"Когда включается сознание". Арина РадиОНОВА
Глава 11. Анонимка.
Именно в этот период безпросветной тяжёлой физической работы, одну из планёрок Амтитов начал тихо ужасающим голосом и вдруг показал всем какой-то документ. Он тряс этим документом и тут стал орать, что теперь он покажет всем, кто чего заслуживает, а больше всего он покажет тому, кто подписал этот документ. И оказалось, что подписала этот документ она – Арина. Ещё не понимая, о каком документе идёт речь, Арина спросила, что это за документ. На что Амтитов угрожающе зашипел: «Ты прекрасно понимаешь о каком документе идёт речь! Это подписанное тобой письмо, направленное во всевозможные инстанции – в прокуратуру города и области, в следственные органы, главе города, губернатору области и даже Президенту, в котором ты красочно расписываешь, какой я негодяй, и какие беззакония я здесь творю! И после этого ты думаешь, что тебе это сойдёт с рук?! Да я сотру тебя в порошок! Ты будешь умолять меня, ты будешь валяться у моих ног, когда останешься под забором и будешь, как голодная нищенка, просить подаяние, а я буду пинать тебя ногами и плевать на тебя! Я спущу на тебя всех собак района, и они будут рвать тебя зубами! Я….., да я …., да я тебя….!»
Арина, уже, казалось бы, привыкшая к его выходкам, тем не менее, действительно ничего не понимала.
– Я не писала никакого письма – сказала Арина.
– И ты ещё смеешь отнекиваться, здесь стоит твоя подпись, фамилия и должность!
Арина попросила дать ей почитать это письмо. Он швырнул ей его в лицо и продолжил орать, пока она читала текст письма.
Письмо было написано грамотным юридическим языком. В нём скрупулёзно было описано всё, что действительно происходило в их учреждении: и о многочасовых планёрках, и о несоблюдении режима рабочего времени, и о нарушении трудового законодательства, и о незаконных субботниках, и о том, как по-скотски Амтитов относится к людям, и о незаконных финансовых потоках, то есть была написана абсолютная правда. А внизу стояла подпись – начальник отдела, её фамилия и её подпись. Арина не верила своим собственным глазам. Подпись была действительно её! Но она не писала этого письма и не подписывала нигде такой текст! Арина стала вглядываться в подпись, но не заметила никаких неровностей или лишних закорючек, как если бы кто-то подделывал подпись или переводил её через стекло. Эта подпись была действительно проставлена её рукой!
Всю планёрку Амтитов орал, сыпал оскорблениями и угрозами в адрес Арины. А Арина не слышала его, её мозг отключил этот ненужный звук и лихорадочно сопоставлял все факты и события. Сразу стало ясно, что раз это её подпись, но она не писала и не подписывала это письмо, значит где-то, когда-то Арина подписала то, что не должна была подписывать. Её подставили очень искусно. Она пыталась понять – где и когда она могла бы так опростоволоситься, но ничего не припоминала. Наоборот, Арина всегда, прежде чем подписывать, лично прочитывала все документы, что ей готовили на подпись её работники отдела, часто исправляла грамматические ошибки вплоть до запятых, и никогда не подписывала не глядя. Но факт – есть факт. Либо это искусная филигранная подделка, либо она когда-то в огромном валу документов, возможно, подписала подсунутый ей чистый лист бумаги среди кипы, например, кадровых приказов, уже исправленных после её прочтения и правок. Но тогда это мог сделать только кто-то свой. Её подставил тот, кто работает с ней непосредственно, но таких людей было много, и вычислить сразу, кто это – было невозможно.
Выйдя с планёрки, Арина заперлась в своём кабинете, чтобы подумать, хотя срочной работы было столько, что в её дверь ломились каждые пять минут. Но Арина не открывала. Ей надо было подумать. Ей надо было опять разложить всё по полочкам, и когда она сделала это, то ужаснулась. Она попала в такую ситуацию, что сама искренне восхитилась, тому, кто это придумал. Получалось, что при любом раскладе последующих событий Арина должна была поступиться собственным «я», поступиться правдой и в любом случае должна была принять ловко закрученную ложь.
