Продолжение. Начало:
http://www.proza.ru/2020/01/23/2089
Боялись мы только возможности Третьей мировой войны, помню напряжение во время Карибского кризиса. А в остальном... Молодость, весна жизни, первая любовь... Цветущая сирень... «Фонтаны были голубыми и розы красные цвели».
В школьные годы нас, городских ребят, в старших классах забирали на сбор хлопка только по выходным, по субботам мы учились. Без ночевки. Это была , скорее, увеселительная прогулка, пикник с бутербродами и лимонадом. Мы весело пели, дожидаясь автобусов, никаких норм сбора хлопка для нас не было: главное, что выполняли директиву правительства. Думаю, бензин для автобусов не окупался нашим сбором хлопка. Собрал хлопка «на подушечку» и лежи себе в грядках.
Оливия же описывает, что сельские школьники , уже с 5-го класса , выезжали на хлопок в середине сентября и работали , вернее, участвовали « в битве за урожай белого золота» до конца ноября, пока республика не рапортовала о выполнении и перевыполнении плана. Были годы неурожая, но директиву никто не отменял, и узбекские женщины распарывали «курпа», ватные одеяла, которые узбекская невеста получала в приданое вместо мебели, чтобы сдать норму хлопка на «хирман», весовую площадку. С конца ноября в сельских школах выкидывали из расписания пение, рисование, черчение, чтобы нагнать программу. Но нормы сбора хлопка для маленьких сборщиков были вполовину меньше, чем у взрослых, за свой труд они получали 2 копейки за килограмм собранного хлопка-сырца и «курака», тех коробочек хлопка, которые уже не успеют раскрыться.
Настоящая хлопкоуборочная страда начиналась для студентов. «Забирали» нас с середины сентября, когда в условиях резко-континентального климата, днем еще 30-35 градусов тепла, а ночью резко холодает, что позволяет коробочкам хлопка раскрываться. В каждой из них от двух до десяти грамм ваты с семенами, до 200 коробочек на кусте, а норма на «первом сборе» была сто килограмм хлопка за световой день, пока не стемнеет. Первый сбор – это полностью усыпанные коробочками с хлопком кусты, высотой 30-50 сантиметров. Представьте себе этот адов труд под палящим солнцем, сколько раз надо было нагнуться?! Сто килограмм я никогда не набирала, хотя сдавала хлопок уже при свете керосиновых фонарей. За что меня «разбирали» на комсомольском бюро, с угрозами написать отцу в парторганизацию, что он плохо свою дочь воспитал. Ребята-студенты из сел брали над нами, девушками, шефство, выполнив свою норму, они помогали нам, хотя за кило хлопка платили аж 2 копейки! Спасибо вам, Эгамберды и Ташпулат, я вас помню!
Особенно был трудным первый год. До праздников мы жили в «человеческих условиях», в школе ( занятий-то не было), а после ноябрьских праздников нас вывезли в Буку, спасибо, хоть помыться успели и колбасы с тушенкой и сгущенкой купить. Продукты мои попали в другой автобус при посадке, очень нас торопили, и больше я их не видела. Хлопок был очень низкий, это уже был подбор, то, что упало или не раскрылось. Длинный сарай, с выбитым стеклом в двери, заменили на картонку с надписью «Масло коровье», глубокие глинобитные полы, мы их и не видели: освещение в бараке керосиновые лампы, заправленные соляркой, висящие по стенам, по которым текла солярка. Уходили в темноте, и в темноте же возвращались. С соляркой была и еда, дважды в день: или каша из маша ( нечто вроде чечевицы, зеленого цвета) с рисом, или суп из тех же ингредиентов с соляркой: котлы ею топились . Нам не смогли подвезти продукты из-за внезапных ливней. Душа и туалетов не было. Пардон-с. Нужду справляли рано утром и поздно вечером в темноте среди грядок. Нас сопровождали наши мальчики, которые стояли в отдалении с палками. Там было полно громадных киргизских волкодавов, размером с нашу самую маленькую студентку.. Счастье, что про нас и вообще не забыли.
Наши мальчики сочинили песенку:
Не ищите нас в далеких странах, в дальних странах не ищите нас.
Мы живем за тем меридианом, где Макар телят своих не пас
Давно немытые, давно небритые, и вдалеке от женщин и пивной
Сидим мы в школе грязной и сырой.
Насчет женщин и пивной, это они загнули, не было у них тогда, у юнцов безусых, ни женщин, ни денег на пиво.
Такая вот счастливая юность. Многие из нас вернулись оттуда с повреждениями позвоночника, гепатитом, дизентерией. Питание с хлопковым маслом, в котором уже много позже, даже и в грудном молоке, находили следы дефолиантов, химикатов, которые сбрасывали на хлопковые поля для опадения листьев, иначе бы машины хлопкоуборочные не прошли. Хотя пускали их только на поля с «первым сбором». Это, с позволения сказать, техническое по всем стандартам, масло, было тогда единственным в рационе жителей Узбекистана. И сегодня у нас у всех изменения в печени.
И все же . Мы были молоды. Вся жизнь была впереди и казалась она нам бесконечной и прекрасной.