Красная Луна.
Часть пятая.
- Аннушка, душа моя, нашу ивушку забыла, небось?
- Нет, не забыла, с мужем, часто там была, всё о тебе думала.
Смотрела е его глаза синие, а видела я, свою черешенку, да, кудри упрямые, вороного крыла. Потому-то, и его любила, видимо, всё будто с тобою разговариваю, твои руки, губы ощущаю.
Ох, поэтому, что грешила, и доченьку Мирославушку, и мужа своего, рано потеряла. Уж, тридцать годков, как я, одна.
Брата дочку, внучку и правнучку смотрю, да, Аграфена со мною, сестра старшая. Она, рано мужа потеряла, да, и родить не могла, одна она осталась, вот мы с нею и живём в отчем доме.
Ивушку нашу, недавно, во сне видела. Стою одна возле неё, сердце щемит. А это ты, издалека, весточку мне прислал. А я, и не догадалась. Я же тебя, ещё, в те года похоронила в своём сердце, да, всё ношу с собою любовь нашу. Как ещё, живу, сама удивляюсь?
- А мы там, возле нашей ивушки табор поставили. Утром, шумит она листвою, а я слышу твой голос, с придыханием. Пойду я к речке на заре, умываться, плещутся ветви ивушки в воде, а я, твои косы пушистые вижу, душа моя.
Шепчутся голубки, летят слова любви в небо, цепляются за облака, золотят их первые лучи солнца, цветами они на землю спускаются…
- Мирославушка, бесстыдники мы с тобою, ты – табор бросил, я – внучку и сестру, и сидим здесь, словно, у нашей ивушки сидим вдвоём, и нежно воркуем.
Скоро, солнце встанет, рассвет придёт. А ты, иди, мы ещё, увидимся. Осталось немного, поставьте охрану, да так, чтобы она не заметила, молчком, чтобы ни один звук до неё не долетел. – Говорит Аннушка.
- Вот так, ты, всегда, зоренька моя ясная, душа моя, гонишь меня ни свет, ни заря. – Шутит Мирослав.
- Любимый, сердце радуется, что ты жив, твоя черешенка в сердце моём, каждую весну покрывается белыми цветами. От любви нам не убежать, и не спрятаться, если только, люди не помешают.
Прости, ты, моего батюшку, он – не со зла всё это делал, из любви к дочери. – Смотрит Аннушка на любимого, а в глазах, солнце светится.
- Да я, что? Я, давно его простил. Только вот, годы не вернёшь. Хочу видеть тебя, хочу быть всегда рядом с тобою, любимая. – Говорит Мирослав, смотрит в глаза Аннушки, читает сокровенные её мысли.
- А ты, что? Не женат, что ли? – Спрашивает она, удивлённо.
- Да, зарок дал! Ни одна женщина, после тебя, ко мне не прикоснётся! Видишь, я Баро, характер свой показал, что слово своё держу крепко.
А любовь свою, только для тебя хранил, верь мне, душа моя.
- Верю, милый, верю. Как все дела сделаем, только тогда, вновь мы встретимся, ты уж, не обессудь, душа моя. Дело наше очень опасное, да, и силы вам потребуется, немереные!
- Да, понимаю, душа моя, всё сделаем, как надо.
- На вот, чашечку мою, будешь пить чай утром, обо мне вспомнишь, любимый. – Аннушка, достаёт из кармана чашку для чая.
А глаза любимой, излучают небесный свет, это – заря-заряница, золотыми лучами, окрашивала небосвод.
- Зоренька моя, я - вернусь. – Целует Аннушку в висок Мирослав.
- Ты, в эти дни, если что, пришли Косту, мальчишка смышлёный. Только, чтобы с чёрного крыльца пусть ждёт, ладно? Так, надо. Иди. – Наказывает Аннушка.
- Любимая моя, я пошёл.
- Жду хороших вестей, любимый.
Одними губами, они шепчут друг другу: - Люблю тебя.
===========================
Как было и уговорено, всё сделали, как наказала бабушка Нюра. Нашли избу в лесу, начертили круги, кресты. Всё сделали без шума, ни один сучок не треснул под ногами. Справились.
Луна, дня через два уйдёт с небосвода. В доме готовились к последней битве.
Приехала Марина, дочь Ульяны. Когда ей обрисовали ситуацию, она, сначала отказывалась, во всё это – верить! Хотела, забрать Зиночку, увезти её, из этих проклятых мест! Скандалила с бабушками. Но, днём пришла Лена Александровна, и своим голосом, с металлическими нотками, ещё раз, всё втолковала молодой женщине, и то, что эти два дня – решающие! Трудно будет, но, надо собраться, и выстоять.
