Мне разрывает душу агония собственной страсти. Как выбрать между королем и этим рыцарем? Как выбрать между любовью, страстью и желанием держать в руках корону королевы Франции? Как выбрать между честью и лживой изменой самой себе? В холодном молчании камня не найти мне ответа, как и не услышать слов святой Девы, что так старалась оттолкнуть меня от грани, оттолкнуть от пропасти, спасти от гильотины дорогу к которой построила я сама. День за днем, а после снова ночь и я забываюсь в нежных объятьях того, кто однажды предал. Мы встречаемся предательски короткой ночью, только чтобы прикоснуться ладоней друг друга, и стоит нам приблизиться, потянуться губами, как начинается ночная служба в храме на центральной площади, и тогда я отдаляюсь от Бельгарда, словно чувствую презренный взгляд святой Девы собственной шкурой. Это не может продолжаться вечно…
Наступил рассвет. Я в объятьях короля не чувствую ласки, как и не чувствую ощущения того полета, что сводило меня не так давно с ума. Просто прикосновения. Просто объятье. Просто мужчина, что всего на всего наделен властью, и способен даровать мне весь мир стоит только попросить. Лучи нежно-розового восхода ласкают своей трепетностью, и в первых лучах солнца я вижу блеск глаз любимого мною мужчины. Вот это похоже на настоящее безумие, что одолевает меня с каждым днем сильнее, и рабыня этой страсти, я порочна желанием быть любимой им. Это чем-то напоминает гнусную одержимость, от которой не существует лекарства. От нее нет спасения. Сколько раз я просила прощения и молила Всевышнего об избавлении этой горячей эссенции внутри меня? Сколько слез я пролила в молитвах о спасении…
День начался как всегда, и король удалился на переговоры к Лиге, но только я знала, что это отговорки, что он трусливый лжец. Мне рассказали приближенные советники и министры, что нынче на мое место метит-то очень дивная особа, которая по своей красоте не знает равных. Поговаривали только, что она белокурая девица, которой недавно исполнилось шестнадцать и малышка полна уверенности, что сможет соблазнить короля пышностью бедер и голубизной невинных глаз. Впрочем, об этом мечтает исключительно ее мать, а вот о чем мечтает сама девушка никто не знает. После такого я думаю, что матери жестоки. Как можно подкладывать свое дитя под знать? Как можно променять любовь дочери на паршивые монеты? Из гневных мыслей меня выбил силуэт поэтессы, что стояла у открытого окна попивая из высокого стакана сладкий, фруктовый напиток. Почувствовав мой взгляд девушка обернулась.
-А, Габри, доброе утро, дорогая.-улыбка озарила милое лицо.-сегодня прекрасный день, и до чего же жаль, что мне так скоро придется покинуть на несколько длинных месяцев Францию. Ах, если бы Вы только знали, как я тоскую по этой порочной, но такой любимой стране во время своих отъездов, но благо они скоро закончатся, и я смогу наконец-то успокоиться от страстей, и всех этих интриг. Как Ваши дела, моя милая? Должна признать, но Вы были правы. Выдвинуть Вашу кандидатуру на роль королевы была изначально очень дельной мыслью, и сейчас, видя нашего короля в добром здравии и в таком цветущем виде, я понимаю, что ошибалась.
-Хм, не стоит пред мной метать бисер, я не нуждаюсь в похвале.-вздох.-как быть? Как сделать выбор?-я подошла к Виктории прислонившись к каменной стене виском.-земля уходит из под ног, а я опустила руки и знаете, пустила все на самотек. Как Вы справляетесь с этим? Почему у Вас всегда все схвачено?
-Ну, мелкие неурядицы случаются и у меня. Знаете,-Виктория ухмыльнулась.-я не идеальна. В конце концов, если нужен совет, то давайте поговорим. Кому как не Вам знать, что я лишена привычки осуждать за мысли.
-В этом Вам нет равных, и тут даже спорить нет смысла, но все же, в чем Ваш интерес помогать мне?-посмотрев на пожелтевший от осеней тоски сад я тяжко вздохнула.-Вы первая, кто подставит мне подножку.
