Набрасывая на себя плащ, Талион, выскользнула из комнаты. Латиэль ждал ее снаружи. Чер не пожелал присоединиться, решив, что они обязательно попадутся. Повернув налево по холлу, изредка вздрагивая от гула, который создавало эхо шума непогоды, тихо, словно тени, не проронив ни слова, шли они к выходу наружу. Хотя Талион не жила с рождения в Долине, но за восемь лет она успела выучить каждый уголок, включая и сам дом-дворец Сиремар. Ну почти. В этот раз она точно знала, если выйти к Северной террасе, что построена через ущелье, на дне которого текла река Баринен, они смогут перейти на другую половину Долины незамеченными. Ей не хотелось, чтобы ее поймали. И ее не должны были поймать. Ведь тогда будет столько разговоров, а она так ничего и не узнает. Весь путь по великолепным арочным галереям и анфиладам прекрасных залов, Талион не покидало чувство, что они поступают правильно, хотя сама она никак не могла объяснить, что же такого важного в том, что в эльфийские земли пожаловал этот Страж. «Ну и что? — думала она, пытаясь разобраться в себе. — Стражи тем и живут что занимаются своими делами, суют свой нос в чужие, да периодически вербуют желающих в свои Отряды.» При мысли о Стражах, в душе шевельнулась ее сокровенная мечта — когда-нибудь попасть в один из Отрядов. Желательно во Второй, о похождениях которых она слышала все чаще. Талион тряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли. Девушка узнала о Стражах впервые из сказаний и песен, где говорилось об их участии в Великой войне и победе над врагом, от которого сейчас даже имени не осталось.
Сейчас она могла узнать, что происходит там, за горными стенами Долины. И не связаны ли недавние события друг с другом. Все новости из-за Завесы, которая отделяла Нелланен от остального мира, она получала из разговоров между эльфийскими торговцами, когда они возвращались в Долину после странствий, да из разговоров, которые Латиэль подслушал у отца. И некоторые сведения несли с собой совершенно дикие вести и страшные слухи.
О новой войне.
Так никого и не встретив на пути, они оказались у выхода из дома. Талион, взглянув на мокрый, посеревший камень ступеней, что спускались вниз от одного из входов в Сиремар, пожалела о своей привычке ходить босиком. Она набросила на голову просторный капюшон, перекинув длинные волосы через плечи, и собиралась уже шагнуть наружу под ливень, но остановилась и обернулась на замешкавшегося Латиэля.
— Что случилось? — спросила девушка, вопросительно подняв брови.
— Ты точно хочешь узнать, что происходит именно сейчас? Или дождемся утра? — засомневался эльф, переминаясь с ноги на ногу. — Я беспокоюсь за тебя. О твоем любопытстве и непокорности и так вовсю говорят в Долине. А если нас поймают на подслушивании Владык — они могут разгневаться.
— Латиэль, во-первых, там человек. Ты видел здесь людей прежде? Нет. И я не видела. И несколько столетий их здесь никто не видел. Во-вторых, мои родители вряд ли разгневаются на меня за то, что я поступаю так, как велит мое сердце, — решительно ответила Талион. — Да и происходящее беспокоит меня больше наказания. Идем же!
Латиэль кивнул, они спустились вниз по широким ступеням и оказались в саду, на высоком берегу реки. До Северной террасы было рукой подать. Дождь быстро промочил их одежду насквозь, волосы липли к лицу. Здесь на удивление было спокойнее, чем казалось изнутри. Или буря начала выдыхаться? Девушка приложила ладонь козырьком ко лбу, что бы вода не попадала в глаза, и оглядела погромленный бурей сад с поникшими ианн, в поисках эльфов–тирмов — стражников из дома Лоран. Никого. Она было уже собиралась открыть рот, чтобы сказать, что можно продолжать путь, как Латиэль шикнул на нее. И вовремя. Послышались голоса и из-за угла дома показались тирмы, которых можно было узнать по их одежде: они всегда носили красные туники и серые, облегающие штаны. Эльф схватил ее за руку, и они тихонько юркнули в розовато-фиолетовые облака цветущих кустов орикона, что росли у подножия лестницы.
