Несколько минут Иван лежал с открытыми глазами. То, что он видел вокруг себя, вызывало в нём только один вопрос: "Где я?". Закрыв глаза Иван попробовал вспомнить, что с ним произошло вчера, но тщетно. Он помнил хорошо даже то, что происходило с ним в далёком детстве, а вчерашний день, как он не старался, ускользал из зоны его воспоминаний, будто кто-то вырезал определённый кусочек из его памяти.
"Что же это получается, - кипятился Иван, - всё помню, а вчерашний день... Почему? Вчера мы с другом, вроде...вроде, собирались на охоту... Точно. Друзей у меня полно. Осталось вспомнить, с кем мы решили поохотиться... Ладно... Дело в конце концов не в имени, а в том, куда это я попал?"
"Помнится...фильм был...о том, как одному парню друзья устроили сюрприз. Там тоже...точно... Проснулся парень в барской усадьбе. Друзья разыграли его...будто он - барин, и всё, что его окружало принадлежало ему. Даже актёров наняли... Ладно... Если так, то и я тоже готов побыть барином. А что? Всё очень даже сходится. Постель. Никогда так приятно мне не спалось: лежишь, словно в пене морской... Даа... Перина, наверное? Хотя я никогда на перине не спал, но вероятнее всего, что она и есть. Вся постель какая-то воздушная. Точно...барская. Дальше. Альков. Откуда здесь альков? В кино видел, а в жизни - никогда... Агаа!.. А во что я одет, а!? В наше время в таких рубашонках да штанишках с кружавчиками вряд ли кто спит. А значит?.. - Иван ухмыльнулся. - Значит, как-нибудь переживём". Иван собрался уже было вставать, когда шторки раздвинулись, и перед ним предстал мужчина лет пятидесяти, совершенно лысый, но с чёрными, как смоль усами и с благородной слегка опушённой сединой небольшой бородкой. "Ну вот: явление Христа народу", - пошутил про себя Иван.
- Доброго утра, батюшка Иван Леопольдович! - произнёс с пафосом мужчина.
"Какой к чёрту Липольдович!? - возмутился мысленно Иван. - Какой?.. если я - Николаевич?"
- Ты кто, - задал Иван прямой вопрос, но увидев в глазах мужчины недоумение, сказал, - я ничего совершенно не помню. Память моя умерла. Не обижайся. Вопрос тот же.
- Я - управляющий по дому, батюшка. Вы велели разбудить вас в восемь часов.
- Иди, - сказал Иван пребывающему всё ещё в недоумении управляющему.- Кстати, как тебя звать, какой нынче год, число и месяц?
- Я - Тимофей...Год тысяча восемьсот сорок шестой, а число...13 июня.
- Ну что ж, Тимофей, иди и успокойся, и зови меня впредь просто барин. Запомнишь или запишешь?
- Запомню, барин.
- Иди, - сказал Иван и усиленно потёр кулаком лоб. - Так...ну...дату мы, конечно, перепроверим... Тимофей, подожди-ка. Вопросец один назрел... Говоришь - управляющий по дому, так?.. Это...вроде, дворецкого что ли?
- Да, барин.
- И почему?
- Так вы же, барин сами сказали, после того, как съездили к своему другу - царство ему небесное, - что все службы в доме будут иметь новые названия. Я - управляющий по дому, а Кузьма...
- Стоп-стоп-стоп... А что с другом случилось?
- Пал на дуэли.
- Понятно... Я, говоришь, все названия переделал?
- Да, барин. Матушка ваша - царство ей небесное - бранила вас за это, но вы, барин, настояли на своём.
- Ну что ж: как назвал, так пусть и будет, хотя я ни черта ничего не помню. Иди теперь.
"Ничего не помню. Надо же. Ладно, разберёмся. Чтоб тебя. Многое мне ещё предстоит. И что дальше, Ваня? Необходимо, наверное, одеться. И как это делается? Кто этим занимается? Камердинер, вроде. Дома было всё ясно и понятно, а тут?" - так рассуждая, Иван поднялся с постели. Увидев висевший рядом с постелью шнурок, нечаянно подумал? - "А вдруг?"
- Эх, была не была, - сказал Иван и дёрнул за шнурок.
Тут же он услышал приятный перезвон колокольчиков. "Ишь ты, - усмехнулся Иван, - Цивилизация".
