Три с половиной часа под прямым прицелом шести пар глаз (мужских, заметьте) – испытание не для слабонервных. Я согласилась на эту поездку из-за… стресса. Захотелось немного развеяться, успеть за сутки остыть от шумной суеты города. Это не Бали, всего-навсего наш родной заречный улус, но все же… Поездка не предвещала ничего такого. Обычная командировка, правда, без командировочных, на авось, как говорится. Едешь в надежде на вековую традицию родного народа (гостеприимность, что, слава богу, еще не растеряли). Но немного экстрима все же было. Пришлось ждать в Кангалассах паром целых три часа, да ладно уж, это же мелочи жизни. Зато потом получила долю кайфа от тишины, предзимней особой красоты, деревенской размеренности жизни. Материал для одного издания был записан на диктофон, голова непривычна пуста. Стало немного легче, по крайней мере, чувствовала себя лучше, чем вчера. Итак, меня подсадили в попутную машинку, такси-буханку. Бог дал попутчиков -- одних мужчин, да еще каких. Но почему-то они между собой общались строго по-русски. Как потом оказалось, они только на вид все лица, извините, кавказской национальности. Армяне, чеченцы и трое якутов. Плюс я сама, тоже вроде якутка. Я сразу запаниковала: «Выпустите что ли меня отсюда!». Мужчины только улыбаются. Да не из-за них чуть не впала в истерику. Просто меня особо не предупредили об особенностях поездки в заречные улусы. Я-то из Вилюйской группы районов, откуда ехать на такой буханке почти сутки, бывает и больше, и переправляться через реку нужно целых четыре раза. Случалось ждать паром подолгу, однажды даже застряли на сутки в середине реки. Но переправляться через реку три с половиной часа – это уже слишком. Еще с каким боем прорываются к парому – это надо видеть. Что ж, вскоре смирилась я, не прыгать же в самом деле в воду. Надо что-то придумать, притом срочно, превратить это время в нечто приятное, затем, может быть, и в полезное.
-- Это, если повезет, будем плыть три-четыре часа. Против течения, среди льдов – все может быть… -- «успокоил» меня рядом сидящий товарищ моей национальности.
-- Да вы что, шутите?
-- Я вполне серьезен. Разное бывало.
Так начал «межнациональное» общение Великий Пессимист, тут же мной окрещенный. Разговор плавно перешел на тему, тактично затрагивающую национальные особенности.
-- У нас тут вечный экстрим, понимаете, целых девять месяцев зимы, не каждый выдержит, -- продолжает все тот же Пессимист. – Поэтому приезжие и срываются, не каждый выдерживает адаптацию.
-- А у нас два раза в год урожай собирают… -- мечтательно закатывает глаза армянин.
-- Не живем, а выживаем. Нам тут не до сантиментов, -- все никак не успокоится мой земляк.
-- А как вы обходитесь без религии? – интересуется другой армянин, что постарше.
Очень просто – нам проще жить, мы дети природы, свободны в своем выборе, нам паранджу одевать не надо.
-- Какая паранжда? – живо возмущается молодой чеченец. – Да у нас девушки давно в шортах щеголяют.
Но все же свое место знают. Почетное место рядом с сильным полом за столом им еще не светит.
-- Ой, хорошо, что я в Якутии родилась. Я бы не выдержала ислам, -- я то ли шутя, то ли серьезно. – Общаться с одними женщинами? Нет уж, увольте.
Армянин, что напротив, смеется. Остальные улыбаются. А земляк:
-- Вот какие у нас женщины… раскрепощенные уж. У вас же не так?
-- У нас можно по четыре жены иметь.
Это в Чечне. И все четырех обеспечивать. Их объединяет одна особенность – они готовы на все, выдержать любые испытания, в том числе северным экстримом, ради благополучия своих близких. Потому-то они и здесь. Шесть месяцев изнурительного труда, шесть месяцев без… женщины – зато семью прокормят. Усталые обычные мужики. Только выглядят немного старше своего паспортного возраста.
-- Я бы подарил красивую историю. Она продолжается уже шесть лет, -- молодой чеченец, после того, как проболталась, что я писательница. – Это началось в Краснодаре.
Речь идет, конечно же, о любви. Все пути ведут к ней одной. И на любом языке такая история звучит красиво. Его зовут Али, но все зовут Алехандро. Он больше всех говорит. Открыт, обаятелен и улыбчив. Лучше всех говорит по-русски, оно и не удивительно, он давно живет не в Чечне, по всем известной причине. И в Якутии не первый год. Шесть лет продолжается история, а ему всего 22. Да, рано взрослеют южане.
-- Вот говорят – лица кавказской национальности. А мы же все разные. Есть кавказцы, есть закавказцы, -- армянин, что сидит на переднем сидении.
-- Это не удивительно. Мы же для вас тоже все на одно лицо, -- вновь вступает в диалог уже оттаявший Пессимист, что юрист.
За три часа мы так хорошо пообщались, что в конце хоть на чуточку стали более просвещенными в таком деликатном вопросе, как национальные отношения. Все мы разные, но все же в чем-то такие похожие.
-- У меня будет только одна жена и… весь мир, -- хитро улыбается Алехандро.
Ведь, в конце-то концов, на свете две национальности – мужчины и женщины. И любой женщине приятно, когда ей одной улыбаются сразу столько мужчин. Что бы про меня ни говорили, по крайней мере, у меня нормальная ориентация.
А и не знала, что портрет писателя красуется на армянской банкноте.
-- Это же великий писатель! – гордо возвещает армянин, что постарше. – Стыдно не знать.
А нам, видите ли, не задавали… Хотя приятно, что где-то так чтят писателей.
-- Мы так и не познакомились… -- сетует армянин, что помоложе.
Еще полчаса и наши пути, может быть, никогда не пересекутся. Хотя, Алехандро твердо обещал все же подарить одну красивую историю, что продолжается вот уже шесть лет, наперекор деликатному вопросу. Неважно, какой ты национальности, если это история мужчины и женщины. Не перепутать бы его с другим Али – его братом-близнецом, что тоже давно обжился в Якутске.