— Это просто обход, они сейчас уйдут, — шепнул Латиэль и сдвинулся в глубь кустов, освобождая место Талион, пока не уперся спиной в деревянную стену Сиремара. Талион узнала в голосах дозорных Кано и Этрема с Южной террасы и прислушалась, о чем говорили стражники.
— Завтра будет много работы. Сорос не сказал тебе, много ли раненных? — спросил Кано.
— Сказал. Единый благоволит нам, ибо пострадавших нет. Буря задела нас только краем. Страшно подумать, что могло быть, если бы мы оказались в центре, — отвечал Этрем.
— Никогда еще в Нелланене не было такой непогоды…
Голоса удалялись и Талион не стала вслушиваться в дальнейшую беседу. Путь был свободен. Приняв появление тирмов за предупреждение, что нужно быть осторожнее, Талион только укрепилась в своем решении побывать на совете.
Выйдя из своего укрытия, авантюристы бегом бросились к Восточной террасе, которая представляла собой изящный мост на деревянных сваях. Пол был расписан затейливым узором, а по краям этого моста высились тонкие, белые столбики, поддерживающие высокий, арочный потолок, напоминавший сплетение ветвей дерева. Дойдя до середины террасы, Талион что-то кольнуло в груди. Девушка невольно засмотрелась на озерцо рядом, водопады, которые низвергались из него семью потоками вниз на дно ущелья, и внезапно осознала, что мерный рокот воды — это единственный шум сейчас. Буря стихла. В ветвях сильвины, чей черно-белый ствол виднелся на другом конце террасы, робко пискнула маленькая птичка филит.
— Лат… Буря закончилась, — промолвила девушка и взглянула на небо. Легкие, одинокие капли падали с деревьев, но ливень прекратился, да и ветер понемногу стихал.
— И также неожиданно, как и началась… — удивленно ответил он и тоже посмотрел в небо, рваные облака бежали по темно-синему фону, подсвеченные серебристым светом Мулля — месяца. Талион взглянула на Латиэля и почувствовала угрызения совести. «Он был старше всего на один год, когда мы подружились. И ведь это случилось почти сразу после того, как я с мамой вернулась в Долину. — кружились мысли в ее голове. — А я всегда была неугомонной, любопытной… Втягивала его в разные истории. А та авантюра неделю назад? Всего-то проникли на кухню и оба наказания не избежали, хотя я была виновата. Ладно, в тот раз нас было не двое. Но тем не менее, его снова может настигнуть наказание. И получается, что я опять подставляют его. Это эгоистично!» Но вслух сказала:
— Ты можешь вернуться, если хочешь, — предложила девушка, убрав под капюшон выбившуюся прядь мокрых волос. — Я не буду держать на тебя обид. Это мне любопытство покоя не дает.
— О чем ты? — воскликнул Латиэль. — Мы вместе пойдем туда.
— Я не хочу, чтобы тебя опять отчитывали из-за моего любопытства.
— Будто впервые? — насмешливо ответил он, улыбнувшись. — Идем, мы теряем здесь время.
По дорожке, мощеной белой галькой, бравшей свое начало у террасы, они свернули налево. Путь был освещен светильниками из прозрачного стекла, что стояли на высоких столбиках. Дорожка должна была привести к скале, куда и нужно было попасть. К Восточному отрогу. Здесь, на горном уступе, росли кармириэ — на них уже отцвели цветы и завязались будущие ягоды; раскинули свои темно-зеленые руки душистые кусты эорана, в чьих зарослях выстроено место — атра — открытое круглое здание с девятью колоннами, которые собирались в арочный свод. Лорд и Леди долины Нелланен проводили тут советы. Наверх поднималась вырубленная в камне лестница в двадцать ступеней, а к заветному месту вел небольшой мостик, что был переброшен через речушку, которая омывала площадку с атрой и с задорным журчанием бросалась вниз с отрога. Приблизившись к ступеням, Талион застыла. Латиэль подошел к ней, заглянул поверх плеча и охнул. У ступеней, аккурат посередине, между кустов орикона, словно статуя, сидела Сумми и грозно, с прищуром, смотрела на наглецов.
