Дризелла и Анастасия
Когда с чаепитием было покончено, Квакин сказал Екатеринке:
- Ладно, ты сиди, смотри в окошко. А я стаканы обратно отнесу. Заодно разведаю, кто в первом вагоне едет.
- И я с тобой! - загорелась Екатеринка. – Не хочу в окошко смотреть. Что я леса не видела?
- Не-е, - сказал Квакин. - Разведывать надо осторожно. Всей ватагой ходить не годится – застукают однозначно! Лучше здесь жди. Если что, потом расскажу.
- Еще чего! – не согласилась Екатеринка. – Кто ты такой, чтобы мне приказывать? Вот скажу Машеньке, что без спросу в другие вагоны бегаешь!
- А она нам этого не запрещала!
- Давай пойдем и спросим?
- Не заводись, – примирительно сказал Квакин. – Пошли, если хочешь. Только, чур, потом без обид. Я тебя предупреждал.
Они осторожно прошли мимо закрытого купе Алле Гопкинса и нырнули в тамбур.
В первом вагоне было тихо. Из открытых дверей ближайшего купе доносился богатырский храп. Это спал проводник Сидоров. Квакин подошел ко второму купе и постучал. Дверь открылась, и появилась дама в длинном темно-зеленом платье и широкополой шляпе с вуалью.
- Чего вам надо? – спросила она, не поднимая вуали.
- Ничего особенного, - сказал Квакин. – Так, по долгу службы заглянули. узнать, может, чего требуется?
- Вы не стесняйтесь! – сказала Екатеринка, - заказывайте, а мы потом скажем, есть у нас это или нет.
- Ничего мне от вас не надо! – отрезала незнакомка и захлопнула у них перед носом дверь.
- Подозрительная какая-то кукла, - заметила Екатеринка. – Платье, вроде, приличное и при шляпе, а лицо прячет. Не к добру это!
- Ничего, разберемся, - пообещал Квакин, - мы их всех на чистую воду выведем.
Он подошел к третьему купе и стукнул разик в дверь. Она тотчас распахнулась, словно пассажир только и ждал, когда к нему заглянут. Это была высокая девица в ярком желтом платье и с огромным зеленым бантом на голове.
- Чаю хотите? – спросила Екатеринка. – Только у нас заварка кончилась.
- Нужен мне ваш чай, как прошлогодний снег, - фыркнула кукла. – Но, если вы найдёте в этом скучном поезде мороженщика или продавца сладостей, можете послать его сюда. Скажите, что я не прочь подкрепиться чем-нибудь вкусненьким.
- Хорошо, - пообещал Квакин. – Как увидим, обязательно пришлем.
- Ну? – спросила Екатеринка, как только дверь за незнакомкой закрылась.
- Картина понемногу проясняется, - сказал Квакин. – А чтобы все стало совсем понятно, надо наш разговор чуть-чуть подшоколадить.
- Как это «подшоколадить»? – не поняла Екатеринка.
- Сейчас узнаешь. Принеси мне конфет из нашего купе.
Екатеринке стало любопытно. Она убежала и вскоре вернулась с полным кульком конфет. Квакин велел ей постоять в сторонке, а сам подошел к последнему купе и постучал. Ему открыла кукла в ярком лиловом платье. Лицом она очень походила на свою соседку, только у нее были медные волосы. И если первая сжимала свои губы, словно ей в супе попал черная горошинка перца, то вторая, складывала их бантиком и сладенько улыбалась. У первой волосы были зачесаны назад, а у второй лоб закрывала длинная челка.
- Конфеты нужны? – спросил Квакин.
- Чего? – удивилась незнакомка.
- Ну это… - сказал Квакин. – Сладости заказывали? А то, если не надо, я унесу.
- Надо, надо, конечно, - поспешно остановила его кукла. – Только не я их заказывала. Это, наверно, моя сестра. Ой! – воскликнула она и поспешно закрыла рот ладошкой. – Матушка ведь запретила нам говорить, что мы сестры.
- А мне-то чего? – пожал плечами Квакин и протянул ей пакет. - Все тебе? Или половину сестрице отнести?
- Еще чего! Она бы со мной не поделилась, - и кукла принялась набивать рот конфетами.
- Вкусные! – сказала она.
- У нас еще есть, - сказал Квакин. – Ты только скажи, кому надо прислать.
- Дризелла я. Меня зовут Дризелла…
- Понятно, - кивнул Квакин. Он собрался было уходить, но в дверях остановился и спросил:
- Может, матушки вашей чего принести?
- Не надо ей ничего рассказывать! – испугалась Дризелла. – Она, если захочет, сама себе все достанет.
