12 лет назад я выпускница педучилища была определена в наш садик. Дали мне старшую группу. Во все времена были и будут самые капризные неуправляемые дети. В моей первой группе таким был Ванечка Тимошевский. Тогда мне по неопытности казалось, что мальчишка бьёт рекорды по неуправляемости и доведения воспитательницы до слёз. Короче, трудный ребёнок. Сколько слёз пролила, сколько нервов потратила, даже собиралась навсегда уйти из педагогики ( заведующая отговорила, проведя со мной долгую воспитательную беседу). И всё из-за Ванечки. Он оттягивал на себя внимание все мои 24 часа в сутки: дома только про него и думала (со злостью, конечно), он влезал, вбегал в мои сны…
«Ты моё наказание!»- иногда в сердцах выкрикивала, чудом сдерживаясь, чтобы не отшлёпать.
«Пусть,- простодушно соглашался мой изверг.- А вы меня будете любить? ЛенаЮревна, будете?»
«Если станешь послушным, - буду».
Ванечка нахмуривал лобик, начинал философствовать:
« Саша Котов послушный, вы его любите. Маша Зорина послушная, вы её любите. И Генку, и даже Зинку Ложкину любите. А она ябеда! Всех любите одинаково. А я хочу по-другому».
«Это как же по-другому?»
«По-другому и всё… Как будто во всём мире только одна воспитательница, вы ЛенаЮревна, и только один ребёнок - я…»
« Эгоист ты Ванечка».
«Пусть,- вздыхал шестилетний философ.- А я бы вас всегда по-другому любил. Даже если бы хулиганили, не слушались, шалили… Всегда».
«Спасибо за мелкий подхалимаж, Тимошевский. Ступай, поиграй вон с Толиком».
«Он скучный. И от него пахнет кислым творогом. Можно, я рядом с вами посижу?»
«Не можно. Дети должны бегать, играть, а не сидеть как старички».
«А когда я стану старичком, тогда можно будет с вами сидеть?»
« Тогда у тебя, Тимошевский, будет своя старушка, твоя жена, вот с ней и будете сидеть».
«Не хочу другую!»- вскакивал с гневным лицом и убегал.
А через минуту то в одном конце, то в другом раздавался рёв: Тимошевский проносился тайфуном среди ребят и каждому отвешивал подзатыльник:
«Послушные, да? А ну, давай, хулигань! Пусть ЛенаЮревна и тебя не любит! Давай, шали! Шали!»
Порой у меня грешным образом возникала мысль: может, у мальчишки проблемы с психикой? Отругав себя, углублялась в труды известных педагогов. И так и эдак пыталась применять методики к несносному Ванечке. Но, увы! Чем больше я старалась, тем несноснее становился Тимошевский, ещё больше нервируя и раздражая меня. И в угол ставила и однажды (грешна!) шлёпнула по попе, и с родителями вела долгие беседы. Как ни странно, лучше всего получалось общаться с папой Ванечки. Глеб (отчество не запомнилось) показал удивительное понимание в психологии ребёнка.
Он говорил:
- Елена Юрьевна, уважаемая, не принимайте всё так близко к сердцу. Поверьте, я сам таким был в детстве. У Ванечки случился казус первой влюблённости. Рано, согласен, но кто ж ведает, когда нагрянет. У меня случилось в первом классе. Влюбился в учительницу. Что я вытворял, боже, что вытворял! Чтобы только быть в фокусе внимания, не важно как, главное, что твоё имя постоянно на устах её, что вздрагивает, видя тебя. Значит, всё время думает о тебе… Через год переболел, влюбившись в соседку по парте. Вспомните Елена Юрьевна школьные годы. Мальчику нравится девочка. И что? Он не знает, как выразить свои чувства, как лишний раз обратить на себя внимание. Не забывайте и сильный фактор мнение дружков-приятелей. Будешь мягким, вежливым,…засмеют: »Жених и невеста». Остаётся грубость: за косу дёрнуть, больно пихнуть, подставить подножку… Вот и Ванечка так поступает. Он добрый чувствительный мальчик,…и на порядок умнее меня, того, семилетнего. Ванечка рано научился писать, ещё в четыре года. Это я к чему. У него есть толстая общая тетрадь, так он перед сном на чистой странице пишет дату, затем ваше имя, после чего всю страницу заполняет двумя словами: »Извините, пожалуйста». Вам это о чём-то говорит?
Да, я понимала, что Ванечка Тимошевский неординарный нестандартный ребёнок. Понимала, что к нему нужен особый индивидуальный подход. Да, я была круглой отличницей в училище, но мне было 18 лет, и н-и-к-а-к-о-г-о практического опыта, который приходит с годами самоотверженной работы. И у меня кроме Ванечки было ещё 23 таких же девочек и мальчиков…
Короче: не получилась у нас с Ванечкой «любовь по-другому». Разумеется, по моей вине. Когда я отправляла свою группу в первый класс, то, прежде всего, прощалась с Тимошевским. Расставалась, как с дурным сном. Год общения с Ванечкой для меня был годом каторги, нервной пыткой. Помнится, ещё тогда я пошутила: неплохо бы в трудовую книжку этот год зачислить втройне.