— Кажется, в ее намерения пропустить нас не входит, — вполголоса заметила Талион. Волчица только сильнее нахмурилась, но встала и отошла от лестницы. Девушка удивилась, но подошла к ней, опустилась на колени и осторожно почесала Сумми за ушами.
— Спасибо, — поблагодарила девушка. Волчица отвернулась в сторону и шлепнула огромным пушистым хвостом об землю.
Слегка касаясь серого, покрытого мхом, камня, Талион поднималась по лестнице наверх. Она уже слышала голоса: мелодичный, певучий голос матери; низкий, с легкой хрипотцой — отца и два совершенно незнакомых, лишенных привычной мелодики голосов эльфов. Почти добравшись до каменного мостика, Латиэль жестом указал на куст эорана, что рос почти у самой атры, но нужно было перебраться через мостик. Талион казалось, что ее сердце выпрыгнет из груди при мысли о том, что ее могут заметить. Пригнувшись, эльфы бесшумно перебежали через мост и благополучно спрятались в кусты. Отсюда им прекрасно было видно все, что происходило в атре: стол посередине атры, ее родителей, двух незваных гостей. Резкий, пряный запах темно-зеленых, маслянистых листьев эорана поначалу доставлял неудобства, но вскоре Талион и Латиэль привыкли и практически перестали его чувствовать.
— Скажи мне, Мстислав, неужели ты думаешь, что твоя затея и вправду стоит внимания? — спросила высокая, седая женщина в бордовых одеяниях, сидевшая спиной к кустам. Латиэль с удивлением обнаружил, что вопрос был задан на торне — общем языке, на котором говорили все народы Эфиора: эльфы, люди, йерры и когда-то гномы, и мысленно поблагодарил отца за уроки, которые он ему давал. Эльф вопросительно взглянул на Талион, понимает ли она, о чем говорят, но девушка предостерегающе подняла руку, чтобы он не мешал ей слушать. Она взглянула на того, к кому эта дама обратилась. Мстислав? Такое странное имя…
— Смотри, какие у него смешные, круглые уши! — прошептал прямо в ухо Латиэль. Талион машинально дотронулась до своих, заостренных сверху. И вправду, этот… человек, выглядел ужасно странно. Круглые уши, кольцо, продетое сквозь одно ухо; медово-пепельные, с выгоревшими прядями, волосы, зачесанные назад, такого же цвета была его окладистая борода, заплетенная в низкую косу; легкие нити морщин возле глаз, на широкие плечи был наброшен поношенный, серый плащ. А его голос был так непохож на эльфийские: гулкий, твердый. Мужчина сидел, положа руки на стол и, сцепив пальцы, разглядывал опору стола — переплетенные ветви дерева из камня, увитые плющом.
— Затея? — глухо ответил он и поправил пальцем ус. — О, я не придумываю никаких затей, а лишь делаю то, что считаю правильным.
— Что-то тревожит тебя, — молвила леди Айнэ. Талион поняла, что совет начался уже давно, они пришли с опозданием, а потому, она плохо понимала, о чем идет речь. Девушка устремила взгляд на мать — она, в белом платье, стояла спиной к говорившим. Взор Владычицы был устремлен на восток; где горы Долины не мешали обзору.
— Да, моя Госпожа, — Мстислав учтиво склонил голову. — Что-то грядет, я это чувствую. Сумеречные земли полнятся слухами, еще этот Грегор — его амбиции неуемны, как и потенциал. Он служит себе самому, но если снова пробудился враг…
— Какой враг? — нетерпеливо перебила его дама в красном, всплеснув руками. — Я не поверю, что ты, Капитан Стражей, веришь слухам и россказням, которыми тешатся торговки рыбой на рынках Форолина!
— Разве я один видел знаки? И вас не волнует, что в клане Фрости начали доставать из шахт оплавленную породу? — Мстислав облокотился на спинку стула, слегка скрипнув им. — И просто так деревня Харньяр опустела? — Мстислав развел руками.
