Этот посёлок городского типа никогда не был селом. Не было призиместых
деревяшек с трубами печного отопления. Скорее всего он сразу начинал
образовываться из добротных, кирпичных домов.
А с появлением серьёзного завода на приличном расстоянии от основного
города, он как то одновременно стал обрастать трёх и четырёхэтажками из
кирпича. Позже появились быстро строящиеся панелки, но не выше пяти этажей.
Может сейсмичность региона или по причине специфики завода,
планированного здесь обосноваться, не давали возможность возводить
в его близости дома выше пяти этажей.
Это было одним из необходимых решений основательного подхода в заботе
о нормальном проживании своих работников необходимого для страны
возведённого вертолётного завода.
Была своя котельная, обеспечивающая горячей водой и теплом в этих домах.
И отстроенные на первых порах двухэтажки, тоже были благоустроенные.
Но позже, для увеличивающегося населения, строили только большие
пятиэтажки.
Медпункт превратился в поликлинику со своим стационаром, оснащённым
нужным медицинским оборудованием и сетью аптек.
Магазинчики преображались в супермаркеты и вся остальная инфраструктура,
как на дрожжах повыскакивала в желании угодить проживающему здесь населению.
Дороги и асфальт, кинотеатр и большущий бассейн, скверы с детскими
площадками, скамейки в них и у подъездов домов, с посиделками кумушек
и всезнающих бабушек.
Всё как везде и всегда.
Вырос небольшой городок около вертолётного завода, каких не так много
на наших просторах, но они очень нужны, как и люди, работающие в нём
и те, кто этих людей обеспечивает комфортной жизнью.
Сразу этот городок был в отдалении от основного, но со временем это
отдаление стало обрастать домишками частного сектора, чей адрес был под
вопросом: к большому или к заводскому городку их относить.
Как и Генку, который пока ещё жил в этом машзаводском пятиэтажном доме.
По малолетке залетел по хулиганке на полтора года. Казалось бы срок
небольшой, но он из мест лишения свободы вышел до мозга костей приблатнённым.
Стал носить всё тёмное, зимняя меховая шапка держалась не на макушке
с ушами, а на постоянно поднятом воротнике пальто.
Вид у него был под стать молодёжи, какая в не малом количестве была
в этом городке - Машзавод.
Казалось бы - серьёзность завода должна сказаться на серьёзности
поведения молодого поколения, ан -нет.
Видимо отдаление от основных структур, обеспечивающие нужный порядок,
вселяло в сознание некоторой молодёжи определённую свободу, дающую
характерный итог, с необходимыми последствиями.
В общем Генка, со свободой действия, был ни один такой в этом городке,
какие потом побывали в местах уже лишения свободы, но не лишения благоразумия.
Вид то его соответствовал приблатнённому с ленцой, но мысленный его
настрой был весьма положительный и под статью он больше не попадал,
а освоив нужную профессию, добросовестно трудился в токарном цехе этого
завода. За что получал грамоты и премии и повышал свою квалификацию.
В общем, на вид - урка, а по сути - трудяга. Женился на очкастой
учителки, которая ему родила двоих детей: дочь и сына.
Всё - ничего, но в трудные дни для страны, у него они были не лучше.
Заказов на вертолёты практически не стало, перешли на выпуск стиральных
машин- полуавтоматов.
Но Генку, как хорошего специалиста, в штате завода держали и, если
после некоторых перерывов трудовых будней вновь появлялась необходимость
в Генкиных рабочих руках, то он безотказно соглашался и работал столько,
сколько было необходимо.
Всё бы ничего. Из хулигана превратился в гегемон, но была у него одна
червоточинка. Страстишка - играть в карты.
Не известно, где этот вирус он приобрёл: то ли из мест отсидки привёз,
то ли от блатных дружков заразился на свободе?..
Играли везде: на улице в скверах, в бытовках завода, каптёрках и даже -
в цехах. Иногда игра принимала фанатично затяжной оборот.
Могли играть весь вечер после работы, ночь напролёт. И день и два,
выигрывая и проигрывая, не замечая смены дня и ночи.
Жена к его страсти относилась по философски - спокойно, не ревновала.
А к кому ревновать? К бумажным картам? Её он не обижал, зарплату всю
домой приносил... Что ещё надо? А то, что увлекался?..