Она прекрасно понимала, что теперь из всех инстанций, куда было направлено это письмо, её будут приглашать для рассмотрения этого обращения лично, поскольку фамилия Амтитова была слишком известна в городе. Если она будет настаивать, что она не писала и не подписывала это письмо, значит это – анонимка, и по действующему законодательству она не подлежит рассмотрению, а значит всё изложенное в письме – не правда. Но то, что было там написано – было чистейшей правдой!
И наоборот, если она, чтобы вся эта правда оказалась правдой, скажет, что это она подписала это письмо, то опять–таки солжёт в любом случае. Это была её личная дилемма. Получалось, что она, вольно или не вольно, должна была что-то выбрать и солгать в любом случае. Один из смертных грехов – грех лжи, явился перед Ариной в абсолютном своём неподражании. И выхода из этой ситуации не было. Тьма настолько закрутила свой сюжет, что была достойна «Оскара». Браво! И как теперь выходить из этого?
Размышляя так, Арина увидела выход из этой ситуации только в своём немедленном увольнении, хоть и в никуда. Ей уже было всё равно. Но, что удивительно – этого не происходило. Арина думала, что Амтитов уволит её сегодня же. Но он орал, а никаких распоряжений об увольнении не отдавал. Не произошло этого и в последующие дни. Тогда Арина, для которой уже давно наступил предел терпения, написала заявление об увольнении по собственному желанию. Но Амтитов порвал его в её присутствии со словами: «Каждое последующее твоё заявление об увольнении по собственному желанию постигнет та же участь. Я уволю тебя только тогда, когда этого захочу я, а не ты!» Тогда Арина попыталась уволиться, направив заявление по почте с заказным уведомлением под роспись, но Амтитов, словно предвидя это, приказал своим служакам не расписываться в получении всех уведомлений, какие только будут приходить по почте.Это был тупик. Он поставил её в такие условия, что она должна была что-то выбирать.
Вызовы и в прокуратуру, и в администрацию города и в секретариат губернатора пришли практически одновременно. Арина вспомнила, что все предыдущие жалобы уволенных сотрудников не имели успеха, что Амтитов был непотопляем, она поняла, что даже если бы она сама написала это письмо, эффект от этого был бы нулевым, Амтитова никто бы не убрал за эти описанные в письме нарушения. И тогда Арина приняла для себя решение – она будет стоять на своём, на том, что она не писала и не подписывала это злосчастное письмо. На её взгляд это было меньшее из двух зол, по крайней мере, она не изменила себе и не лгала бы, что это подпись её.
Беседы в прокуратуре, следственном управлении и секретариате губернатора области были очень болезненными, поскольку в глазах беседующих с нею чиновников Арина видела сожаление, какое видит собака, съевшая чужой кусок колбасы, одновременно и насытившаяся, и сожалеющая, что ей приходится это делать, потому, что такова жизнь и хочется кушать. Все всё знали, но специально задавали провоцирующие вопросы относительно работы Арины в данном учреждении, а она была вынуждена говорить, что её всё устраивает, что Амтитов нормальный руководитель, что у неё нет никаких претензий, поэтому она не писала и не подписывала такого письма. Потом, после устных бесед, она должна была всё это подробно написать в своих письменных пояснениях. Ещё ей предлагали за свой счёт провести почерковедческую экспертизу, чтобы, якобы, подтвердить правоту её слов, что она не ставила эту подпись. И везде она вынуждена была отказывать по мотивам, что она не считает это необходимым, и у неё нет на это средств.
Арина была измотана до крайней степени морального изнеможения. Пройдя все эти круги ада, в добавок ко всему, она получила ещё и восхваление Амтитова, который на всех последующих планёрках не преминул упоминать её «героический подвиг» с большой буквы в борьбе со всевозможными инстанциями, защищая его, Ивана Павловича, как самого лучшего руководителя всей области.