Фрости… Талион знала это имя. Клан, которому принадлежит ледяной город Тронхейм в Северных землях. Девушка машинально сжала деревянный клык, что висел у нее на шее. Она помнила, как одиннадцать лет назад, с помощью Сумми и Чера, спасла тонущего в море беловолосого мальчишку шести лет и как он рассказывал ей, что корабль, на котором он шел, разбила буря, а его волной вынесло сюда; о северных землях, откуда был родом, где часто идет снег, а стены его родного города — Тронхейма — выстроены изо льда. Талион мечтала увидеть снег и лед вживую, а не только в своих снах.
— Если ты имеешь в виду… — женщина осеклась и ее передернуло. — Если ты имеешь в виду его, то, чтобы выбраться, ему нужен ключ и Первая. Одно было утеряно после смерти второй. А без этих вещей ему бесполезно ломиться в закрытую дверь. Да и едва ли твои доводы указывают именно на это.
— Мстислав, ты не единственный, кто стоит на охране нашего мира. Нас тоже волнуют слухи. Но твои доводы неубедительны… — возразил лорд Аллендер. Талион перевела взгляд на отца, который вышел в этот момент из тени под неяркий свет светильников, что свисали на тонких цепочках с балок плетеной крыши атры. Она всегда восхищалась тому, как он и ее мать держались. Величественно. Спокойно. Казалось, ее отца ничто не может вывести из себя. Но не в этот раз. Талион с удивлением смотрела на него — он был… взволнован? Нет, неподходящее слово. Обеспокоен? Пожалуй. Темные, словно ночные тени, волосы Владыки охватывал плетеный серебряный венец. Истинный король, владыка и витязь эльфийского народа, чьи серые, словно сумерки утра, глаза, видевшие несчетный раз, как сменялись года, как людские короли сражались и убивали друг друга, или, как рассказывал ей отец, — старели, вцепляясь в крохи своей жизни, остатки разума и подлокотники своих тронов скрюченными, костлявыми пальцами…
— Мы остановили то безумие, которое могло погубить все живое, — продолжал Аллендер. — и заплатили за мир большой ценой. Люди и эльфы, гномы и йерры — все сражались в той войне.
Талион замерла. Она наконец поняла, о какой войне они говорят. История давно минувших лет, тысячелетней давности. Девушка мысленно просматривала отпечатавшиеся в памяти страницы летописи, которую изучала не так давно в библиотеке Сиремара. Здесь, в благословенной земле, все эти исписанные событиями страницы были так далеки, неправдоподобны. Она и подумать не могла, что все это снова может оказаться реальностью. Вот только стоит ли верить словам гостя? Ее родители были прямыми участниками той войны, так почему они должны верить опасениям человека? Она пошевелилась, чтобы устроиться поудобнее, но в этот миг птица шумно выпорхнула из кустов. Талион в ужасе замерла и взглянула на Латиэля. Он поднес палец к губам, призывая к тишине. Девушка бросила взгляд на говоривших, но никто, кроме леди Айнэ, не обратил внимания на шум. Она не вымолвила ни слова, лишь окинула кусты пристальным, испытующим взглядом карих, с золотинкой, глаз.
— Хорошо, если это мир, то как ты объяснишь, что половину деревни Харньяр сожрали тролли? И ведь не просто сожрали — они по пути уничтожили фермы! — Мстислав начал сердится. Его жестикуляция приняла резкий характер.
— Едва ли это прелюдия к войне, — примирительно ответил Аллендер и сложил руки за спиной.
— Вечно ты сгущаешь краски, вечно ищешь проблемы и заговоры! Тебе жить спокойно просто скучно! — вскинулась снова дама в бордовом. Мстислав прищурился.
— Пусть говорит, — молвила леди Айнэ, повернувшись лицом к совету. Талион только сейчас заметила, что облака за спиной ее матери уже вовсю розовели. Рассвет пришел. Робкие утренние лучи солнца осветили фигуру ее матери. Белоснежное платье Владычицы словно засияло, серебряная диадема, охватывавшая лоб, вторила переливом золоту волос, слегка тронутых серебром звездного света. Хотя у Талион и были такие же волосы и больше ни у кого в Долине, даже у ее брата Атаниона, не было таких волос, она все равно невольно залюбовалась ими.
После слова леди Айнэ, все словно сникли. Она подошла к круглому столу.