Так не бабами же увлекался. И смотрела она на его игру сквозь пальцев.
А зря...
Возможно эта страсть помешала Генке, как отцу заметить некоторые черты
у своего сына, которые в девяностые годы определили отпрыска на пять лет
за решётку по хакерской статье.
Спёр денег наверно немало, раз дали такой же, приличный срок.
Но семья богаче не стала. В то время у отца работы не было, а мать
от стыда, что у учительницы сын -вор, ушла из школы и определилась
в челночницы. Но в последствии, как многие бабы от такой работы надорвавшись
или подсознание не выдержало такую эмоциональную нагрузку, заболела и умерла.
Сына на похороны не отпустили. Да и кто его отпустит?.. Он же тогда был
не в пионерлагере, а в совсем с другим названием лагеря.
Генка такую семейную напасть очень переживал, до суицида не опустился,
но больше жить не хотел и стал медленно себя истреблять.
Пил по чёрному: много и долго. Свой желудок кончал, вот его, почти весь
и отрезали. Но Генка, очнувшись как ото сна, выжил и выкарабкался и даже
стал ходить своими ногами, которые после небольшого инсульта всегда
мёрзли даже в жаркую, летнюю погоду.
Чёрная полоса, превращаясь в серую затем начала белеть и у Генки, как
на его заводе и стране дела стали налаживаться.
Но заводе опять появились заказы, определяющие его трудовые будни,
которые неплохо оценивались и эта оценка перечислялась на его банковскую
карточку.
Деньги появились, а тратить казалось было не на что.
Взрослый сын, по разумению Генки, должен сам себя обеспечивать. Старшая
дочь вышла замуж и родив Генке внука, упорхнула из-под родительского крыла.
Появившаяся подружка у Генки была не жадной и не требовательной и свои
появившиеся кровные- трудовые доходы он тратил на внука.
Тем более малец был с какими то отклонениями. Нет не в психике, что то
со зрением. Но это не мешало получать от деда ценные подарки, которые
внук не принимал за подарки. Ведь трудно обойтись без меховой шапки
в двадцатиградусный мороз...
Вот и снабжал Генка тёплой дорогой одеждой и норковой шапкой мальца,
десятилетнего возраста, которому дедова забота казалась обыденной и даже
обязанной быть от деда, как от родных отца с матерью.
А те этой заботой не утруждались и правильное сознание своего сына
не выстраивали, которое и у них, самих - взрослых отпрысков хромало
на обе ноги, без какого нибудь, мало- мальского инсульта.
Но со временем большая дедушкина зарплата превратилась в небольшую пенсию.
Для самого дедушки Гены её было достаточно и даже немного денег, каждый
месяц на карточке оставалось.
Но внук продолжал хотеть подарки, а они, увы, не появлялись, как
и не появлялось желание работать у сына, умелого хакера, давно вышедшего
из мест заключения, но не зашедшего в ряды трудящихся, как когда то
в далёком прошлом примкнул к ним его отец.
Житьё - бытьё с выговорами от отца и обидами от внука и сына со скрипом
ползло. А хотелось не со скрипом, а с шиком: прежним содержанием, как малое
дитё- сына и ценными подарками для внука. Но такой благодати не стало.
И любимый внучок, избалованный привычными подарками, решил поправить
своё финансовое положение, какое, в силу своего немалого возраста, мог
уже самостоятельно поправлять.
Но в чести работать в их клане было только у отца и деда в одном
лице этого семейства. С ополовиненным желудком, прихрамывающим после
инсульта на одну ногу и инвалидностью, за что по этой причине к пенсии
имел небольшую доплату.
Видимо это и не давало молодым отпрыскам покоя и Генкины наследники
посчитали ежемесячные денежные начисления, приходящие на его карточку,
превышают расходы самого владельца карточки и у них появилась благородное
желание помочь деду их потратить.
Геннадий, не доверяющий сыну по понятной причине, от внука пенсионную
карточку не прятал и тот, воспользовавшись этим, просто спёр её и снял
с неё все деньги.
Видимо накопившаяся сумма там была немаленькая, как и стресс, полученный
дедом от такой подлости любимого чада.