Лена Александровна принесла несколько фотографий, на них были запечатлены группы людей – на митинге, на работе в поле, на свадьбе, на похоронах, фото на паспорт.
- Посмотри, ничего не замечаешь? – Спрашивает она Марину. – Вот, это я, это – твоя мама, малая, вот и Нюра с Аграфеною, а вот, и твой отец. Что ещё, видишь? – Смотрит она на Марину внимательно. – Нюра, налей ей своей микстуры, пусть выпьет и успокоится. Потом, хорошо рассмотрит все фотографии.
Марина выпивает микстуру, запивает чаем. Проходит несколько минут.
- Ну, теперь, гляди! – Лена Александровна, хлопнула ладонью по столу. – Внимательно смотри, Марина, не торопись.
Смотрит Марина на фотографии, перебирает их руками. Рядом сидит её мать, Ульяна. Ей тоже невдомёк, причём тут - эти фотографии?
- Ну что, углядели? Говорите. - Спрашивает Лена Александровна.
- Да, ничего, фото, как фото, что тут, удивительного? – Пожимает плечами Марина, в недоумении, что они ищут?
- Ульяна, а ты тоже, ничего не подмечаешь? – Шёпотом спрашивает Лена Александровна.
- Да нет, ничего. Ну, здесь вся наша семья, будто? – Неуверенно говорит Ульяна.
- А теперь, пусть Нюра посмотрит. Нюра, надень очки. – Обращается к Нюре Лена Александровна.
- Мне-то, что смотреть? Я и так, всех помню. – Отвечает Нюра.
- А ты, глаза-то пошире открой! – Строгим голосом учительницы, говорит Лена Александровна Нюре.
Бабушка Нюра вертит фотографии, приближает к лицу карточки, отодвигает их от себя.
- Батюшки, Лена Александровна! Неужели? – Вскрикивает Нюра, зажимая ладонью рот.
- Так, молчок! Нюра, подойди ко мне, и на ухо скажи, чтобы слово не вылетело случайное.
Нюра подходит к Лене Александровне, и тихо, шёпотом, еле слышно говорит: - Одно лицо?
- Да, верно! Правильно увидела, Нюра. Потому-то, ОНА и уцепилась за нашу Зиночку. Мамаши, Ульяна и Марина, только, сохраняйте спокойствие, прошу вас. Сейчас, уже можно сказать.
Принеси, Нюра, фотографию Зиночки. Подойдите ко мне ближе, смотрите. И теперь, вы, ничего не замечаете? – Шёпотом, спрашивает их Лена Александровна.
- Батюшки! – В один голос, произнесли Ульяна с Мариной. – Так вот, почему, ОНА выбрала Зиночку?! – Обе женщины плюхаются на стулья.
- Да, вырастет Зиночка, лицом будет походить на Лукерью. Толи природа сыграла злую шутку, то ли, черти воду мутят? Кто знает? Но, вторую Лукерью, ОНА - не получит!
У девочки, свой путь начертан, светлою дорогою она в мир пойдёт. – Тихо проговорила Лена Александровна.
- Баба Лена, то есть, Лена Александровна, дорогая вы наша, а как же вы, догадались? Или – знали? Скажите нам. – Спрашивает Марина.
- Я не знала. Да, вот здесь, в сердце что-то щемило. Ходила я вчера по комнате, с палкою своею, упражнения делала. Да, да, не всё же мне с нею ходить? Так вот, своею палкою, я задела шкаф, дверца открылась, из шкафа выпали альбомы с фотографиями.
Вбегает Никита мой, испуганный, и спрашивает меня, что ты мать, здесь чудишь? И стал мне помогать, собрал альбомы, положить хотел в шкаф обратно. А я ему, и говорю, оставь, мол, я карточки эти сто лет не смотрела, вместо телевизора их посмотрю.
Вот, весь день сидела, смотрела и высмотрела! Сразу, к вам пришла. Подсчитала, сегодня и завтра осталось, так что, в дом и заходить можно, и выходить из него можно.
Вот вы и увидели, почему, ОНА – так бесится, и так – старается.
Так что, кричать, шуметь, нельзя. Во-первых – ТА услышит, а во-вторых – ребёнка испугаете. Уже поздно, скоро десять часов вечера, так что я пошла. Марина, ты – мать, возьми себя в руки, Мы рядом, меры приняты. Двери запирайте, окна не открывайте. Святой воды на сегодня должно хватить.
А завтра, будет завтра. Эта ночь – решающая. - Лена Александровна встаёт со стула, идёт к дверям, собирается переступить порог.
Тут, открывается дверь, на пороге стоит Зиночка, глаза у неё блестят, головой трясёт, что-то бубнит.