Такое его извращенное миропонимание и выставление её практически на посмешище настолько давило на Арину, что она уже, порой, сама не понимала, где правда, а где ложь, и уже сама почти верила в то, что он говорил. Потом щипала себя за руку, приходила в себя, и опять пыталась сопротивляться.
Как-то уже после истории с анонимкой, к Арине подошёл коллега и предложил ей вместе бороться с безпределом Амтитова.
– Что вы имеете в виду под словом вместе? – спросила Арина.
– У тебя аналитический и юридический склад ума, ты напиши все факты, изложи их грамотно, как в той анонимке, только подкрепи ещё большими доказательствами, а я найду людей, которых он уволил в своё время, и которые подпишут это письмо, и официально запустят его во все органы власти, потом будут ходить по инстанциям, и отстаивать то, что там написано.
Арина подумала, что, может быть, это действительно поможет, и согласилась.
Поздно вечером она сидела дома за компьютером сына, набирая текст письма со своими мыслями и фактами, которые видела она, и с юридическим обоснованием этих фактов. Сын тихо спал в своей кровати. Арина оторвалась от письма и долго смотрела на сына. Она так давно его не видела. Она не видела, как он растёт. Пришла мысль: «А как у него дела в школе? А чем живёт мой сын? Что его интересует? Я же о нём практически ничего не знаю! Он живёт сам по себе, оторванный от матери, когда же это кончится?»
Смахнув навернувшуюся слезу, Арина продолжила писать письмо, как вдруг на экране компьютера вылезло окно, в котором крупными жирными буквами было написано буквально следующее: «ЭТОТ ФАЙЛ ЗАБЛОКИРОВАН ГОЛОВНЫМ СЕРВЕРОМ». Арина не поверила глазам! Арина печатала во вновь созданном файле на флешке. Её компьютер не был подключён ни к какой сети, он был самостоятельным, отдельно стоящим компьютером. Этого просто не могло быть. И тогда Арина поняла, что её видят всегда и везде, видят, что она делает, что она думает и вклиниваются в её жизнь только тогда, когда она делает что-то не то, либо когда ей самой уже не справится и нужна поддержка в борьбе с тёмными силами.
Поразмыслив в чём дело, Арина поняла, что она делает не так.
На следующее утро, она встретилась с коллегой, который предложил ей таким образом вместе бороться с Тьмой и сказала:
– Я подумала и решила, что я не буду писать это письмо. Это не борьба. Если человек хочет бороться, то он сам должен что-то делать, а не использовать чужие мысли и письма для решения своих проблем. Пусть эти люди сами пишут то, что считают нужным и подписывают это. А я этого делать не буду. Они сами должны бороться, а не через кого-то.
– Хорошо, я сам напишу всё, только я в силу своего возраста не владею компьютером. Ты поможешь мне это просто напечатать? А дальше я всё сделаю сам.
– Да, если просто помочь напечатать, это я сделаю, – сказала Арина.
Через время он принёс ей рукописные листки бумаги, Арина перепечатала это в компьютерный файл, но когда она почти всё допечатала, компьютер вдруг «вылетел», как говорят компьютерщики, половина текста не сохранилась и куда-то пропала. Арина поняла, что даже этого она не должна делать за других. Каждый сам творец своего пути, никто другой не должен за него проходить этот путь. Она распечатала сохранившийся текст и вместе с рукописными листками отдала обратно, сказав, что у неё что-то случилось с компьютером, и половина текста не сохранилась.
Спустя какое-то время стало известно, что несколько уволенных Амтитовым сотрудников подали жалобу на него в разные инстанции, но только это опять не принесло никаких результатов. Тьма была везде, Тьма тогда поддерживала своих везде, во всех инстанциях. После этого Амтитов стал только сильнее, а те люди, которые написали эти жалобы, были уволены даже из тех мест работы, которые они нашли после увольнения от Амтитова.
Опять очередной тупик.
