Обычно во что играют ребята-дошколята? Раньше это можно было почти безошибочно угадать: если мальчик, то катает машинки, экскаваторы или строит из деталей конструктора небывалый космический корабль, а если девочка, то обязательно в куклы играет. Нынче всё не так. Игрушек стало много, окружающий мир разнообразный, информационный поток и детей сбивает с толку, можно не угадать. Вот вам, например, условие задачи: в начале мая, в воскресный день, шестилетняя девочка на детской площадке провинциального северного городка копается с прошлогодними листочками. Рядом стоит бабушка.
Ни за что не догадаетесь!
Ладно, вот вам маленькая подсказка, послушайте их диалог.
– Вот этот листочек подойдёт? – спрашивает девочка.
– Думаю, что несколько строчек там можно разместить, – серьёзно отвечает бабушка.
– А если нет?
– Тогда ещё один найдёшь.
– А ручку я из этой штучки сделаю, – девочка показывает сухую палочку от берёзовой ветки.
– А чернильницу?
– Бабушка, да есть же лужи!
Моя шестилетняя внучка Дашенька придумала новую игру. Она играет «в поэта». На полном серьёзе приглашает меня в место скопления камней за футбольной площадкой на школьном дворе и говорит, что здесь у неё кабинет. Листочек уже найден, сморщенный, почерневший, но уцелевший в зимних бурях берёзовый подкидыш. Даша устраивается возле огромного валуна, похожего на письменный стол, садится на мяч за неимением стула и… пишет… В руках – палочка, она её макает поочерёдно то в одну лужу (это вроде чернила), то в другую ( там, как она мне объяснила, вода, которой можно смыть неудачную строчку).
Умение детей полностью отдаваться игре, фантазировать, помещать себя в выдуманные ситуации, меня всегда восхищает и умиляет. Эх, если бы взрослые не теряли способности вот так увлекаться игрой! И с таким же увлечением делать свои взрослые дела!
– Бабуля, скажи мне первую строчку, а дальше я…
Оглядываюсь по сторонам в поисках подходящего материала для Дашиной игры. Вокруг пейзаж унылой северной весны. Снег ещё не везде растаял, солнца не видно – и не жди, небеса вот-вот, с минуты на минуту, подбросят нам очередную порцию майских осадков в виде мелкого снежка. На ветку стоящей рядом берёзы приземлилась синичка, вроде бы даже голосок подала, пискнула что-то…
– Даша, а напиши вот так: «Птички-синички песни поют».
Дашуля тут же, почти без паузы, подхватывает и продолжает, делая вид, что записывает на листочке:
– Птички-синички корку грызут…
Только глуховатой «бабуле» слышится вместо «корки» слово «горка», так что она не сразу «врубается» и переспрашивает:
– Какую горку?
– Да, бабушка, да я ведь сказала «корку»! – удивляется моему непониманию маленькая «поэтесса».
– Ах, корку! Тогда понятно. Нет, стоп! А почему тогда «грызут»? – осеняет бабушку, в которой литературный редактор не дремлет даже на прогулке с внучкой.
– Это же корка хлеба! Засохла давно, не откусить! – приводит Дашуля свой аргумент.
– Так это мыши грызут, а птицы ведь клюют!
– Ой, точно…
Даша с редактированием соглашается и тут же сама повторяет исправленный вариант, при этом старательно водит палочкой по своему прошлогоднему листочку, пролежавшему всю зиму под огромным слоем снега и даже не мечтавшему о такой чести – попасть в черновики маленькой поэтессе.
– Птички-синички корку клюют… Бабушка, а дальше?
Бабушка оглядывается в поисках подходящей мысли. По школьному двору идёт кошка, явно бездомная, иначе зачем ей здесь быть? Не для стихотворной же строки она сюда пришла. А может быть, это кот?
Бабушка быстро соображает, что кот тут не нужен, с «кошкой» получается как раз и в тему, и в рифму:
– К ним пристала злая кошка,
Напугала их немножко…
Даша ещё раз обмакивает палочку в лужу с водой, исправляет что-то, потом декламирует, закрепляя в памяти:
Птички-синички песни поют,
Птички-синички корку клюют.
К ним пристала злая кошка,
Напугала их немножко.
Можно стишок совершенствовать, но Дашуля довольна, а бабушке кажется, что пора уже домой.
– Ну, бабушка, ну ещё, – просит Даша. – Вот возьми листочек со стишком…
Бабушка, посмотрев на часы, теперь точно знает, что пора домой, поэтому идёт на хитрость:
– Дашенька, мы по дороге продолжим играть в поэта. Будем на ходу сочинять.
– А как мы будем записывать? – возражает Даша.
