Первое, что проникает в просыпающегося человека — это звуки. Например - шелест и постукивание дождя, хлещущего где-то в соседнем пространстве. Потом в один чуть приоткрытый глаз попадает немного света (глаз сразу закрывается, но это не на долго). Если человек отлично выспался, то, разум его, сквозь закрытые веки начинает прощупывать новый день на предмет наличия и удобоваримости.
“Который сейчас час? Кровать... комната... Где машина? А - “На углу”! А мои вещи? Кажется я на мансардном этаже... Бульон... Саломея... Кофе!”
Последнее слово изгоняет остатки сна не хуже, чем сам напиток.
Брюнетка открыла глаза и нашла себя в маленькой уютной комнатенке под треугольным потолком, в единственном окне которой, плескалась серая хлябь. У окна в низком кресле розовело растекшееся пятно тюлевой юбки. Постельное белье парадоксально пахло снегом и утюгом.
Она села в кровати и несколько минут сидела неподвижно, ловя кайф от настоящего момента. Потом окончательно проснулся остальной организм и заставил встать, одеться и спуститься вниз. У подножия витой деревянной лестницы брюнетка встретилась с Саломеей. В руках хозяйки плыл поднос, уставленный разными блюдами.
- Доброе утро! - улыбнулась цыганскими глазами Саломея своей ночной гостье. - Как спалось?
- Прекрасно... где у вас тут...
- Уборная? Слева за лестницей.
- Спасибо...
Туалетная комната, предназначенная для вещей довольно прозаических, была оборудована в королевском силе ампир - обои с позолотой, зеркало в резной раме, лепнина под потолком, мини колонны... Глядя на свое помятое отражение на фоне всего этого великолепия, которое, как гигантская белая жемчужина венчал унитаз, девушка усмехнулась: “Поживешь тут немного и, чего доброго, начнешь считать себя принцессой.”
С удовольствием воспользовавшись благами цивилизации, от коих она успела отвыкнуть за сто двадцать часов своего путешествия, брюнетка вышла в холл, выглядевший в сравнении куда более сдержано и элегантно.
В холле дразняще пахло съестным и кофе! Двигаясь на запах, девушка попала в просторную комнату с тремя высокими дождливыми окнами и четырьмя небольшими столиками под цветастыми скатерками. Накануне бульон и сухарики ей подали прямо наверх, поэтому столовую она видела впервые.
Свободен был только один столик - самый дальний, расположенный в эркере с окном в пол. Брюнетка прошла к нему, и никто из окружающих не обратил на нее ни малейшего внимания. Она села за столик и уставилась на дождь, недоумевая кому пришла идея делать панорамное окно с видом на убогий пустырь... Теперь этот пустырь был еще и мокрым, поэтому навевал грусть-тоску и смятенье дум.
Мир заливало нешуточно, и это являлось существенным осложнением ее планов. Нужно было прошлепать по грязным лужам несколько кварталов до машины, чтобы ехать дальше. “Может подождать, пока развеется? А вдруг это надолго?”
- Разрешите? - обратился кто-то к ее затылку подозрительно знакомым голосом.
Брюнетка обернулась.
Ну, конечно! Это был пижон с большой дороги, что накануне щупал кишки ее бедному мерину. Девушка повела плечом, мол - все равно.
Незнакомец сел напротив.
- Какими ветрами? - спросила она, без особого, впрочем, любопытства.
- Попутными, - улыбнулся тот. - Мы с вами не попрощались там, на дороге, вот и встретились опять.
- А мне кажется - вы за мной следили, - глядя с прищуром сказала девушка, - только не могу понять - зачем?
- Даже не знаю, реабилитирует ли меня то, что я приехал всего час назад?
- Нет, не реабилитирует.
К столику подошла Саломея.
- Нам пожалуйста кофе, гренки и кашу на молоке, - сделал заказ незнакомец так, словно столовался тут ежедневно.
- Две минуты, - ответила хозяйка, и действительно через две минуты уже снимала на стол с подноса чашки и блюдца с завтраком.
- Вообще-то, я хотела бутерброды с колбасой, - сказала брюнетка, в глубине души возмутившись, что выбор сделан за нее.
Парень нисколько не смутился:
- Бутерброды вы и сами себе сделаете. А вот такой каши, как здесь, вам вряд ли где еще удастся попробовать, как, впрочем, и кофе.
Саломея снова улыбнулась и ушла, забрав поднос.