Не успел он пару раз вздохнуть, как перед ним явился юноша лет двадцати необычайно аккуратного вида. "Ух, ты! - отметил для себя Иван. - Он же, как...как оловянный солдатик или этот...щас-щас-щас: петух Гамбурский, ха-ха-хаа!"
Внимательно осмотрев юношу, Иван сказал:
- Имей ввиду, парень, что я потерял память. Всё, что было до нынешнего дня, я совершенно не помню. Поэтому вопрос: кто ты?
- Я, ваше сиятельство Иван Леопольдович, ваш личный человек фон Шницель.
"Х-хе, - ухмыльнулся Иван, - хорошо, что ещё не котлета".
- Немец? - спросил он, глядя в глаза фон Шницеля.
- Никак нет. Русский я.
- Ааа?
- Вы сами, ваше сиятельство, назвали меня фон Шницелем. А вообще, меня родители назвали Иваном. Вам не нравилось, что и барин и слуга имеют одно и тоже имя, поэтому...
- Ладно. С этим всё понятно. Фон Шницель так фон Шницель. А меня впредь зови просто барин. Запомнишь или запишешь?
- Запомню, барин.
- Если я правильно понял, ты должен выполнять все мои указания, Верно?
- Точно так, в...барин.
- Первое задание...понимаешь какое?
- Понимаю, барин.
Менее чем через полчаса Иван уже крутился возле зеркала, восхищаясь своим отражением. Рядом с ним стояли и улыбались три девушки и невозмутимый фон Шницель. Наконец, налюбовавшись собой, Иван дал команду:
- Всем разойтись. Будет надо - позову.
Преодолев лабиринт из многочисленных комнат и дверей, Иван вышел на великолепную террасу, опоясывающую полукругом весь фасад здания. Вниз с террасы спускалась широкая беломраморная лестница, которая заканчивалась тем, что привело Ивана в настоящий шок: такой открывшейся перед ним красоты он не видел никогда в жизни. "Умеют жить бояре, - всплыла в его голове, услышанная где-то фраза.
- Красиво жить не запретишь. Это кто же из новых русских устроил себе такое дворянское гнёздышко? Интересно, однако, знать... Стоп... Я же сейчас...получается...хозяин всего вот этого!? Ухх! Прах тебя
подери!" Голова Ивана буквально шла кругом. Когда чувства в нём немного улеглись, он подошёл к одному из столиков, стоявших на террасе, на котором достойное место занимал прозрачный кувшин с коричневой жидкостью. Рядом с кувшином стоял высокий стеклянный стакан и золотистый колокольчик. "Звонок, - отметил для себя Иван.
- Такие раньше в школах были". Постояв некоторое время у столика он сел на стул и налил из кувшина полстакана жидкости. Взяв стакан слегка дрожащей рукой, поднёс его к носу и осторожно понюхал: вроде, квас. Затем поднёс стакан к губам и, прошептав "Господи, не губи невинную душу", сделал крошечный глоток. Пошлёпав губами, Иван сделал для себя вывод: "Вроде...квас. Ладно. Приступим к дальнейшим...Начнём, как сказал один товарищ, бомбить фраеров ушастых. Ха-ха-хаа!"
Взяв в руки колокольчик и произнеся "Хеллоу", Иван потряс им над головой. Ждать долго не пришлось. Не успел он насладиться звоном колокольчика, как перед ним, словно из под земли, явился фон Шницель.
"Ишь ты, как вытянулся, удивился про себя Иван, - прямо, не тело, а натянутая струна. А чего это он голову склонил? Этикет, наверно. Крепко их мой двойник выдрессировал".
- Вольно, фон Шницель. Расслабься. У меня к тебе вопрос сугубо личного характера. У нас в доме наливка есть?
- Точно так, барин.
- У нас здесь, фон Шницель, не казарма. Мне твоя военная выправка, как ежу футболка. Отвечай просто и ясно. Повторяю вопрос: в доме наливка есть?
- Есть, барин.
- Воот. Оказывается умеешь правильно отвечать. А теперь задание: через пять минут на столе должен стоять поднос, на котором я хотел бы видеть графинчик с наливкой, рюмку и тарелочку с нарезанным яблоком. Запишешь или так запомнишь?
