ЧАСТЬ 2
ДРУЗЬЯ И НЕДРУГИ
ГЛАВА 1
Первым делом, не обращая внимания на случайных и чрезмерно назойливых путников, Улаф сверился с картой, развернув её из Кристалла. Эта карта была составлена по сумбурным, сбивчивым, горячечным откровениям Элис, свалившейся с Бриллиантовых Дорог. Надежд на то, что карта окажется действующей в это время и в этом месте, было не так уж много, но должны же быть какие-то незыблемые ориентиры даже в этой фантасмагории? Ведь Скала Фа – это вполне реальное геологическое образование в своём основании, наращенное ушедшими Богами до соприкосновения с главной транспортной магистралью – с Бриллиантовыми Дорогами. Дорога пересекла множество реальных миров, сдвинув их с горизонтальных и вертикальных осей и образовав всяческие парадоксы, на обочине осталось множество бытового мусора, оставленного Богами и недоступного для изучения. И будет большим везением, если они не наткнутся на зловещий тессеракт или какой-нибудь временной перевёртыш…
Улаф определил, что они оказались на той самой седьмой ступени, где обосновался «Маэстро Набарр». Компас мини-компа, настроенный на Скалу, показал ему на дисплее, как в невероятной дали, в сизой дымке, вздымается замок, с несколькими высокими голыми башнями и утопающими в холодном тумане мостами над глубочайшими ущельями. И это оказалось огромной удачей! Только неизвестно было: миновали ли путешественники страну корламонов, или как раз только-только подтянутся к её границам.
«Почти половина пути», - подумал Улаф-Улиан. – «А со всей энергией я был бы сейчас почти на подходах к макушке. Но и так неплохо…»
И он язвительно обратился к ошарашенным Карлуше и Девушке, едва сдерживая гнев: - Вы говорите, что любите путешествия? Я счастлив, что оказал вам такую неоценимую услугу. Вы будете путешествовать здесь до скончания своих дней. Прощайте! – И он, повернувшись, зашагал прочь.
- Эй, эй, я не совсем понял, что ты имеешь в виду, дружище! – Карлуша нагнал его и заглянул в лицо тревожными, круглыми глазами. – Что значит – до скончания дней?
- Вы не знаете, где находитесь? Это странно для бывалых путешественников, странствующих автостопом и зайцем.
- У… э… какая-то захудалая планетка на задворках Мироздания? – попробовал пошутить Карлуша.
- Вы на Скале Фа. Отсюда равно далеко и равно близко до всех планет и всех слоёв Мироздания, - холодно ответил Улаф.
- С ума сойти! – в один голос сказали Карлуша и Девушка.
- Значит, нам тем более следует держаться вместе. Я слыхал, местечко коварное – и настолько же потрясающее! В смысле – потрясающе интересное для изучения! – робко вставил Девушка.
- Интересное, не спорю. Оно битком набито магией, фата-морганой и фантомами. Ни один путь не повторяет другой. Вы никогда не сможете вернуться назад прежней дорогой.
Он посмотрел ещё раз на растерянные, но полные надежды лица Карлуши и Девушки, и смягчился: - Что ж, будем держаться друг друга, раз дурость вас ко мне прилепила. Слушаться меня, помогать друг другу, пищу себе будете добывать сами. И постарайтесь завоевать моё доверие. Иначе пойдёте на все четыре стороны. А теперь, вперёд. И не жаловаться.
Улаф наметил маршрут, и они устремились в направлении смутного абриса Скалы на далёком востоке. Они шли и шли и шли. Рощи сменялись оврагами, овраги – перелесками, перелески – топкими озёрными участками, озёра – чащами. Безостановочная ходьба, остановка, разбивка лагеря, краткий сон – и снова вперёд.
