Этот рассказ я услышала от своей попутчицы, летевшей рейсом авиакомпании «Аэрофлот» Москва- Кемерово.
- Извините, это здесь место 17-В? – спросила меня миленькая девушка.
- Да, здесь. Вот, рядом со мной, - ответила я.
- Спасибо. Я свои очки пока из сумочки не успела вынуть. Пока буду доставать, в проходе люди скопятся.
- Ничего страшного. Давайте я подержу ваши вещи и пакет, а вы сумку на полку поставьте.
Устроившись, девушка повернулась ко мне и, как бы оправдываясь, пояснила:
- Я в первый раз лечу на самолёте. До сего времени не приходилось летать. Даже боялась, что самостоятельно не смогу пройти все эти многочисленные процедуры до посадки в самолёт.
Через несколько минут посадка закончилась, и на наш с ней ряд больше никто не сел и место у иллюминатора осталось свободным.
Девушка вновь обратилась ко мне с вопросом.
- А мне можно к окошку пересесть?
- Вероятно, да. Уже двери закрыли и, скорее всего мы будем вдвоём в нашем ряду.
- Ой, как здорово! Я так мечтала посидеть у окошка, - пересаживаясь со своего места, радостно воскликнула она.
- Это иллюминатор. В самолёте, так окошко называется.
- Спасибо. Я не знала.
Самолёт набирал скорость перед взлётом. Шум и грохот моторов совсем напугали мою юную соседку.
Девушка вопросительно посмотрела на меня.
- Всё нормально, - успокаивала я её. Сейчас уже будем взлетать.
Когда самолёт оторвался от земли, моя попутчица от страха зажмурила глаза и вцепилась в мою руку.
- Не пугайся! Немного и полёт будет ровным и спокойным, - поглаживая её руку, старалась я приободрить девушку.
Наконец, самолёт поднялся на нужную высоту и моя соседка успокоилась.
- Тебя, как зовут хоть? – спросила я.
- Меня Ольга звать, а вас?
- Меня Валентина Васильевна.
Мы ещё посидели минут пятнадцать в молчании, а потом Ольга попыталась расслабить обувь. Заметив, что я наблюдаю за ней, заговорила.
- Оля, ты можешь снять обувь. Вижу, что у тебя возникли неудобства.
- А так можно? Это удобно сделать? Туфли новые и немного ещё давят.
- Можно, можно. Разувайся. Там в пакете есть тапочки. Надень их и тебе будет гораздо комфортнее. А то лететь целых четыре часа.
- Спасибо. А то я думала, что засмеют меня, когда увидят, что я разуваюсь.
Я объяснила, что лежит в кармашке перед её сидением и другие тонкости.
В молчании сидеть не хотелось. И я задала свой вопрос:
- Оля, а ты к кому-то летишь в гости или домой?
- Нет, не в гости. Можно так сказать, что домой.
- Не поняла. Почему можно так сказать? Если не секрет, расскажи.
- Нет, не секрет: Я жила в детском доме – это недалеко от Москвы. Теперь мне восемнадцать лет и я не имею права оставаться в детском доме. Ещё, когда я там жила, наша директор подала на меня сведения для предоставления мне жилья, как сироте. Мне дали отдельную комнату в каком то двухэтажном доме в посёлке, тоже недалеко от Москвы и от детского дома, правда, я там ни разу не была. А незадолго до моего выпуска, меня вызвала наша директор и рассказала мне, что с жильём есть вариант получше. Если я дам согласие, то мне ордер переделают.
- Оля, - говорила директор, - ко мне приходили серьёзные дяденьки и предложили обмен на однокомнатную квартиру в г. Кемерово.
Я спросила, зачем же им моё старое жильё менять на, более комфортную квартиру в городе, а не в посёлке?
- Понимаешь, девочка. Я тоже вначале насторожилась, но потом они меня убедили, что обмана нет. Дело в том, что они строят скоростную дорогу до Москвы, а если убрать два-три дома, которые стоят как раз на пути, то им строительство обойдётся намного дешевле.
- А почему предлагают именно в Кемерово?