- Батюшки мои! Не успела уйти. Скорей, запирайте двери, окна! - Кричит Лена Александровна.
Берёт она свою палку двумя руками, направляет её на Зиночку, держит палку горизонтально перед девочкой, и шепчет, а что, никто не разберёт?
Девочка успокаивается, головой уже не трясёт, шаг её становится чётким, она идёт на Лену Александровну, глядит на неё, молнии сверкают в глазах! Заговорила Зиночка, а голос чужой, грубый да хриплый: - Это ты! Зачем, вмешалась? Заберу твою душу, так и знай!
Нет, не Зиночка это говорит!
Услышала Нюра шум в комнате, где спала Зиночка, бежит Нюра в ту комнату, а там, стекло разбито, штора откинута, графин со святою водою разбит! Задёрнула Нюра штору, подушкой заткнула место, где зияла в окне дыра.
Полотенце она, в воде на полу смочила, и, не выжимая его, выбегает из комнаты, и бросает под ноги Зиночки, рушником! Ступила девочка на мокрое полотенце, падает, начинаются конвульсии, маленькое тельце извивается, старается освободиться от цепей.
- Хватайте её! – Кричит Нюра. – Марина, воды неси, открой баклагу и в ковшик налей, Ульяша, разжимай ей зубы, Марина лей, не бойся!
Марина выливает ковш воды на дочку, та – захлёбывается, кусает руку бабушки Ульяны.
- Терпи, Ульяша, терпи, не отпускай руки! Держи крепче! – Кричит Лена Александровна. – Аграфена, держи ноги Зиночки! Марина, ещё неси воды, пару ковшов! Быстро, да, не мешкай! Пусть, она напьётся, чтобы до сердца дошло. Быстрее!!! – Кричит во весь голос Лена Александровна. Затем, как ударит по потолку комнаты серебряным набалдашником три раза, и вновь кричит:
- Чур, не меня, а, соседского коня! Чур, не меня, а, соседского коня! Чур, не меня, а, соседского коня! – Обращается ко всем в комнате. – Повторяйте за мною, все вместе.
И они, все вместе повторяют эти слова, три раза!
Девочка, сглатывает воду, и ещё сглатывает, уже, не захлёбывается, пьёт. Женщины умывают её лицо, обтирают, и опять лицо умывают, и так несколько раз. Судороги прекращаются.
- Как ТЫ в дом пришла, так ТЫ из него и ушла! Ушла восвояси, да, своею грязью - захлебнись, да, ею же - утрись! – Стучит в потолок Лена Александровна. – На защиту встали все светлые силы, Луна, исчезни с неба! Не место в этом доме злу и разной нечисти. – Лена Александровна, стучит палкою по полу три раза, и дальше говорит:
- Черти, черти, уходите, и Лукерью уведите, за горы, за моря, за дикие леса! Душу Зиночки не трогать, светла в пути её дорога! Уходите, черти, в дом и сгорите все, гуртом!!! – Страшно стучит по полу посохом Лена Александровна!
Вдруг, за окном, ветер поднялся! Облаками закрылось всё небо. Видно, погода лютует, и это – в июле?
Часа два бились, за душу девочки, женщины! И свалились, кто, где был. Стоит одна Лена Александровна, на потолок смотрит, опирается на свой посох двумя руками, прямо – живая статуя полководцу!
Бабушка Нюра открывает глаза. Видит, батюшки мои! Что это такое, везде вода, и все, кроме Лены Александровны, лежат, кто, где.
- Аграфенушка, сестра моя родная, глазки открой. – Склоняется она над сестрою. – Не спеши, я тебе сейчас помогу. – Подползает к Аграфене Нюра. – Ручки-то свои, отцепи от ножек Зиночки.
Так, наши пальчики устали, их работать заставляли. – Разминает Нюра пальцы сестре, затем, массирует ей руки и плечи. – Вот, и молодец, теперь, мы сядем. Как голова, не кружится, нет?
Это хорошо, дай, пощупаю, нет ли шишек на голове. Чай, не набила, когда грохнулась об пол? – Заглядывает она в лицо сестры.
- Да нет. – Аграфена, руками ощупывает свою голову. – Нюра, помоги встать. – Просит она Нюру.
- Давай, сестра, вставай. Ноги держат? Ступай, вот стул, садись. Сейчас, чаю тебе налью, чашки, как-будто, целые. Пей родная, пей.
Нюра, оставляет сестру за столом, и подходит к Лене Александровне, обходит, заглядывает ей в лицо. Подумала, что трогать её сейчас, нельзя. Подошла к Ульяне, потрепала её по плечу.
