После исчезновения духов Андрей, наконец-то обратил внимание на Боцмана, Серого и Зину, ставших невольными свидетелями своеобразного спиритического сеанса.
- Чего встали? Места освободились. Рассаживайтесь друзья, – говорил он с ними просто, словно и не было никаких кротов в форме «СС», ни его перевоплощения в монстра, ни сцены с призраками, и всё происходящее могло сойти за розыгрыш, какими обычно дурачат в цирке, если бы только не беременность Зины.
Плод внутри то и дело давал о себе знать сильными болезненными толчками, и вот это уже никак нельзя было списать на эксперимент, в котором якобы участвовал Андрей. Ведь до последнего времени в ней не было никаких признаков, указывающих на беременность, а тут сразу сформировавшийся человечек, уже рвущийся покинуть утробу матери. И как ей было не вспомнить пророческое предостережение её мамочки о том, чтобы она не повторяла её ошибок, и никогда, никогда даже в мыслях не задумывалась об аборте. Но кого она носит под своим сердцем? Ребёнка от Андрея? Или от чудовища с рогами и пылающими глазницами? Во всяком случае, она ощущала в себе нечто чуждое её плоти.
- И долго я буду вас упрашивать, бродяги? Не берите в голову, всё закончилось, экспериментов больше не будет.– Уверял он их, и им показалось, что Андрей и впрямь становится прежним: без гонора и напускной напыщенности. А рубаха-парень ещё больше вселял в них уверенности, что весь их кошмар остался позади:
- Не стойте истуканами. Идите к столу. Будем пробовать настоящий бисквит! И давайте сразу договоримся, что не станем вспоминать о грустном, а кто старое помянёт, тому глаз вон.
Легко сказать: не вспоминать, и слова Андрея в иной ситуации могли бы показаться обычным желанием прекратить распри, только и всего, но теперь, известное изречение из его уст прозвучало куда как угрожающе. И попробуй, разбери его? - Иронизирует он, или намекает, что они и вправду могут лишиться зрения. С него нынче сбудется.
- Послушайте, друзья мои, – обратился он к ним без всякой иронии. - Последние несколько дней все вы находились под воздействием гипноза и пребывали в своей собственной реальности. И можете поверить мне на слово, что на самом деле не было ни какого другого океана с акулами и штормами; ни кротов в подземелье; ни долларов, и собственно ни какого банка и в помине не было. Все ваши видения, одна сплошная иллюзия, и для того, чтобы вы окончательно убедились в этом, нам потребуется завершающий штрих! – Андрей щёлкнул пальцем, как уже делал не раз, и как это делают настоящие гипнотизёры, когда выводят из состояния транса, и в тот же миг свечи погасли, и в окно квартиры хлынул дневной уличный свет…
Очевидно, квартирка вернулась на своё законное место (если она вообще куда-то перемещалась). Теперь они стояли у открытых дверей, ведущих из знакомого им коридора в комнату, где Андрей располагался уже не за дубовым, а за обычным, покрытым лаком столом, какие когда-то имелись почти в каждой советской семье. Только вот торт и четыре чашки с ароматным напитком, из которых в недавнем времени пригубили призраки, никуда не девались. Они перекочевали вместе с ними во вновь открывшуюся реальность. Сама же комната, где они очутились, оказалась совсем не большой, и красные портьеры, прикрывающие стены, делали её ещё более тесной.
- Да очнитесь же вы! – пытался, наконец, вывести их из штопора Андрей. – Посмотри-ка Зинуль! Всё, как ты и хотела: в тесноте, да не в обиде.
- Откуда у тебя эта квартира? – спросила она недоверчиво, а когда увидела валявшийся в углу комнаты булыжник, которому самое место на улице, добавила:
- И почему ты не вышвырнешь эту каменюку?
- Вышвырнем, обязательно вышвырнем. И скажу больше друзья мои: в своё время нам придётся провести здесь генеральную уборку и полную санитарную дезинфекцию помещения, а сейчас присаживайтесь уже, чай стынет. И на счёт квартиры: ты не переживай Зинуль. Она мне досталась как раз за моё, нет право же, - наше участие в эксперименте.
- А с квадратурой тебя облапошили Андрюша. Да за такие дела нам всем по отдельной жилплощади полагается! - упрекнул его нарочито Боцман, и, не дожидаясь ответа он, а вслед за ним и Серый с Зиной всё-таки приняли приглашение к столу. Но смутные сомнения ещё теребили их просветлевшее сознание, и в большей мере это касалось беременной Зиночки.
Уже после того, как они расселись за столом, девушка поднялась со стула, и, указала Андрею на свой неожиданно выросший живот:
- Я понимаю Андрей, любой самый знаменитый фокусник в сравнении с тобой отдыхает, но чем ты объяснишь вот это?
В ответ её друг только улыбнулся.
- Мы же давно мечтали иметь детей, любимая. А теперь, когда всё случилось, и когда ты должна быть счастлива, ты удивляешься этому?
- Я и вправду рада, и конечно хочу быть счастлива с тобой, но как же так быстро?
- Побочное действие эксперимента благоволит к зачатию и ускоренному развитию плода. И грех нам было не воспользоваться этим предложением. Но ты можешь не переживать Зина: в остальном всё в норме, и у нас родится вполне здоровый малыш. Это будет мальчик.
Лилейные слова возлюбленного ласкали её слух, и Зину, в общем-то, удовлетворило его объяснение. Она вернулась за стол, а Андрей разрезал торт, и положил каждому из присутствующих по смачному кусочку. Затем, не теряя времени на дальнейшие беседы, он призвал всех приступить к застолью:
- Угощайтесь! Торт изготовлен по специальному рецепту. Будет необычайно вкусно…
И его послушали. Взяв в руки столовые приборы, все попробовали предложенный Андреем бисквит, и согласились, что торт действительно оказался изумительным и свежим. Особенно всем понравились орешки, оказавшиеся в рецепте совсем не лишними. Внутри, под их мягкой шоколадной оболочкой, скрывался сладкий сироп со вкусом «Черри», который дурманил и всё больше пьянил: солнечный свет понемногу тускнел; стены, обрамлённые красными портьерами, поплыли куда-то вдаль, и когда они разглядели в этих чудных орешках обычных мёртвых ос, было поздно. Приятели грохнулись со своих стульев в неловких позах, развалившись подле покрытого лаком обеденного стола. А.Н. отравил их…