И, тем, не менее, и как кадровик, и как юрист, Арина не перестала говорить Амтитову в его кабинете, что его действия незаконны, что это приведёт к ещё большим, нежели сейчас последствиям. В ответ же слышала только маты и оскорбления, готовила сама на себя выговоры, но упорно продолжала говорить.
Однажды она услышала у себя за спиной фразу: «У нас идёт битва века – светлые борются с тёмными». Это сказала одна сотрудница пенсионного возраста. Сначала Арина не поняла этой фразы. Осознание пришло намного позже, когда ещё один предпенсионного возраста коллега как-то в коридоре сказал ей: «Беги отсюда, тебя эта борьба с Тьмой может сломать, сломать физически, а инвалидом ты никому не будешь нужна».
Да, Арина и сама чувствовала, что она скоро уйдёт, ведь так жить невозможно. Она знала, что уйдёт, но не знала когда и куда.
А в это время Иван Павлович придумал опять новую «фишку» – выгонять молодых сотрудников убирать мусор вдоль федеральных трасс при въезде в город.
Арина вновь уже почти кричала в кабинете у Амтитова, что это незаконно, что, если что случится – ответственность неминуема. Он же орал, как обычно матом и наслаждался создаваемой обстановкой невыносимости.
Арина, как в воду глядела. Во время такой уборки мусора на федеральной трассе, грузовой автомобиль на бешеной скорости сбил двадцатипятилетнюю сотрудницу канцелярии Ирину Аршабаеву. Когда её доставили в больницу, врачи сказали, что полученные травмы несовместимы с жизнью, что внутри неё – каша, месиво из внутренних органов.
Это событие всколыхнуло всех. Невероятным образом, известие, что Ирина при смерти, одинаково у всех работников вызвало желание бежать в церковь, благо та была рядом с их работой. Не сговариваясь, почти все женщины с работы побежали туда. Арина тоже, до этого не имевшая даже физической возможности ходить в церковь, не видя перед собой дороги, бежала туда. Когда в церкви она увидела многих своих коллег по работе, она на секунду замешкалась, но потом увидела, что никто ни на кого не смотрит, а все усиленно молятся. И Арина, что-то такое почувствовав, перестала обращать внимание на окружающий её мир. Тогда она видела только образа и огонь свечи. Она стояла в церкви так долго, что не заметила когда все ушли. И только потом в полном одиночестве Арину прорвало.
Она почти кричала: «Отче! Только не это! Умоляю тебя! Только не это! Она же такая молодая! Не наказывай нас всех её смертью! Пожалуйста, что угодно, только спаси её, умоляю. Отче! Ты можешь всё, спаси её! Они все поймут, что такое Тьма, только не таким образом. Ирина слишком молода, она должна жить!» Арина молила и рыдала в голос, слёзы ручьём текли из её глаз. Вместе с этими слезами из Арины выходили все нервы, намотанные клубком на её сердце, выходил многолетний стресс, наслаивавшийся на её сознание и затуманивший мозг. Наступало долгожданное и независимое теперь от Арины просветление в окружившей её Тьме. Как долго она так рыдала, она не помнила. Домой она пришла за полночь, и, не ужиная, рухнула спать.
Наутро она узнала, что Иван Павлович, подключил всех врачей города и не только. Он по своим каналам связался с Санкт-Петербургом и выписал оттуда супербригаду врачей–хирургов, которые, прилетев спецбортом самолёта, сделали Ирине сложнейшие операции. Также Арина узнала, что Амтитов подключил все свои связи в прокуратуре и следственных органах, которые поверхностно провели осмотр места происшествия и сделали всё возможное, чтобы замять это дело. И, если у них, как работников, ещё вчера была хоть какая-то надежда, что хоть этот случай заставит Амтитова отвечать перед законом, то теперь эта надежда рухнула окончательно.
Ничего не произошло. Дело быстро замяли. Но самое удивительное в этом деле то, что Ирина очнулась после семнадцати суток нахождения в коме. Врачи говорили, что, если человек не выходит из комы максимально на четырнадцатые сутки, то он либо умрёт, либо останется на всю жизнь «овощем». В этой ситуации случилось невозможное – Ирина не только вышла из комы при месиве травм, несовместимых с жизнью, но и сохранила ясность мозга. Правда у неё потом были проблемы с глазом, который стал косить, потом она получила инвалидность, но, по крайней мере, не была «овощем», как предрекали врачи. Это было чудом Божьим! Только Бог мог сотворить это!
