На нас пахнуло приторно-сладким запахом свежей ванильной выпечки. Но этого не может быть, потому что быть не может! Нет в этом мире ни одного человека, который мог бы просто так прийти в мою квартиру и печь в моей духовке. У Лизы есть ключ, но она ни разу им не воспользовалась: всегда созванивалась, прежде чем прийти. И она совершенно не умеет печь.
Я застыла на пороге, как пригвождённая. Марат сопел за моей спиной.
Вдруг из кухни вылетела нарядно одетая девчушка лет шести, взвизгнув «Мамочка пришла!», кинулась ко мне, обхватив за ноги, уткнулась лицом в живот:
- Мамочка, я так по тебе соскучилась! У меня даже голова раскалывалась.
Я ещё глубже рухнула в транс.
А из кухни выходит рослый парень, вытирает руки полотенцем и с напускной строгостью говорит:
- Явилась, не запылилась. Где только шляешься? Холодильник пустой. У тебя, что денег нет? Цветы совсем зачахли. Что, так сложно полить, землицу подрыхлить. Цветы ладно, ты о ребёнке за это время хоть раз вспомнила? Нет! Ладно, у нас с тобой нестыковка, но ребёнок-то в чём виноват? Ты посмотри, посмотри на неё, может стыдно станет.
Парень приблизился, глянул поверх моего плеча на Марата:
- Здравствуйте. Вы к нам? Извините, сами понимаете, сейчас нам не до гостей. Семью склеивать надо. В другой раз с удовольствием. Хорошо?
Марат что-то промямлил и быстро, почти бегом, кинулся вниз по лестнице.
Парень сжал мои плечи и передвинул на метр вперёд, закрыл дверь.
- Ты сразу в ванну или только ноги сполоснёшь? Гудят, наверно, как телеграфные столбы. Только не долго: стынет всё, да и мы голодные…
-…как звери, – закончила мысль девочка, отлепившись от меня.
Совершенно не задумываясь, краешком сознания, отметила: девчушка похожа на парня. Едва он сказал про ноги, как я тотчас ощутила дикую усталость в них: дурочка одела с каблучком туфли, покрасоваться хотела, а ходить пришлось о-го-го сколько. Вслед за ногами медленно приходило в себя и всё тело.
- Маруся, открывай все краны в ванне: мама ещё не оклемалась, ей нужно похлюпаться.
- Похлюпаться, похлюпаться,- девочка в вприпрыжку скрылась в ванной.
Я, наконец, решилась прямо посмотреть в лицо парня:
- Что…
- Всё потом,- перебил меня, и властно сняв с меня курточку, легонько подтолкнул к ванной.
Шумела вода, девочка обнюхивала флаконы шампуни.
- Этим шампунься,- протянула мне флакон, лукаво улыбаясь.- Пахучий!
Я машинально взяла, присела на край ванны, и так же машинально обронила:
- Кто…
С кухни тотчас прозвучало, перекрыв мне кислород:
- Маруся, а ну ходь ко мне. Не мешай маме.
-Хлюпайся,- как-то странно фыркнув, девочка убежала.
Я хлюпалась.
И горячей и холодной водой. Сон не проходил: на кухне - на моей кухне!- хозяйничали непрошеные гости. Они вели себя как дома: шумно и весело разговаривали, звякали посудой, хлопали дверцами шкафов. А я сидела в ванне и совершенно не знала, что мне делать, как вести себя в этой ситуации.
Казалось, прошла вечность, и в дверь вежливо постучали:
- Мамочка, имей совесть: мы уже с голода помираем.
И тут же девчоночий голосок:
- Выйдешь, а тут два трупика валяются.
Всё, хватит прохлаждаться! Действительно, что раскисла. Не хулиганы, не разбойники,…довольно милые. Сейчас выйду, и всё разъяснится. Если, конечно, они нормальные, а не…с проблемами на всю голову.
- Выходишь?- спросила девочка, помолчав.
-Выхожу.
На столе на подставке стоял чугунок обвязанный полотенцем, рядом ваза с непривычно мелко, треугольничками, нарезанным хлебом, по углам три тарелки. Девчушка сидела у окна и вертела в пальцах вилку, парень с деревянной ложкой замер над чугунком.
«Чугунок не мой!»- лихорадочно застучало в мозгу.
Я невольно осмотрелась: кухня моя и всё на привычных местах… Они что, с чугунком вломились в мою квартиру?
Парень нагло оценивающе осмотрел меня:
- Хороша, а Марусь?
- Елена Прекрасная! Как в кино!- с удовольствием подпела девчушка.
- Она была сначала лягушкой, потом расколдовалась.
- Здорово, мама, что ты успела расколдоваться, и тебя не съели французы.