- Всё, барин, будет в лучшем виде.
- Ай, молодец! Ай, да фон Шницель! Жду.
Не прошло и пяти минут, как на столе перед Иваном стоял его заказ. Фон Шницель был невозмутим.
- Хорошо иметь такого личного человека, - сказал Иван. - Ну что, фон Шницель, садись за стол. Фон Шницель несколько побледнел и явно смутился. "То-то, - подумал Иван. - Такого ему никто и никогда из буржуев не предлагал. А может, это вовсе не пьеса, а? Чёрт его знает. Но фон Шницель явно не в своей тарелке. Будем дожимать, а иначе удача нам не светит".
- Зря ты, фон Шницель, не записал...
Не успел Иван договорить, как фон Шницель плюхнулся на стул. В глазах его, будто сконцентрировалась невероятная боль. Не спеша, Иван снял с графина пробку и налил полную рюмку наливки. Затем он, так же не спеша, закрыл графин пробкой и пододвинул рюмку к фон Шницелю.
- Пей, - сказал Иван твёрдым голосом, отчего фон Шницель стал бледным, как полотно.
Дрожащей рукой он взял рюмку и медленно выпил содержимое её до дна.
- Вот и ладушки, - похвалил фон Шницеля Иван.- А теперь закуси, а то ещё чего доброго захмелеешь.
Бледность на щеках фон Шницеля заменил лёгкий румянец, но сам он был всё ещё необычайно смущён.
- Привыкай, мой верный оруженосец. До революционных событий мы вряд ли с тобой доживём, но случаи в жизни бывают всякие, поэтому... Может, спасать меня кроме тебя будет некому...
Скажи-ка мне, фон Шницель, какой нынче год, число и месяц? Жду.
- Год тысяча восемьсот сорок шестой, а день тринадцатый месяца июня.
"Вроде, старина на дворе, а разговор вполне современный. Ничего не понимаю. - Иван впервые с утра по-настоящему напрягся. - Неужели...подлог?.. Чёрт его знает. Ладно. Посмотрим, что будет дальше".
- Как думаешь, фон Шницель, не пора ли покормить барина?
- Пора. Сей момент, - воскликнул, вскочивший со стула, фон Шницель и исчез в доме.
Через несколько минут уже немолодая, но очень красивая девушка подкатила к столу, за которым сидел Иван, столик на колёсиках, на котором великолепно себя чувствовал поднос с завтраком.
- Что это? - спросил Иван.
- Овсянка, ваше сиятельство.
- Как тебя, девИца, зовут?
- Катерина.
- Зови меня, Катерина, впредь просто...барин. Кашу овсяную больше мне никогда не подавай, потому что я её с нынешнего дня навсегда вычеркнул из своего меню... Свари мне, если, конечно, не сложно, лёгкий супчик с куриными потрошками. Сумеешь?
- Сумею, барин.
- Жду.
"Как я её, а? Супчик да с потрошками. Класс. Жеглов знал, что говорил: я, как услышал, сразу полюбил это обыкновенное крестьянское блюдо. Что ж ты, фон Шницель, торчишь, как фонарный столб? Выучка, однако. Так вот и живём", - подытожил Иван.
- Садись фон Шницель. Мне столбы здесь ни к чему. Хочу задать тебе несколько вопросов. Я сейчас, как человек, попавший на другую планету. Всё для меня загадка... Скажи, почему я не вижу ни одного человека, будто всё вымерло?
- Все люди заняты согласно вашим указаниям своими обязанностями.
- Вот даже как... А почему меня утром разбудил управляющий по дому, а не ты - мой личный человек?
- По вашему указанию только управляющий по дому может будить вас по утрам в определённое вами время.
- Ясно. А дальше я перехожу в твои руки...в смысле...ты, поди, понял.
- Дальше я выполняю все ваши...
- Прихоти. Понятно...Агаа! А вот и завтрак! - воскликнул Иван, увидев выходившую на террасу Катерину.
Супчик очень понравился Ивану, и он даже не сумел отказать себе в добавке.
- Спасибо, Катерина! Молодец! Хорош супчик!.. Можешь быть свободна... А мы с тобой, фон Шницель, должны ответить на некоторые вопросы. Садись, не стой, как пень. Жарко становится. Выпей-ка, кваску. Не боись, я из стакана ещё не пил. Расскажешь заодно, как квасок...Ну как? - спросил Иван, когда фон Шницель выпил, налитый Иваном в стакан квас.