Этот случай перевернул всё. Теперь все понимали, что Арина уйдёт. Это витало в воздухе. Но вот куда и как – это оставалось вопросом. Она, единственная, которая спорила с Амтитовым, которая в открытую говорила ему обо всех беззакониях, и которая практически предвещала случившееся – теперь уходит. С кем же Амтитов теперь будет бороться? Ведь остальные оставшиеся ещё работать – не способны раскрыть рта, не способны сопротивляться, их мозг полностью порабощён. Все гадали – куда же уйдёт Арина. А она и сама ещё не знала. Просто паковала свои вещи, она знала одно – здесь она просто не останется.
Так получилось, что предыдущий руководитель их учреждения ушёл на повышение из их районной структуры в городскую, и он, услышав про ситуацию Арины, предложил ей перейти работать к нему. За Арину замолвили словечко давно работающие работники. Правда должность была несколько ниже по статусу и оплате, чем здесь, но Арине было всё равно. Это была для неё удача, она согласилась не раздумывая. И даже тогда Арина ещё не понимала, что такое развитие событий было давно предрешено свыше, предрешено её судьбой и запрограммировано её персональной программой.
Это было очень странно, но Амтитов отпустил её спокойно. Он не строил козни, не увольнял по статье, а по её собственному желанию. В тот переходный период в отношениях Амтитова и Арины была звенящая тишина, которая гудела, как натянутая струна, вот-вот готовая лопнуть. Многие за спиной Арины говорили, что что-то не так, она уходит не так, как все, и что это не к добру. Но Арина уже ни на кого не обращала внимание. Она ушла одним днём, то есть сегодня она уволилась, а уже завтра она вышла на новую работу.
Придя на новую работу и познакомившись с новым коллективом и начальником отдела, Арина первым делом спросила, во сколько здесь проходят планёрки, сколько часов по времени и как часто они выходят на субботники по уборке территории от мусора.
На неё посмотрели, как на умалишённую.
– Здесь нет никаких многочасовых планёрок и субботников. Здесь нормальный режим рабочего времени и планомерное исполнение своих служебных обязанностей. Отвыкай от прежних порядков, – сказал Сергей Николаевич, новый начальник отдела, где теперь работала Арина.
Арина не верила своим ушам. Где-то, в чём-то должен быть подвох. Арина напрочь забыла, что можно нормально работать – без криков, ора, мата, тяжёлой физической работы, работать именно по той специальности, по которой ты окончила университет, а не по специальности дворника с ненормированным режимом работы и прекрасным дипломом университета.
Арина поняла, что что-то стало происходить с её мозгом. Её мозг, работавший раньше на пределе физических и умственных возможностей, здесь, без огромного вала работы стал давать сбой. Арина поняла, что она тупеет от малого количества работы. Другой бы радовался, а она, привыкнув к стрессовому режиму работы, никак не могла отвыкнуть.
Только её родные и Михаил были безумно рады. Теперь Арина в семь часов вечера была уже дома. У неё были нормальные выходные дни – и суббота, и воскресенье. В этот момент их с Михаилом любовь вспыхнула с новой силой. Они не могли надышаться друг другом. Они не могли уже существовать друг без друга. Михаил приходил каждый день и уходил в 2–3 часа ночи, когда Арина засыпала. Уходил теперь уже не потому, что Арине нужно было работать допоздна, а потому что быть рядом – теперь в этом был смысл их жизни.
Так прошло семь счастливых месяцев их жизни. Наступало лето. Арина планировала, что, наконец-то, летом уйдёт в нормальный отпуск, и они уедут отдыхать на море. Но не тут-то было. Судьба готовила Арине новый поворот. Это был всего лишь полугодовой отдых от Тьмы. А Тьма готовила новое наступление на неё, причём со всех сторон, окружая её новую работу и плетя свои коварные козни.