- Ульяша, вставай. Всё хорошо, внученька, вставай. – Тихо говорит Нюра на ушко Ульяне. Та, открывает глаза. – Не ори, тихо, не пугайся, Зиночка спит. Разбуди Марину, видишь, дочка твоя уморилась. Такое увидела!
Ох, бедняжка, сердце-то нежное у неё, сердобольной. А нам не верила, пока, сама всё не увидела. Вставай внученька, Марину, тихонечко буди. А я, тряпки и полотенца принесу, убирать, да, вас вытирать.
Час ночи, почему-то так светло, пожар где-то, что ли? Ладно, Ульяна, Мариночка, деточка вставай, мать твоя не в себе. Ну, ладно, встанут. Зиночку, пока не трогайте, в святой воде лежит. Пол тёплый, не простынет. Пусть тело её напитается, до сердца дойдёт, до каждой клеточки. – Бабушка Нюра выходит из столовой, идёт в комнату, ищет вещи, чем всех утереть, достаёт полотенца, халаты, платки, покрывала. С ворохом в руках, она заходит в столовую и раскладывает всё на диване.
- Ульяна, возьми сухое полотенце, утрись, бери халат, переоденься. Марина, выбирай, что надеть. Аграфена, ты не промокла, нет? Дай, я тебе носки поменяю, а то, ноги у тебя мокрые. – Нюра ухаживает за сестрою.
- Мама, а что там, утро ещё, не скоро, а заря полыхает? Через плотные шторы пробивается, алым цветом, странно? – Марина спрашивает мать.
- Это, доченька, ТО, что и должно произойти! Слава богу, с нами Лена Александровна, беду отвела. Бабушка Нюра, куда ты укрываешь Зиночку? Её надо, сначала, переодеть. – Бросается к Нюре Ульяна.
- Не мешай, сегодня, я её укрою здесь, и полотенце ей под голову сухое положу. Сверху, мы укроем покрывалом, нашу девочку. Святая водица, так быстро не испарится, впитается в поры, поднимется наша девочка скоро. – Приговаривает Нюра, подтыкая под Зиночку покрывало и полотенца. – Через полчасика сменим, утром, можно развесить на верёвки, и солнышку работу подкинем.
==========================
В окна дома стучится дед Никита.
- Нюра, Нюра, а, Нюра! – Зовёт он Нюру. – Моя Лена Александровна, не у тебя? – Спрашивает он, сам встревоженный, вихры взъерошены.
- А в чём дело? – Спрашивает его Нюра, удивлённым голосом.
- Да её, дома нет! Два часа ночи, где она ходит, у кого искать?
- А что это, там за зарево, где это? – Вопросом на вопрос говорит Нюра.
- Да это, заимка в лесу горит, та, где Василина жила! - Отвечает дед Никита Нюре. – А ты что, мою Лену Александровну не видала?
- Нет, не видала. Иди, через два дома погляди, может быть, она там? Иди, милок, иди. А мне некогда, с тобою разговаривать. – Выпроваживает Нюра деда Никиту от своего дома.
- Пойду, искать её. А то, вся деревня всполошилась, как бы пожар к нам не перекинулся? Ветер-то, поднялся, смотри какой? Ладно, пойду я. – Дед Никита уходит, почёсывая свои вихры.
- Иди, иди, ищи её. – Нюра, запирает дверь. – Негоже нам, сейчас, Лену Александровну беспокоить, выжидает она, особого знака, видимо, ждёт! Да, и Зиночку можно, наверное, переодеть?
Заходит Нюра в комнату, видит, та же картина перед глазами - Лена Александровна стоит, опёршись на посох!
«Что-то палка её так выросла, что ли?» - Подумалось ей. А женщины сидели за столом пили чай. Посмотрела Нюра в сторону, где лежала Зиночка. Та, спит, не шелохнётся. Час ещё не настал, чего ещё нам ожидать?
Прошла в комнату, где было разбито окно, проверила, подушка крепко сидит в раме окна, никто не сдвинет, не пролезет.
Нагнулась Нюра, стала собирать осколки стёкол.
- Пойду, ведро принесу. Нет, ведро греметь будет, пластмассовый таз возьму, так удобнее будет и шума меньше. Ещё, резиновые перчатки надену, в которых посуду мою, чтобы, ненароком, не пораниться. – Идёт Нюра, шепчет себе под нос, план чертит, что и как надо сделать.
Проходит на кухню, берёт тазик, надевает перчатки, возвращается, через столовую, обратно в комнату. Всё, по-прежнему, тихо.
Отодвигает кровать Нюра, и, Боже ты мой! Лежит осколок, весь в крови! «Откуда, кровь? Почему кровь? Чья кровь?» - Кричит душа бабушки Нюры!
===================
10.01.2020 год.