Дед Степан умирает. Он понял это вчера вечером, когда его особенно сильно охватила усталость - не простая, а последняя! Ему за 80, работал, на ногах был до упора. А теперь лежит и чувствует сильное и сладостное облегчение, как будто с него упал целый воз забот, проблем, дел и прочей суетни!
Сейчас ему так легко, светло, хотя и холод чувствуется... но такой светлой беззаботности не ощущал он давно в своей нелегкой жизни! Кажется, что там, в раннем-раннем детстве, когда лазил он пацанёнком за пахнущими летом, солнцем и радостью яблоками; там - в садах и в лесу, возле пруда и у быстрой глубокой речки; там - в летнем мареве, беготне, визгах, в очумелых и радостных играх - наливала жизнь ему полную чашу сладкого зелья - беззаботности! Только недолго пришлось пить из нее - судьба выбила чашу: сначала арест отца, ссылка за Урал;выживание;голод.. , работа, а потом и война. Сколько там было всего - и не упомнит дед, но вернулся кавалером орденов Славы с 4-мя тяжелыми ранами и контузией… и опять работа, работа, работа!!!
Проблески блаженства были, но изредка, иногда - когда появлялись дети; когда видел, как они растут и потом уже взрослых, сильных, солидных... Но недолго гостила Благость с дедом - опять дела, дела, проблемы, трудности, заботы.
И вот сейчас, кажется, жизнь или бог, спохватившись, решили напоследок украсить остаток часов, и он опять чувствует его - блаженство... благость, беззаботность - опять эта волшебная чаша... И он пьет, не переставая, не отрываясь, и вся его тяжелая, полная горестей и неимоверных усилий жизнь, кажется ему легкой, радостной, желанной! Предложи ему кто-то сейчас прожить всё заново - и согласился бы дед, не думая!
Но и уходить ему не страшно. Напротив, сейчас, купаясь в беззаботности, дед Степан испытывает огромную Благодарность! Благодарность ко всему: близким, друзьям, врагам, к жизни и начинающей проступать смерти. Он не осознает никакого перехода, никаких границ - только легкость становится светлей и сильней, а беззаботность - чище и слаще! Благодарность остается с ним до самого ухода... Впрочем, и ухода он не чувствует - просто он отдыхает, наслаждается беззаботностью; и только слеза умиления говорит о радости, переполнившей его в последние минуты жизни!