Но об этом – чуть позже. За эти семь месяцев с Ариной произошли ещё кое-какие невероятные события.
Арина стала предвидеть события. Сама не понимая как, вырвавшись из цепких пут Тьмы, каким-то шестым неведомым чувством, она стала предвидеть события, особенно те, которые должны были произойти через пять или десять минут вперёд. Очень часто эти предвидения и следующие следом события происходили в присутствии нового начальника Арины – Сергея Николаевича. Он был очень хорошим человеком, очень умным и начитанным. И так часто получалось, что Арина могла сказать, например: «Сейчас зазвонит телефон, и Вас вызовет вышестоящий начальник», и даже называла фамилии. Через пять минут именно это и происходило. Или, например: «Что-то давно мы не ездили в подведомственные предприятия с проверками». После таких слов Арины минут через пять следовал звонок с поручением проверить подведомственные предприятия.
Сергей Николаевич сначала очень удивлялся, а потом привык и иногда в шутку даже говорил: «Я тебе рот скотчем заклею, чтоб ты молчала, может, тогда не будет происходить то, о чем ты говоришь».
Арина стала задумываться над происходящими с ней событиями. Она начала понимать, что три с половиной года, проработанные с Амтитовым, были периодом Тьмы, до этого ещё два года, когда они были порознь с Михаилом, тоже были периодом Тьмы. Всё, как в программе, именно после того, как ей исполнилось тридцать лет, Арина жила в периоде Тьмы. Что же происходит сейчас? Сейчас у неё прекрасная спокойная работа, великолепный новый начальник, отличные коллеги, всё хорошо в семье, что же получается – период Тьмы закончился? Что же будет дальше?
Ещё Арина сопоставила, что до периода Тьмы она видела интересные и вещие сны. В период Тьмы она вообще не видела никаких снов. Сейчас она тоже не видит снов, но появился какой-то дар предвидения событий. Арина понимала, что всё в её жизни идёт периодами, и теперь ждала, какой период будет следующим. Она очень надеялась, что дальше Тьмы больше не будет, а будет всё только хорошее. Но не тут-то было, Арине предстояло пройти ещё более тяжёлые испытания.
Арина планировала отпуск и уже написала и отдала на подпись своё заявление, как вдруг её вызвала к себе руководитель городского кадрового управления, в составе которого она работала. Тамара Николаевна была умудрённая жизненным опытом женщина, и очень нравилась Арине и как женщина, и как руководитель. Но в этот раз Тамара Николаевна начала странный разговор издалека. Она сказала:
– Арина, ты никогда не задумывалась, что высокая должность и большие деньги открывают перед человеком большие возможности, гораздо больше, чем прежде, и что, если тебе предлагают перейти на вышестоящую должность, даже если ты не хочешь, то отказываться нельзя, эта должность может быть трамплином для гораздо большей ступени?
– Я согласна с Вами, – сказала Арина, – но я не пойму к чему этот разговор?
– Ну, как же? Я понимаю, как тяжело тебе было согласиться на эту должность, зная ситуацию в этом районе города.
– Кто согласился? На какую должность? Я ничего не понимаю, – сказала Арина.
– Как?! Об этом уже знают все. Иван Павлович Амтитов поставил в известность всё руководство города, что ты дала согласие на то, чтобы перейти к нему на работу, на должность его заместителя по общим вопросам, – вопрошающе сказала Тамара Николаевна.
Арина сначала задохнулась от услышанного, потом почувствовала, как откуда-то снизу вверх по спине пополз холодочек, который потом превратился во всеобъемлющий холод, липкий пот потёк по спине и платье мгновенно прилипло к коже.
«Так вот оно что! – промелькнуло в мозгу, – Как это? Что делать? Надо сопротивляться…»
– Я в первый раз от Вас слышу, чтоб мне вообще кто-то предлагал какую-то должность – сказала Арина.