Гравитопы, конечно, значительно облегчали путь. Ещё больше его облегчили бы любые средства передвижения. Например, частный летун высокой мощности, эко-мобиль на подручном топливе, спортивный самокат на гравитопах или на атомном двигателе. Но летун на Скале мог попасть под влияние радио- и электромагнитных помех, экомобиль пришлось бы спускать сюда на вертолёте – и то лишь на вторую-третью ступень, а самокат… Король Торклианидии на самокате – смешно!
И в любом из этих случаев – куда бы он дел своих непрошеных спутников? Конечно, они были ему не нужны, и сами влипли в историю, но не бросать же дураков из-за того, что они – дураки.
Выходя на открытое место, Улаф снова брался за уточнённую компьютером карту, снова намечал направление – и снова гнал спутников вперёд. Пока не заметил, на третий день пути, что Скала и не думает приближаться, а Девушка захромал, но мужественно не смеет жаловаться. Тогда Улаф дошёл до ближайшей рощи с родником и приказал разбить внеплановый бивак. Он вытащил саморазогревающуюся печь, поставил на неё котелок, налил воды из ручья и бросил в котелок пару брикетов с сублимированной пищей, подумав мимоходом, что его запасы закончатся в три раза быстрее, чем он рассчитывал. Очень скоро придётся заняться охотой.
- Куда мы направляемся? – несмело спросил Девушка, оборачивая стёртую ногу листьями.
- На восток, – кратко ответил Улаф и протянул Девушке лечебный пластырь: - Наклей, заживёт за час. Не ожидал, что ты такой скверный ходок.
- Это… это шрам от старой раны даёт себя знать. Всегда стирается, в любой экспедиции. А что на востоке?
- Скала. Переход на новую ступень.
- А зачем нам надо на новую ступень?
- Чтобы спасти одного человека.
- Ах, как это замечательно, как это благородно! – захлопал в ладоши Девушка. – Я буду участвовать в спасении!
- А это опасно? – осторожно осведомился Карлуша.
- Опасней только умереть. И это вполне реальный шанс. Так что можете считать, что ваше приключение удалось, – ответил Улаф серьёзно. – А теперь – отдыхать, спать. И – без трёпа. Выходим на рассвете. Кто не захочет просыпаться – останется здесь. Я ждать не намерен.
- Слушаюсь, босс! – отчеканил Карлуша и подмигнул Девушке.
…
… Необходимость охоты возникла куда раньше, чем рассчитывал Улаф.
В ближайшем лесу Улаф приказал закамуфлировать свой багаж и выследить какую-либо дичь. Троица с тепловыми ружьями неслышными шагами прочёсывала лес, полный жизни, всевозможных звуков и птичьих переговоров, исследуя звериные тропы. Лес, по всему, кишел зайцами, и раза два каждый из них сталкивался с зайцем буквально нос к носу, но выстрелы не увенчивались успехом. Лишь Улафу удалось разок подстрелить одного матёрого, но для припаса этого было маловато. Он приказал обоим спутникам держаться вместе, а сам отправился обследовать ближайший радиус.
Девушка задумался, а потом просиял: - Карл, я знаю, что делать. Надо искать грибы. Этот лес прямо-таки пронизан грибными запахами. Мне попадалось несколько болетовых, но, увы, совершенно червивые. Где-то рядом должны быть ещё. Ты мне поможешь?
- Пошёл ты со своими грибами, – огрызнулся Карлуша. – Ими и отравиться недолго.
- Как хочешь, – Девушка пожал плечами. – Я, знаешь ли, с детства разбираюсь в грибах. А в походах я всегда снабжал всех грибами, и никто никогда не травился. Пожалуй, я исследую этот грибной круг, – И он, наклонившись к земле, пошёл вбок, постоянно принюхиваясь, и шебарша палкой в листьях.
Заряд еле слышно свистнул мимо самого уха Девушки, как только тот победно выпрямился с прекрасным боровиком в руке. Он только ощутил, как разогрелась серьга.