Оказалось совсем просто. Ответ был таким:
- Наш коллега имеет там однокомнатную квартиру, и он хочет её продать, мы же согласны у него купить квартиру для вашей воспитанницы.
- Оля, я дала согласие. Теперь зависит всё от тебя. Но, я считаю, что Кемеровская квартира для тебя будет лучше. Всё же, своя квартира, а не комната, пусть отдельная. Кроме того, там ты не будешь одинока. Если помнишь, Женечка наша в том городе живёт. Она замужем и если нужна будет помощь, она тебе поможет.
- В общем, Валентина Васильевна, я согласилась. Сходили к нотариусу и оформили всё, как положено.
- Оля, а в каком месте твоя квартира.
- Я не помню, но сейчас покажу вам документы.
Оля достала из сумочки пакет с документами и подала мне. Я внимательно посмотрела всё. Документы, как мне показалось, действительны были в порядке.
- Так значит, будешь жить на Комсомольском проспекте. Это неплохой район. Думаю, что квартира твоя в новом доме.
- Мне бывший хозяин сказал, что в квартире он много чего оставил. Там есть на чём спать, есть бытовая техника и хоть маленький, но есть холодильник и, что я не пожалею о сделке. Валентина, Васильевна, думаю, что меня не должны обмануть, так как вопросы в основном решала наша директор, а она ох какая щепетильная в таких вопросах.
- Валентина Васильевна, а вы где живёте?
- Я с семьёй на ФПК.
- А что это ФПК? – спросила Оля.
- Это микрорайон так называется в заводском районе.
- Интересно, а где та Женя проживает и встретит ли она тебя?- задала я вопрос
- Ой, я забыла сказать. Она на Ленинградском проспекте живёт. Я с ней разговаривала по телефону. Сказала, что живёт рядом с церквушкой и, что обязательно вместе с мужем меня встретят. С ней и наша директор разговаривала, просила мне помочь.
- Оля, Ленинградский проспект, это недалеко от твоего местожительства. Пешком можно в гости друг к другу ходить.
- Я всё больше и больше радуюсь, что моя жизнь складывается.
Разговор наш неожиданно прекратился. Каждый задумался о своём. Но всё же, моё любопытство взяло верх, и я задала Оле вопрос:
- Оля, ты с самого рождения жила в детском доме?
- Нет, не с самого рождения, - настороженно ответила Оля.
Помолчав, Оля продолжила разговор:
- У меня были и мама, и папа. Мы хорошо жили. Я их очень любила.
- Оля, если ты не хочешь рассказывать, не рассказывай. Это твоя жизнь, и я не обязана знать все подробности твоей истории.
- Ничего особенного в моей истории нет. У нас в детском доме у всех похожие истории. Мне не стыдно об этом говорить, хоть и очень больно всё вспоминать.
Оля шмыгнула курносым носиком, как маленькая обиженная девочка, пытаясь не показать обиду.
- На тот момент, - начала Оля свой рассказ, - мне было пять лет. Мы возвращались домой с дачи после выходных дней. Погода была дождливая, но мы были веселы, мы хорошо отдохнули. Неожиданно на нашу полосу выехала большая машина, с огромной скоростью обгоняя впереди идущую. Я помню только, как папа крикнул маме:
- Крепче держи Олю и пригнитесь.
Дальше у меня нет никаких воспоминаний, как это произошло. Всё стихло, и я подняла голову.
Папа сидел за рулём, уткнувшись лицом в руль, который громко сигналил.
- Я обратилась к папе, - папа, почему так громко гудит машина? Папа не отвечал.
Мама тоже подняла голову. На её лице была кровь.
- Мама, мамочка, у тебя кровь! - Мама отмахнулась от меня и громко позвала папу.
Папа молчал. Мама выскочила из машины и побежала к папе. Она тормошила его и плакала. Потом села рядом с машиной и снова громко плакала. Я ничего не понимала тогда. И спрашивала маму, - Папа устал, да? Он спит? Пусть он хоть на руле не спит. – Мама не обращала на меня внимания. Возле нашей машины столпился народ. Они были из проезжавших мимо нас машин. Потом подъехала полицейская машина и машина скорой помощи, которая увезла папу.