Молочная рисовая каша, оказалась и впрямь вкусной, - в меру густая, в меру сладкая, с солнечной лужицей сливочного масла в середке, она пахла детством, домом и... мамой...
- А где вы бросили своего мустанга? - спросила девушка, отпивая глоток кофе и понимая, что ее ожидания обмануты не были.
- Почему бросил? Ему понадобился апгрейд. В этих местах это трудно сделать. Пришлось оставить его на ответственное хранение в надежном месте.
- Очень кстати. Он смотрелся бы на этих улицах, как устрица в тарелке бедняка, - почти ворчливо проговорила девушка, - И как вам удалось здесь так быстро освоится?
- Ну, это просто - я здесь родился.
Брюнетка позволила себе удивиться.
- Ммм! Что, потянуло в родные пенаты?
- И это тоже, - просто ответил парень. - Но вообще-то у меня здесь дела. Верней... в Старом Городе.
- Подумать только! Какое совпадение! - ерническим тоном произнесла девушка.
- Вот и я подумал - удивительное совпадение! - согласился незнакомец.
- Ну и как вы без машины попадете в Старый Город? - попробовала съехидничать брюнетка.
- Так же как вы, - одарил ее парень киношной улыбкой.
- То есть?
- На вашей.
Девушка брезгливо поморщилась - разговор стал напоминать плохую сцену из низкосортного боевика.
- А почему вы решили, что я возьму вас на борт?
- Дело в том, что... мне тоже в Старом Городе нужно найти кое-кого. И … после нашей с вами встречи на дороге... мне показалось... что это один и тот же человек.
- Ха-ха, - вырвалось у девушки, - ему “показалось”!
На этом моменте запас вежливости и терпения брюнетки закончился и она, нимало не стесняя себя церемониями, выдала громко, обращая на себя недоумевающие взгляды:
- Послушай, сэр-пэр, господин-товарищ-барин, как там тебя! Мне не нужны попутчики! От слова “совсем”! Я проехала 6 тысяч километров в полном одиночестве и хотела бы остальной путь проделать в этих идеальных условиях!
После этого она выложила несколько купюр на столик и вышла в дождь.
- Опять не попрощались, - сухо сказал парень и пригубил кофе.
О том, что она немного погорячилась, девушка в косухе подумала сразу, как только намокли ее ботинки (а они намокли уже после третьего шага). Но срываться, а потом давать задний ход - было не в ее характере. Так же она не была особо склонна к рефлексии. Именно поэтому, выстукивая чечетку зубами, она упорно шла на поиски своего старого железного коня.
Она петляла по раскисшим дворикам, следуя указаниям внутреннего компаса, но тот, похоже, слегка привирал. Потому, что, когда она, наконец, вышла на дорогу, на которой оставила машину, расстояние между ней и мерином было грандиозное. Несмотря на это, девушка в мокрой косухе все же вздохнула с облегчением, хоть ее и трясло от холода.
Бедный мерин понуро жался к безлюдному тротуару, опасаясь, что его вот-вот смоют потоки воды, стекавшие с небес. И, наверное, заприметив хозяйку, обрадовался ей не меньше, чем она ему.
Сдвинув все барахло, что гнездилось на заднем сиденье, в сторону, брюнетка занырнула в машину вместе сыростью и холодом, которые несла на себе. С волос текло, на ресницах висели тяжелые капли, хлюпал нос. Быстро, как только смогла в этой тесноте, она стянула с себя все мокрое, достала из небольшой дорожной сумки черный тканевый брючный комбинезон с рукавами и большим капюшоном и вползла в него змейкой. Там же в сумке она отыскала бежевые мокасины и, прихватив их, босая перелезла на сухое кресло водителя.
Несколько минут она просто сидела, глядя в запотевшие окна и наслаждаясь теплом, разливающимся по телу. Потом вставила ключ в замок зажигания, повернула и...
Упс!
Искры не было!
То ли что-то отсырело, то ли аккумулятор сдох.
Она попыталась завестись еще и еще. Но попытки успехом не увенчались. Это было довольно дерьмово.
Именно тогда у нее появилось странное ощущение, что надо спешить. В самый не подходящий для этого момент. Девушка приспустила боковое стекло и закурила... Что-то хотелось ей сейчас сделать, но она никак не могла понять - что: то ли выбить ногами лобовое стекло, то ли расплакаться...
Внезапно (до смешного банальная ситуация) из дождя на нее вышел человек. Желтый. Он помахал ей желтой рукой и что-то попробовал сказать жестами, но она не поняла, поэтому никак не отреагировала. Человек приблизился к окну и тогда она узнала в нем пижонистого парня, упакованного в желтый дождевик.