- Карл, ты с ума сошёл? Осторожнее! – возмутился Девушка, обернувшись, но не увидел никого. Девушка закружился на месте, пытаясь высмотреть, куда подевался его спутник.
Воспользовавшись моментом, Карлуша подкрался к Девушке сзади и прыгнул ему на спину, пытаясь вцепиться в горло крепкими, суховатыми пальцами. Девушка среагировал на удивление оперативно, зажим Карлуши не удался. Завязалась схватка. Мужчины катались по корявой земле, по кочкам, шишкам, сухим веткам, жмурясь, чтобы не наколоть глаза – и потому ещё больше тыкаясь лицом в стволы деревцев, пучки осоки и земляные бугры. Каждый такой тычок вызывал у обоих придушенные вскрики и всхлипы. Так они барахтались, пытаясь оседлать друг друга, пока цепочка медальона Девушки, с которым тот никогда не расставался и всегда носил на груди, не зацепилась за ветку.
В результате Девушка застрял на месте и не сумел вывернуться из-под противника. Он оказался в капкане. Цепочка медальона врезалась Девушке в шею. Кажущаяся тонкой и слабой, цепочка оказалась из сплава, на редкость прочного. Карлуша воспользовался этим и принялся накручивать цепочку на палец, затягивая петлю. Девушка захрипел, тщетно пытаясь ослабить хватку.
- Тебе крышка, курёнок ощипанный, - пропыхтел Карлуша. – Какого хрена ты влез не в своё дело? Ты тут не нужен.
- Это ты тут не нужен, - просипел Девушка. – Кхе-кхе! Я пожалу..лу… Ула…лу
- Жалуйся хоть Богу, ты мне активно не нравишься.
Девушка напрягся изо всех сил, извернулся и оттолкнул Карлушу. Карлуша угодил лицом в заросли крапивы и зарычал от злости, отплёвываясь, а Девушка уже сидел на нём сверху, продолжая макать Карлушу в крапиву и приговаривая: - Теперь можешь жаловаться ты, но татуировка будет тебе к лицу!
Решительные шаги застали дерущихся врасплох.
- Встать! – тихо приказал Улаф, и в его голосе было столько уверенной властности, что Карлуша и Девушка мгновенно распались и вскочили, отряхиваясь. Вид их был плачевен. Физиономия Карлуши распухла от крапивы и отчаянно зудела, из носа текло, а шею Девушки перерезала багровая вмятина-кровоподтёк.
- Если ещё вы посмеете в пути выяснять отношения и драться или хотя бы пререкаться, я выгоню обоих немедленно. Предупреждаю первый и последний раз. Всё поняли? А сейчас идите и намажьтесь заживином, на вас глядеть тошно.
Девушка кивнул и всхлипнул, потирая шею.
- Поняли, - утирая нос, проворчал Карлуша. – Уж больно ты крутой, Улаф.
- Напоминаю – это вы за мной увязались, потому извольте слушаться меня.
- Простите, Улаф, - смиренно ответил Девушка. – Обещаю, безобразие больше не повторится. Кстати, – он оживился. – Я нашёл замечательный гриб! Предлагаю поискать – и наварить грибной похлёбки.
- Отлично. Но только искать всем вместе, и после того, как убедимся в безопасности места. А теперь располагаемся на ночлег. Затем расставляем капканы. Расстояние между ними – не более трех метров. Радиус произволен. Думаю, метров ста довольно. Девушка мне помогает. Карлуша готовит ужин и расстилает спальники.
- Есть расстелить спальники! – отрапортовал Карлуша, показал Девушке непристойный жест и, как ни в чём не бывало, засвистел некий разбойничий мотивчик.
- Не очень-то он походит на путешественника – больно гладкий, - шепнул Улафу Карлуша вечером, улучив момент. – И где ты видел путешественника с украшениями? Это кольцо в ухе, эта косичка с ленточкой. А этот медальон? Сдаётся мне, он стоит целое состояние – птица, не иначе, как с бриллиантами, уж я-то смыслю в подделках. А стёртая нога? Недопустимый промах.