Мама отвечала на какие-то вопросы полицейскому и плакала. Я тогда подумала, что она, наверное, больно ударилась. Когда мы приехали домой, мама ушла в ванную комнату и долго оттуда не выходила. Я ждала, ждала её, а потом как-то уснула. На следующий день, мама сказала мне, что у нас нет больше папы. Я спрашивала, почему нет папы? Он сильно ударился, его вылечат врачи со скорой помощи. Мама плакала, а я её успокаивала, что он недолго полечится и придёт домой.
Оля замолчала, вытирая слёзы. Я не отвлекала её. Видимо, детские воспоминания очень больно засели в её сердце.
Неожиданно Оля продолжила свой рассказ:
- После того, как похоронили папу, мама ходила сама не своя. Она не беспокоилась обо мне и почти совсем со мной не общалась. Я к ней подходила, чтобы обнять, но она отстраняла меня и отсылала в мою комнату, чтобы я не мешала ей.
Немного позже, она стала приходить с работы с бутылкой вина, а потом весь вечер пила и плакала. Со мной по-прежнему не разговаривала, будто меня и не было. Дальше - больше. Её уволили с работы. Она вообще перестала следить за собой. Всегда была неопрятная, опухшая от слёз.
Тётя Арина, её подруга, говорила, что у неё депрессия. Я, правда, не понимала, что это значит. Тётя Арина кормила меня тем, чем могла приготовить из продуктов, которые у нас были. Потом, как-то, Тётя Арина накричала на неё и сказала, что она размазня и дорога ей только на кладбище. А ещё сказала, что ей жаль меня. После их ссоры, она больше не приходила к нам.
В детский сад я ещё какое-то время ходила и старалась там во время питания съедать всё. От добавок я не отказывалась, так как была всегда голодная.
Наступил день, когда меня мама не повела в детский сад, объяснив это тем, что нечем оплачивать. С тех пор я большую часть времени сидела дома в своей комнате. Мама не любила, когда я попадалась ей на глаза. В такие моменты она кричала на меня, чтобы я убиралась к себе.
А однажды, она сильно напилась и сильно плакала на диване. Я подошла к ней, обняла её. Погладила по голове и, как могла уговаривала не плакать. Мама немного успокоилась, но потом оттолкнула меня и сказала со злостью, чтобы я больше не смела подходить к ней. Она сказала, - это из-за тебя папа погиб. Если бы ты не ныла тогда на даче, что хочешь домой, то мы бы не поехали, и папа сейчас был бы жив. Я расплакалась и ушла в свою комнату.
Мама часто уходила из дома надолго. А когда мне хотелось кушать, я готовила себе яичницу. Какие-то продукты у нас были дома. А потом ходила сама гулять. Подружек у меня не было и я, в основном, пропадала на детской горке, что была неподалёку от нашего дома.
В один из вечеров, мама пришла домой не одна, а с дяденькой. Он мне не очень понравился. Я вышла к ним навстречу. Мама сказала, что это дядя Витя, и он будет здесь жить. А дядя Витя посмотрел на меня и недобрым голосом сказал:
- А ну-ка, марш в свою комнату и сиди там тихо.
Мамин ухажёр утром уходил на работу, а мама убирала квартиру и готовила еду. Я думала, что у мамы всё наладится, так как на меня она ругалась всё реже, и я не голодала. Но в общей комнате я уже не кушала. Мама ставила еду на игровой столик в моей комнате, а они сидели вдвоём с дядей Витей.
В один из таких вечеров я почувствовала сильную головную боль. Я хотела сказать об этом маме, но побоялась отвлечь её от разговора с дядей Витей. Я лежала и плакала, мне было очень плохо.
Потом я не выдержала и, приоткрыв дверь, громко позвала маму. Мама пришла не сразу. Когда пришла, то спросила не по доброму.
- Чего тебе нужно от меня? Что сама справиться не можешь?
Я испугалась, но сказала, что сильно болит голова и болят ручки и ножки. Мама ушла, не сказав ни слова. Потом пришла, потрогала мой лоб и дала таблетки и полстакана воды.
