Профессор одобрительно улыбнулся. Похлопал Беньямина по руке:
- Все в порядке. Вы ответили правильно на все вопросы. Но. почему вы так затянули со сдачей экзамена?
- Все очень просто, профессор: у меня не было денег оплатить последний курс: пришлось заработать.
- Как же заработали, если не секрет?
- Я сотрудничаю с несколькими фирмами по уходу за больными и престарелыми. Иногда в день у меня бывает до пяти человек. Я сразу, при первом знакомстве, спрашиваю: что будем делать, мыться или лечиться? Чаще всего слышу: «Лечиться. Помыть человека мы и сами сможем».
- Что же делаете?
- Многое: массаж, в том числе и по вашим методикам. Кроме того я собрал немалую библиотеку медицинской литературы. Плюс компьютерные компакт диски – их у меня более сотни. Плюс уже немало материалов есть в интернете. В день на самообразование у меня уходит до четырех часов. Нельзя сказать, что я «трачу время» на учебу, - нет, я приобретаю, правда память начинает подводить: иногда приходится по несколько раз один и тот же материал «проходить». На эти «носители информации», говоря современным языком, я потратил немало денег. Это еще одна причина, по которой я не смог с вами расплатиться вовремя. Я имел нахальство решить, что у вас, простите, на хлеб хватает. А, если я подготовлю себя к самостоятельной практике быстрее, то смогу начать помогать людям раньше и вы это одобрите.
- Да, задали вы мне задачку. Конечно, получив от меня услугу – то есть прослушав курс, вы обязаны по законам бизнеса это оплатить. Иначе – это мошенничество. Но, я принимаю ваш невысказанный тезис о том, что медицина вне бизнеса. Иначе – это извлечение личной выгоды из человеческих проблем – а это мошенничество более высокого порядка. Да, в частной платной медицине есть конфликт интересов – по соображениям коммерческим, доктор заинтересован в затягивании лечения, в запугивании пациента и его родных грядущими осложнениями. Но, с другой, честной стороны, доктор обязан изыскивать наиболее действенные, из доступных, методы лечения, и честно признаваться в своей недостаточной компетенции или не обеспеченности в противном случае. Это мы и в Клятве Гиппократа утверждаем и обязуемся исполнять. А как вы? Вы же не имеете формального законченного медицинского образования и клятву не давали «перед лицом своих товарищей»?
- Я дал клятву не товарищам «перед их лицом», а непосредственно Мэтру, Учителю. Я дал клятву самому Гиппократу.
- ?
- Я прочел немало трудов Учителя из опубликованных на русском языке, нашел в одной книге его портрет и, дальше… представил себя в одежде, соответствующей тому времени и Мэтра, сидящего в кресле. Мне даже показалось, что в конце моей пламенной речи Учитель одобрительно улыбнулся и подмигнул. Может, это «шиза», а может и проникновение в материал, как говорили мои режиссеры.
Профессор Лев Шейнерман до репатриации в Израиль работал заместителем Главного врача Олимпийской сборной. А теперь он - владелец и ведущий специалист «Института проблем спины и конечностей». Профессор торопился передать свой опыт и знания молодежи, кроме того его с нетерпением ждала Олимпийская сборная Канады – молодые доктора с европейским образованием не чувствовали себя достаточно компетентными в вопросах реабилитации спортсменов после травм. В условиях «дикого Запада» спортсменов просто списывали на гостевые трибуны, даже не всегда выплачивая страховку, выискивая в страховом полисе казуистические статьи. «Тебе надо – ты и лечись»! Но за свой счет!
Профессор вложил в принтер яркий цветной лист бумаги. Предложил Беньямину самому впечатать в бланк свои имя и фамилию: чтобы не было ошибок, и нажал кнопку. Затем поставил подпись и вбил особую «накладную» печать.
- Будьте здоровы и успехов вам!
Нельзя, конечно, утверждать, что получение диплома после двухлетнего обучения, придало новообразованному дипломированному лекарю какой-то особой смелости. Нет, это явилось лишь проходным событием. Потом были еще разные красивые и не очень, свидетельства и дипломы, - но это было нужно скорее всего потенциальным пациентам. «Иконостас» из красивых бумажек на стенах кабинета придает пациенту уверенности в том, что он попал к специалисту, а не к шарлатану. Хотя, о чем большинство людей не догадываются, напечатать любые дипломы в современных условиях нет проблем. Через интернет можно купить вполне «правильный» диплом даже доктора каких-либо наук. Беньямина смешили настойчивые требования возможных пациентов сообщить какой ВУЗ и когда он, Беньямин, закончил. Беньямину был уже тогда на шестом десятке, и какой-то диплом сорокалетней давности мог служить лишь знаком давнего юношеского усердия и не более того. Но, наивные люди полагают, что вызубренные страницы старых учебников могут послужить руководством для реальной врачебной практики. Сопромат с тех пор уже пять раз переписали. А от представлений о деятельности человеческого организма с тех пор сохранились лишь клочки.