- Не уважаю доносчиков, - презрительно ответил Улаф, - И хапуг.
Но слова Карлуши произвели некоторый эффект. Улаф который раз задумался о том, что оба спутника могут оказаться не случайными. Кто-то из них, вполне реально, шпион. Но кто? Разбитной забияка Карлуша или утончённый и мягкий Девушка? Кто из них менее симпатичен? Впрочем, это не решение проблемы. Невиновным может оказаться как раз тот, кто менее симпатичен. Жаль, что рядом нет Мукитора.
Намётанным взглядом он помог бы Улафу разобраться. А пока придётся выжидать.
Они ещё раз проверили капканы, поужинали и улеглись спать. Но, кажется, никто толком не спал. Ночь была тревожной и полной шорохов и звуков. Улафу казалось, что он слышит отдалённый волчий вой. Даже если стая приблизится, в лагерь волки не ворвутся. Кажется, дичи вокруг было полно. Кто-то прыгал, кто-то тяжёлый перепархивал в темноте с ветки на ветку, кто-то шуршал, проползая по сухой хвое, кто-то похрюкивал и пыхтел. Но внутри широкого круга, очерченного силовыми капканами, было тихо и спокойно. И Улаф позволил себе расслабиться и уснуть…
...Ему снился ужасный сон. Как будто он заходит в маленький сельский краеведческий музей, и смотрит там кукольное представление. Куклы оказались соизмеримы с людьми. Словно румяные маленькие девочки с гладкими миловидными личиками, с лукавыми улыбками, в пышных детских платьицах с кружевами и оборками, с косичками в бантах или с кудряшками, выплясывали посреди залы. С невероятной энергией выделывали головокружительные па недетского танца и с недетской силой, со злорадным удовольствием ударяли в пол тяжёлыми, совсем не кукольными, чёрными башмаками военного образца, будто желая разбить его вдребезги. А потом окаменели в нелепых, невозможных, ломаных позах, словно внезапно закончился завод, но в неподвижных глазах их стыла чёрная, затягивающая бездна, которой невозможно было противостоять.
Девочки-куклы произвели на Улафа почему-то гнетущее впечатление, в них было нечто зловещее и ненатуральное. И не было никаких веских внешних причин, чтобы именно куклы снились ему сейчас. Может быть, что-то из рода предчувствий? Меферемия бы сейчас распознала, растолковала ему, к чему сон, и чего ему следует опасаться…
…Улаф проснулся с замирающим криком на губах и с бьющимся сердцем, принялся яростно ворочаться, понимая, что больше ему не уснуть. И вдруг увидел склонившегося к нему озабоченного Девушку, его глаза мягко мерцали в тусклом свете силового шнура и далёких звёзд: - Помощь требуется, Улаф?
- Нет, - пробурчал раздосадованный Улаф.
- Извини, я понимаю, у каждого свои тараканы. Мне тоже частенько не спится.
- Ты свободен, Девушка, я не в настроении обсуждать тараканов, - и чтобы смягчить резкость, Улаф попытался улыбнуться, с тоской подумав, что теперь он вообще вряд ли уснёт. Девушка мягко и ласково кивнул головой и отошёл к своему спальнику. Улаф повернулся на бок и, к своему удивлению, снова уснул безо всяких сновидений.
…
- В этом лесу водятся серьёзные и очень умные хищники, – сказал Улаф утром, осматривая капканы и найдя единственного целого зайца – от двух других остались лишь клочья. – Поэтому дичь пуганная и чрезвычайно осторожная, нам не повезло. Эта шерсть похожа на волчью. Надо выбираться отсюда и искать другие угодья. Будьте начеку. Мне не хотелось бы встречаться с хищниками, но ещё меньше хотелось бы стычек, чтобы производить как можно меньше шума и не афишировать своё продвижение.
