Не так страшна месть, как ее ожидание. Особенно, если и сам чувствуешь, что переборщил с перформансами, и достал ими мстительных власть имущих сограждан. Меру-то редко кто знает, а удержаться в рамках, вообще не вариант. Ни художнику импрессионисту, ни тем более, бабе в короне такое не под силу.
И когда Илия-пророк устроил для всего Израиля фэейр-шоу, заодно истребив 450 штук чистокровных чужеземных жрецов (где ты, толерантность и терпимость к иноверцам?), он не рассчитывал получить «черную метку» от своей царицы. Ну, наверняка были у него мысли, что царица расстроится, не досчитавшись соотечественников, но вот, что прям разозлится, не, не думал.
А той было сиренево, что её жрецов на долгожданный дождь обменяли. Ну и что, что засуха три года фигачила и народ мёр пачками, это же не её родной народ, чего его жалеть-то? Вот жрецы с бубнами свои, родные, за них и порвать не грех всяких любителей перформансов:
"Пусть то и то сделают мне боги, если я к завтра к этому времени не сделаю с твоею душею того, что сделано с душею каждого из них" (3-я Цар. 19:2)
Пророк Илия, не пророк, а ноги делать пришлось. Ушел, в чем был, налегке и без сменной пары носков. Думал, ему в Иудеи будут рады, но и там не ко двору пришелся. Кому понравится старик, вечно критикующий и нудящий о карах и возмездиях. Ни разу же ничего хорошего не напророчил. В общем, пошел дальше, по любимой еврейской привычке, в пустыню.
Пустыня идеальное место для переговоров с Яхве. Там ничего не отвлекает от хорошей беседы. Смотреть не на что (ни бабы голой в фонтане, ни программы «Вести» по телеку), жрать нечего. Все мысли о вечном.
Ну вот и побродив по пустыне, оголодав как следует, пожаловался Илия на евреев Яхве, мол "сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили жертвенники Твои и пророков Твоих убили мечем; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять её".
А Яхве не будь затейником, да придумал отличную шараду для единственного действующего пророка. Чтоб значит не ныл понапрасну, озадачил его заданием, да не простым, а с вербовкой иностранных агентов. Иди, говорит, старче в Сирию, там тебя никто не ждет конечно, но тебе туда все равно надо.
Помажешь царем Сирии моего ставленника Азаила, он там щас не при делах, но у меня на него планы. Буду его использовать, как инструмент воспитания вероотступников. Самому-то мне остохренело уже посылать на евреев засухи и град, все равно не понимают, тупицы. Вот пусть их сирийцы мочканут как следует, тогда ко мне прибегут с молитвами. Может и прощу, засранцев.
Ну, а чтоб два раза значит не мотаться туда-сюда, заодно и в Израиле смену власти проконтролируешь и нового царя Ииуя (ивр. Йеху) помажешь. Инструкции высылаю наложенным платежом с утренним дилижансом. И постскриптум в конце текста: а в помощники возьмешь себе Елисейку (ивр. Элиша), на него у меня тоже планы и все танцы наперёд расписаны.
И вот значит, подтянул Илия помочи, подвязал шнурком седые космы и потопал выполнять поручения. Забегая вперед, расскажу конец истории, а потом опять вернусь к этому моменту: поручение Яхве он так и не выполнил, не успел. В дороге сильно отвлекался, да и шел нога за ногу. Видать, сильно не нравилось ему богическое задание и вовсе не хотел он, чтоб сирийцы прессовали родных недоумков.
А пока старец тащился по пустыне в сторону Сирии, сбивая пятки и теряя портки, нынешний сирийский царь Венадад (ивр. Бен Хадад) собрал еще тридцать две штуки таких же местечковых царей и двинул на Израиль, осаждать его столицу Самарию. Но поскольку это был еще не тот царь, на которого Яхве сделал ставку в воспитании своих богоизбранных, то вышла у сирийцев лажа.
