Она не спала в эту ночь совсем, а утром, когда муж ушел на службу, вызвала такси, взяла малышей и поехала в адвокатскую контору.
К счастью, Марина попала на прием к адвокату-женщине. Юрист, специализирующийся на бракоразводных процессах, Мария Анатольевна выглядела чрезвычайно элегантно. На ней был строгий бежевый деловой костюм и такого же цвета туфли на небольшом каблуке, подчеркивающие статус деловой женщины, для которой работа всегда на первом месте. Марине с первого взгляда показалось, что с ней они непременно найдут общий язык.
— Рассказывайте, с какой проблемой пришли, — пригласив Марину присесть, сказала Мария Анатольевна. Слушала она очень внимательно, и отнеслась к Марине с видимым сочувствием.
— Развод вам могут не дать, — предупредила адвокат. — Но и жить в таком ужасе нельзя.
Она долго думала, а затем предложила:
— Давайте мы заполним заявление в суд, а дальше посмотрим. Может быть, Ваш муж одумается, видя, что Вы готовы к решительным действиям. Иногда и так бывает.
Пока Марина разговаривала с адвокатом, Миша держал Витю на руках, сидя в большом кресле, и читал ему сказку. Детей пора было кормить, нужно успеть быстро все сделать и вернуться домой, пока не пришел муж. Марина с детьми побежала в сберкассу – оплачивать госпошлину.
Вернувшись домой, она покормила детей, а ближе к вечеру приготовила одно из любимых блюд мужа – курицу в сырной корочке, запеченную в духовке. Марина приложила все старания, чтобы красиво сервировать стол.
На удивление, ужином привередливый супруг остался доволен.
— Я подала на развод, — тихо сказала она, налив ему чашку желтого китайского чая и поставив на стол вазочку с вареньем.
За окном было сыро и сумрачно, и вся жизнь сейчас казалась ей такой же сырой, сумрачной, и никому не нужной.
— Зачем ты это сделала? — вскипел муж, отодвинув чашку с чаем, и чуть не расплескав его.
— Не нагулялась еще? Хочешь уходить – уходи одна. Детей я тебе не отдам!
— Каких детей?! — зло сказала Марина. — Одного из них ты вечно шпыняешь и ненавидишь. Каково ему жить в такой обстановке? Каким он вырастет, если от тебя видит только злобу и побои? А кем вырастет Виктор, если он каждый день смотрит, как ты относишься к одному, и как к другому? Законченным эгоистом?
— Я по твоим разводам ходить не собираюсь. Хочешь – ходи одна. Мне это не нужно, — четко и твердо сказал муж, и вышел из кухни.
К тому времени они давно спали врозь, а разговаривали сквозь зубы.
— Какой же маленький шаг отделяет любовь от ненависти, — думала Марина, — вчера я его любила больше жизни, а сегодня не знаю, как можно находиться с ним рядом.
Он продолжал убивать ее морально – пренебрежением. Как будто муха тарахтит где-то в воздухе, то ли развестись, то ли еще чего-то хочет. Не стоит даже обращать на нее внимания, пускай себе тарахтит. К нему это не относится, и в его жизненное пространство мухам вход запрещен.
А самое страшное, что малыши невольно впитывали его раздражение и презрение к ней. Они вырастут, а отношение к матери останется и, если можно так выразиться, впитается с молоком отца.
Сдаваться нельзя. Если в этот раз она опять пойдет на попятную, все станет только хуже.
Марина отнесла заявление в суд, и ей сказали ждать повестку.
Первую повестку, положенную почтальоном в почтовый ящик, муж скомкал и бросил в мусорное ведро. То же самое он проделал и со второй. И только после третьей муж, наконец, согласился пойти в суд.
— Сама напросилась, — зло сказал он. — Пусть все узнают правду.
Стоя в коридоре, они старались не смотреть друг на друга, и не разговаривать. Им было назначено время, но почему-то все мучительно затягивалось. Наконец, после долгого и томительного ожидания, их вызвали в зал заседаний.
Полный и импозантный мужчина в судейской мантии, отчего-то сразу внушивший доверие Марине, строго спросил:
— Ну, граждане, с чем пожаловали?
В руках у него было заявление, поданное Мариной, со стандартной фразой «не сошлись характерами». Со слов адвоката Марина знала, что по закону, если ребенку не исполнилось три года, их не разведут. Муж, конечно же, тоже знал об этом, и совершенно не волновался, воспринимая поход в суд как устроенный ею спектакль, в котором он против своей воли вынужден принимать участие. С ума уже она сходит, видимо, от безделья – то по милициям бегает, то по судам.
Маленький Витя устроился у Марины на руках, а Мишенька испуганно жался к ее ноге, оказавшись в незнакомом казенном кабинете.
Муж подготовил пространную речь, и начал первым, обращаясь к судье:
— Она хочет развестись со мной! Мало того, что родила неизвестно от кого, повесила мне на шею гаденыша, так еще чем-то теперь и не довольна.
К великому удивлению Марины, ожидающей, что судья выслушает их обоих, даст срок на примирение, отправит домой разбираться, судья задал только два вопроса мужу:
— Вы ребенка признали? Вы записали его на свою фамилию?
— Да, — ответил муж, — но какое это имеет значение, если она родила его неизвестно от кого?
Судья, размахнувшись, почти не глядя в документ, шлепнул печать на бумаге, и сказал:
— Свободны. Вы разведены.
— И все?! — как-то разочарованно спросил муж, — Вы нас даже не выслушаете, развели за две минуты, и дело с концом?
— Если у вас будет спор по поводу раздела детей или имущества, вам придется обратиться с исковым заявлением в суд повторно, — строго и официально сказал судья, и жестом показал, что они могут идти.
Когда они, совершенно обескураженные, направились к выходу, судья вслед сказал:
— А Вам, женщина, советую серьезно подумать, стоит ли оставаться с таким мужчиной в одном доме.
Ни один из них такого исхода не ожидал.
— Время работает на меня, — думала Марина, — может быть, в конце концов, муж успокоится, и начнет одинаково относиться к обоим мальчикам.
Время работало против нее, но в молодости никто из нас не думает о таких вещах.
книга на ридеро Марина Орфан Обреченная