Учебник истории
Пятая детская сцена и одновременно
педагогическая сцена № 1
Я перешёл в пятый класс.
Ещё весной говорили, что с первого сентября будет новый учебник истории и что к началу учебного года книга не успеет потупить в школы.
Так оно и оказалось.
Классная руководительница Татьяна Владимировна, весьма вальяжная дама, на родительском собрании посоветовала папашам и мамашам выходить из положения самостоятельно, а счастливым детишкам делиться с товарищем.
Через неделю у меня было искомое.
Я обернул его белой бумагой, подписал – так требовалось – и взял с собой на уроки. Как подобает и пионеру, и просто доброму простодушному мальчику, сказал:
– Татьяна Владимировна, вот.
Не раз вспоминал я об этом в течение своей жизни: все вдруг замолкли, стали сосредоточенными – почти все книжкой обладали, да и учительница удивилась.
Она обвела класс глазами.
– Боря Тестоедов.
С последних парт поднялся ученик с гладким лицом.
– Боря, вот он, – Татьяна Владимировна указала на меня, – будет давать тебе книгу; ты позанимаешься и вернёшь, хорошо? История у вас завтра.
После уроков мы пошли вместе. На перекрёстке я вынул из портфеля „Историю”:
– Возьми. Принеси, пожалуйста, в пять вечера. Я живу на Малясова, двадцать четыре.
Боря согласился и в назначенное время не пришёл. Благодаря привычке к чтению я уже знал пословицу про Магомета и отправился сам.
Мать Тестоедова спросила:
– Откуда у тебя книжка?
– Папа принёс.
– Ах, папа! Шустрый он у тебя. Ну, хорошо. Боря, – крикнула она в комнату, – ты уже выучил историю?
– Да, мам.
– Отдай. За ней пришли.
Так и повелось.
Уроки истории были три раза в неделю; мне нравилось ходить к Тестоедову: идёшь по Малясова вниз один квартал, поворачиваешь налево возле углового молчаливого двухэтажного дома, скрытого за забором, и снова вниз уже по Кренкеля, несколько необычной улице: одна сторона её аккуратными одноэтажными особнячками шла по красной линии, а другая – бесформенная – наползала на первую, да так, что в самом конце улицы оставался узкий извилистый проход между заборами и стенами построек. Здесь всегда пустовало, а вечерами даже жутковато. Но выбираешься на Таджикскую, страхи забываются, а тут и ворота общего двора, где жил Боря. Он выходил и совал мне книжку.
Случалось и так: я постучался. Вышла мать Тестоедова.
– Что тебе надо? – спросила она неприветливо.
– Я за учебником.
– Боря на тренировке. Он придёт, покушает, а потом будет учить историю. Можешь во дворе подождать.
Дверь закрылась.
Я сел на скамейку у ворот. Было темно, жёлто светилось несколько окон.
Ждал долго и нечаянно заснул.
Вдруг меня толкнули в плечо – Боря.
– На!
Домой я вернулся в десятом часу ночи.
К сожалению, родители мне ничего не говорили; сам же я ничего не понимал и настойчиво носил Тестоедову книжку. Однако повезло: после ноябрьских каникул все пятиклассники получили новенькую „Историю СССР”.
Что ещё сказать о Тестоедове? С этим мальчиком я проучился в одной школе три года. К нему я не подходил, он ко мне тоже. Видел я однажды, как он бежал вниз по лестнице, перебирая ногами, – так пианист-виртуоз исполняет глиссандо.
Меня упрекнут в недоброжелательности. Возможно. Упрекайте. Не обижусь. Тем более, что счёты не свожу.
В детстве и юности, когда ещё была свежа память о дореволюционной России и её нравах, мне часто говорили: ты последний из могикан. Но я уже давно не слышу подобных упрёков. Поумнел, видимо.
Но урок Бори Тестоедова, как и многие другие, не пошёл мне впрок.
Начато 3 сентября 2017, июль – декабрь 2019, январь 2020