась, словно ища спасения, но небольшой дворик был пуст. Солнце уже село, и вечер окутал всё вокруг таинственным полумраком. Лёгкий морозец приятно холодил разгорячённое лицо, возвращая способность думать и мыслить. Она заметила в глубине двора небольшой навес, прилегающий к дому. Круглый самодельный стол и пенёчки – стулья вокруг него были как нельзя кстати. Усевшись на пенёчек у самой стены дома, она продолжала мысленно доругиваться сама с собой.
- Ну что, отличилась,- коварно шипел ей в ухо внутренний голос. – Распелась, тоже мне, певица. А звонила зачем? Вот что ты ему скажешь? Как – то и не спешит он к тебе - сиди и мерзни теперь…
– И где же моя прекрасная незнакомка? - услышала она приятный мужской голос. – Вы где спрятались?
В этот момент она увидела мужчину среднего роста, оглядывающегося по сторонам. Черты лица его были едва различимы в надвигающихся сумерках. Он увидел её, сжавшуюся в комочек, и шагнул под навес.
- Вот так встреча, - весело заговорил он, протягивая ей руку. - Ник.
– Николь, ответила она,- и её застывшая ладошка уютно устроилась в его руке.
- Ещё один сюрприз, - засмеялся он. – Да быть не может!
В ответ Николь улыбнулась такой лучезарной улыбкой, что ледок тревоги и неловкости первых мгновений знакомства растаял, словно сугроб под лучами весеннего солнышка. Они оба весело рассмеялись. Ник уселся на пенёчек напротив Николь, и потекла лёгкая и приятная беседа их неожиданной встречи. Говорили ни о чём и обо всём, шутя, смеясь, перебивая друг друга. Говорили торопливо, словно боясь, что вот сейчас, в эту минуту кто – то из них двоих исчезнет так же неожиданно, как и появился, и снова рядом будет тяжёлая гнетущая пустота одиночества…
Далеко за полночь ярко сияли окно и слышались песни в дачном теремке. Гости разъехались под утро. Ник и Николь попрощались как добрые знакомые, понимая, что этот вечер – начало новой страницы в их жизни.
- Я позвоню, и мы договоримся о встрече. Только не знаю, когда это будет: у меня есть неотложные дела здесь, и когда вернусь в город, пока не знаю. Но мы обязательно встретимся, - негромко говорил Ник, держа в своих ладонях её руку. Николь чувствовала, как блаженное тепло разливается по её телу, поднимается к шее, лицу, заполняет всё её существо. Забытое чувство желания от близости этого мужчины, от бархатных ноток его голоса накрыло её с такой силой, что она только кивала ему головой в ответ, соглашаясь со всем, о чём он говорил…
- Он настоящий мужик, я уважаю таких. Надёжный. Недавно жену похоронил. У вас такие судьбы похожие, - сказала Валентина, когда они возвращались в город. – Больше на эту тему «лечить» тебя не буду. Сама разберёшься, большая уже. Николь благодарно улыбнулась подруге.
Уехала Николь к себе домой вечером следующего дня. Ничто не тревожило её душу, никакие сомнения не мучили её. Тихая радость поселилась в её сердце, вытеснив из него пустоту и холод. Жизнь, ещё вчера скучная и однообразная до тошноты, делала новый поворот в её судьбе. И Николь приняла это.
Минул почти месяц. Жизнь шла своим чередом: работа, дом, семья. Звонка не было. Николь старалась не думать об этом, но чем быстрее проходили дни ожидания, тем тревожнее становилось у неё на душе.
Звонок раздался поздно вечером. – Он,- стукнуло сердце и замерло. – Слушаю,- ответила она, не глядя на номер и почти не надеясь. – Прости за поздний звонок, - услышала она знакомый голос в трубке. – Добрый вечер тебе, ладушка моя. Прости, что долго не звонил. При встрече всё объясню. Я могу приехать к тебе завтра?
Тёплая волна счастья подхватила её, подняла на самый гребень и не бросила вниз, а с нежной лаской качала там, наверху, как ребёнка в колыбельке.
Спать Николь не ложилась. Нет, не в мечтаньях провела она эту ночь. Окинув критическим взглядом своё жилище, она принялась за уборку. Продумала меню их ужина на двоих, перестелила постель. Приняв душ, занялась собой: уничтожить следы бессонницы не так – то просто в таком возрасте. День пролетел незаметно. Уже темнело, когда она приехала на вокзал. Поезд подошёл к перрону по расписанию. В проплывающем окне поезда она сразу заметила его лицо. Он махал рукой и радостно улыбался ей. Ник вышел из вагона первый. Несколько шагов навстречу – и Николь оказалась в крепких мужских объятиях.
– Всё, не отпущу никуда,- срывающимся от волнения голосом тихо сказал он.
- А я и не собираюсь никуда уходить, - прошептала она, прижимаясь к нему.
– На всю жизнь? – отстранив её от себя и глядя ей прямо в глаза, серьёзно спросил он. – И замуж за меня пойдёшь?
– Да, - без улыбки, одними губами, ответила она.
Так решилась их судьба. Через месяц в маленьком семейном кругу они отметили первый день рождения своей любви. В силу сложившихся обстоятельств зимой они жили в городе в её небольшой двухкомнатной квартирке. А на лето перебирались в его деревенский дом. Свет любви отогрел их души, и они свято берегли его.
Николь тихонько вошла на кухню, заварила себе кофе, и так же тихо снова вышла во двор. Она не могла отказать себе в удовольствии в это утро заглянуть ещё в одно местечко. К дому прилегала небольшая пристройка. Ник устроил там себе мастерскую для мелких работ. Там же он иногда писал и картины. Писал не по заказу на продажу, писал, когда душа того просила, когда что- то поражало его воображение и требовало выхода на холсте. Писал для друзей как подарок ко дню рождения. Николь подозревала, что в мастерской на этой неделе происходит нечто, во что муж не хочет посвящать её: слишком часто в последние дни он пропадал там.
С чашкой кофе в руке она вошла в мастерскую. Солнечные лучи проникали сквозь щели сарая, и он казался сказочным дворцом. В углу стоял раскрытый мольберт, покрытый холстиной. На столе рядом лежали кисти и краски. Николь осторожно приподняла накидку на мольберте и, поражённая увиденным, невольно отступила назад.
Безбрежная морская даль, лёгкие волны, белые барашки морской пены. Фигурка девушки в бело – розовом платье, сидящей на камне, выступающем из сине – зелёной воды. Её длинные светлые волосы беспорядочно рассыпались по плечам; глаза пытливо вглядывались вдаль. На коленях её лежала большая голубая шляпа с небрежно повязанным синим бантом. Она ждала… и надеялась…
Слёзы выступили на глазах Николь – завтра день её рождения, и муж втайне от неё готовил свой подарок. Но как он мог даже в мелочах угадать её любимый сюжет, её мечту? Она не услышала, как Ник вошёл в мастерскую и наблюдал за ней. – Мечты должны сбываться, - услышала она. Он подошёл к ней, повернул к себе и заглянул в глаза. – С днём рождения, глупышка моя! А слёзы зачем?
– От счастья! – потянулась она к мужу всем телом. – Я так хотела дождаться его, и оно пришло…
Солнце уже встало, и старенький сарай был облит его золотыми лучами, как сказочный шатёр заморской принцессы. В его сиянии два немолодых человека бережно и свято дарили друг свою любовь и нежность…