— Я чувствую, как что-то пробуждается. Рубежи Сумеречных земель и вправду затягивает мгла, я чувствую ее. Мы можем признать, что это всего лишь домыслы, закрыть на происходящее глаза, но закроет ли грядущее глаза на нас? Здесь слишком много было задано вопросов. Но будут ли ответы? Скажи мне, почему Фелангир не присутствует на совете? Многие пути открыты ему, может, у него есть какие-то знания на тему происходящего? — спросила она.
— Он сейчас у Первого Стража, — ответил Мстислав, буравя взглядом стол. — Рогволд хочет искать ответы на Гномьих дорогах.
— А, вот мы и вашего мастера вспомнили! — Дама в бордовом словно выплюнула эту фразу. — Он, видно, окончательно утратил разум, раз решился на такое безрассудство! А я ведь предупреждала, что нельзя вдыхать в себя дым от растений! Вот он и потерял остатки своего разума и спустился на те тропы…
— Мелювинн, не будь поспешна в выводах, — слегка поднял брови лорд Аллендер. Мстислав склонил голову, уставившись в женщину. Талион заметила, как ее мать смотрит на эту… Мелювинн. Девушка впервые видела, чтобы она так смотрела на кого-то. И от этого взгляда Талион стало не по себе. Мелювинн подставила руку под лоб и оперлась на стол локтем.
— Фелангир никогда не страдал безрассудством. Если он поступит так, то у него есть на то причины, — Айнэ отошла за спину к Мелювинн и перевела взгляд на Мстислава.
— Более чем веские, Госпожа, — мрачно подтвердил тот, поймав взгляд Владычицы. — Несколько месяцев назад, в поисках хоть каких-то ответов, мы обследовали руины Гваерхолла. И нашли вот это, — Он бросил на стол пальчатой формы лист, насыщенного синего цвета и серебристыми жилками.
Беседа смолкла и единственное, что нарушало безмолвие — шепот листьев, которые задевало случайное дуновение утреннего ветерка, да начинающаяся птичья болтовня. Когда Талион увидела, что Мстислав бросил на стол, ей стало трудно дышать от волнения. Она узнала этот лист. Такой же она нашла на пороге дома, в котором жила с матерью восемь лет назад. Тогда девушка не подозревала, что этот лист что-то значит, но, оглядев лица членов совета, поняла, что что-то не так. Латиэль озабоченно наморщил лоб, видя реакцию Талион.
— Что это такое? — пробормотал он. Но та не ответила.
— Нет… — выдохнула леди Айнэ, нарушив тишину. Аллендер прикрыл глаза.
— Листок? — насмешливо спросила Мелювинн.
— Это не просто листок! Это лист с Древа Ванитамил. Разведчики позже видели… — Мстислав осекся и умолк.
— Ну? — вкрадчиво ответила Мелювинн, приподняв брови. — Продолжай. Что же вы там видели? Как крыса тащит бродячую кошку за хвост? Такое не редкость в руинах.
— Листья Ванитамила просто так не падают! — повысил голос Мстислав.
— Ты хочешь сказать, что древо из легенд, которое, якобы, всегда предупреждает об опасности, появилось в нашем мире? Это абсурд, — отрезала дама, отмахнувшись.
Командор открыл было рот, чтобы возразить, но, встретившись глазами с Айнэ, закрыл его. В голове Мстислава раздался четкий, спокойный голос Владычицы эльфов: «Этот лист — не все, что ты видел в Гваерхолле?». «Нет.» — мысленно ответил он. Мелювинн встала, опершись на стол.
— Я хочу подытожить. Итак, что мы имеем? Смутные опасения о короле из Сумеречных земель, наглых троллей, проблемы с доступом к недрам земли у северных кланов и один-единственный, несчастный листок из давно забытых легенд. И из-за всего этого вы, Капитан, сеете смуту? Для вас это несерьезно.
— Но ведь он не единственный! — сказала Талион вслух и тут же прижала ладонь ко рту. Она сама не понимала зачем это сказала. Латиэль закрыл лицо руками.
— Кто здесь? — воскликнул Мстислав. — Покажись!
— Лат, если меня выдворят — не показывайся, дослушай чем все кончится, — обреченно вздохнула Талион, поднялась с земли и вышла из кустов.