- А чего это она у вас такая скрытная?
- Да все из-за Золушки! – призналась Дризелла. И опять зажала себе рот ладошкой:
- Ой, я опять что-то не то ляпнула! Матушка ведь запретила нам говорить о Золушке. Ты никому не скажешь?
- Чего там! - хмыкнул Квакин. – Мне до этой вашей Золушки никакого дела нет.
Екатеринка ждала его возле купе проводника.
- Картина вырисовывается, - заявил Квакин.
— Это как?
- Ясность, говорю, полная. Все в ажуре. Сестры в этом вагоне едут и ихняя мамаша.
- Думаешь?
- Что значит, думаешь? Доподлинно знаю!
- Отчего же они тогда в разных купе? – удивилась Екатеринка. – Мамы всегда ездят вместе со своими дочками. Они должны за ними наблюдать и делать замечания. А если дочки остаются одни, они могут натворить всяких глупостей.
- Наверно, они не хотят, чтобы другие подумали, что они едут вместе, а вот для чего им это надо – вопрос! - сказал Квакин. - Чувствую только, что против нашей Золушки что-то затевается.
Квакин снял фуражку, положил ее рядом со спящим Сидоровым, после чего они отправились в свой вагон.
- Куда это вы ходили? - подозрительно спросила Машенька, которая как раз выглянула из своего купе.
- Да так, - по поезду погуляли, в соседний вагон заглянули, - сказала Екатеринка.
Тут вдруг дверца первого купе распахнулась и появился Алле Гопкинс, весь красный от возмущений.
- Самозванец! – закричал он. – Куда ты унес мои конфеты?
- Ваши конфеты, - сказал Квакин приобщены к делу как вещественное доказательство вашей несознательности.
- Кто несознательный? Я что ли?
Алле Гопкинс подхватил Квакина за его рыжие вихры и тряхнул несколько раз о стену с такой силой, что у того искры из глаз посыпались.
- А ну прекратите немедленно! - возмутилась Екатеринка. – Не смейте бить ребенка.
— Вот именно, - поддержала Машенька. – Он хоть и хулиган порядочный, но мы вам его дубасить не позволим.
- А как вы мне можете не позволить? – спросил Алле Гопкинс.
- Да очень просто! – скажу Тишке, чтобы он остановился и высадил вас в этом самом Диком-диком лесу. Будете потом до города пешком добираться.
- Ха-ха-ха, - расхохотался Алле Гопкинс. – Да с чего это вас Тишка слушаться будет? Он, между прочим, на работе и обязан доставить меня на место назначения согласно купленному билету.
- Очень даже послушается, - строго сказала Машенька. – Потому что это мой паровозик. Мне его мама купила. А вас он везет только потому, что я в эту игру играю. А если я играть не захочу, то и вы никуда больше не поедете. Понятно?
- Понятно, - ответил Алле Гопкинс. – А вот с этим дрянным мальчишкой вы тоже играете?
- Играю… иногда, - сказала Машенька.
- Тогда следите за ним получше, чтобы он всяким там хулиганством поменьше занимался и у честных пассажиров конфеты не отбирал. Или в ваших играх это разрешается?
- Не разрешается, - сказала Машенька. – Это он самодеятельность проявил. Но я сама с ним разберусь без вашей помощи.
Алле Гопкинс бросил Квакина на пол и опять заперся в своем купе.
- Доигрался! - накинулась на Квакина Машенька. – И зачем я тебя только с собой взяла? Чтобы ты меня перед честными куклами позорил? Если будешь так себя вести, я пожалуюсь на тебя королю, и он прикажет запереть тебя в тюрьму на все время праздников.
- Не надо меня в тюрьму, - попросил Квакин. – Я уже исправился и больше ничего такого делать не буду. Только если бы мы послушными были, мы бы вообще ничего не узнали из того, что сейчас знаем.
- Да что вы такого знаете! – махнула рукой Машенька. – Небось, какую-нибудь чепуху.
- А вот и не чепуху, - обиделась Екатеринка. – Мы узнали, кто с нами в соседнем вагоне едет.
Она стала рассказывать про подозрительную даму и двух ее дочек, которые прячутся в разных купе.
- Так ты говоришь, одну из них зовут Дризелла? – спросила озадаченная Машенька.
- Так она себя назвала. А ты что-нибудь про нее знаешь?
- Еще бы не знать, - сказала Машенька. – Это сводная сестра Золушки. А вторую девицу, наверно, зовут Анастасия. А их матушка тоже особа известная - если мне память не изменяет, леди Тремейн. Только зачем они, интересно, пробираются на бал-маскарад к Золушке? И к тому же тайком!