-И первая кто подаст Вам руку в случае, если подножку подставила не я.-ее небольшие губы исказила нежная улыбка.-так что терзает Вашу душу, моя милая?
Что терзает душу…что ее может терзать? Слезы наворачиваются от бессилия. Мне страшно даже думать о том, как я могу оказаться порочна. Осуждая когда-то Марго, я сейчас оказываюсь лицом к лицу со страхами той, кто старалась сохранить страну, кто старался сохранить любовь, но подался искушению и той игре правила которой написаны не для женщин. Я вздохнула. Бельгард появился неожиданно, и так же неожиданно исчез. Быть может, это просто видения? Быть может, я просто схожу с ума? Виктория не торопила меня. Ее устремленный вдаль взгляд всегда завораживал меня, как и ее привычка говорить умные вещи. Это ведь такая редкость для женщин нашей эпохи. На секунду мне стало стыдно. Я вспомнила, как дала обещание поэтессе, что изгнание станет ее самой главной наградой.
-Моя печаль – моя награда. Вы знаете, что любить страшно? Я познаю себя, как порочную девицу, как самую гнусную изменщицу. Вы знаете, как страшно предавать? Я обещала святой Деве забыть Роже, и что сейчас?-я почувствовала пронизывающий холод камня.-а сейчас, я сгораю от страсти при одном виде того, кто смел предать нашу любовь и уступить меня, словно мясо королю. Знаете, а я ведь чувствую себя куском мяса, который поделили между собой собаки, а вернее все досталось вожаку. Виктория, мне так неловко, что мои слушателем помимо камней оказались Вы. Какой Вам толк в моих слезах?
-Быть может,-ее нежные ладони обвили мои пальцы в пальцы и голос снизился до шепота.-я хочу помочь Вашей заблудшей душе.
-Вы слышали о новой фаворитке Генриха?-не скрывая слез спросила я.-Вы знаете, что он предает меня и наших детей?
-А, так Вы уже наслышаны про Генриетту? Удивительно, как быстро облетают Версаль слухи.-девушка развела руки в стороны.-пока что она не фаворитка. Дело в том, что ее мамаша госпожа Антраг хочет пропихнуть одну из трех дочерей в объятья короля, и Вы не хуже меня знаете, что участь пушечного мяса достается младшим дочерям. Хотя, должна признать, что плутовка не так проста; как ее преподносит мать.
-Я так аккуратно спрошу, а есть кто-нибудь во Франции кого Вы не знаете?-я скрестила руки под грудью и повела удивленно бровью.-мне кажется, если вывести Вас на площадь и указать на первопопавшегося человека, то Вы не просто скажите его имя, но и всю подноготную.
-Ну, моей памятью можно гордиться, ибо Вы правы, что я знаю многих и о многом. Подноготную я не знаю, ибо не маг и не колдун. Люди, Габри, сами того не понимая, рассказывают о себе в самом ярком свете, если правильно найти для них слова. Вот взять хотя бы потенциально новую фаворитку короля…
-Генриетту?-опешила я.-Вы о ней?
-Угу. Думаете, что я ее видела? Нет. Я знаю о ней ровно столько же, сколько и Вы, но я знаю ее мать. Это ослабляет занавесы неизвестно для меня, но делает волнение для Вас.-улыбнувшись, Виктория обвила своей нежной рукой мою талию.-так, что же тревожит юное сердце прелестной Габриэли?