- Что, - спросил он сквозь хлюпанье водяных струй, - передумала?
- Что? - не поняла вопроса девушка.
- Ехать без меня?
- Ага, - ответила она, вышвыривая окурок в оконную щель.
“Ну как? - думала девушка спустя некоторое время под ровный гул двигателя, глядя на дорогу сквозь дворники, живо ползающие по стеклу, раздвигающие на миг дождевую завесу. - Как у некоторых все так ловко получается - трах-бах, нашел, прикурил, завел - поехали! Магия!.. не иначе. А может это он и подстроил все? Еще там, на дороге. Поздравляю, детка, у тебя паранойя.”
Рядом в пассажирском кресле сидел герой-спаситель и крутил колесико радионастройки на передней панели. Радио под рукой чужака злобно шипело, хрипело, иногда пищало и плевалось нотами и словами. Наконец, ухватив за хвостик какую-то лирическую мелодию, парень вытянул ее из динамика в салон, и она заполнила молчаливо-напряженную пустоту, что висела между водителем и пассажиром.
Минут через десять впереди показалась развилка, состоящая из главной асфальтированной дороги и ответвляющейся налево второстепенной, отсыпанной гравием. Парень сказал:
- Налево сверни.
- Мы перешли на “ты”?
- Да. Еще на завтраке у Саломеи... Причем с твоей подачи... если я не ошибаюсь.
Девушка вспомнила свое “выступление под занавес” и досадливо засопела - все вышло не по ее чудесному плану, хотя... она ехала, и это было важнее всего.
Но проскочила она все же по главной. Потому, что это она за рулем. И она решает.
Через пару сотен метров посреди дороги вырос красный шлагбаум. Брюнетка дала по тормозам.
- Тысячу ежей вам в ж...! Что это за хрень?
Пассажир сидел с невозмутимым самурайским видом, словно его это совсем не касалось.
- Там дальше мост, - сказал он совсем без эмоций, - он разобран.
Девушка достала из бардачка карту, чтобы свериться с маршрутом. Ну, да - мост! Вот он! Только никаких указаний на то, что мост не действующий, не было.
- Карта старая, - сказал парень, - еще до обвала.
- До какого обвала?
- Шесть лет назад мост обвалился, утопив в реке два десятка машин. После этого его разобрали. Из остатков сделали мемориал, а новый мост построили ниже по течению. Только до сих пор не могут заасфальтировать дорогу к нему. Или не хотят...
Последняя фраза была сказана тише, словно самому себе.
Они немного помолчали. Каждый думал о своем. Незнакомец, посмеиваясь, сравнивал мысленно девушку с дикой лошадью, которая пытается сбросить с себя оседлавшего ее седока. Девушка пыталась разгадать, что за странного попутчика всунула ей в машину судьба, и какая ей в нем польза.
- Скажи мне, раз уж мы вместе едем, есть там впереди что-то, о чем я должна знать заранее? - наконец произнесла девушка. Вот так иногда обстоятельства заставляют человека смириться с тем, что ему не нравится. Смириться на время или навсегда.
- Есть. Ты просто делай, то, что буду говорить и все будет нормально.
“Делай, что буду говорить...” - трудней задачи для нее просто не придумать, закатила он глаза, - “Тысячу ежей…".
- Еще одно. Я хочу знать, кто ты, зачем едешь в Город и можно ли тебе доверять.
- О, разрешите представиться, - нарочито пафосно произнес парень - Громов Роман Илларионович! Для своих - Рэм-Часовщик, - и протянул ей руку со змеей.
Девушка невольно улыбнулась:
- Почему “часовщик”?
- Ребята в универе прозвали. Из-за проблем со временем, - усмехнулся Громов.
- Ясно, - сказала брюнетка, хотя никакой особой ясности она не испытала.
- В Город еду в надежде найти Проводника. Доверять мне можно, доказать не могу, придется поверить на слово. Теперь твоя очередь.
Вместо ответа, брюнетка резко, с заносом, развернула машину и рванула назад...
- Эй! - возмутился Громов. - Так не честно!
- Я вообще очень скверный человек, - сказала брюнетка, - и скоро ты пожалеешь, что связался со мной.
Ее взгляд скользнул по старой фотографии, закрепленной в углу лобового стекла, с которой строго смотрела голубоглазая девочка лет десяти... “Нельзя никому говорить про себя. Это делает тебя уязвимой,” - услышала она в голове голос отца...