- Вкусный, - ответил невозмутимо фон Шницель.
- Пора и мне отведать. Налей-ка... Ухх, ты! И правда хорош, - сказал Иван облизывая губы. - Скажи мне, верный оруженосец, часто ли я хожу на охоту?
- Редко, барин.
- И кто вместе со мной участвует в охоте?
- Макар, Анисим, Серафим и я.
- Куда без тебя. А вчера мы были в том же составе?
- Да, барин. Как и всегда.
- Ну и куда все мужики подевались?
- Пропали, барин. Только я один и остался, потому что несколько от вас отстал. У меня порвался сапог, когда я нечаянно зацепился за корягу. Пришлось на некоторое время остановиться.
- И что же с нами случилось?
- Не знаю, барин. Я не видел, потому что...
- Отстал. Это я понял. Но ведь что-то ты должен был видеть.
- Я видел, как что-то вспыхнуло в кустах, а ещё я увидел, как вы, ваша светлость...барин, выходите из клубов дыма в мою сторону. Я кричу: "Что с вами, ваша светлость?" А вы за голову держитесь и
молчите. Так мы и дошли до дома. Потом дворовые обыскали в лесу каждый кустик, но ничего не нашли.
- Как думаешь, фон Шницель, что могло вспыхнуть в кустах рядом с нами?
- Не знаю, барин... И никто не знает.
- Ты можешь проводить меня на то место, где всё случилось?
- Могу. Я хорошо запомнил то место.
- Вот и замечательно. Сейчас же и, пожалуй, пойдём. Лес, кстати, кому принадлежит?
- Вам, барин.
- Ну что ж...это, по крайней мере, вселяет.
Лес оказался не так близко, как представлял себе Иван. Идти пришлось не менее получаса, прежде чем они оказались в животворной прохладе. В лесу на удивление Ивана был изумительный порядок. "Прямо, как в Европе", - отметил он, ступая по мягкой, будто постриженной, траве. "Кто интересно содержит лес в таком состоянии?" - то и дело спрашивал сам себя Иван. Наконец они остановились, и фон Шницель показал, где стоял он, и где Иван находился с мужиками. Иван придирчиво осмотрел каждый кустик и вдруг обратил внимание на дерево необычной формы: из высокого пенька поднимались вверх три довольно толстых одинаковых по форме ствола.
"Но...но такое совершенно невозможно. Что-то тут не так", - шептал Иван. К тому же он почувствовал, что дерево, будто притягивает его к себе. Иван перекрестился. Когда до дерева осталось не более метра, он оглянулся, чтобы удостовериться, что с ним рядом находится его верный оруженосец, но фон Шницеля нигде не было видно. "Ну, смотри, Шницель, получишь у меня на орехи", - пообещал мысленно Иван. Совершенно непринуждённо он протянул руку к одному из стволов и коснулся коры. В тот же миг ослепительная вспышка осветила всё пространство перед ним, и он упал навзничь, повторяя: "Шницель, Шницель..."
- Доктор, он очнулся! - услышал Иван донёсшийся, будто из бездны, голос и открыл глаза.
- Где я, - прошептал он одними губами.
- Не волнуйтесь, Иван Николаевич. Всё в порядке. Счастливый вы человек. Ещё бы пара сантиметров... А другу вашему, увы, не повезло. Считайте, что родились заново.
- Доктор, - спросил Иван, - скажите, долго я здесь нахожусь?
- Вовсе нет. Вас, Иван Николаевич, доставили к нам вчера в середине дня. У вас случилась лёгкая контузия. Мы дали вам возможность немного отдохнуть. Долго вы у нас не задержитесь.
- Спасибо, доктор.
- Пожалуйста, голубчик, пожалуйста. Выздоравливайте. Извините, у меня неотложные дела.
"Это что же получается, - рассуждал Иван, - вчера я попал сюда, а, значит, и сегодня утром я был здесь. Кто же тогда?.. Выходит мой котелок наварил чёрт те что. Киношкой решил меня побаловать. Хорошобыло...особенно...Катерина". Губы Ивана невольно расплылись в улыбке.