И Сборника "Романески. Полины от А до Я"
«...Ничто так не разочаровывает девушек, как сердце дилетанта. Им постоянно нужны новизна ощущений, а не обыденность.» - Стендаль.
В клубе РИИЖТа на вечере по случаю наступающего 1963-го Нового года встретились мы. Я – жена декана одного из факультетов, и он, недавно вернувшийся со службы в Советской армии Михаил Дурман. Встреча была для меня несколько необычна. Я с мужем сидела за столиком в обществе профессоров института, которые вели совсем не праздничный разговор, для меня скучный. Вдруг подошёл парень к столику за которым сидела и я, и пригласил меня танцевать. Пригласил как-то необычно:
– Девушка, не откажите мне в любезности – всего лишь танца один круг вокруг этой великолепной ёлки.
Мы встретились взглядами, и я словно утонула в его карих глазах. А он, не отводя от меня взора, договорил:
- Не то завянут в неизвестности и я, и ваша красота в эту волшебную ночь.
Он был очень хорош собой. И я потеряла голову... Подала ему руку, и мы затерялись среди танцующих пар. После круга в танце вокруг ёлки, он подвёл меня к столику где сидел мой муж в компании своих колег, и обращаясь к мужу, говорит:
- Ваша жена очаровательна. Позвольте ей потанцевать со мною.
На что муж, видя моё молчаливое желание, ответил:
- Я надеюсь, Алочку Вы доставите в целости и сохранности. Танцуй, моя рыбонька, а мы тут за шампаньчиком посидим.
... И мы не столько тацевали танго, сколько прижимались друг к другу. Любой нормальный мужчина всё поймёт по глазам, если женщина счастлива. В озёрах моих глаз светилась россыпь радостей. Михаил тонул в них, и его глаза вспыхнули сиянием карих звёзд. ... Мы как-то легко и просто, не сговариваясь, оказались вне круга веселящихся у ёлки, в глубине зала, за портъерой. Он, целуя, начал шептать ласковые слова и расстёгивать пуговицы моей блузки.
- Сумасшедший! Что ты делаешь?! – шептала я, слегка сопротивляясь.
- А ты?! Я же с ума сошёл от твоей красоты....
... Мы стали тайно встречаться. Обычно я говорила мужу, что еду в хутор навестить маму. Но то было не так. Мы с Мишелем встречались в Азове на автовокзале и ехали куда душе было угодно. Обычно в Атаманский лес с его панскою рекою. Или любились в палатке в плавнях Пчеловодной реки. Маршруты менялись, а страсти оставались. Я сделала всё для того чтобы Мишель стал другом нашей семьи. Леонид, муж мой, малость повыпендривался, но потом согласился. С тех пор, когда приходил Мишель, я вливала в бокал мужа сильнодействующее сонное, а для чего, понятно... Первые разы от страха быть застигнутой в пикантной позе, который испытывает женщина, наше наслаждение от любви становилось даже ещё острее... Нервная лихорадки и судороги от эмоций происходили со мной даже когда я читала стихи мне посящённые Мишелем, лёжа на диване за спиной мужа, вечно что-то читающего и пишущего за столом. Для меня было зримо и возбуждающе выраженное в стихах Мишеля:
«И губы оторвав от сладостных губ милой,
Я впился в алый аромат её персей
И, насладившись, двинул губы ниже –
К таинству лона влаги, горячей неги и необузданных страстей.»
Я даже мысленно занималась любовью с милым мне мужчиной. В душе моей вовсю щебетали птицы... Улыбка озаряла лицо.
Я не скажу, что мой муж не любил меня. Но он был дилетант в любви. Как-то и состоялся разговор по этому вопросу, в котором муж сказал:
- Алочка, милое создание, мне следовало бы раньше усмотреть появившиеся чувства между тобой и «другом нашей семьи». Однако я был слишком увлечён своими записями, чтобы вовремя заметить начало романа. Разумеется, теперь я понимаю, что когда я вас оставлял на несколько часов наедене, запершись в своём кабинете, ты проводила вечера с Михаилом в любви и ласке. Для него ты беспокоилась о своём неглиже, красила в небесно-светлые свои волосы и обаятельно улыбалась.
Конечно обо всём можно было догадаться уже в ту новогоднюю ночь, когда появился Михаил. В последующие приходы его к нам, я видел, как ты шепталась с ним, видел, как ты смеялась, хлопала ресницами, поправляла воротничок его рубашки, а потом ушла в спальню, а он вышел на балкон покурить. Когда я вышел на кухню попить, то Михаила на балконе уже не было. Конечно он был у тебя в спальне. Я слышал ваш шёпот. Я постоял, не зная как поступить. Мне не хотелось своим ревнивым подозрением вызвать твоё недовольство. Уйдя в кабинет и взявшись за свои записи, я не смог заниматься. Ревнивые мысли подвинули меня , как я считаю, на неблаговидный поступок. Тихонечко я подошёл к двери нашей спальни и, как пошленький студентик, а не профессор, заглянул в замочную скважину. То положение, в котором находились вы, не оставляло никакого сомнения в вашей любовной страсти. Алочка, мне стыдно признаться, но я так поступил, отчего мне сделалось стыдно и я ушёл к себе в кабинет. Ты же знаешь, я всё анализирую. И эта ситуация не исключение. Решение было принято – то, что произошло и должно было произойти, ведь давно известно, что ничто так не разочаровывает женщин, как сердце дилетанта. Ведь женщине постоянно нужны новизна ощущений, а не обыденность. А я и оказался дилетантом по отношению к тебе, как к женщине. Я вне всяких претезий к тебе, как к жене, исполняющей супружеские обязанности. И понимаю, что сердце и тело твои жаждут любви, которой я тебе не дал, да и навряд ли дам. Так что я люблю тебя такой, какая ты есть и молю лишь об одном – не оставляй меня. Без тебя я не мыслю своей жизни, как то было с Иваном Сергеевичем Тургеневым, Владимиром Маяковским и целым рядом мужчин, влюблённых в одну женщину. Так что ничего необычного в твоей любви с Михаилом я не вижу....