— Мае гваннет, Добро пожаловать, милорд Капитан и леди Мелювинн. Я Талион Аллесил, дочь Владычицы Айнэ и Владыки Аллендера, — склонив голову, учтиво поприветствовала девушка гостей на всеобщем языке.
— Лосс килин, а гинет ле, Эфин! Рад видеть вас, принцесса, — ответил Мстислав на эльфийском, чем приятно удивил Талион, встал и, приложив руку к сердцу, склонил голову. Талион ответила тем же жестом и отметила, что он был высок ростом и даже не уступал этим ее отцу.
— Привет и тебе, дитя, — ответила Мелювин, слегка склонив голову. Талион наконец видела ее лицо. «Какое странное лицо, — думала девушка. — Складки на лице, кожа серого цвета. А глаза… будто угольки.»
— Полагаю, ты давно ты здесь? — спросил Талион отец.
— Да, ата. Давно, — Талион изучала каменный пол атры.
— Ты одна? — снова задал вопрос лорд Аллендер.
— Одна, — с легким вызовом в голосе ответила девушка, устремив взгляд отцу прямо в глаза. Капитан, наблюдая за ними, слегка склонил голову, пряча улыбку в бороде.
— Как же так, одна? — Удивленно переспросила Мелювинн. Талион почувствовала, будто чужая воля, обладающая мерзкими, цепкими пальцами, пыталась влезть в ее голову.
— Совсем одна? — опять задала вопрос сладким голосом женщина, прищурившись. — Не может же быть этого, наверняка у такой юной особы есть друзья.
Краем глаза Талион заметила настороженный взгляд матери. С легким раздражением, девушка мысленно отбросила мерзкие, липкие пальцы, и, спокойно взглянув в глаза Мелювинн, холодно ответила:
— Леди Мелювинн, позволю себе напомнить вам, что я — леди из дома Владык Аллесил, а вы — наш гость. А потому отчитываться перед вами я не должна.
Леди Айнэ склонила голову и ее губы тронула легкая улыбка, Мстислав, продолжая прятать усмешку в бороде, притворно кашлянув, сел на свое место. Мелювинн, поджав губы, отвернулась от девушки.
— Талион, ты пробралась на совет, куда тебя не приглашали. Это был дерзкий поступок. У тебя есть что сказать, прежде чем ты покинешь это место и отправишься в свои покои? — осведомилась Айнэ.
— Ами, ты помнишь, как я принесла такой листок однажды? — вопросом на вопрос ответила Талион. — Тогда ты сказала, что это обычный листок. Скажи, это был лист с того же дерева, как и тот, что принес милорд Капитан?
— Я полагаю, что это правда, — помолчав, ответила мать.
— Выходит, опасения подтвердились, — Мстислав помрачнел. Мелювинн недовольно цокнула языком.
— Благодарю тебя, Талион, а теперь — вернись в свои покои, — взглянув в глаза дочери, потребовала леди Айнэ.
— Да, ами, — притворно вздохнула девушка. — Рада была познакомиться. Милорд, — Талион слегка склонила голову. — Миледи.
Талион отвернулась к мосту, чтобы уйти, но замешкалась и спросила, обернувшись:
— Не связана ли сегодняшняя гроза с грядущими событиями?
— Иди! — ответила леди Айнэ и снова повернулась лицом к восходящему солнцу.
Девушка переходила мостик, когда услышала слова отца:
— Полагаю, в силу новых обстоятельств, предложение Капитана Мстислава приобрело больший вес.
Дальнейших слов Талион не слышала, сбегая по каменным ступеням вниз и сокрушаясь от собственной несдержанности. Уняв эмоции и не замечая дороги назад, она обдумывала полученные сведения и понимала, что все события сегодняшней ночи не простое стечение обстоятельств.
Открыв дверь в свои покои, она увидела сидящего на кровати Чера с довольным выражением на морде.
— Ну как? — ехидно спросил кот и потянулся, как тянутся люди, долго находившиеся в нервном напряжении. — Тебя поймали?
— Да. Доволен? — девушка сбросила плащ и, кинув его на подоконник, открыла окно.