Они быстро собрались и отправились в путь. Скоро они услышали вой далеко на востоке, и Улаф приказал сделать изрядный крюк с подветренной стороны, обходя вой.
- Улаф, - спросил Девушка негромко. – Путь далёк, долог и опасен, исход твоей благородной миссии непредсказуем. Что подвигло тебя на такое испытание? Как сюда попал тот, кого ты хочешь спасти?
- Мне не хотелось бы обсуждать это.
- Но груз твоих забот станет куда легче, если ты разделишь его с другом.
Девушка был прав, Улафу тяжело было оставаться всё время в скорлупе, да и дружеский совет был необходим, как никогда, но как понять, друг ли Девушка?
Улаф не успел ответить: они снова услышали вой – гораздо ближе и совсем не там, откуда его ждали. Звери, несомненно, чуяли путников и сопровождали их, правда, на изрядном расстоянии, но явно рассчитывая рано или поздно осуществить замысел, известный только им. А потом ещё несколько протяжных звуков раздалось сзади и слева.
- Вам не кажется, что нас преследуют? Или даже окружают? – раздражённо спросил Карлуша. – Улаф, ты ошибся и повёл нас совсем не туда.
- А ты знаешь, куда надо?
- Нет, но пора же принимать какие-то меры, Саттал подери, а?
- Например? – Улаф продолжал шагать, как ни в чём не бывало, тщательно скрывая тревогу. – Единственная мера – пройти лес насквозь и выйти на открытое пространство.
- Э… Гениально. Не хотел бы оспаривать… Но не уверен, что это оптимальное решение. На открытом поле они нас и прищучат.
- Что ты предлагаешь? – заинтересовался Девушка.
- Надо залезть на деревья, дождаться их и перестрелять.
- Нет, только не это! – вскрикнул взволнованный Девушка. – Нельзя этого делать, это негуманно.
- Ты в своём уме?
- Я – пацифист, и считаю, что в любой, самой критической ситуации можно найти консенсус. Надо сначала выяснить, каковы их цели.
- Консенсус? Со зверями? Какие цели? Сожрать нас, вот и все цели. Ты душевнобольной пацифист. Я знал это с самого начала. Пальнуть по кустам – они и отстанут, ясен день. – И Карлуша, не дожидаясь согласия, вытянул руку в сторону воя и стрельнул наугад.
Улаф разгневался: - Я разрешал тебе стрелять? Ещё раз нарушишь приказ – уволю. Слушаться меня и не пререкаться. И оружие не применять без надобности. Сейчас ты мне его отдашь, и получишь, когда я сочту необходимым.
Карлуша, скорчив обиженную гримасу, нехотя протянул Улафу ружьё.
Тем не менее, вой прекратился резко, словно захлебнулся – возможно, калёная пуля, пущенная Карлушей наугад, задела слишком близко подобравшегося разведчика. Карлуша злорадствовал вслух, что ему удалось «распугать уродов», Улаф размышлял о том, что эти существа наверняка знакомы с огнестрельным оружием и потому пуганые, и что это значит одно – где-то тут имеются гораздо более опасные охотники с серьёзным оружием. А Девушка мучительно думал о том, что далеко не все звери поймут опасность людей с оружием. Что выстрелы только обозлили зверей, что их преследователи теперь наверняка отыщут другие способы подобраться к жертвам. И что чует его сердце – эти звери не вполне звери, и если бы ему дали полномочия, обошлось бы без погони и кровопролития…
… В лесу темнело быстро, лишь кровавые осколки заревых отблесков блуждали меж крон, путались в еловых лапах, дробились мелкими ветвями. Пришло время устраивать бивак. Улаф только установил походную печку, но не успел огородить небольшую полянку силовым защитным шнуром.