– Но как же? Мы уже подготовили и подписали все приказы – и о твоём увольнении в порядке перевода, и о твоём приеме на работу к Амтитову тоже в порядке перевода, тебе нужно только расписаться в ознакомлении с приказами, – недоумённо сказала Тамара Николаевна.
– Я ни в чём расписываться не буду, ведь у Вас не было ко мне претензий по работе, я хочу остаться работать здесь, мне не нужно повышение, тем более такое, – сказала Арина.
– Н-да, очень щепетильная ситуация. Я была уверена, что действительно есть твоё согласие, что ты в курсе, не ожидала такого поворота. Но тогда это же катастрофа! Дело в том, что на твою должность здесь уже оформляется другой человек, и мы не можем ему отказать. Мало того, что он уже уволился со своей предыдущей работы в порядке перевода сюда, но он ещё и является племянником прокурора города. Ты представляешь, в какую ситуацию теперь мы попадаем из-за твоего несогласия? Да он нас просто по стенке размажет! Тогда нам всем здесь никому не работать – ни мне, ни тебе, ни твоему начальнику Сергею Николаевичу, и у всех семьи, которых надо кормить, а Иван Павлович-то окажется ни при чём! Неужели ты это допустишь?! Пожалей хотя бы меня, мне до пенсии немного осталось, я же вылечу, не доработая, и останусь без надбавки к пенсии! – Тамара Николаевна выпалила эту тираду на одном дыхании с широко раскрытыми, полными ужаса глазами.
Арина почувствовала, будто попала в болото, в самый центр трясины, и что она ежесекундно всё больше и больше засасывает её на дно. И, как бы Арина не барахталась, пытаясь выпутаться, наоборот, ещё глубже увязала.
Арина подписала все приказы. Она шла по коридору, ничего не видя перед собой, на глаза налезла серая пелена, стены шатались вокруг, ковровая дорожка на полу извивалась змеёй, а в ушах стоял какой-то звон.
Когда она зашла в кабинет, Сергей Николаевич сразу по её виду понял, что случилось что-то ужасное. Он быстро усадил её в кресло, дал выпить стакан воды, и только после того, как Арина пришла в себя, услышал от неё, что же произошло.
Они оба долго молчали. Он, как и Арина, понял всё мгновенно. Они все попали в ловушку Амтитова, который так хитро сплёл сети лжи, что из них не выбраться без потерь и жертв. А Арина не могла жертвовать другими людьми, а только собой. Амтитов это знал, и специально закрутил всё именно так. Он загнал Арину в угол, из которого был только один выход – в его лапы, обратно в этот невыносимый ад.
Поразмыслив, Сергей (они уже давно перешли на «ты», так как по возрасту были погодки, да и сдружились) сказал:
– Ты, конечно, могла бы не подписывать эти приказы, но сделанного не воротишь. Из всей этой гадости мне приходит на ум только одно положительное – должность его заместителя, это уже не те мелкие должности, которые ты занимала, она предполагает широкий объем полномочий. Ты сможешь разговаривать с ним почти на равных, и, если он будет гнуть свою политику, ты сможешь поднимать эти вопросы уже на другом уровне, на уровне руководства города, а не только выполнять все его прихоти и молчать в тряпочку. Это совсем другой уровень. Выхода у тебя нет, надо пробовать, а там видно будет, что и как.
Арина смотрела в глаза Сергею и благодарила Бога, что за тот короткий промежуток времени, что она здесь работала, в лице Сергея она приобрела нового понимающего друга. Хоть это было отрадой.
Арина шла домой и не представляла, как она всё это скажет дома своим родным, как она скажет, что завтра она выходит на свою старую работу, от которой бежала, сломя голову полгода назад. Она решила всего того, что произошло, не рассказывать ни маме, ни бабушке, а сказать, что ей предложили эту должность, и она сама согласилась, так как заработная плата в три раза выше, а деньги семье нужны. Она жалела бабушку и маму, знай они всё – сердечного приступа не избежать.
Всё Арина рассказала только Михаилу. От него она не скрывала ничего.