— Было что-нибудь интересное? — Чер нетерпеливо взмахнул хвостом. Талион запела:
Лишь ночью свободной была я,
Рассвет новый день нам несет...
Новый день будет все ж,
На былые похож:
На моих дней, привычный черед.
— Если бы я больше знала о внешнем мире — я бы поняла больше. - Ответила Талион и легла рядом с котом. - Они говорили о листьях, которые пожирают деревни… Троллях, которые тащат руины за хвост… — невнятно пробормотала девушка, проваливаясь в сон.
— Что? — вытаращил глаза кот. Но Талион не ответила, ее дыхание выровнялось, и она уснула. Сердито буркнув что-то в усы, кот укрыл девушку одеялом, а потом забрался на подоконник и стал наблюдать, как Долина Водопадов встречала новый день.
***
— Я полагаю, на этом можно закончить совет, — возвестил лорд Аллендер, сцепив руки за спиной. — Леди Мелювинн, останьтесь у нас, сегодня вечером мы устраиваем пир по случаю нашего праздника — Асэри, последняя весенняя Луна.
— С превеликим удовольствием, Владыка, — ответила она и собиралась встать, но Капитан встал раньше и, желая ей помочь — взял ее под руку. Рука Мстислава прошла сквозь руку Мелювинн.
— Что за… — начал было Мстислав, но Мелювинн ехидно улыбнулась и растаяла в воздухе. Латиэль испуганно охнул.
— Что здесь происходит? — воскликнул Аллендер, сердито сдвинув брови.
— Зло пробралось в Нелланен, — печально отозвалась леди Айнэ.
— Вдруг она еще здесь? — вскинулся Мстислав. Айнэ закрыла глаза.
— Я не вижу Мелювинн в Долине, — наконец ответила она, открыв глаза. — Я чувствовала неясную угрозу, а теперь понимаю, что ты прав, Мстислав: во внешних землях снова появилось зло и древо действительно посылает нам предупреждение.
— Я проверю тирмов, — сказал Аллендер. А затем, пристально взглянув на Айнэ, мысленно спросил: «Миледи, скажи, Талион в безопасности?» и, получив утвердительный кивок, спустился по ступеням вниз.
— Госпожа, мне нужно послать сообщение своим. Если Мелювинн что-то задумала, нам нужно быть начеку, — проговорил Мстислав и собирался было уйти, но Айнэ окликнула его. Он задержался.
— Будь осторожен, Мстислав, — тихо промолвила Владычица. Затем, заглянув ему в глаза, задала беззвучный вопрос: «Скажи мне, что ты видел в Гваерхолле?». «Я видел древо.» — ответил Капитан. Айнэ содрогнулась и склонила голову.
— Значит, этому суждено случиться и время пришло, — задумчиво ответила она. — но вот только не все ушли.
Мстислав опустил глаза.
— Ты знал? — Капитан слегка усмехнулся и кивнул. Неожиданно, леди Айнэ ласково рассмеялась.
— Латиэль, нет нужды таиться более. Совет окончен. Выходи! — обратилась она к кустам. Мгновение поколебавшись, эльф вышел и предстал перед Владычицей, виновато глядя в пол.
— Владычица, простите меня за любопытство, — смущено проговорил Латиэль. — И вы, милорд Капитан.
— Любопытство не порок, сын Келедора, но удел детей, которые мало что ведают, и глупцов, которые мало что смыслят. Помни об этом, — посоветовала Айнэ. — Иди же.
Латиэль склонил голову и поспешил покинуть атру, сбегая вниз по лестнице.
— Вернемся и мы, — предложила Владычица Мстиславу. — тебе нужно отдохнуть с дороги, она скоро вновь предстанет пред тобой, ибо мы сделали свой выбор и, возможно, предопределили дальнейший ход событий.
Мстислав коротко кивнул и посторонился, пропуская Владычицу вперед. Леди Айнэ спустилась вниз, слегка шурша шлейфом своего белоснежного платья. Приметив спящую волчицу, которая безмятежно спала на кустах орикона, будто на лиловой перине, Владычица тепло улыбнулась и направилась по тропинке, что вела к Сиремару, откуда уже доносилось пение эльфов.