Ахав всех победил, вражескую армию разбил и с чувством превосходства над побежденными, помиловал плененного Венадада. Даже взаимный пакт о ненападении подписал и врага ужином накормил на дорожку.
Ахав хоть и женат был на редкой ведьме, а таки не стал последним гадом. Ну да, идолам жены поклонялся, но по лезвию не ходил и с Яхве последнюю связь не терял. Трошки оглядывался, когда на чужой алтарь жертву укладывал. И народ свой за людей держал, а не за скот бессловесный.
Не практиковал криминал, предпочитая обмен и торговлю. Вот и понравившийся виноградник хотел выкупить у Навуфея (ивр. Навота). А тот уперся рогом, мол не продам, подумаешь, царь нашелся. Сегодня ты царь, завтра — перегной. Ахав обиделся, плакать ушел "лег на постель свою, и отворотил лице свое, и хлеба не ел".
А дома баба любимая в короне ходит и злится, что ей такой тюфяк достался (кто там вспомнит, что он сирийцев побил). Жрецов ее любимых не уберег, пророка не наказал, а тут еще и виноградник отобрать не может. Царь ты, ёпта, или тряпка? "Встань, ешь хлеб, и будь спокоен; я доставлю тебе виноградник Навуфея".
И не отходя от кассы, тут же царица Иезавель слепила против виноградаря обвинение в богохульстве. Приговор привели в исполнение в тот же день "вывели его за город, и побили камнями, и он умер". А виноградник по реституции достался царю.
На радостях, побежал тот осматривать свои новые владения. Но тут, как чёрт из табакерки, на дороге опять всё тот же Илия. Кругами он видно в Сирию шел и всё норовил Ахава задеть и гадость ему нравоучительную сказать. Тут естественно тоже не удержался, ткнул в больное: "убил и ещё наследуешь?!"
Ну и заодно, новое говно наванговал: "на том месте, где псы лизали кровь Навуфея, псы будут лизать и твою кровь", а Иезавель псы съедят около твоего дворца.
От таких предсказаний кого хочешь вспучит. Вот и Ахава проняло. Очень раскаивался барин, лбом в пол стучал, одежду на себе драл, стоя спал "возложил на тело своё вретище, и постился, и спал во вретище, и ходил печально". Яхве растаял и решил оторваться не на нем, а на его наследниках. Все равно ведь такими же тупицами будут, так какая разница, кого воспитывать и карать.
Три года вроде все неплохо шло. Мир был с соседями, по Сирию включительно. Илия на дороге не попадался, бродил где-то по окраинам, другим каркал добром в карму. Красота одним словом и скука страшная. Вот от скуки Ахав и вспомнил, что у него где-то на границе с Сирией затерялся городишко, который по контрибуции с прошлой войны должен был Израилю отойти, да все про него забыли "Рамоф Галаадский наш (ивр. Рамот Гилад), а мы так долго молчим и не берем его из руки царя Сирийского".
Ну и ломанулся забирать. И вот тут что-то пошло ни так. Вместо положенного города получил неположенную рану, от которой и помер, не доехав до дома. А кровь из раны лилась в колесницу, и "псы лизали кровь его". Яхве злопамятный, все свои обещания помнит и другим о них забывать не дает.
Ахава похоронили по царски, рядом с отцом, в семейной усыпальнице*. Яхве тут не возражал, он же на наследниках оттоптаться собирался. И слово свое сдержал.
*Следует заметить, что в ходе недолгих археологических раскопок (Самария находится на территории Палестинской автономии), под дворцом Ахава, который по Библии был из слоновой кости (3-я Цар. 22:39), было обнаружено подземелье с могилами Ахава и его отца Омри, и пластинки инкрустации из слоновой кости.
Все лавры и ништяки хапнули полной ложкой Охозия (ивр. Ахазья) и Йорам, сыновья Ахава и Иезавели, о чем будет что рассказать и в следующей главе.