Помню, как прощался Ванечка со мной. Грустное лицо, глазки влажные, обронил какие-то дежурные слова, протянул букетик фиалок, завёрнутый в тетрадный листок. Глубоко вздохнул, подавив всхлип, глухо произнёс:
- Вы непослушная…но я вас люблю…
И убежал. Я помнится, лишь облегчённо выдохнула: всё! свободна! Нюхнула фиалки, обёртку хотела бросить в урну, глядь, - а там детские каракули, торопливые без знаков препинания:
« ЛенаЮревна вы холодная и злая потому что заколдована как Елена Прекрасная вы в лягушкиной коже подождите 11 лет всего малюсеньких 11 лет я вырасту приду и освобожу вас от колдовства мы поженимся а когда станем старичками будем долго сидеть рядом на скамейке и вы будете любить меня по-другому а я уже люблю вас…с уважением Ванечка Тимошевский».
Прав, сто тысяч раз прав был тогда Ванечка: холодная и злая ЛенаЮревна радовалась, что, наконец, сбагрила с рук «невыносимого Тимошевского», а над запиской - по сути, крик души влюблённого!- посмеялась с подружками… Через день письмо любви просто выбросила, как ненужную бумажку…
А Ванечка продолжал трепетно и верно любить эту злюку в «лягушкиной коже». И чем старше становился, тем крепче любил. И старался ни на день не терять из виду: издали, наблюдая, провожал до работы утром, а вечером с работы до дома. Самыми тяжёлыми были отпуска и каникулы: то ЛенуЮревну потянет к тёплому морю, то Ванечку отправят в деревню к бабушке. Потом у ЛеныЮревны стали появляться парни, и Ванечке пришлось приложить массу способностей, чтобы их отваживать. В ход шли даже запрещённые приёмы с клеветой и подлогами. Вручая мне прощальную записку, семилетний Ванечка вручал документ, гласящий, что он застолбил этот участок «на все времена», и всеx посягнувших, как мог, прогонял. «Некий супостат», наложивший на Елену Прекрасную венец безбрачия, носил имя Ванечка Тимошевский. И «родовое проклятие»- это тоже Ванечка…
И вот истекли эти »малюсенькие 11 лет», и Ванечка, вернее уже Иван, явился, чтобы расколдовать Елену Прекрасную, лишить её лягушкиной кожи.
И взять в жёны…
Сказать, что я была в шоке от услышанного, ничего не сказать. Я была придавлена, раздавлена, оглушена, проще говоря, невменяема. Целую тыщу лет.
А потом кусочками, дольками вернулась в этот мир, собрала себя в кулак, и посмотрела. И увидела два небесно-голубых озера, тревожно-вопросительно застывшие в ожидании: нырнёт или пройдёт стороной?
Я была в растерянности. Потоки разноречивых мыслей распирали голову, и каждая норовила выпятить себя, как самую правую.
Одни советовали мне: рассмейся в лицо, назови всё детской глупостью, и выстави вон…
Другие требовали: выкажи свою ярость за те моральные муки, что испытывала, находясь под »проклятьем»…
Третьи страстно нашёптывали: плюнь на всё, ныряй! Тебя так любят! Проверено временем…
Четвёртые… пятые…
- Лена…
-Да?
-Поставим точку? Как в сказке…
- А как в сказке?
- Пир горой. Они жили долго и счастливо и умерли в один день. Ой, самое главное забыли!- Иван вскочил, приблизился.- Встань. Быстрее, быстрее, а то сила волшебная иссякнет…
Я только начала приподниматься, как Иван сжал мои плечи, вскинул моё обмякшее тело, крепко обнял.
- Что.… - сорвалось с моих губ.
-Волшебный поцелуй Ивана-царевича.
Боже, что это был за поцелуй! Явился хозяин участка…
И я нырнула…
ЭПИЛОГ
Я жена!
Не закисшая старая дева, а счастливая замужняя женщина! Любимая и любящая. Да, я люблю! Боже! какое это восхитительное чувство! Это не тот минутный всплеск, который был у меня при знакомстве с Маратом, это иное Большое Настоящее Чувство!
В библии есть такой персонаж Иоанн Предтеча. Так вот Марат для меня был Предтечей: он посеял во мне зёрна веры в любовь, подготовил почву для явления Христа, тобишь моего Ванечки. Я укрепилась в вере: есть Любовь, есть!
Я жена уже 8 дней 11 часов и 47 минут.
У нас с Ванечкой медовый месяц, и он привёз меня сюда в горы - наше свадебное путешествие. Мы лежим сейчас поверх пледа на альпийском лугу, внизу в ущелье рокочет речка, а вверху сверкают заснеженные вершины.
Я смотрю на обнажённое загорелое мускулистое тело Ванечки и думаю. Нет, не о том, что меня осуждают знакомые - старуха подцепила мальчишку…
Плевать мне с вершин Ала-Тоо на эти разговоры!
Ибо, как в той песне » разговоры стихнут скоро, а любовь останется». Я думаю о том, что в лепёшку расшибусь, но сделаю так, чтобы мой Ванечка был счастлив, чтобы НИКОГДА не споткнулся о камень, именуемый »12 лет разницы».
И ещё я, глупая, вспоминаю ярко, красочно, как 12 лет назад завязывала шнурки на ботиночках Ванечки, помогала надеть рукавички, вытирала сопельки, помогала достать из штанишек «петушок»… А теперь этот «петушок» о-го-го какой! Источник наслаждения!
Как я кричала в первую ночь здесь на горной вершине под звёздным небом в медовой духмяной траве! Горы сходили с ума от моего крика Любви!
В новостях случайно не говорили о неожиданных сходах снежных лавин?
10.08.07