«Умная девочка, развитая…не похожа на…больную. Да и папа…не вызывает опасений. Что же всё это значит?!»
- Приступаем,- парень распечатал чугунок и живо наполнил тарелки рассыпчатым духмяным пловом. - Едим молча и смакуем. И только попробуйте сказать, что не вкусно. Вот видите поварёшку? Шишек на лоб наставлю, и мыть посуду заставлю холодной водой. И без мыла!
- А мы стиральным порошочком,- сказала Маруся, стрельнув в меня смеющимися глазёнками.
-А кто вам даст порошочек?
- Тогда мы маминым шампунем помоем. Будут тарелочки пахучие. Правда, мам?
- Правда, – Маруся так смотрела, что промолчать было бы верхом грубости.
- Как там, в садике говорят?
- Когда я ем, то глух и нем.
-Всё, онемели и оглохли.
Плов был божественный!
Просто не верилось, как из обычного риса и баранины можно такую вкуснятину сотворить. Никогда не страдала чревоугодием, но в данный момент была близка к этому. Честное слово, невозможно было иначе, глядя, с каким завидным аппетитом ели парень и Маруся. От одного их вида зверский аппетит рождался. И мы лихо работали руками и челюстями.
А в моей бедной головушке метались очумелые мысли, выдвигая чисто фантастическую версию: я каким-то образом попала в параллельный мир, и это действительно моя семья. Только вот одна неувязочка: девчонке на вид лет шесть, парню максимум двадцать… Боже! неужели мы сотворили Марусю, когда папе было 15 лет?! А сколько мне? Двадцать пять. Совратила мальчишку старуха? Брр, бред какой-то! Но они так похожи, Маруся и парень!
-Фу, налопалась, как нажралась, – отвалилась на стену Маруся.
- Следи за словами!- укорил её парень.
- Нет сил, за ними следить. Можно, я пойду, поваляюсь? На диванчике, можно, мам?
- Ты ничего не забыла?
- Спасибо. Вкусненько. Всё, я посуду не мою?
-Не моешь. Можешь уползать, гусеница.
-Уползаю, уползаю,- Маруся намеренно медленно вышла из-за стола, побрела на выход. На пороге обернулась: - Не обижай маму. А то мы заставим тебя стирать наши колготки. Без мыла и порошка. В холоднющей воде.
- Ты ещё здесь?
- Ой, гусеница превратилась в бабочку,- Маруся раскинула руки,- и полетела, полетела на диванчик.
-Ещё?- парень занёс ложку над чугунком.
- Не влезет,- машинально ответила я, отодвигая, пустую тарелку.- Спасибо, действительно вкусно. Талант.
-Благодарю за мелкий подхалимаж.
- Я серьёзно. И так же серьёзно хотела бы…
-Погодь,- парень вскочил, быстро убрал со стола чугунок на плиту, грязную посуду в раковину, хлебницу в буфет.- Пересядь, пожалуйста, сюда, в угол.
-Зачем?
- Здесь у тебя будут стеснены движения и до посуды далеко. Кто тебя знает: вдруг начнёшь посудой кидаться.
- Есть повод?- нехотя, но почему-то я пересела.
Парень сел на моё место, ближе к выходу.
-Можешь спрашивать.
- Кто вы? Почему вломились в мою квартиру? Что всё это значит?
- Не частИ. По порядку, хорошо? Маруся - моя сестрёнка, поздний ребёнок, всеобщая любимица. Чертовски умна и талантлива. Вся в меня. Согласись, классно сыграла. На Оскара тянет за лучшую роль второго плана.
- А первого - вам?
- Чуток не дотягиваю. Без ложной скромности. Так, в номинации…
- Вы отвлеклись.
- Разве? Что там по списку? Вломились? Кто вломился? Я спокойно открыл ключом.
- Откуда у вас ключ от моей квартиры?
- У Лизы позаимствовал, сделал копию. Она не знает.
- И зачем всё это?
Парень перегнулся через стол, оттянул ящик, и со стопки салфеток взял паспорт, протянул мне. Взяла, раскрыла: Иван Глебович Тимошевский, год рождения 23 мая 1989…
- И что?
- Как видишь, неделю назад мне исполнилось 18 лет. Согласно Конституции я теперь могу голосовать и жениться. Вот я и пришёл делать предложение. 11 лет ждал… Елена Юрьевна, я Ванечка. Не вспоминается?
- Ванечка?- Я старательно сосредоточилась, лихорадочно перелистывая архивы памяти.- Ванечка Тимошевский? Ванечка… Ванечка…
-Подсказать? Не любил манную кашу, во время тихого часа сбегал…
Я вспомнила!
Поразительно: всё так чётко, ясно возникло с мельчайшими подробностями, точно произошло вчера…