МЕМ: СВОБОДНОЕ ПАДЕНИЕ ОБЕЗЬЯНЫ С ГРАНАТОЙ
«…нет, пожалуй, ни одной великой теории в области физики,
астрономии и биологии, которая не была бы провозглашена
представителями тех или иных философских направлений или
ложной, или даже антинаучной и крамольной».
(Виталий Гинзбург «Как устроена Вселенная и как она
развивается во времени?»).
«…я упоминал о том, что Вигнер назвал «непостижимой
эффективностью» математики. Здесь я хочу указать на другое
в равной степени удивительное явление – непостижимую
неэффективность философии».
(Стивен Вайнберг «Мечты об окончательной теории»).
В среде физиков укоренилось мнение о том, что, поскольку времена метафизики давно канули в лету, а собственные методы исследования физики гигантскими шагами ушли далеко вперед, то философам интеллектуально уже не дотянуться до них, и, следовательно, философия для физики сегодня не указ.
Это глубокое и опасное заблуждение свидетельствует о непонимании физиками разницы между чванливым философствованием и философией, как наукой, призванной быть фундаментом мировоззрения; фундаментом непротиворечивого построения общей картины мира. Философия, как наука, обладает методами предельно общего анализа, недоступного физике, в силу вполне объяснимой ограниченности её кругозора.
Объектом исследования философии является вся Природа от Вселенной и до Человека, поэтому физика должна начинаться ровно там, где заканчивается философия. На что Физик (как некоторое обобщенное лицо), скорее всего, ответит: «Тогда и не лезьте в мою песочницу». Этот, наиболее вероятный, ответ может свидетельствовать только о том, что, несмотря на свои неоспоримые достижения, физика ещё не смогла преодолеть неизбежную болезнь роста. Ведь никто не знает, каких высот она смогла бы достичь, если находилась в тесном союзе с философией.
Мир не такой очевидный, как может показаться. Все его объекты, в некотором смысле, являются многоликими Янусами. Они могут быть представлены в разных ипостасях.
Например, человек, безусловно, является физическим объектом, поскольку он состоит из атомов и молекул. Но свести его только к физической сущности на том основании, что он сделан из того же материала, что и всё вокруг, очевидно будет очень глупо. Такому уровню понимания будет соответствовать манекен в магазине.
А физики, причём физики очень высокого ранга, тем не менее, считали, что всё, вплоть до отношений в человеческом обществе, можно вывести из физических законов. Такие заключения – один из наихудших вариантов лапласовского детерминизма.
Человек, безусловно, по-прежнему является частью живой природы. Но свести на этом основании его к обычному биологическому виду, как это делают биологи, непростительная ошибка. Объяснить немыслимую для других видов эволюцию homo sapiens только путём биологического, естественного отбора невозможно!
Существует нечто, что принципиально отличает человека от мира животных. И это нечто – среда, которую он смог создать сам, безусловно вынужденно, но сам. Он, как биологический вид, когда-то отказался от выполнения требований биологических законов, потребовав справедливого, по его мнению, исключения своей персоны из пищевой цепочки. Природа негодовала: «Хочешь кушать – будь чьим-то обедом, иначе – вон из моих закромов».
И когда гордый homo sapiens всё-таки прилично опустошил её закрома, выбив за короткое время большую часть биологических видов, он был вынужден искать пропитание «на стороне». Он создал среду для собственного воспроизводства. Вначале эта среда представляла собой примитивное земледелие и животноводство. Сейчас это гигантское промышленное производство с мощным искусственным интеллектом. Если бы он не сделал этого, то исчез точно также, как исчезли неандерталец и денисовский человек. Он бы вымер, оставив о себе память в виде костей и генов. Правда, выкапывать их и изучать было бы некому.
Поэтому относить человека только к законопослушным членам биологического сообщества – такая же нелепость, как и считать его законопослушным объектом только физического права. Человек создал территорию с новыми законами, до сих пор неведанными, и которые теперь называются экономическими.
Таким образом, человек, как вишенка на торте Природы, адекватно может быть понят сегодня, только как результат совокупной деятельности физических, биологических и экономических законов, ни одному из которых полностью нельзя отдать пальму первенства.
Выйдя из мира животных, человек, тем не менее остаётся частью живой природы. При малейшем сбое биологических законов в его организме, он неизбежно становится клиентом поликлиники. Страшно подумать, какая катастрофа его ждала бы, если в его организме вдруг перестали действовать законы физики. Но ничуть не меньшая катастрофа случится, если перестанут действовать и законы экономики: исчезнет среда, в которой он воспроизводился как homo sapiens, а не как человекообразная обезьяна в живой природе.
Мы не можем сегодня утверждать, что человек познал все законы Природы. Мы даже не можем утверждать, что он в шаге от этого. У нас нет ни малейших оснований утверждать, как это делают весьма выдающиеся и уважаемые физики, что знания человека о Природе когда-нибудь будут оформлены в виде «единой теории всего».
