Андрей Соколов: - А тут не только бокал шампанского, воды стакан на одре не подадут. Ну, и, знаменитое: "а зачем мне на одре стакан воды?!" Так и кажется, что это сам доктор сказал. Его стиль. Но, с другой сторjны, это ведь не Баденвейлер. Это Москва, У-У, Иркутск после большевиков. Какой уж там ich strebe.
Юрий Извеков:
- Какой там ich strebe - я стерва и вся недолга.
Андрей Соколов:
- Точное замечание. Вот жалко, что в завязке. А то бы сщас пошел, взял полдюжины Аи и сидел бы доктора поминал. И актрису. Но актрису не так, как доктора.
Юрий Извеков:
- Сегодня Левитанского поминать надо, а я и сам в завязке.
Андрей Соколов:
- Да что ж это такое! Беда с этими завязками. Ну ничо, я еще недельку-другую потерплю, а потом начну наверстывать, догонять, использовать упущенные возможности.
Татьяна Лазарева:
- Юрий, можно бантик поправить на Вашей завязочке? Красота...
Андрей Соколов:
- Какая же это завязочка? Это петля натуральная.
Татьяна Лазарева:
- Завязочка с петелькой....
Бронислав Виногродский:
- Это из Прогулок с Фаустом. Невероятно красивые стихи. Сильно Левитанского люблю. Мне его сборник попался в руки, когда мне было 17 лет, в 1977 году. А потом Волею судьбы лет через 15 или 20 я жил по соседству с ним в Москве.
Юрий Извеков:
- Прогулки с Фаустом вышли как раз 1977, мне тогда было 27. Книга долго была на полке, но потом как-то незаметно растворилась. Левитанскй жил и в Иркутске: "В том же году Ю. Левитанский переводится в Иркутск, куда он перевез своих родителей. Там, вплоть до лета 1947 ггода, когда наконец он добился приказа о демобилизации. Он служит в газете Восточно-Сибирского военного округа, а затем работает заведующим литературной частью иркутского Театра музыкальной комедии.
В первые послевоенные годы Ю. Левитанский делается настолько заметной фигурой в местной литературной среде (начиная с 1943 года он публикуется в таких журналах, как «Знамя», «Советский воин», «Сибирские огни», «Огонек»), что даже подвергается проработке в связи с развернувшейся в стране кампанией по борьбе с космополитизмом. По его собственному признанию, помог выйти из создавшегося положения с наименьшими потерями прозаик Г.М. Марков, начинавший тогда свой путь литературного функционера.
Тогда же, один за другим, в сибирских, а также в московском издательстве публикуются несколько поэтических сборников Ю. Левитанского, хотя и не отмеченные высокими поэтическими достоинствами, тем не менее, благосклонно принятые критикой (в Иркутске даже увидела свет единственная до недавнего времени монография о поэте)."
Бронислав Виногродский:
- А мне тогда попался, кажется, или кинематограф или календарь. И долго странствовал со мной по жизни, и я очень много знал и знаю наизусть, и уже, после перерыва лет в 10 или 15 потом приобрёл большие сборники, которые и читаю с радостью и удовольствием. А жил он на Безбожном тогда, а ныне Протопоповском переулке, где, кстати, и Булат Окуджава тоже обитал. А я жил на Грохольском в пяти минутах ходьбы от двух мэтров, ощущая в воздухе их присутствие в своей жизни.
Андрей Соколов:
- Хм. А я вот жил на Орловском переулке, с дочкой Константина Симонова, никакого присутствия жизни мэтров не ощущал. Досаждал иногда деликатно отец Владимир, в миру Вигилянский. Он как раз на Астраханском обитал. Но мне в те годы были больше интересны бутлегеры Рыба и Вовчик, которые помогали справиться с тотальным подавлением продажи алкоголя в стране. Булат Шалвович заходил иногда. Но и это было как-то связано с незаконными контактами в сфере продажи и распития.