Щекотливый семейный нюанс потихоньку рассосался, оставив в сознании
пожилого мужчины горький осадок, перешедший в очередной инсульт с его
кончиной...
Вот так деньги, что копил скорее всего для своей кончины, были украдены и
потрачены малолетним пройдохой.
Но с окончанием жизни отца у его сына приходил конец беззаботного
проживания под крышей законной квартиры, принадлежащей и оплачиваемой
ранее живым, а ныне покойным отцом.
Сын- лоботряс нигде не работал, а значит и средств ни на похороны и
дальнейшую жизнь у него не было. Сестра тоже была малоимущая.
От чего такие дети получились? Сам Генка был трудягой. Его жена
тоже не лодырничала, работала в школе учительницей. А у детей сознание
хромало но обе ногИ. Ни внимания от дочки, ни помощи от сына...
Оба дитя с червоточинкой.
Но голь на выдумки богата, а у сына, с его неординарной находчивостью
умелого хакера, созрел план, как выйти из такого затруднительного положения,
а именно...
Получив справку о кончине отца, которая произошла дома, он не стал
никуда обращаться, как бывает при подобных случаях.
Была зима, с её большими морозами и сын, упоковав тело отца, оставил
свёрток на балконе.
Соорудив на кровати имитацию лежащего в ней отца, он сделал вид, что
тот ещё жив и лежит без движения после инсульта. Дочь редко навещавшая
отца и при жизни, теперь стыдясь поступка своего сына- вора, и вовсе
не появлялась на его глаза, которые уже были закрыты на все подлости
детей навсегда.
Во все времена были свои сложности и у каждого забот хватало.
Пенсионную карточку Геннадий в банке, как раз перед инцидентом обновил
и вновь необходимость её менять предстояла не скоро.
И с находчивым решением сына теперь появилась не плохая возможность
каждый месяц платить за квартиру и имея крышу над головой, иметь небольшие
средства хоть как то жить...сыну- лентяю...
Вот так Геннадий обеспечил сына после своей кончины, как делал это
всегда и при своей жизни. Но зима угрожала скоро закончиться и обнаружить
поступок сына.
И купив, как всегда у малоимущего служителя вечного покоя вырытую
могильную яму сын, с таким же своим братаном, захоронил отца тёмной ночью,
где и положено быть таким.
Дочь особо больным отцом не интересовалась, внук вообще боялся
показывать нос. Деньги ежемесячно продолжали поступать на карточку, которую
менять не надо было, значит и подпись, как её владельца, была не нужна.
Казалось бы всё удачно складывалось, но молодому сыну, как любому молодому
человеку, хотелось куда нибудь вырваться, съездить подальше, чем сходить
к друзьям и в магазин за продуктами.
А предав земле отца и не имея необходимость сидеть у якобы больного
человека, теперь он нашёлся как объяснить исчезновение лежачего (и якобы-
живого) больного.
Членам своей семьи да и всем, кто знал Геннадия сын сказал, что
определил отца в специализированный интернат. Короче - в дом больных и
престарелых. Никто не удивлялся, понимая трудность ухода для молодого
парня за таким малоподвижным больным.
Ну да, таким мало подвижным, что - совсем лежащим, где лежат такие же,
как и он.
Сколько эта лафа для сына продолжалась? Наверно ему хотелось бы и всегда...
Ведь трудиться он не желал и учиться чему то он не хотел.
Но и дальше продолжаться его обман по своей сути не мог.
Где дала трещину хитроумная выдумка, позволившая вытечь информации, как
мелкий песок в песочных часах?..
Мало по малу люди стали задавать вопросы, получая не убедительные ответы,
а косые взгляды, вызывающие недоумение в лицах интересующихся, почему то
напугали сына, который решил сказать, что отец умер в доме престарелых,
где его и похоронили, как и таких же, как он.
А обратившись со справкой о смерти отца в определённые инстанции на месте,
он сказал, что смог как то сам похоронить ещё тогда же, когда тот умер.
И может обширное нужное знакомство помогло ему выкрутиться из щекотливого
положения. Возможно эти инстанции решили, что нечего взять с безработного
лодыря, и казалось бы не за что сажать его в тюрьму... Где отбывают
наказания за более злостные нарушения закона и преступления.
И за воровство в бОльших размерах, чем поживился он.