-Помните Бельгарда Роже?-вздох.-мне сердце обжигает один только его взгляд, и я вспыхиваю пламенем желания, когда он прикасается моего тела, но только…
-Только, как можете Вы предать королевскую любовь?-Виктория облизнулась.-может быть, стоит хотя бы раз пойти по зову сердца и дать себе шанс почувствовать настоящую любовь, а не игрушки короля?-поэтесса нежно погладила меня по щеке.-милая Габри, позвольте сердцу любить…
Я больше ничего не слышала… «позволить сердцу любить» оказалась так сложно, но найти силы простить еще сложнее. Он пылок, остроумен и красив, а в постели «исследователь лабиринтов». Кого все это время я обманывала если все еще грела мечту стать женой Бельгарда? Для кого спектакль лживых ролей? Для кого пьеса с выдуманными героями? Я дождалась ночи, когда смогу испить винный напиток сполна обливаясь липким виноградом до пят. Словно второе крещение, словно дознание без виновного. Он ждал меня в королевских покоях на темно-синем атласном одеяле совершенно обнаженный. И это тело сводило с ума, опьяняло сильнее любого вина. Я сделала шаг вперед, и подалась игре чувств, которую затеяло тело. От нежных поцелуев шеи, до самых сладких поцелуев губ нас разделяли секунды. Избавь меня от меланхолии, милый…
Его ладони исследовали каждый изгиб моего чувственного тела заставляя выгибаться в самых грязных, неестественных позах, что могли только снится похотливом священнику в его самых распутных снах. Минуты желания превращались в утомительные секунды, что длились дольше чем век. Я отдавалась этой страсти с головой, не чувствуя никакого стыда за то, что любовь моя оказалась сильнее корысти, сильнее самого долгого желания, и сейчас, стать королевой звучало так глупо, что и представить нельзя. К чему трон? К чему корона? К чему любовь всей Франции, когда тебя целуют любимые губы? Мне от плавного движения по животу вверх скользкой дорожкой мокрых поцелуем до самого грубого проникновения оставалось дышать несколько секунд, чтобы сдержать громкий стон.
Стены холодного камня так долго хранящие мои секреты, стены замка в котором я познала порок были роднее дома, и сейчас, оставаться здесь в неге удивительной страсти было схоже с попаданием грешника в рай. Он сводит с ума своими движениями, заставляя колыхаться внутри меня сердце заполняя либидо своей похотью. От каждого толчка, до следующего моего истошного скулежа был миг. Он не стеснялся овладевать мною так, словно я все та же распутная, проданная однажды девица. В минуты редкой трезвости я понимала, что это не было похоже на ту любовь, какую я желала испить. Это было грубо, это было нагло и так фривольно. В секунду редкого спокойного дыхания, я слышала стоны мужчины, что просто наслаждался моей униженностью. В минуты собственного безумия, я теряла все. Я теряла все то, что вырывала зубами выгрызая из кожи врагов.
Он проникает в меня своим жезлом настоящей власти, и я закрывая глаза, вспоминаю лица. Толчок, а за ним еще один. И вот они те, кого я предала всплывают в памяти, как наказание. Шлепки кожи от его рук горят следом крапивным по щекам, вспоминая, как король нежно гладил мне лицо. Сжатия ладони по груди, и вот перед глазами, как я стояла на коленях перед Богом молясь за короля, за мир. Обжигающе чувствуя, как разливается внутри меня горячий напиток его любви, мои руки горят огнем от воспоминаний, как я однажды обещала изгнать ту, что понимает меня лучше других. Я виновата. Я грешна. Чем я лучше той, что хочет занять место любимой фаворитки?
-Как все же славно наблюдать за этим.-воодушевленно воскликнул Генрих широко открывая двери королевской спальни и пуская внутрь свиту.-как всё-таки это прекрасно.-он вынул мешочек из-за пазухи и бросил в руки Бельгарду.-свои пятьдесят тысяч экю Вы, друг мой, заработали.
-Роже?-опешила я прикрывая обнаженную грудь простыней.-какая же я глупая…
-Что же касается Вас, моя невероятная Габриэль,-Генрих поклонился и нежно взял своей рукою мою кисть.-прошу Вас подготовиться к брачной церемонии. Завтра у Вас особенный день.
-Брачной церемонии?-одернула руку я.-что за шутки?
-Ах, невеста не слышала ничего о собственной свадьбе? Посмеемся же, друзья.-провозгласил Генрих раскинув руки в стороны.-поздравляю, завтра Вы поклянетесь в верности перед Богом заключенная в узы брака с господином Лианкуром, а пока, убирайтесь прочь с глаз моих.-грубо пихнув меня из покоев вон, король швырнул платье в коридор и только обмотанную вокруг тела простыню разрешил оставить, дабы избежать моего позора.