- Вот выпей это и спи. Она ушла.
Я уснула, а на следующий день меня отвезли в больницу. У меня обнаружили пневмонию.
В больнице мне вообще не нравилось. Однажды пришла мама и принесла мне сок и яблоки, молча, поставив на тумбочку.
- Вот ешь, быстрее поправишься. У меня дела. Мне нужно уходить.
Я заплакала и попросила её.
– Мамочка, не уходи. Посиди со мной. К девочкам из палаты часто приходят, а я одна.
Она строго посмотрела на меня и сказала:
- Ты уже большая, не нянчиться же мне с тобой.
- Мама, посиди чуть-чуть. Я скучаю.
Но мама повернулась и вышла. Больше она не приходила.
Я радовалась, когда доктор сказала, что меня выписывают.
- Но ведь моя мама не знает об этом? – забеспокоилась я.
- Мы ей позвонили. Она придёт. Ты жди.
Я ждала. Слёз у меня почти уже не было. Время шло, меня давно выписали, а мамы не было. Пришла она уже ближе к вечеру. Я переоделась в свою одежду, и мы вышли из больницы. Дул сильный ветер. Было холодно. Но вскоре подъехал дядя Витя и мы поехали. Я сидела одна на заднем сидении, а мне очень хотелось, чтобы мама сидела рядом со мной и обнимала меня, как раньше. Мы подъехали к какому-то дому. Вышли из машины. Впервые мама на меня не сердилась.
- Оля, - начала разговор мама, - сейчас мы войдём в этот дом. Ты пока будешь жить здесь.
- Мама, я не хочу здесь жить, я хочу домой. Там мои игрушки, моя кроватка.
- Не истери, - прервала она меня, - поживёшь с месяц, потом посмотрим. Мы с дядей Витей затеяли крупный ремонт в доме, а тебе нельзя дышать пылью. Другого места, куда тебя отдать, я не знаю. Так что радуйся, что забочусь о твоём здоровье.
- Мамочка, отдай меня лучше в мой садик. Там у меня подружка Настя, мы будем играть.
- Я сказала тебе, что здесь будешь! Замолчи сейчас же!
- Я заплакала, а мама меня снова отругала.
Вошла какая-то работница этого дома (я потом узнала, что это моя воспитательница), она сказала:
- Ну, Оля, пошли, - и, обратившись к маме, попросила подать ей сумку с моими вещами и игрушками.
Мама отдала сумку, и хотела было уже уйти, но я расплакалась:
- Мама, мамочка, не уходи! Не оставляй меня! Я не хочу быть здесь!
- Оля, слушайся. Пока ты жить будешь здесь. Я пошла.
Я высвободила свою руку из руки воспитательницы и кинулась к маме. Я прижалась к ней и говорила одни и те же фразы:
- Мама, не оставляй меня. Мама, не оставляй меня. Я буду слушаться. Я не буду тебе мешать. Мамочка, я тебя люблю.
Слёзы градом катились из моих глаз. Но мама даже не обняла меня, не поцеловала. Она отстранила меня от себя и, сказав:
- Оля, тебе не стыдно себя так вести? Повернулась и ушла.
Мне хотелось броситься за ней вслед, но сильная рука воспитательницы почти потащила меня от двери. Она успокаивала меня и говорила, что мне здесь будет хорошо. А я плакала и говорила:
- Мне не будет хорошо, я хочу домой, я хочу к маме.
Оля замолчала, вытерла салфеткой глаза. Я посмотрела на неё, и подумала:
- Обида всколыхнула её ещё неокрепшую душу. Она, видимо, сейчас переживала вновь тот несчастливый день.
- Оля, мама пришла к тебе через месяц? – задала я вопрос
- Нет, не пришла. Я ждала её каждый день в течение многих лет. Я ещё надеялась на что-то. Я придумывала себе причины, почему не идёт мама. Но время проходило, и мои надежды не оправдывались. Каждый вечер, ложась спать, я шептала:
- Мама, мамочка, вернись, я скучаю. Утром, просыпаясь, всегда говорила, - доброе утро, мамочка.