Вскоре представился случай реализовать свои новые, и не очень, знания в реальных условиях.
Друг-товарищ, Михаил, попросил о немедленной помощи: «прихватило» спину. Причем, казалось, что радикулит, ишиас и люмбаго одновременно. Правда, симптомов родовой горячки, как и у Марка Твена, не было. (После трехлетнего медицинского обучения, изучив симптомы сотен болезней, Марк обнаружил у себя почти все, кроме родовой горячки.)
В то время Беньямин приобрел первый свой физиотерапевтический прибор – начало будущей коллекции – виброэлектромассажер. Массажер универсальный, с несколькими насадками и двумя рабочими частотами. Ух! В инструкции на четырех языках было подробно расписано: когда, что и в каких случаях следует применять. Бени, как послушный ученик, так и провел несколько сеансов. Миша выл, стонал и кричал от боли. Беньямин с уверенностью, полученной на занятиях Профессора утверждал, что так и должно быть, иначе организм будет делать неправильные движения, не получая болевых сигналов и будет еще хуже. Вытерпеть страдания друга возможности не было, Беньямин замечательный аппарат в сторону отложил и стал руками медленно и тщательно каждую мышцу «прорабатывать». Постепенно, за два сеанса, удалось мышцы растирать, растягивать - расслабилять. Пальцы хорошо чувствовали, что где и как надо делать. Потом и массажер пригодился. Но не по инструкции, а по «делу»: если вести руку впереди аппарата, то рука чувствует по уровню вибрации и по длине распространения волны, состояние мышц. Вот как!
Мужик в итоге ожил и Беньямин свой первый гонорар получил – бутылку отменного коньяка.
Через полгода ситуация повторилась: тот же диван, где после работы Михаил отдыхал, та же спина и прочие участки его большого тела и Беньямин с воодушевлением принимает решение - все делать, как уже было. Тогда же помогло!
Бедный Михаил! Хвала его терпению и вере, что Бени все-таки поможет! Состояние мышц было уже совершенно другим. И, пока пальцы это не почувствовали и, пока Беньямин не понял, что и пациент изменился и технология помощи должна измениться так же, дело не шло. Но, дошло!
В скрижалях мозга записалась еще одна мораль:
- нельзя тащить предыдущий опыт на новые условия, новое состояние, даже того же самого пациента!
Когда потом, и неоднократно, люди спрашивали: «Доктор, а у вас были пациенты с прыщиком на правой ягодице, - а то, у меня – на левой!»
Беньямин входил от этого вопроса в ступор и пытался клиента просветить. Как правило, образовательные потуги оказывались тщетными и Беньямин научился лукавить:
- Конечно, не беспокойтесь, были прыщики и справа, и слева и, даже, посередине.
Однажды, без предварительного звонка, к Беньямину ввалился Алекс – послушный пациент и добрый приятель:
- Собирайся, едем! Есть женщина, которой только ты сможешь помочь! От нее отказались все больницы Иерусалима! Дали ей жизни не более двух недель. Она и сама тебе все расскажет.
Поехали. Прием был неожиданным: стол был заполнен яствами донельзя, блюда с закусками свешивались за край. Для бутылок был поставлен отдельный стол. Народу было собрано человек не менее десяти – собрание больше всего походило на праздник обжорства, чем на что-либо иное. Во главе стола сидела весьма привлекательная женщина лет сорока, правда несколько бледноватая для Израильских южно-фруктовых широт. Говорила она весьма замедленно так, что можно было это воспринять более за жеманство, чем проявление болезни. Ели-пили без тостов, был один: «За здоровье хозяйки!», но он прошел без энтузиазма. Разговоры прояснили, что Тамару –хозяйку дома, родственники и друзья пришли встретить-поздравить с возвращением домой после долгих больничных скитаний и большинство гостей полагало, что «раз выписали – значит, здорова!». О действительном положении дел никто, кроме и мужа и самой страдалицы не знал и не догадывался.
Тамара обратилась к Беньямину:
- Пойдемте, доктор, поговорим. У меня есть несколько вопросов.
Тамара рассказала, что у нее диагностирован рак кишечника со множественными метастазами. Пришлось побывать в нескольких больницах Израиля – везде сообщали, что пациентка обратилась слишком поздно и кроме как вырезать еще что-нибудь, они помочь ничем не могут.