Он вышел из своих покоев, и грубо схватив за локоть поволок в мою комнату, куда со всей силы пихнул и захлопнул дверь. Я билась в эти закрытые двери, билась в них словно запертая в золотой клетке птица, что не привыкла к людским рукам. Становилось душно, не хватало банального воздуха, и я чувствовала, как задыхаюсь. С каждой новой попыткой вздоха темнело в глазах. Оглушение. Резкий, громкий шум, и я теряюсь в четырех стенах своих покоев. Темнота. Резкая тишина. Чувство свободного полета. Удар…
***
-Габри…-шепчет нежный женский голос.-Габри, Вы меня слышите? Габри, очнитесь.
Я открываю глаза. В свете тусклого света свечи едва уловимый блеск голубых глаз, что напоминает о тех далеких днях, когда плывешь по морской глади, и как спокойны волны в этот день. Голубое небо, голубое море, белые пышные облака, белая пена, редкие нотки ве-терка и чайки. Множество чаек, что витают так высоко над головой. Плещется рыба и ветер подгоняет паруса заставляя корабль двигаться вперед с каждым рывком сильнее. Ты стоишь на палубе и любуешься, как плещется об эти волны корабль надежды, а вдалеке дельфины, киты…вспоминаешь, как давным-давно, слышала легенду о синем ките, и вот теперь наблюдаешь за ним. Голоса дельфинов, что заменяют молитвы…плачут в небе чайки, и толь-ко в опустившимся тумане приходишь в себя.
-Габри, слава Богу.-Виктория крепко обняла мое обмякшее тело.-как же я испугалась, Габри.-на глазах поэтессы выступили слезы.-Вы сильно ударились. Как себя чувствуете?
-Поздравляю Вас, милая, с новым титулом.-Маргарита покачала разочарованно головой.-полоза невеста.
-Вы слышали, что король приказал?-прошептала я поднимаясь с пола.-он хочет выдать меня замуж за некого Лианкура.-вздох.-Виктория, помните, Вы говорили, что знаете про всех?
-Хм. Интересно узнать, что из себя представляет Ваш будущий муж?-поэтесса одним движением открыла шкаф достав мою ночную рубаху.-боюсь, что правда окажется не такой уж хо-рошей, как Вы надеетесь.
-Прошу Вас, давайте не будем кривить душой.-я крепко сжала ее руки.-кто он?
-Милая, наломали Вы, конечно, дров, но по правде говоря, кандидатура не так уж плоха.-Марго зажгла еще три свечи.-теперь Вы понимаете, что наш король жестокий человек?
-Теперь я понимаю Вас, Марго.-шепот.-простите меня, что так отчаянно пыталась оклеветать Ваше храброе сердце, ведь Вам, как никому другому известно, как это любить втайне, но только…
-Только я так же знаю, как на собственной шкуре чувствовать предательство.-она склонила голову на бок, и ее золотые, волнистые локоны словно маятник качнулись по спине.
-Ваш ненаглядный Никола Лианкур,-Виктория наполнила ладью теплой водой, и рассыпала сухие белые розы.-дурак, каких мало. Беден, глуп, жаден, воспитывает двух дочерей, и к то-му же, если верить слухам лишен мужской силы.
-Оу, идеальный муж.-Маргарита ухмыльнулась.-впрочем, то, что он ничего не может, как мужчина нам на руку. Габри, можно думать о хорошем, что этот человек не испортит Вашего тела. Знаете, как это липко, когда прикасаются грязные руки к твоей нежной плоти.
-Дамы, век распутства нынче популярен.-Виктория вздохнула помогая мне не разбрызгать капли воды.-Вы не должны винить себя за произошедшее.
-Но я не хочу замуж за это чудовище.-воскликнула я крепко сжав ладони поэтессы.-что если я не явлюсь на церемонию?
-Боюсь, что тогда Вас просто поволокут туда. Увы, но знаю и такие ситуации.-Маргарита до-стала из ящика моего туалетного столика бутылочку с ягодным маслом и нанеся на свои нежные ладони, мягко натерла мою грудь вкусно пахнущей жидкостью.-и если Вы не пойдете сама, то зная этого мерзавца, он приведет всю свою напыщенную свиту в Ваши покои и заставит этого новоиспеченного мужа опозориться на глазах у всех.