ДОЛИНЫ ВЕЧНОСТИ
Сиюминутный триумф, власть над людьми, всевозможные почести и восхваления. Возможность утолить жажду сладострастия и жажду духовных озарений.
Всё превращается в ничто, оказываясь в бесконечных долинах вечности. В долинах, которым нет начала и не может быть конца, в месте где бродят миллиарды теней и раздаются миллиарды звуков.
И спят, спят самым крепким сном разрушенные города и поверженные страны, высохшие моря и вырубленные чащи, всесильные правители и униженные рабы, сбежавшие с поля брани трусы и великие воины.
И на всё это смотрят века, смотрят холодно и безразлично, как на что-то слишком знакомое, почти надоевшее, не возбуждающее никакого интереса.
Нудно и протяжно поскрипывают ворота, те самые ворота, через которые проходили мудрецы и кликуши, бродячие артисты и крупные сановники, морские разбойники и слагатели саг про океанские путешествия.
И, кажется, что сюда, как и прежде привозят золото и меха пряности и вино, экзотических животных и доселе невиданных птиц.
Призрачны и причудливы стены некогда стоявших домов, с их лепниной и узорами, окнами и балконами. Ныне с ними происходят удивительные превращения, то они кажутся крепостными стенами, что достают до самого неба, то мутными зеркалами, в которых появляются самые неожиданные лики.
И время от времени тьма озаряется отблесками давно ушедшего солнца, солнца которое несло надежду и жизнь, вселяло в души и сердца силу и веру.
Ночная трава покрыта холодной влагой, ощутив которую можно почувствовать нежданный страх, страх перед чем-то неведомым, странным, и в чём даже страшным.
Старые аллеи напоминают своды старинных замков, здесь тоже живут свои духи и призраки, здесь то и дело оживает прошлое.
Вечная зелень высоких деревьев навевает мысли о том, что секрет вечной молодости всё-таки есть и он кем-то раскрыт, и есть те счастливчики, которым позволено пользоваться этим секретом.
И эта возможность есть не только у цариц и царей, и прочих представителей знати, но и у всех других обитателей долины вечности.
В залах огромных замков, где раньше шумели пиры и балы, и теперь продолжается веселье, произносятся тосты и кружатся пары, бесконечно звучит музыка.
Повсюду не зная стали, горят огромные камины, кажется, что их огонь вот-вот вырвется наружу и взметнётся до самого потолка. Каминное пламя красиво и полно огромной силы, и при всём при этом, от него не исходит ни капли тепла.
Со стен на всё это взирают бесконечные картины, лики, изображённые на них, утратили и былые краски, и всякий интерес к происходящему, словно говоря: и от вечности можно устать!
На тёмных от копоти стенах замков постоянно появляются таинственные тени, словно некто наблюдает за происходящим в зале, думает, стоит присоединяться к этому странному веселью.
Герои былых войн теперь не сражаются, они лишь вспоминают прошлые битвы, воздавая должное храбрецам, и тем, с кем плечо к плечу шли в атаку, и тех, с кем приходилось сразиться.
Уже неважно кто был прав, а кто нет, неважно кто получал награды за совершённые подвиги, и кому были возведены помпезные монументы.
Рёв войн стих, их пламя потухли, лишь время от времени из прошлого доносится эхо давно отзвучавших салютов.
Боевые горны больше не призывают готовиться к бою, всё уже свершилось, всё уже позади.
А на шикарных виноградниках вновь появляются спелые и сладкие плоды радуя детей, а взрослые гурманы живут предвкушением того момента когда их губы ощущать прикосновение самых изысканных вин.
Всё выглядит так, словно после долгих лет процветания, эти места не поглощались пустыней, чей песок слой за слоем занёс цветущий и плодородный край.
Словно не торжествовала в этих местах свою победу пустота и тишина, словно не накладывало на эти места свою пяту забвение.
Всё опять вернулось, всё опять ожило, и снова звучат песни и гимны в честь славного урожая.
И вновь шумят давно высохшие моря, и вновь накатывают их волны на бесконечные берега, разбрасывая повсюду солёные капли.
Вал воды, который нёсся, как казалось от самого горизонта, и мог снести всё на своём пути, достигнув суши, вдруг умерил свой пыл, словно сказал сам себе: хватит разрушений, хватит горя.
Лишь дюны, услышав шум волн, пробуждаются на какое-то время и начинают опять и опять рассказывать сами себе волшебные легенды, одну удивительней другой.
И все былые бури, и все былые потрясения остаются позади, уступая место невиданному до того покою.
А вот красавицы пленявшие сердца юношей и благородных мужей, как и прежде, привлекают к себе восхищённые взоры.
В прошлом осталась одна пора, прекрасная, яркая, но мимолётная, и наступала другая пора, более спокойная, предсказуемая, но бесконечная.
Иногда кто-то из красавиц может и взгрустнуть о том, что ушло, но это грусть о уже прошедшем дожде, о уже оставшимся позади лепете ребёнка. Такая грусть не тяготит, она возвышает.
Над головой проносятся тучи, рядом пролетают листья, но нет душевной обречённости, есть душевная радость, и душевный покой.