Нет, мы никогда не сможем дать относительную оценку в координатах «знание-незнание» степень познания человеком Природы. Подводя итоги деятельности человека, в принципе невозможно знать, какая доля законов Природы нами познана, а какая нет. Вот против какого образа мышления постоянно возражают философы, за что постоянно упрекаемы физиками, и не только ими.
Так вот физики даже не понимают, против чего они возражают! Ведь речь идёт не только о доле познанных законов, но и о качестве их познания, то есть о степени их соответствия реальным Законам Природы.
Но, к нашему ужасу, и это не всё. Мы знаем только три ипостаси материи: физическая, живая и разумная, законами которых «выводится» Человек. А мы уверенны, что это всё? Можем ли мы гарантированно утверждать, что в Природе нет ещё четвертой, пятой и других ипостасей? А это уже, извините, принципиально новый, более высокий уровень познания, который повлечет к переоткрытию всех прежде открытых законов. О такой перспективе физики вряд ли задумывались. Им некогда думать о таких глупостях.
Но трагичность ситуации заключается в том, что речь идет не о праздном любопытстве, а о познании, как способе выживания homo sapiens!
Homo sapiens, как биологический род и вид, наделён только теми совершенными средствами восприятия мира и его ипостасей, которые достаточны для его воспроизведения, как животного, и ничего лишнего. Но, однажды громко хлопнув дверью, покидая мир животных, он стал вынужден постоянно озадачиваться теми вопросами, которые для других животных, как говорится, до лампочки. За шимпанзе и прочих горилл Природа сама всё «порешала». Человек же, лишившись ее покровительства, стал гордой обезьяной с гранатой в руках, которой теперь надо постоянно думать о своем пропитании и выживании – обратной дороги нет!
Полагать, что мы, как продукт живой природы, когда-то освободившийся от её ненавистных оков, теперь заживём на славу и по своему собственному выбору – в высшей степени наивность. Опрометчивый шаг нашего далекого предка нам икнётся ещё не раз. И хотя это шаг был актом отчаяния, сути дела это не меняет. Мы постоянно должны познавать Природу, её ипостаси и законы, поскольку, у нас нет ни малейшего шанса сохраниться просто так, ничего для этого не делая. В познании мы не можем остановиться ни на минуту. Ничего не познавая, нам не светит сохраниться даже в качестве обычной обезьяны – все места заняты.
Человек представляет собой короткую, в смысле пространства и времени, попытку Природы познать самоё себя. Она сама выпустила нас из своих тёплых объятий и вышвырнула в неведомое.
Подобно парашютисту, выброшенному из самолёта без парашюта, у человека есть шанс выжить, но только в том случае, если в процессе свободного падения, он успеет изобрести, сделать и раскрыть вовремя этот самый парашют. Тогда он получит приз: право на участие в следующих испытаниях, но не в качестве homo sapiens, а уже в качестве Человека Разумного.
Если же Природе не удастся добиться положительного результата на планете Земля, ну что же, тогда ей придется повторить этот эксперимент в других местах и в другое время.
Она будет это делать до тех пор, пока не добьётся своего. В её распоряжении вечность. Нам, правда, от этого мало радости, поскольку не сможем ощутить на чужом пиру похмелье: другим местом и другим временем мы не располагаем.
Человек Разумный – это не гарантированный результат естественного, природного процесса, это результат игры в рулетку, причём с исчезающе малой вероятностью на успех.
Вот о чём постоянно, но в разных интерпретациях, говорит философия, осаживая неуёмное желание физики ускорить падение. Физики - науки, когда-то отпочковавшейся от философии, и постоянно желающей освободиться от её патронажа. Глупенькая, только в союзе с философией возможно её гармоничное развитие.
А может быть уже и нет. Часы запущены, и никто не даст гарантии, что не наступит час Х, в который обезьяна, так и не дождавшись конца эксперимента, в состоянии истерии швырнёт гранату в своих сородичей.
Главным рефреном в процессе познания должно стать осознание трагизма положения, в котором оказался homo sapiens. Результатом его движения из мира животных в МИР РАЗУМА должно стать его превращение в Человека Разумного, без каких-либо вариантов и компромиссов. Если homo sapiens этого не осознает, и не предпримет ничего для того чтобы стать тем, кем он стать обязан, то разобьется в лепёшку, как примитивная обезьяна с гранатой в руках. Так стоило вообще начинать это испытание. Не проще ли было сохраниться в виде костей и генов, как это когда-то сделали неандертальцы, наши ближайшие родственники.
Доказательству этой, не очень весёлой истины, посвящено настоящее эссе.
« Двигаться с высокой эффективностью в неверном направлении еще хуже, чем вообще никуда не двигаться »
(Харуки Мураками «Хроники Заводной Птицы»).
(продолжение следует)