Домерила я свой десяток до нуля (на середине работу прерывать не положено) и выхожу.
Смотрю, бедный Джек передними лапами гальку скребёт под моим балком, к самой земле припадает. От лая охрип, и уже в его лае не яростные, а отчаянные, почти даже плачущие нотки. Увидел меня, подбежал - и снова к балку, жалуется. А из-под балка на него кто-то лает. Щенячьим голосом лает. На Джека! А ему не добраться! Он же не норковый пёс, не фокс, не скотч, не такса. Ноги у него длинные, и сам крупноват... А тот - кто-то - лает! А Джеку - никак!.. Он ведёт меня, показывает: видишь, он там! Ну, скажи ему что-нибудь! Сделай что-нибудь!
Я на брюхо легла, под балок заглянула - песец!. Пегий, облезлый летний песец залез под балок и тявкает на нашу же собаку. И ни Джеку, ни мне его не достать. А он, видно, уходить не собирается.
Я встала на коленки, собачью голову к себе прижала. " Успокойся, - говорю, - успокойся! На самом деле ты его уже победил, под балок загнал. Ну и пусть себе там сидит, пусть его тявкает. Ты вспомни, кто ты, а кто он. Ты, как-никак, Джек, полуовчарка! А он? Песец облезлый, дикарь нецивилизованный. Полное, можно сказать, ничтожество перед тобой! Пусть сидит - а ты иди, побегай, чаек-крачек погоняй. Или - хочешь? - пошли со мной в балок, я тебе сахару дам. Ты ведь любишь, я знаю, хоть тебя и редко сахарком угощают. Тебе много сладкого нельзя... Плюнь на него, пойдём! Да? Да?"
Он смотрит на меня - а не стыдно будет? Вроде я отступил; вроде песца испугался. Не получится так? Нет? - "Нет, - говорю, - не получится. Это не ты отступил, это я тебя позвала. По делу. За сахарком." - А-а, говорит. Тогда конечно. Тогда не стыдно...
Увела я его; а песец только того и ждал, чтобы удрать...
(продолжение следует)