Даша играет «взаправду», её игра не допускает никаких «понарошку», поэтому приходится придумывать ещё один аргумент в пользу сочинительства «на ходу»:
– Ты знаешь, многие поэты сочиняли свои стихи, когда ходили по лесам, полям… Вот Пушкин, например, у него так бывало: идёт-бредёт из Тригорского домой в Михайловское и сам себе под нос бубнит какое-нибудь «я помню чудное мгновенье»…
Даша, услышав имя Пушкина, соглашается.
Топаем с Дашей в ногу и скандируем стишок-малышок, который нечаянно попался в наши сети:
Мы идём с тобою( моя строка).
Небо голубое ( строка Дашина).
Солнце светит нам ( общая фантазия, ведь где оно, это майское северное солнце?)
Мы поём: «Трям! Трям!» ( ну, даже не вспомнить, чья строчка, одним словом, написано в соавторстве, однако я очень сомневаюсь, что такое «трям!трям!» можно спеть даже человеку с хорошими вокальными данными).
Прохожие, идущие навстречу, от нашего «Трям! Трям!» улыбаются. Я понимаю, что можно бы и получше что-нибудь в последнюю, заключительную строчку, ввести, наше примитивное «трям!трям!» явно не соответствует даже Дашиному возрасту, а не только моему. Однако пусть так будет – из песни слова не выкинешь!
Идём, нам весело. Листочек-черновик по дороге, конечно, незаметно выпадает из моей руки, но стишки-коротышки в памяти остаются до самого дома. Мы даже гордимся своими «нескладымушками»», как называла когда-то такие творения моя мама, Дашина прабабушка. Дома Дашуля повторяет их и маме, и папе, и маленькой Насте, и самой себе.
– Творческая личность! – улыбается бабушка в сторону внучки.
Пока малышка Настя из дедушки строит себе горку ( на этот раз бабушка слово «горка» слышит точно), Даша к ней присоединяется. Идёт борьба за дедушку. Он должен устроиться так, чтобы можно было, сев ему на колени, скатиться по его ногам вниз, как будто с горки на детской площадке. Визг, смех, шум, пользуясь которым, бабуля, увидев, что пока никому не нужна, торопится взять свою рукодельную сумочку.
Но у творческой личности идеи растут, как грибы. Не успела бабушка достать клубок ниток, как у Даши появляется новая вдохновляющая мысль. Дашуля бросает хохочущих дедушку и сестричку, идёт к столу.
Наблюдаю с интересом за внучкой. Взяла Дашуля мятый листок из альбома для рисования, скатала шарик. Покрутила в руках, прикидывая: не маловат ли?
– Бабушка, а у тебя нет тряпочки? Лоскутка, – уточняет Даша.
– Белого или цветного? – откликается бабушка.
– Белого.
– Да вот же в сумочке тут есть белая ткань.
– Я буду куклу делать, – объявляет Даша своё намерение, словно строгий руководитель на планёрке ставит перед коллективом задачу дня. – Дай мне ещё и ниток.
Отматываю нитку от клубочка, отрезаю. Наблюдаю дальше, в процесс не вмешиваюсь. Даша совершенно самостоятельно делает голову кукле, заматывает нитку и вяжет узелок.
– Бабушка, – вздыхает Даша, – а волосы ей я без тебя не сделаю. Ты поможешь?
Приматываю нитки-волосы к голове, хочу заплести косу будущей тряпичной красавице.
– Нет, бабушка, я сама! Я хочу всё сделать сама!
Отдаю куклу Дашуле, на которую из бабушкиной сумочки-мастерской, видимо, выпрыгнула рукодельная идея. Юная мастерица сама заплетает кукле косичку, пристраивает туловище, накручивает нитку на талии… Находим цветные лоскутки для юбки, для платка.
Точно, получилась кукла! Вот и ответ на мои сомнения: точно ли могли когда-то девочки в пять-шесть лет самостоятельно крутить простые тряпичные куклы. Могли. Конечно, для начала, для первого раза, для самостоятельной работы, вышло хорошо, но если придирчивым взглядом мастера посмотреть… Не очень крепкая получилась куклёха, сгибается в талии, наклоняется то вперёд, то назад, качается из стороны в сторону… Однако для любого творчества самые важные качества - это смелость и уверенность в своей работе.
– Бабушка, я назову её Качалка, – комментирует свои действия маленькая мастерица.
– Кто куклу сделал, тот ей и имя придумывает, – соглашаюсь с внучкой.
– Бабушка, я открыла в ней скрытую способность: она может из стороны в сторону качаться, – объясняет Даша свой выбор имени.