В тот день Арина решила раньше лечь спать. Михаил ушёл рано, чтобы дать возможность ей выспаться перед следующим днём, он понимал, насколько ей тяжело морально. И вдруг в десять вечера зазвонил мобильный телефон Арины. Это был Амтитов. Безапелляционным голосом он заявил: «Нам нужно поговорить. Я в машине у твоего подъезда. Выходи».
Арина понимала, что крупного разговора с ним не избежать, но то, что он придумал – где и когда разговаривать – её насторожило. Она была готова ко всему, но, что удивительное – совсем не боялась его. Это ж надо было так опуститься, что приехать ночью к её дому! Ну, сейчас она ему всё скажет! Ситуация перешла уже на другой уровень, и Арина смело пошла к нему на встречу.
– Может, отъедем куда-нибудь? – спросил Амтитов, как только Арина села к нему в машину.
– Нет, – резко оборвала его Арина, – будем разговаривать здесь. Зачем весь этот спектакль? Почему Вы не оставите меня в покое? Вам, что мало других женщин, которых Вы имеете, и которые безотказно выполняют Вашу волю?
– Не бери на себя много, я приехал сюда, чтобы расставить все точки над «и» именно здесь, а не в тех стенах, которые везде имеют «уши». А вообще ты должна быть мне благодарна. Между прочим, благодаря мне ты теперь будешь работать на такой высокой должности. А ты знаешь цену этой должности? Чтобы только на неё попасть, нужно выложить 1,8 миллиона рублей. А тебе она досталась на блюдечке с голубой каёмочкой.
– Я Вас не просила об этом, и Вы прекрасно знаете, что она мне не нужна, – отпарировала Арина, – Вы специально всё это сделали, хочу услышать от Вас – зачем?
– Между прочим, я спас тебя, глупышка, – Амтитов приблизился к её лицу и провёл пальцем по щеке. Арина отдёрнулась, будто её пронзило током. – А ты знаешь, что в твоих кадрах уже было подготовлено соглашение об увольнении тебя по соглашению сторон? Племяннику прокурора города, который недавно окончил университет, нужно было срочно найти тёпленькое местечко. Тебя бы и так додавили, и ты бы ушла в никуда, а так я, узнав про это, предложил тебе место с повышением, с большой зарплатой, а ты ещё и недовольна.
– Вы лжёте, только Вы способны вести дела таким образом!
– Какая теперь разница, главное, что я всегда добиваюсь того, чего хочу. Между прочим, когда я тебя согласовывал на эту должность, я всем говорил, что ты очень умная и профессионал в работе, я составил тебе такую протекцию, что о тебе теперь знают во всех верхах. Благодаря мне перед тобой теперь открыты все двери. Но ты же понимаешь, что если ты сразу уйдёшь от меня, то я составлю обратную протекцию. Предлагаю заключить перемирие, хотя бы временное, и работать вместе, тем более, у меня есть цель – выйти среди районов города на первое место по всем показателям работы. Я беру на себя жилищно-коммунальное хозяйство и благоустройство, а ты все остальные административные функции. Ты же всё знаешь, лучше тебя мне не найти. Так, что считай, что это выгодно нам обоим. Итак, мы будем ругаться или мы будем работать?
– Хорошо, мы будем работать, до свидания – буркнула Арина и вышла из машины.
Она прекрасно понимала, что опять загнана в ловушку. Но теперь она думала, что сможет многое изменить. Она сможет уйти от него, чуть позже. Она будет на него работать, параллельно ища себе новую работу. И она прекрасно понимала, зачем она ему нужна, вовсе не для работы и показателей первого места. Она нужна ему, чтобы видели все, что даже последний оплот сопротивления пал и теперь с ним. Теперь это выглядело так, что последняя надежда и крупица добра перешла на сторону зла. Но Арина думала, что раз уж она загнана в этот угол, то теперь она будет изнутри, работая на это зло, тем не менее, но будет открывать свет другим и бороться со злом изнутри, как двойной агент.