Тут в коридор выглянул доктор Щетинкин.
- Ну-с, - сказал он с улыбкой Квакину. – Вы, кажется, имели честь поближе познакомиться с факиром Алле Гопкинсом?
- Имел такую честь, - подтвердил Квакин. - А вы как узнали?
- Несложна задачка. Вижу, вихров у вас поубавилось. Да еще под глазом что-то синеется. Не фингал ли случайно? Может быть, помощь моя требуется?
- Не-а, - сказал Квакин. – Волосы отрастут, а фингал сам пройдет через неделю. А врачам я не доверяю…
- Ту-ту! – пропел паровозик Тишка, - а не пора ли нам отдохнуть и немного подзаправиться?
- Пора! – решил он и стал сбавлять скорость.
- Остановка! – доложила Роза Барбоскина. – Пойдемте разомнем ножки.
Тишка притормозил у маленького полустанка. Кругом теснились высокие деревья и только возле самой дороги стояла палатка с вывеской «Чай – кофе», а под навесом располагалось несколько столиков.
Пассажиры один за другим выходили из своих вагонов и рассаживались за столиками. При ближайшем рассмотрении оказалось, что за прилавком в палатке стоит кукла-неваляшка с ярко раскрашенным улыбающимся лицом.
- Проходите, гости дорогие, - кричала она, - не смущайтесь, располагайтесь. Кому чай? Кому кофе? Кому какао?
- Мне, мне какао! – обрадовался паровозик Тишка. – Самого горячего и, пожалуйста, в мою любимую кружку.
- Для вас, как всегда! – с улыбкой произнесла неваляшка и подала паровозику большую как ведро кружку с двумя ручками. Полную густого какао.
- А мне, пожалуйста, чаю, - сказала Машенька.
- И мне чаю, - сказал Квакин. – Терпеть не могу какао.
- А я, пожалуй, угощусь кофе, - сказал доктор Щетинкин. – Кофе бодрит и снимает усталость. Очень полезно для тех, кого утомляют путешествия.
- Меня, меня ужасно утомляют путешествия, - пожаловалась Дризелла. – Дайте мне две кружки кофе, но только с сахаром.
- Зачем тебе еще сладкого? – проворчала вторая девица, которую, как утверждала Машенька, звали Анастасия. – Ты уже съела столько конфет, что на десять человек могло хватить.
- Каких еще конфет? – подозрительно спросил Алле Гопкинс.
- Вам-то какое дело? – насупилась Дризелла. – Съела и съела, у вас не украла.
Она взяла свою чашку и ушла за дальний столик.
- Дай мне горячего шоколада, - распорядилась дама из первого вагона.
- Извините, но шоколад мы не готовим, - сказала кукла-неваляшка. – Возьмите вместо него стаканчик воды…
- Тогда налейте с газом.
- А мы такой не держим. У нас только одна вода – из соседнего ручья. Мы ее в чайнике кипятим, а потом в ней чай и кофе завариваем.
Факир спросил:
- А кофе у вас какой?
- Есть черный, а есть с молоком.
- Мне нужно такое кофе, в котором много-много молока и совсем-совсем мало кофе. Попросту говоря, налейте в блюдечко молока.
- А как же кофе? – удивилась неваляшка. – Класть его в молоко или нет?
- Ни в коем случае, - сказал факир. – Моя Жнути его на дух не переносит.
Тут все заметили, что Алле Гопкинс вышел на прогулку на сам по себе, а с большим кувшином. Водрузив его на стол, факир поставил рядом блюдечко с молоком, потом достал из кармана дудочку и стал наигрывать веселый мотивчик. Из кувшина, как это всегда бывает у факиров, показалась змеиная голова. Оглядевшись вокруг, Жнути заметила молоко. Она быстренько выбралась из кувшина и принялась лакать его своим раздвоенным язычком.
А факир, глядя на нее, приговаривал:
- Пей, Жнути, пей. Если потребуется, папочка еще купит тебе кофе.
Все расселись за столиками со своими стаканами и чашками. Вокруг было тихо. Только в лесу куковала кукушка.
- Хорошо! – сказала Машенька.
- Да, - согласился Карл Карлович Щетинкин. – Чувствительное место!
- Ту-ту, - пропел паровозик и громким голосом объявил:
- Внимание. Поезд отправляется через пять минут! Просьба пассажирам занять свои места.
Пассажиры отставили чашки и один за другим стали забираться в вагоны…
«Квакин, Золушка и другие» http://proza.ru/2010/08/17/222