Ах вот оно что! Будем считать, что так задумано. Превращаем недостатки в достоинства!
– Качалка-выручалка, ой Качалка ты Качалка, – смеюсь, вспомнив нашу игру «в поэта».
На следующее утро, собираясь в детсад, Даша не забывает свою Качалку:
– Я деткам в садике покажу, какую куклу я сама сделала.
Качалка, из стороны в сторону шатаясь, уходит на весь день вместе с Дашей и Настей в детский сад, мы с дедушкой уезжаем домой, а родители уходят на работу.
Качалка в детском саду сначала покрасовалась перед Дашиными подружками, а потом ей пришлось долго дожидаться в шкафчике, пока закончится день, чтобы снова попасть домой. Мама пришла за Дашей и Настей пораньше, они ещё погуляли после детсада на детской площадке. И вот тут-то и оказалось, что Качалка действительно была Выручалкой. Бабушка, в шутку срифмовав слова «качалка» и «выручалка», как в воду глядела.
Детей на площадке было немного, не вечер ведь, многие мамы и папы ещё не закончили работу. На горке несколько малышей, да на качелях качалась маленькая девочка в пушистой белой шапочке. Видно было, что мама уже давно уговаривала дочку идти домой, а той нравилось раскачиваться туда-сюда, смотреть на мелькающие дома и деревья. Она никак не соглашалась оставить качели, вертела головой из стороны в сторону, изображая решительное «нет». Качели поскрипывали, мама ворчала, девочка сопела. В конце концов у незнакомой мамы, видимо, время закончилось, а терпение лопнуло. Она решительно взяла малышку на руки, чтобы идти домой.
И что тут произошло! Показалось, что это завыла пожарная сирена. Девочка завизжала на самой высокой ноте, так что стоящие рядом Даша и Настя даже закрыли уши ладошками, а их мама сочувственно посмотрела на молодую женщину, понимая, что лучшее, что сейчас можно сделать, это просто не вмешиваться. Даша отодвинула руки от ушей, чтобы узнать, не стал ли тише плач, хотя она и так видела по лицу девочки, что та даже и не думала успокаиваться, извивалась в руках мамы, стараясь освободиться. Женщина сердито шлёпнула дочурку, пыталась ей что-то сказать, но истерика не прекращалась.
И вдруг Даша показалось, что в её сумочке кто-то запел:
Мы идём с тобою.
Небо голубое.
Солнце светит нам.
Мы поём: «Трям! Трям!»
Качалка! Это могла петь только Качалка, которая там находилась! Да нет, Качалка петь не могла, но зато Даша вспомнила о ней – и решение пришло сразу. Творческие люди на то и творческие, что они творят не только песни, куклы, но и добрые поступки. Шестилетняя Даша вытащила из сумочки Качалку и подбежала к маленькой плаксунье:
– На! Возьми! Не плачь!
Малышка увидела незнакомую девочку с раскачивающейся из стороны в сторону куклой в ярком красном платьице и неожиданно для взрослых, пару раз всхлипнув по инерции, прекратила свой душераздирающий крик.
– Это тебе! – ещё раз повторила Даша, обращаясь к малышке, и прибавила в сторону её мамы: – Куклу Качалкой зовут, она тоже качаться любит.
Женщина, ещё не веря, что крик прекратился, с благодарностью посмотрела на свою маленькую спасительницу:
– Качалка? – переспросила она, как будто бы прислушиваясь к чему-то. Шапка у неё сбилась на сторону, но бедная мама капризной малышки этого и не заметила.
– Качалка! Качалка-Выручалка! – повторила Даша. – Берите! Мне не жалко! Я себе ещё могу сделать! Ведь эту я сама сделала! – затараторила словоохотливая Дашуля.
Подошла и мама с Настей. Женщины дружелюбно и понимающе улыбнулись друг другу, капризуля уже держала куклу и с интересом рассматривала, как та наклонялась вперёд и назад, из стороны в сторону, словно делала физические упражнения для тонкой талии.
– Качалка, из беды Выручалка! – вдруг неожиданно сказала мама малышки. – Я помню, как в моём детстве прабабушка нам с сёстрами рассказывала, что раньше в деревне у них няньки в карманчике такие куколки яркие носили. На тот случай, если ребёнок расплачется, чтобы его утешить. И слёзы ему такой куколкой-платочком можно было вытереть. Она нам несколько таких куколок сделала. Только те куклы назывались Утешницы. А это, значит, Качалка… Качалка-из-беды-выручалка-утешница-для-дочки-потешница, – как будто бы в одно слово проговорив длинное название, пошутила женщина.
Она, видимо, тоже в детстве играла «в поэта» и была творческой личностью, как Даша.