Ибо увидел «хищника». Он выскочил на опушку из чащи совершенно бесшумно и застыл на миг, оскалившись. Это был получеловек, полуволк, на двух лапах и с двумя руками, но обросший серой шерстью, с горящими жёлтыми глазами. И стоял он на четвереньках, но сильно вытянув шею вверх. Голову тоже нельзя было назвать ни волчьей, ни человеческой, ни то и ни сё, не слишком симпатичная и не слишком уродливая, но, несомненно, устрашающая. Он ощерил звериные зубы и приготовился к прыжку. Следом за ним из кустов и слева, и справа, и сзади показались те же самые зловещие оскаленные фигуры.
Карлуша заревел, выхватил ещё один, невесть откуда взявшийся, пистолет и принялся беспорядочно палить по кустам. Следом за ним выхватил пистолет Улаф. Девушка зажал уши ладонями, завизжал и бросился на землю, но Карлуша пнул его ногой: - А ну, встать, пацифист! – заорал он. – Давай, сражайся, не то пристрелю урода!
Девушка встал на четвереньки, вытащил свой именной пистолет и прицелился. Он не стрелял, а только делал вид, что стреляет. В общей суматохе, рёве, гулком эхе и треске никто не прислушивался к тому, стреляет ли он или только производит шум.
Как бы там ни было, но выстрелы возымели своё действие. Звери отпрыгнули, кто-то издал отчаянный вопль боли и ужаса, и оборотни исчезли из поля зрения.
- Бегут, гады! В погоню, за ними! – Карлуша подпрыгнул и, не переставая палить, ринулся следом. Они пробежали метров сто, паля по сторонам, но погоня за быстрыми оборотнями в чаще – дело бесперспективное.
- Стой, прекрати тратить заряд! Приказываю! – крикнул Улаф и перехватил руку Карлуши. Они вернулись к биваку. Лежащий с закрытыми глазами Девушка, заслышав шаги, вдруг вскочил в ужасе с тонким, нелепым криком «Аааа!». И с зажмуренными глазами бросился бежать прочь, продолжая испуганно вопить, спотыкаться и размахивать пистолетом, ломясь сквозь колючий кустарник. Как будто не в погоню пустился, а убегал от погони.
- Во, вошёл в раж, - заржал Карлуша. – Трус! Пусть побегает. А мы хорошо их шуганули, а? Видал, какие образины?
- Девушка, назад! – крикнул Улаф. – Не смей! Вернись! Это мы!
Но Девушка сделал вид, что не услышал...
…Девушка бежал бесшумно, не останавливаясь, время от времени переходя на затяжные прыжки для преодоления завалов или широких ручьёв.
Девушка запыхался. Он понял, что забрался слишком глубоко внутрь территории противника, что дальнейшее продвижение может быть опасным, что пора остановиться и приступить к переговорам. Существа тем временем окружали его, стягивая круг, но не выходя при этом на открытое пространство, чтобы не подвергнуться обстрелу. Девушка почти физически ощущал, как напряглись, напружинились сильные тела, готовясь к броску, и как вожак, медленно продвигаясь вперёд, выжидает удобного момента, чтобы подать сигнал.
- Уважаемые лесные братья! – громко крикнул Девушка на общескальном диалекте Фа. – Я забрался сюда не для того, чтобы причинить вам урон. Я желаю говорить с вами!
Ответом было скрытное движение и недоверчивое, злобное урчание – они не понимали его. Тогда Девушка перешёл на телепатический контакт.
- Стойте. Я не буду стрелять. Я безоружен, – он поднял верх руки. - Я хочу говорить с тобой! – мысленно прокричал Девушка на языке перерожденцев. Вожак от изумления встал, как вкопанный, и отвесил челюсть.
- Стойте же! – Девушка тоже остановился, чтобы не спугнуть или не вызвать агрессию. – Я не желаю вам и вашему народу зла, но прошу вас, очень прошу, больше не преследуйте нас, идите своей дорогой. В доказательство миролюбия я хочу подарить вам лекарство для раненых, - и он бросил вперёд собственную походную аптечку с антибиотиками и заживляющими мазями.