она мучается запорами и никакие лекарства не помогают, клизму муж поставить не может, а у самой сил нет. И еще Тамара сказала, что она понимает, что жизнь заканчивается и ничего и никто ей помочь не могут. А сейчас, справиться бы с запорами и еще… Хочется увидеться с сыном от первого брака. Он, сын ее то есть, живет сейчас в Америке и знать мать не хочет. Не может простить измену его отцу. Но Тамара счастлива с Игорем в их десятилетнем браке. Рада рождению двоих детей и ее только беспокоит, как Игорь справится с детьми после ее ухода.
Беньямин попросил Тамару раздеться, провел физикальную диагностику по всем правилам конвенциональной медицины, все пощупал, постукал, послушал, посмотрел и пообещал приехать на следующий день.
На день следующий Беньямин приехал к вечеру – много времени заняла подготовка визита: следуя своему новому правилу. Беньямин к каждому новому пациенту подходил как к фигуранту новой криминальной истории. Вначале выдвигалась некая версия – предположение об исходных причинах недуга, версии «отрабатывались», проверялись, отбрасывались несостоятельные, и лишь затем назначалось лечение. Приготовление-закупку необходимых натуральных препаратов Беньямин всегда брал на себя – только так можно быть уверенным, что пациент получает, что назначено. Иначе и не поймешь – кто-что не учел, не правильно сделал или просто ошибся.
Второй визит проходил в совершенно другой психологической обстановке. Если днем раньше Беньямин был в состоянии недоуменного вопроса и не полного понимания своих возможностей, то сейчас он перешел в позицию знака восклицательного, жестко внушая членам семьи, что и как следует делать. Диета: вот это есть можно – а это нельзя! Приготовить эти блюда следует только таким образом. Делать упражнения – как и почему так.
Память услужлтиво подсказала какие приемы восточной медицины уместны в данном случае, так как прямой массаж живота недопустим – внутренние швы могут разойтись. Нельзя и перистальтику по той-же причине резко повышать! О-хо-хо!... Принял решение – клизма! А как, и с каким наполнителем, сколько??? Велел Тамаре раздеться ниже пояса полностью. Извинился – еще опыт несексуальных контактов с обнаженными женщинами был невелик, сделал, что надо. Муж, чтобы жену не смущать, из комнаты вышел.
Но манипуляции ожидаемого эффекта не дали. Проводить процедуры более жестко Беньямин остерегся.
– Ладно, буду думать! Приеду завтра.
Утро разделил звонок:
- Томка обосралась!
Два немолодых мужика, разделенные расстоянием в пятьдесят километров, заорали какую-то несуществующую мелодию и. приплясывая, орали: «Томка обосралась! Томка обосралась а-я-яй!».
- Все делать, как я сказал – приеду послезавтра, пока!
В течении двух месяцев Беньямин регулярно, два-три раза в неделю, приезжал в эту семью: корректировал диету, делал с Тамарой легонькие упражнения, точечный массаж по восточной практике. Еще пару раз пришлось и клизму с лекарственными травами сделать.
Все более хотелось помочь Тамаре увидеть сына. Это стало навязчивой идеей, которая становилась все сильнее, даже жестче.
Несколько дней Беньямин провел в напряжении: желание помочь Тамаре увидеться с сыном готово было трансформироваться в действие. А как это сделать? Письма писать? Адреса, даже электронные, неизвестны. Бени хорошо запомнил лицо молодого парня на фотографии, что стоит на тумбочке около Тамариной кровати. Неожиданно для себя, Беньямин напрягся, окружающие реальные предметы его квартиры затуманились: представилось, как парень с фотографии куда-то звонит. Затем собирает чемодан. Едет. Летит!
Позвонил Игорь:
- Доктор, не приезжай сегодня – к Томке сын из Америки приехал – не будем им мешать.
Беньямин навестил Тамару лишь на третий день. Его встретила вполне жизнерадостная женщина: уголки чуть подкрашенных губ поднялись и, даже, что-то похожее на румянец окрасил ее щеки.
- Клизму делать сегодня не нужно, все и так произошло. И еще, я вас теперь стесняюсь. Доктор, должна вам признаться – у нас Игорем было! Мне так захотелось! Все было, как десять лет назад!И сын приезжал. Мы обо всем поговорили. И бывший мой муж мне привет передал – у него все хорошо. Он недавно женился. Доктор, наклонитесь, пожалуйста, я вас поцелую. Можно? Спасибо за все! Езжайте, уже поздно. Игорь деньги вам приготовил.
Утром позвонил Игорь:
- Томка ушла…
- Куда ушла? Как ушла?
- Совсем ушла. Насовсем. С детьми попрощалась, дети в школу пошли и она ушла. Голос Игоря посекся, задрожал и Беньямин понял, куда и как ушла Тамара.
- «Зихроно у браха!». Благословенна ее память!
Но, вопреки всем прогнозам, Тамара прожила не две недели, а два месяца и ушла из жизни с улыбкой и уверенностью, что никто ее недобрым словом не помянет. Амен!