В САДУ ФАМИЛЬНЫХ ДРЕВ
Спроси меня, давно ли я занимаюсь Севером, - не скажу. И слово «занимаюсь» тут даже неуместно. Живу я тут, на юге Русского Севера — крайнем юго-востоке скандинавского мира раннего средневековья, путешествую по нему большую часть жизни на всех видах транспорта, кроме «нетрадиционных» для нас ослов и верблюдов, чему посвятих немало очерков и книг. И в путешествиях этих, полных как «ума холодных наблюдений», так и «души прекрасных порывов», встречаюсь иногда в местах самых необычных с... Олавом Харальдссоном, конунгом Норвегии.
Не знаю, где именно я с ним познакомился. Скорее всего, в... крепости Олавсборг в городе Савонлина, что на скалистом острове Кюренсалми между озерами Хаапавеси и Пихлаявеси, самой северной средневековой крепости. Это — в пору путешествий по Финляндии.
А может, в одном из пяти путешествий по Карелии, в приграничном Выборге, где расположен единственный в России средневековый замок с донжоном — центральной дозорной и боевой башней, названной его именем. Основан замок в 1293 году, во время третьего крестового похода, как форпост для завоевания карельских земель, бывших под властью Новгорода. Со временем он, конечно, претерпел архитектурные изменения, но по сию пору остается единственным средневековым замком в России.
В разное время в его строениях располагались «королевские покои» и «каморы» ремесленников и солдат, военные штабы и органы административного управления краем, склады, казармы, тюрьма, конюшни. А теперь и сам он, и помещения его ; один большой музей истории и культуры Русского Северо-Запада и народов Балтии в переплетении их интереснейших судеб. Взметнувшийся над Выборгом более чем на пятидесятиметровую высоту, имеющий в основании стены толщиной до двух метров, выложенные из камня и облицованные валунами, замок и теперь остается доминантой и реликвией города.
Будете в Выборге, найдите время и не в труд себе, а в удовольствие поднимитесь на главную башню, названную именем Олава Харальдссона. Да не спешите, а обратите внимание на широкие основания бойниц в узких окнах справа, мимо которых будете подниматься по ступеням. Здесь пять веков назад при шведском короле Густаве уже лежали бронзовые пушки и ядра для обороны восточных границ Швеции.
Когда же подниметесь, будете с лихвой вознаграждены красотами круговой панорамы. Отсюда, со смотровой площадки вокруг купола башни, с пятидесятиметровой высоты, открывается замечательный вид на Финский залив и Выборг с его северной архитектурой, парковыми ансамблями, фьордами, пирсом для яхт и лодочной станцией в заливах. Чуть в стороне памятник генералу-адмиралу русского флота Федору Матвеевичу Апраксину, одному из ближайших сподвижников Петра Великого ; за вклад в победу над шведами под Выборгом.
А еще вам непременно вспомнится та знаменитая Северная война, продолжавшаяся 21 год и сопровождавшая почти всю жизнь государя нашего Петра Великого. В 1710 году, когда под натиском русских войск Выборг, наконец, пал и стал русской пограничной крепостью, здесь, на острове, в доме наместника, останавливался Петр I, и долгое время даже после его кончины дом назывался государевым.
И вообще, здесь, не только в замке, но и в городе все дышит памятью о славном короле и далеких временах рыцарства и христианства, утвержденного им на «краю света», на восточных берегах Атлантики. В путешествиях по Северу ко многим «сединам» веков прикасался, но чтобы ; двенадцатый?! Чтобы ; рыцарские латы?! Настоящие ; с времен крестоносцев?!.
А еще и позднее были новые визиты к Олаву Харальдссону в гости и встречи с ним в церкви Святого Олава в старом Таллине в Эстонии, в храмах в Хельсинки и Стокгольме. В плаваниях по морю Балтийскому, растянувшимся на несколько лет, приятно и покойно было чувствовать себя под «крылышком» Святого Олава — покровителя путешественников по «путям восточным», где и ему, изгнаннику, по воле злодейки королевской судьбы, в 1028 и 1030 годах плавать довелось...
А той весной 2014-го, оказавшись на Лофотенах, путешествуя по серпантинам дорог, любуясь ли сказочной красоты архипелагом, мостами, «парящими» над голубыми фьордами, деревеньками и костелами на фоне сияющих снегом вершин, смакуя ли «капучино» за столиком на днях открывшегося кафе с видом на залив с рыбацкими шхунами, все глубже убеждался в родившемся здесь чувстве... приятеля, приехавшего в гости к... конунгу Олаву Харальдссону. Будто я вот к нему приехал, пересек четыре страны, преодолел — на летней «резине»! - совсем еще зимние, обледенелые, в снегах и метелях, Скандинавские горы и много тысяч километров, а его что-то дома не случилось?!... Дни идут, его что-то не видно, но все здесь словно им дышит. И эта дорога Е10, главная на архипелаге, мосты и много всего прочего названы в память о нем его именем.
Много было в истории Норвегии, конунгов, по-нашему - королей, но именно он, Олав Харальдссон, первым канонизирован в христианстве в святые и особо почитаем не только здесь, но и у нас на Руси. И любой в этих северных краях, если спросите, за что именно ему такая слава, длинную вам расскажет сагу о делах и подвигах его.
Но для меня это, так сказать... - «хрестоматийно» и... - «хроникально». Потому наверно, что после встреч с Хьяльти Скеггиссоном и Рёгнвальдом Ульвссоном, судьбы которых с Олавом Харальдссоном оказались так тесно связаны, Олав Харальдссон стал близок мне «сердечно». Оттого и радости и сожаления от обстоятельств судьбы его.
Например, всю жизнь над ним, как вскользь оговорился купец Хромой Мар, позаглаза посмеивались, вспоминая, как шведка Сигрид отца его я бане сожгла. Жаль, что очень недобрую славу «крестоносца» в своем народе оставил, воздвигая «архипелаг Христов» среди моря крови. И что подобные «моря» людской крови церковь Иисусова при канонизации слуг ее в святые не считает фактором отвращающим и «отягощающим» такое «величание». Правда, в 1030 он, надо думать, как раз за эти «претензии на святость» и жизнью поплатился.
Не знаю, почему, но жаль мне еще, хоть у истории сослагательного «наклонения» и нет, что не сложился у него брак с Ингигерд, с таким трудом и столькими хлопотами Хьяльти, Рёгнвальда и прочих многих воздвигавшийся. Вон сколько витязей, рожденных ею нашему Ярославу Мудрому, могли бы зваться Олавссонами и сиять на тронах в просторах Скандинавии.
А еще жаль, что не внял предложению Ярослава Мудрого пойти воевать Волжскую Булгарию и садиться в покоренных землях на княжество. Может, а скорее всего, не погиб бы в свои тридцать пять, а вошел бы в историю нынешнего Татарстана и Казани и считался бы нам, вятским, южным соседом да еще прославил бы края наши потомками.
Как знать...