Сломалась магнитола. Как это могло случиться – одному черту известно. Стоя на красном светофоре, я таращился по сторонам и обнаружил справа белый Лексус с распахнутым до отказа окном, а на улице февраль, хотя ноль-плюс один. За рулем сидела растрепанная русоволосая дама злобного вида с накрученным на шее красным шарфом, сосредоточенно и тупо смотрящая вперед, и я хорошо видел её отчетливый профиль. Крупная и дрожащая сопля трепетала под её не маленьким носом, но никто не собирался ликвидировать это безобразие. Быть может, я не в себе, быть может, с утра мне мерещатся всякие глупости в Датском королевстве? Зеленый свет смешал поток автомобилей, и я потерял Лексус из вида.
В разгоряченном и безжалостном ритме неотложных дел слово «скучать» или «скучно» кажется смешным и глупым. Хорошими, добрыми и перспективными являются слова: есть время поспать и, если ты счастливый обладатель этого времени, то вырубиться блаженно и легко можешь в любой позе. Если бы только наука изобрела здоровое питание в виде маленьких таблеток, чтобы ни единой минуты не тратить на трапезы под названием завтрак, обед и ужин, а просто проглотить беленький шарик, запить водой и полететь дальше, сэкономив часы жизни, за годы, превращенные в месяцы. Можно углубиться и еще глубже, в года и пятилетки, но – зачем?
Много всего есть на белом свете, чего хочется попробовать, вкусить, почувствовать, увидеть, но, пока ты работаешь, нет времени жить, а когда уходишь на пенсию по старости, как говорят очевидцы, здоровье заканчивается и вместе с ним – и жизнь. Что за глупости лезут в голову с утра пораньше?
Враждебный мир не страшит меня, как в детстве, но вчера, когда мы по многолетней традиции поздравляли моего дядю Нубкова Александра Ивановича с днем защитника Отечества, я опять почувствовал, какой хрупкий и зыбкий МИР на земле и как он мал, наш земной шарик.
Судьба забросила военного врача Нубкова в Афганистан в качестве советника по развертыванию военно-медицинского обеспечения в условиях военных действий.
Военный конфликт на территории республики Афганистан между правительственными силами Афганистана и ограниченным контингентом советских войск, с одной стороны, и многочисленными вооружёнными формированиями афганских моджахедов, пользующихся политической, финансовой, материальной и военной поддержкой ведущих государств НАТО и консервативного исламского мира, с другой стороны, продолжался с 1979 по 1989 годы, и после вывода советских войск продолжается до сих пор.
«Афган» – это персидское слово, переводится как «молчание» или «безмолвие»; с тюркских языков слово — Ауган (Афган) переводится как ушедший, скрывшийся, последняя часть названия, суффикс «-стан», восходит к индоевропейскому корню «стоять» и на персидском языке означает «место, страна».
Действительно, территория Афганистана труднодоступна и удобна для племён, которые по тем или иным причинам ушли или переселились в горы и сохраняли свою независимость от разного рода завоевателей центральной Азии. Слабые ростки так называемой демократии, взошедшие при Бабраке Кармале, тихо угасли при Муххамеде Наджибуле. За это время много русских солдат и офицеров побывали в этой стране и отдали свои жизни.
В субтропическом континентальном климате Афганистана, холодном зимой и сухом и жарком летом, Александр Иванович провел около трех лет, пока их УАЗ не был почти в упор расстрелян из гранатомета. Он получил осколочные ранения и тяжелую контузию, но остался жив. В эту пыльную, истерзанную войной, каменисто-песчаную страну приехала его жена, оставив малолетних дочерей на бабушку, и ухаживала за ним, и выхаживала его. Эта пронзительная и яростная схватка за жизнь любимого и поддержка его души в разорванное войной время навсегда остались в его душе, как мелодия весеннего возрождения мира.
Через Панджер,
Баграм и Хост
Газни, и через Саланг
Иду сквозь пули
В полный рост.
К вам, шурави,
Презревши страх.
Пусть нервы – в клочья, наплевать.
С души оплавилась броня.
Сжав зубы, буду погибать, без крика, стона...
Спи страна.
Эти стихи неизвестного военнослужащего так правдиво отражают этот отрезок его жизни.
Когда, по возвращении в Союз, жена тяжело заболела, Александр сделал все возможное для возвращения её к жизни. Но судьба сурова и немилосердна, предначертания её неведомы и неизвестны. Женщина лежала в реанимации уже пять лет. Девочки вышли замуж и нарожали внуков. В отчаянии кричали отцу, чтобы отключили аппараты и дали ей умереть.
– Нет, – спокойно сказал отец, – она меня спасла от смерти. Пусть живет, пока бьется сердце.
Прошло одиннадцать лет. Александр Иванович по-прежнему навещает каждую неделю свою родную спасительницу. Когда встречаемся по праздникам, после пятой рюмочки всегда пересказывает свой сон перед ранением. Снилась ему большая черная птица, грязная, со слипшимися перьями, которая жадно пила воду из высыхающего русла маленькой речки.
Сколько еще разрушенных судеб и после афганской и после чеченской…
Я обедал в забегаловке под названием «Телега». Времени совсем нет, а есть-то хочется. Наискосок за искусственным деревом, оплетенным ненастоящим виноградом с такими же ненастоящими гроздьями, сидела молодая женщина, хмурая и голодная. Голод утолялся ею без стеснения и церемоний. Мне даже показалось, что она чавкала. Когда трапеза подошла к концу, женщина замотала шею красным платком, и я узнал даму из Лексуса. Мысленно примерил к её носу большую трепетную соплю и рассмеялся. Оказывается, дамы из таких роскошных машин не гнушаются Телегой! Это меняет дело! Пойду знакомиться. Люблю естественность. Она на меня смотрит внимательно. Эх, жаль: времени нет!