- Ты лжёшь! У тебя оружие! Ты стрелял в моих братьев! – прорычал вожак. – Брось его, иначе не поверю!
- Я не могу… увы… меня заподозрят в предательстве.
- Тогда мы сожрём вас всех, и тебя в первую очередь!
- Хорошо, хорошо, я согласен, прости за ложь, - Девушка с сожалением разжал руку, покрутил кистью - и маленькое тепловое ружьё Улафа выпало из рукава и упало к ногам. Девушка откинул его мыском сапожка, и вожак в красивом полёте схватил ружьё зубами.
- Теперь ваша очередь выполнять обещание! – протелепатировал Девушка.
- Я не подлый людоед, каким меня окрестили, и мой народ – не квинтэссенция коварства и кровожадности. Это всё – досужие и несвежие домыслы. Благодарю за конструктивный диалог. Твои лекарства и твоё оружие – драгоценнейшие находки. Мы уходим!
И вожак принялся пятиться назад с ружьём в зубах, а следом за ним строем попятился весь головной отряд. Девушка тоже попятился назад, и так они двигались друг от друга до тех пор, пока не скрылись из виду. Только потом Девушка развернулся и ровным шагом направился к лагерю – ему не было нужды не доверять вожаку перерожденцев, он видел его насквозь: отрядом двигало в большей степени любопытство, чем желание убивать забредших на их территорию путников, и только беспорядочная пальба Карлуши спровоцировала взрыв ярости и преследование.
- Где ты пропадал столько времени? – набросился на него Карлуша, размахивая руками. – Где твоё оружие?
- Я его пп-потерял… я бежал, а потом заблудился… я очень испугался…
- Ты бросил оружие, ренегат? Ты предал нас!
- Н-ни… в к-коем с-случае! – От страха Девушка втянул голову и стал заикаться. - Я… я н-не п-предавал! Я оч-очень испугался. Я его не бросил, а п-п-потерял. – Девушка виновато опустил голову. – Я ни разу в жизни не видел такого к-кошмара.
- Какой же ты тогда исследователь? – устало бросил Улаф.
- Никакой! – подхватил Карлуша, подобострастно поглядывая на Улафа. – Прямо-таки никудышный, правда, Улаф? Ты, задохлик! Тебе нечего делать на Скале. И за каким дохлым хрюком ты за нами увязался? Только не говори, что ради науки. Похоже, что ты и в ней ничего не смыслишь!
- А вот здесь я не позволю оскорблять моё профессиональное достоинство! – гордо выпрямился Девушка, но в его глазах предательски блеснули слёзы обиды.
- Профессионал! – презрительно бросил Карлуша. – Профессиональный нытик и хлюпик. Пинка тебе под зад. Катись к мамочке и папочке.
- Ладно, Карлуша, - перебил его Улаф. – Займёмся разборками потом. А сейчас нам нужно переходить в другое место и до ночи разбить бивуак.
Чтобы загладить вину, Девушка в этот вечер старался изо всех сил: расчищал место для стоянки, носил воду из ручья, собирал хворост – не для обогрева или приготовления пищи, путники разжигали костёр для уюта и экзотичности.
Для Улафа живой огонь нёс особенную прелесть - ну какие костры, скажите на милость, в королевском дворце? И ещё – он напоминал ему о давнем путешествии с Элис от подземных пенатов королевы Камарры до Транс-Маля. У костра и скудный, однообразный ужин казался аппетитней, и беседа – живее. И экономился заряд печки.
- Кстати, - тихо бросил Карлуша Улафу после ужина, когда тот готовился забраться в спальник. – А тебе не кажется странным, босс, что он вернулся обратно, и даже без единой ссадины? Его должны были сожрать с потрохами - ведь он был один, и ни разу не выстрелил…