Когда я пошла в первый класс, только тогда и поняла, что мама никогда за мной не придёт. Так было не только со мной. Все дети были в такой же ситуации, как я. В школе было немного веселее, и я понемногу успокоилась.
- Оля, А что было дальше? Ты повзрослела. Ты не пыталась найти свою маму?
- Пыталась, как и многие детдомовские. С помощью моей любимой учительницы я узнала, что она живёт в том же доме, что и раньше, что она вышла замуж и родила двоих детей. А ещё мне учительница сказала, что видела её однажды. Она неважно выглядит.
Мне стало жалко маму. Но я не могла понять, почему она отдала меня в детский дом? Зачем родила ещё двоих детей? Ведь я ей совсем не мешала. Я была тихой и ничего не просила. Ведь она когда-то меня очень любила.
- Да, Оля. История твоя очень грустная. Но ты уже выросла. Ты сама через несколько лет можешь стать мамой. Я уверена, что ты ни при каких обстоятельствах не сделаешь больно своим детям. Ты хороший и добрый человек. Ты со всеми проблемами справишься. А маму не осуждай. Видимо, она не могла справиться с утратой своего любимого мужа. Так бывает. Жизнь она не предсказуема.
Самолёт приземлился. Оля поблагодарила меня за сочувствие к её судьбе, и мы расстались. В зоне прилёта я заметила, как радостно встретили Олю. Это, вероятно, была её знакомая Женя.
Потом я часто вспоминала Олю. Хотелось позвонить, но я сожалела, что не сохранила её номер телефона и даже не знала фамилии.
Её слова, наполненные болью, обращённые к матери, - Мама, мамочка, не уходи!- очень тронули моё сердце.
Где-то, через пару лет раздался звонок. Звонила Оля. Я была очень рада (также, как и она) слышать её голос. Я узнала, что она работала временно на швейной фабрике, а потом поступила в Новосибирский радиотехнический университет и теперь вот уезжает на учёбу вместе со своим другом.
- Валентина Васильевна, у меня всё хорошо. Я счастлива. Часто вас вспоминаю. Иногда нужно вот так излить свою душу незнакомому человеку. Мне после нашего общения и ваших успокоительных слов стало, как-то легче на душе. Я поверила в себя. Ну, до свидания. Может быть когда - нибудь и увидимся. Квартиру я свою продала и купила в Новосибирске.
Ой, я забыла сказать вам, что видела свою маму. Я ездила в гости в свой детский дом и мне дали её адрес из моего личного дела. Я встретила её у подъезда. Дом я сразу узнала. Там почти ничего за эти годы не изменилось, только горку другую построили.
Мне мама особо-то не обрадовалась. Мы даже не обнялись. Мама постарела, конечно, но на лицо мало изменилась.
Я её спросила, почему она отдала меня. Ответ был очень даже скромным:
- Оля, так было нужно. Ты похожа на своего отца, мне было больно видеть его в тебе. Тем более, что я считаю, что в его гибели виновата ты, конечно косвенно. Я твоего папу очень сильно любила.
- Мама, но причём я? Ты ведь и меня любила?
- Это сложно объяснить. Прощай. Надеюсь, мы больше не увидимся.
- Зачем же ты обманывала меня, что заберёшь. Я ждала каждый день и все последующие годы.
- Ну, прости. Не смогла я по другому.
Она так сказала и ушла. Мне же хотелось обнять её и как раньше крикнуть вслед:
- Мама не уходи!
Вот такая была наша встреча.
- Оля, я думаю, что ты всё уже пережила и простила маму. Нельзя жить с обидой в сердце. Спасибо, что позвонила. Удачи тебе во всех твоих начинаниях.
- Вам спасибо за всё, Валентиночка Васильевна. Я обязательно учту ваши наставления. Мне, конечно не хватает маминой любви, несмотря на то, что я уже взрослая. Буду надеяться что, возможно, жизнь меня пожалеет да и побалует. – смеясь, проговорила Оля. -
До свидания, Валентина Васильевна.
- До свидания, моя доверчивая попутчица. Пусть тебе повезёт!