(Начало: http://www.proza.ru/2020/01/29/958)
ГЛАВА 4. СОБОР ВО ИМЯ СВЯТОГО БЛАГОВЕРНОГО КНЯЗЯ АЛЕКСАНДРА НЕВСКОГО
Живёт в Париже милая женщина Наталья Марковна Пампулова. До того как я позвонила ей домой, мы не были знакомы, однако она охотно согласилась сопроводить меня в Александро-Невский собор. Мы встретились в метро и направились на улицу Дарю в собор, о котором поэтично сказано в иллюстрированном альбоме, посвящённом этой православной жемчужине: «Над Парижем ещё не возвышалась Эйфелева башня, вершину Монмартра ещё не венчала базилика Сакре-Кёр, когда поднялся величественный русский православный храм». В 1861 году было отменено крепостное право в России, а в Париже в тот же год был торжественно освящён белокаменный православный собор, построенный в русско-византийском стиле.
Первое богослужение в этом соборе состоялось при большом стечении народа. Собор стал духовным центром русской эмиграции во Франции, а с 1922 года — центром не только духовной, но и общественной жизни русских эмигрантов и всех православных в Западной Европе. Долгое время пространство вокруг собора не было застроено, и открывался великолепный вид, о чём теперь можно судить по старинным открыткам и фотографиям. Сейчас здание собора зажато со всех сторон постройками, и, когда идёшь по улице Дарю, видишь его не сразу, а лишь подойдя совсем близко.
В верхнем и нижнем храме службы идут одновременно. Однако в нижнем храме служат уже лишь по-французски. Добро бы для французов православных, а то ведь сюда ходят и русские. А служат там уже по новому стилю, что меня особенно огорчило.
В 2004 году празднование православной и католической Пасхи совпало по календарю, как и прочие праздники, которые отсчитываются от Пасхи. В другие же годы в двух храмах одного и того же собора в один день отмечаются разные церковные праздники. Вот беда-то!
Служили всенощную, людей было немного. Горели свечи, хорошо пел мужской хор. Я встала в сторонке и погрузилась в молитву. И только позже, оглядевшись, увидела, что почти все иконы храма — это исторические реликвии. В лаконичных строках под иконами — грустные слова: «разсеянiе», «чужбина». Надписи взывают к поминовению «тысячей тысяч» русских, чьи могилы есть на всех континентах земного шара. Со слезами на глазах я читала надписи на русском языке с дореволюционной орфографией: «въ память экспедицiоннаго корпуса во Францiи», «памяти россiйскaго морского флота», «памяти Изюмскихъ гусаръ» и прочее. Особенно тронул меня большой киот, установленный в храме в 1955 году в память чинов русского императорского воздушного флота. Имена русских авиаторов, конструкторов и создателей летательных аппаратов, боевых пилотов и испытателей занесены в книгу в серебряном переплёте с эмблемой российского воздушного флота. Вот бы полистать эту книгу, я ведь и сама тридцать пять лет трудилась в гражданской авиации России.
Привлекает внимание особой формы большой позолоченный крест-памятник, в центре которого — икона святителя Николая. Воздвигнут крест, как значится на его обратной стороне, «Союзомъ ревнителей памяти Государя Императора Николая II в лето Господне по Рождестве Христове 1938-ое». Глядя на иконы и уникальные подсвечники, сделанные руками русских православных воинов, невольно проникаешься состраданием, сопереживанием и их болью, но, с другой стороны, это — свидетельство крепости веры и твёрдости, надежды на спасение Святой Руси и народа православного.
Получив разрешение, я сделала несколько фотографий в соборе. Священник Анатолий благословил использовать в паломнических заметках эти фотографии, а также иллюстрации из альбома, который я купила за 18 евро на память о соборе.
(Продолжение: http://www.proza.ru/2020/01/21/1056)